Часть 1
3 октября 2019 г. в 10:35
Во времена, когда Артур Бескорыстный был королём и властвовал над британскими землями, жили два побратима: сэр Комган и сэр Симеон. Немногим рыцарям уступали они в доблести и прочих добродетелях, присущих людям благородным, но не желали явиться ко двору Артура, ибо в битве Одиннадцати Королей безвременно умерший отец сэра Комгана выступил против него. Всего милее был рыцарям родной замок и названая сестра, которая прозывалась Златовласой. Имя, данное ей при крещении, ныне забыто за давностью лет; говорят иные, будто ее нарекли Агнессой, что на нашем языке значит «агнец», однако же нет тому подтверждения во Французской Книге. Среди девиц сияла она красотой и прелестью, ткала и вышивала лучше всех прочих, а нрав имела ласковый и пела так чудно, словно в музыке наставляла её сама святая Цецилия. Но здоровьем Златовласая была слаба и с младенческих лет беспрестанно хворала, оттого-то побратимы не покидали её, избрав своей единственной дамой. Юность свою проводили они в согласии и христианской любви.
Случилось так, что однажды осенью Златовласая слегла в жару и бреду. Думалось, будто не прожить ей и недели. Уже оплакали ее побратимы и готов был саван, но в день святого Каликста девица легко поднялась со смертного одра, точно не болела вовсе. Велика была радость сэра Комгана и сэра Симеона. Не знали они, что та лихорадка была предвестием подлинной беды: в воскресенье, как настало время идти к обедне, Златовласая облачилась в траур и выбежала из своих покоев, изрыгая страшные богохульства. После же разорвала на себе одежды и возопила чужим голосом: я-де князь ада и ныне владею этой девицей, а изгнать меня может один лишь благословенный сосуд. Так металась и ярилась она, распевая бесовские песни, покуда не уснула, обессилев. Всех, кто видел её, охватили ужас и скорбь.
В ту пору отважные рыцари Круглого Стола отправились на подвиг во имя Святого Грааля. Весть о том не обминула побратимов.
— Брат мой и друг, — сказал сэр Комган, — нет мне дела до затей Артура. Но ведомо, что священная чаша Грааль исцеляет хвори, а её присутствия не вынесет ни диавол, ни великан, ни недостойный рыцарь. Думается мне, что и нам стоит попытать счастья, дабы исцелить возлюбленную нашу сестру.
— Иного я не желаю, — ответил сэр Симеон. — Увы! Коль скоро выпала нам судьба жестокая и несправедливая, низко и недостойно будет смириться, не противясь ей.
И поклялись они не знать ни отдыха, ни покоя до тех пор, пока не добудут Грааль ради Златовласой. Сей же миг в окно влетели три невиданных птицы: одна села на левое плечо сэра Комгана, другая — на правое плечо сэра Симеона, третья — на ложе девицы, а после исчезли они без следа. Был то странный и непонятный знак, однако славные побратимы укрепились в своем замысле и принялись собираться в путь
Надобно тут поведать, что в душе сэра Комгана пылала грешная страсть к названой сестре. В том не сознавался он даже на исповеди, но чёрные мысли гнал прочь и стойко воздерживался от постыдных деяний, ибо не был ни зол, ни бесчестен. На рассвете вошел он в покои Златовласой и положил в ее изголовье яблоко, разрезанное ровно пополам, а после обратился к беспробудно спящей:
— Милая сестра! Слышишь ли ты меня? Помни: если иссохнет одна половина этого яблока, кто-то из нас пал в бою, если же две — погибли мы оба. Тревожусь я, ибо не в силах поверить, что Господь охранит тебя от обид и несчастий, когда нас не станет. Пусть же пребудет с тобой благословение отца и матери!
Вздохнув горестно, склонился сэр Комган над девицей, поцеловал её в уста на прощание и вместе с сэром Симеоном покинул замок. Оседлав коней, скакали они день и ночь, покуда не подъехали к перекрестку. Там расстались они, и каждый свернул на дорогу, какая всего более пришлась ему по душе.
Сэр Комган без устали мчался дикими тропами, по взгорьям и низинам, и вот однажды встретился ему у древнего погоста чернокнижник, переодетый лекарем. Искусными речами тот притворщик затуманил разум сэра Комгана, за послушание обещая ему Грааль, каковой есть самое истинное и самое священное, что есть на свете. Сердцем же славный рыцарь так прикипел к своей тайной любви, что готов был вершить любое бесчестие во имя единожды избранной дамы, только бы она и названый его брат не узнали о том; потому оставался он с чернокнижником и был ему подмогой во многих дурных делах. И много дней прошло, прежде чем злодей вновь позволил сэру Комгану пуститься в путь, говоря, что теперь-де Грааль сам придёт ему в руки.
А сэр Симеон углубился в густой лес, выехал на поляну и увидел, как навстречу ему выбежала прекрасная девица, преследуемая чудищем мерзким и жабообразным. Только и успела она, что жалобно вскрикнуть, прося о помощи. Без промедления рыцарь пришпорил коня, приблизился к нечестивому созданию и хоть сам был задет острыми когтями, но изловчился и пронзил чудище пикой насквозь. Издохло оно со страшными воплями, а сэр Симеон спешился, назвал девице свое имя и участливо спросил, кто она и отчего никто не сопровождает её в местах столь пустынных.
— Я зовусь чародейкой с острова Яблок, — ответила та горделиво, — и не нуждаюсь ни в чьей опеке, ибо моя старшая сестра, погубленная коварством и предательством, была из хранительниц Грааля, а я по праву рождения должна буду вскоре занять её место.
— Госпожа! — воскликнул сэр Симеон. — Я взыскую священной чаши, но не для славы и почестей. Знайте же: и у меня есть сестра, нежнейшая из девиц и тяжко больная. Ничто не поможет ей, кроме Грааля. Заклинаю вас праматерью Евой, укажите мне путь к нему!
Так просил и молил он, покуда чародейка не смилостивилась над ним, дав согласие. Но нрав был у неё не по-женски буйный, и в долгой дороге беспрестанно насмехалась она над своим спутником, помыкала им и награждала его побоями, словно кухонного мужика. Сэр Симеон, будучи кроток и незлобив, сносил всё с великой терпеливостью, однако с каждым днем силы его убывали.
Как-то раз укрылись они вдвоём от бури под кровлей заброшенной хижины, и по своему обычаю принялась чародейка бранить и попрекать рыцаря, выбирая слова, что кололи больнее железа. Сэр Симеон только взглянул на нее, побледнел, как полотно, и сказал:
— Госпожа моя, никогда прежде не видал я девицы с такой чёрной и злой душой!
Только это успел он вымолвить, а после замертво упал наземь, ибо открылась его старая рана, полученная в бою с чудищем. Чародейка же, устыдившись жестоко, склонилась над сэром Симеоном, и употребила всё свое искусство, чтобы ему помочь. Обливаясь слезами, промыла она его рану холодным вином и смазала несколько раз чудотворным бальзамом, и по прошествии часа не было на божьем свете человека целее и невредимее, чем он. Вновь пустились они в дорогу, молчаливые и печальные, и чародейка сидела в седле впереди рыцаря.
Наконец прибыли они к монастырю, где хранился Святой Грааль. Подле монастырских стен сэр Симеон встретил сэра Комгана, и оба возликовали, но один не знал о том, что творилось в душе у другого. Ночь провели они в беседах и бдении, а утром раскрылись ворота, и чародейка провела их в покои, где было темно и раздавались звуки прекрасной музыки; там опустилась она на колени, погрузившись в молитву. То же сделали и побратимы. Немало времени прошло, но вот рассеялся мрак, распахнулись дальние двери и показался серебряный престол, на котором стоял Грааль. Сэр Комган хотел взять его, но скован был странным оцепенением и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Много зла совершил он, много обид причинил людям, и не дозволено было ему приблизиться к священной чаше.
— Сэр Симеон! — воскликнула тогда чародейка. — Пусть мне уготована страшная смерть, но я нарушу запрет и добуду для вас Грааль, ибо так велит мне судьба, и никаким способом не могу я её избежать. Воистину, теперь ваша сестра для меня ближе родной, а вы — дороже жизни.
Так сказав, коснулась она благословенного сосуда, и в мгновение ока белое тело её, одежда и волосы запылали, сгорая. Был то огонь Святого Духа, ибо содержимое Грааля есть пречистая кровь Господа нашего, пролитая во искупление мира, и это пламя, что некогда видел Моисей над купиной, а плоть человеческая обыкновенно не в силах вынести его.
— Не бывать тому, — возразил сэр Симеон, — чтобы из-за меня погибла дама или девица, а тем паче та, кого полюбил я без меры.
Не мешкая, взял он свою возлюбленную за руку, и дивный жар оставил ее, а его обратил в прах. От зрелища столь горестного чародейка лишилась чувств и долго лежала бездыханная. Грааль же сокрылся от смертных очей. Сэр Комган, видя всё это, уразумел, что был обманут подлым лекарем, и скорбел душой, премного терзаясь, и каялся в своих грехах.
Тем временем в дальнем замке пробудилась от сна и диавольского наваждения сестра доблестных рыцарей. Взглянула она на яблоко, оставленное сэром Комганом, и увидела, что одна часть плода засохла и почернела, а другую давно источили смрадные черви.
— Горе мне! — зарыдала Златовласая. — Ах, я готова умереть, только бы пощадила судьба моих братьев, благороднейших и несчастнейших из людей!
И случилось отчасти по воле её. Непорочная душа девицы немедленно рассталась с телом, предстала перед сэром Комганом и обратилась к нему:
— Милый брат! Уже не встретиться нам средь живых, но за это мне ныне известно всё, что прежде было сокрыто. Твой родитель и родитель сэра Симеона, а наш приёмный отец, по горячности разума оставили стезю праведных и были покорны в словах и делах лютому чернокнижнику, что и тебя поймал в свои тенета. По его велению совершили они ужасное злодеяние, умертвив одну даму из числа хранительниц Грааля; потому-то мы трое были отданы в бесовскую власть, и не суждено было нам изведать счастье, доколе грех сей не будет искуплен. Позволь же мне понести кару за всех нас.
И хотела она на прощание подать названому брату плод, что держала в руках, словно драгоценнейшее на свете сокровище. Но едва лишь иссохшее яблоко упало в ладони сэра Комгана, как вспыхнуло божественным пламенем, и пламень тот дошел до самого сердца рыцаря, очищая его и окропляя иссопом, изгоняя неверие и удаляя зло.
— Велик грех наш отцов, — ответил тогда сэр Комган, — и наказание не страшнее его. Но не для тебя оно было отмерено, возлюбленная сестра. Иной должна быть твоя судьба. Коль скоро проклятие в нашей с побратимом крови, пусть она истечёт до конца и вернёт тебя к жизни.
После этих слов отворил себе рыцарь жилы верным клинком и, обратившись спиной к престолу, где прежде стояла священная чаша, поднял руку и осенил названую сестру жестом благословения. А когда упала последняя капля крови сэра Комгана, появились вновь три ангела в обличьях диковинных птиц, что несли Грааль, и просиял он светом небесным, который один только может соединить душу и плоть. И никто не знает, что стало после и какой смертью умер доблестный рыцарь. Лишь день спустя очнулась Златовласая в своих покоях, а чародейка — подле нее, и обе были здоровы, словно бы не касалось их никакое страдание.
Сэр же Комган и сэр Симеон ныне пребывают на небе, где веселятся и ликуют с ангелами. Впрочем, иные твердят, что рыцари живы на острове Яблок, называемом также Авалоном, где Артур Бескорыстный залечивает свою жестокую рану. Но то лишь догадки и домыслы; ведомо твердо, что удостоились они неизреченного блаженства, как и всякий, кто ради великой и верной любви положит душу свою за друзей своих. На сём конец нашему повествованию.
Честь и хвала Тому, кто создал мир, ныне, и присно, и во веки веков. Да поможет Он нам своим могуществом! Аминь.