***
— Здравствуйте, сэр. — было заметно, что и у Дживса тоже хорошее настроение, его обычный вид надутой лягушки немного смягчился. — Привет, Дживс, — я глубоко вдохнул, набрался решимости и вручил Дживсу сверток с новоприобретенной рубашкой, — Дживс, будь любезен, подготовь эту рубашку, чтобы я мог её надеть сегодня и пойти на обед в Трутни. — Конечно, сэ… — он начал разворачивать сверток и остановился пораженный. Да, я знал, что так и будет, но что я мог поделать, рубашка мне ну очень уж нравилась. — Сэр, вы уверены? — очень тихо спросил Дживс. — Да, я уверен. — Очень хорошо, сэр, — снова нацепив на себя лицо надутой лягушки, ответил Дживс.***
В Трутнях высоко оценили моё новое приобретение, так что следующие два дня я с огромным удовольствием носил именно эту рубашку. И, следовательно, эти два дня Дживс был обижен на меня, и разговаривал со мной исключительно по делу. А на третий день неожиданно пришло горе. Ладно, «горе» это я преувеличил, но очередные неприятности — это точно. Тетя Агата снова нашла мне какую-то девушку, которая «должна сделать из тебя человека, Берти». Откровенно не понимаю, зачем из меня что-то делать. Как по мне, так я вполне законченный суб…субъект (спасибо, Дживс). За что я люблю Дживса, так это за то… Постойте, точно. Совсем забыл, что я еще об этом не писал. Так вот, дорогие читатели, не так давно, я понял, что окончательно и бесповоротно влюблен в своего камердинера Реджинальда Дживса. И этот факт, с одной стороны, меня радует, потому что с осознанием своей влюбленности мне прояснились некоторые вещи, такие, например, как, почему я до сих пор не смог найти себе жену. Но вот, с другой стороны, моя влюбленность меня огорчает, потому что шанс того, что Дживс влюблен в меня ничтожно мал, а это значит, что я навсегда останусь со своими чувствами наедине и мир (Дживс) о них не узнает. Так вот к чему я это всё. Одно из многих качеств, которые я люблю в Дживсе это то, что даже если он на меня обижен, мой камердинер не оставит своего господина в беде.Вот и в этот раз так получилось. И уже через пару дней мои плечи освободились от груза помолвки, и я был свободен как птица. Как вы можете помнить, обычно в таких ситуациях Дживс избавляется от невыносимой ему части моего гардероба, и я практически всегда не против. Это как небольшая благодарность за высвобождение Берти Вустера из цепких лап некой юной особы женского пола. В этот раз случилось тоже самое. Вот только я предполагал, что Дживс избавится от ярко-зеленого в серую полоску галстука, который я купил месяц назад, но я ошибся. Дживс избавился от моей новой, и так полюбившейся, мне рубашки. Я сидел с приподнятым настроением в гостиной с новым детективом… и чашкой чая, когда Дживс решил испортить эту идиллию. Нет, я конечно понимаю, что он это не специально, но тем не менее. — Сэр, я взял на себя смелость освободить вас от необходимости носить ту рубашку, которую вы недавно приобрели. Я тут же оторвал взгляд от книги и перевел на Дживса. Не знаю, как это выглядело на самом деле, но я уверен, что мои глаза были расширены по максимуму. Я был в полном недоумении, как Дживс мог так поступить, если он видел, как мне была дорога эта рубашка. Я было хотел начать возмущаться за такое самовольство со стороны моего камердинера, но тут же осекся, вспомнив, что без его помощи я бы до сих пор был в оковах помолвки без надежды на освобождение, так что я немного тряхнул головой, дабы разложить крутящиеся мысли в голове Вустера, и сказал: — Да, конечно, Дживс…всё в порядке, — я был уверен, что это прозвучало неправдоподобно и Дживс это заметил. — Сэр, вы уверены? К этому времени я успел взять себя в руки и уже более уверенно и с улыбкой сказал: -Да, Дживс, всё в полном порядке. Дживс явно не поверил мне, но вопросов больше не задавал.***
На следующий день погода была такой же солнечной и золотой, как и в тот день когда я купил ту прекрасную оранжевую рубашку. Не знаю почему, но в этот день мне не было так же хорошо, еще и в Трутнях все стали спрашивать, почему я такой грустный и где моя яркая и жизнерадостная рубашка. Меня это расстроило еще сильнее, так что я скоро ушел домой. Никогда не думал, что меня может огорчить потеря объекта гардероба. Конечно, вполне возможно, что меня расстроило не это, а то что Дживс так поступил со мной. Ведь у меня, признаюсь, было несколько неподобающих хорошему джентльмену вещей, от которых Дживс спокойно мог избавиться, но он решил лишить меня самой любимой вещи. И в итоге, последующие несколько дней я был обижен на Дживса. Но потом произошло, то, чего я никак не ожидал от своего камердинера. В то время, когда я одевался и дошло время облачаться в рубашку, Дживс сказал: — Сэр, я бы хотел принести свои извинения за то, что так поступил с вами. И хотел бы исправить положение вещей, — и в этот момент он достал из шкафа ярко-оранжевую рубашку, — не хотите ли сегодня надеть эту? Я был поражен и приятно удивлен, никогда не думал, что Дживс мог купить одежду такого цвета. — С большим удовольствием, — широко улыбнувшись, сказал, я. Полностью одевшись я стоял и любовался своим внешним видом. Мне очень нравилось, и я не мог перестать улыбаться. В отражении я видел, как Дживс стоит у меня за спиной и уголок его рта поднялся не больше чем на одну десятую дюйма, а для Дживса это было уже что-то. Повернувшись к нему, я сказал: — Спасибо, Дживс. — Рад стараться, сэр. Я почувствовал, что мне жизненно необходимо обнять Дживса. И я это сделал. Просто шагнул к нему навстречу и обнял за шею. Дживс как будто окоченел и даже дышать перестал. Знаете, я правда, даже не представляю, как происходит у других, но когда я влюбился в Дживса, я стал вести себя еще безрассудней чем прежде. Этот раз не исключение. Когда я начал разрывать объятия, задержался возле его лица, и в голове билось лишь одно «будь что будет, другого шанса может и не появиться». И мои губы легонько коснулись дживсовых. Через несколько секунд, а может и минут, я оторвался от своего камердинера и тут же понял, что же натворил — Боже, Дживс, извини…я не…- от меня шел один неразборчивый лепет, но единственное, о чем я действительно думал, это то, чтобы Дживс не ушел. Потому что я не смогу без него. От слова совсем. В реальность меня вернули сильные руки. Они развернули меня к себе и, не сказав ни слова, Дживс меня поцеловал уже сам. Последующие несколько минут были наполнены объяснениями, признаниями в чувствах и новыми поцелуями, уже более смелыми и чувственными. — Дживс, — хитро улыбнулся я, — не хотел бы ты снять с меня так ненавистную тебе оранжевую рубашку? — О, сэр, — у него сбилось дыхание, — с огромным удовольствием, — улыбнулся он в ответ (что стало для меня открытием его улыбки). На этом история этой рубашки заканчивается. По крайней мере, основная история. Но с ней было еще много интересных случаев, которые останутся только между нами с Дживсом. Могу лишь сказать, что я надевал её только дома, и только с одной целью: чтобы Дживс снял её с меня. Так что теперь для нас с Дживсом оранжевый — цвет счастья.