***
Этот незнакомец-спаситель оказался довольно привлекательным и очень высоким парнем с волосами, выкрашенными в светло-пепельный. Оттенков на пять светлее чангювых. Как оказалось, он отлично владеет диджеевским пультом и знает несколько треков Гюна, даже пропел некоторые строки в микрофон. А ещё, они чертовски хорошо смотрелись вместе на сцене, будто это не воля случая, а так и нужно было. Будь Чангюн пятнадцатилетней школьницей, он бы с замиранием сердца произнёс «судьба». Но сейчас у него сердце может замереть лишь от скорости и силы, с которыми он выкрикнул несколько последних строчек. Перерыв между треками заполняется шумом толпы, которая значительно наполнилась людьми, подхватившими волну парней. — Неплохо справляешься. — Сбито произносит рэпер, принимая протянутую бутылку воды. Затем получает игривое подмигивание Хёнвона, который также тяжело дышал, ежесекундно касаясь волос, прилипших ко лбу. Выступление подходило к концу. Осталась лишь последняя песня, дописанная несколько дней назад. Толпа взвывает, как только звуки гитары наполняют зал. — Последняя песня на сегодня, ребята. Помните, любовь — чувство, которое не должно вгонять вас в рамки. Вы имеете право любить кого угодно и как угодно. Это важно. — Чангюн усаживается на высокий стул, свет в зале выключается. Несколько человек из толпы поднимают вверх фонарики, и вскоре небольшое помещение наполняется покачивающимися яркими точками и спокойным гитарным перебором, слившимся с голосом юного исполнителя. Три минуты. Три минуты Хёнвон беспрерывно таращился на рэпера, совсем не слыша музыки и гула толпы. Из сладкого дрёма его вырывают истошные визги девушек в первом ряду, руки которых вздымаются вверх, пытаясь дотянуться, коснуться Има, прощавшегося с толпой. — Эй, ты идёшь, нет? — Гюн похлопывает парня по плечу, затем мягко улыбается. — Ты отлично справился, пойдем. Че вздрагивает и быстро клацает по тачпаду. Свет дешевых лампочек вновь сменяется на привычный неон. Вот только одно изменилось. Этот развратный неоновый свет дополнил не менее развратно выглядящий Чангюн, покорно ожидавший диджея у входа в очередной длиннющий коридор. Это не клуб, а муравейник. Где кругом лишь полуголые шлюхи и мужики с огромным пузом, но не менее огромным кошельком. Где каждый день и вечер тут играет безвкусная музыка, а бар предоставляет дешевое пойло. Именно здесь Хёнвон прожигает свои вечера, свой талант, свои чувства на протяжении уже четырёх месяцев. — Weeknd, ты серьёзно? — Чангюн усмехнулся и закатил глаза, но тут же оживился, при виде внезапно поникшего парнишки. Прочистив горло, рэпер потрепал того по волосам. — Как насчёт перекусить? Я есть хочу, но не больше, чем поскорее убраться отсюда. Хёнвон неуверенно кивает, и, кажется, даже улыбается, пытаясь отогнать мрачные мысли. — Я бы тоже поел, но денег у меня нет, да и одежды нормальной — тоже. Я выгляжу, как девка с трассы, согласись же… — высокий презрительно оглядывает свою широкую рубашку и джинсы в обтяжку. Но Чангюн вновь лишь смеётся и машет рукой. — Я тебе обязан, ведь ты, фактически, жизнь мне спас. К тому же, у меня в гримерке дохрена шмоток, я привез с собой в сумке. На всякий, так сказать. Думаю, сможем подобрать тебе что-то менее… Эротичное. — Им неловко поджимает губы и указывает на врата в его, так назваемую, гримерку. «Им Чангюн/ Ай Эм» — гласит кривой шрифт на мятом листке бумаги, на скорую руку прикрепленном к дешевому дереву двери. Она быстро открывается, едва парень касается её. — Эй, ты! Где ты таскаешься, чёрт тебя дери? Я жду тебя с пяти часов, идиот! — стройная длинноногая девушка гневно пожирала взглядом вставшего на пороге Чангюна. Уж чего-чего, но этого он уж точно не ожидал. — Джин? Ты что тут забыла? Я же говорил про концерт, ты вообще не слушаешь меня? — парень на миг потерянно посмотрел Хёнвону прямо в глаза, явно пытаясь найти там поддержку. — Не смеши меня, Им Чангюн! Концерт? Я же знаю, что Сынмин тебя киданул! Да и кто тут твою музыку полюбит? — девушка яростно бросила сумочку на диван и взмахнула руками, истерически усмехнувшись. — Небось снял себе кого-то уже, а «концертом» прикрываешься. — Нет, постойте. Его музыка всем пришлась по вкусу! Там столько…- Хёнвон искренее улыбнулся девушке, начиная хвалить творчество её, как он предположил, парня. — Так ты себе мальчишку снял? То-то же ты занервничал! Я думала, у тебя стресс какой или ещё чего, поэтому у нас не получалось. А тебе вон, мужиков подавай! — Джин снова выдала истерический смешок, глядя на окончательно потерявшегося Чангюна. — Вали отсюда. Вали, вали! Вали, чтобы я больше никогда тебя рядом с собой не видел. — голос Гюна постепенно повышался, периодически срываясь на слишком высокие ноты. — Ты меня не слышишь, идиотка? Ворвалась, стала мне какую-то дрянь молоть. Уходи нахер! Я сказал, пошла вон! Глаза девушки наполнились слезами, она быстро схватила сумку, телефон и вылетела из комнаты, напоследок бросив: «Всем расскажу, что ты у нас, оказывается, педик.» Дверь хлопнула. Тишина. Такая тяжелая, что, буквально, давила на плечи. Хёнвон аккуратно садится рядом с упавшим на диван рэпером. Он решил просто молча посидеть рядом, пока другой пропустит всю ситуацию через себя. — Ужин всё ещё в силе? — внезапно выдаёт Чангюн, переводя глаза на парня. Сейчас его взгляд вовсе не пустой, как две минуты назад. Сейчас он выражает… заинтересованность? В ответ Хёнвон лишь расплывается в по-детски широкой улыбке.***
На циферблате дешевых электронных часов в круглосуточном магазинчике размыто светилось «3:26». Незаурядная музыка приглушенно разливалась откуда-то из угла небольшого помещения, пропахшего раменом и прочей подобной едой быстрого приготовления, которая, вообщем-то, съедалась с той же скоростью. Хёнвон, одетый сейчас в чужие спортивные штаны и толстовку, устало свисал с высокого стула, спинка которого была исписана непристойными выражениями, вероятно, выполнеными школьниками, являющимися частыми гостями подобных магазинчиков. В это же время, где-то за стендом со снеками, геройствовал Им Чангюн, бесстрашно поворачивая кранчик с кипятком для лапши, чтобы угостить ею сонного долговязого парнишку. Да и самому тоже поесть не помешало бы — желудок так и сводило от голода. — Не спишь ещё? Я острую брать не стал. Вредно, вроде как. Надеюсь, ты не против? — Гюн негромко ставит две чашки на высокий пластиковый столик, на котором красовались четкие круглые следы от перекуса предыдущих посетителей. — Я люблю кушать, даже больше, чем спать, а сейчас ещё и очень голодный. Так что, вполне мог сойти и угол этого стола. Не говоря уже о чертовски вкусном рамене. — Хенвон двумя пальцами постукивает по пластиковой поверхности, а другой рукой двигает одну из чашек к себе. Рот давным-давно наполнился слюной, но солидарность не позволяла Че приступить к трапезе до того, как АйЭм займет местечко рядом. Короткое «приятного аппетита» выпрыгнуло из уст обоих, затем они, как два голодных волка, накинулись на бедную лапшу, растерзав её за несколько минут. Наверное, слишком поторопились, потому что пустота в желудке до сих пор ощущалась огромной дырой. В руках обоих, словно из ниоткуда, появились треугольные кимпабы, которых, конечно, ожидала та же участь, что и рамен, наполовину заполнивший животы, но не с той же безумной скоростью. На этот раз оба хотели растянуть удовольствие. — Спасибо. За всё. — Хёнвон откусывает небольшой кусочек и поворачивает голову, сдержанно улыбаясь. — Знаешь…- на миг тишина, даже музыку заглушив, застывает в воздухе. — Может, она была права? Чангюн также поворачивается к парню напротив, поймав растерянный взгляд карих глаз, которые были ещё более притягательными без голубо-серых линз. Вот так и началась, безусловно, долгая и счастливая история двух мальчишек, абсолютно случайно встретивших друг друга. Что же случилось дальше? Это ведь их история, так что я не могу точно сказать, но в одном я уверена: они не смогут отвести взгляда друг от друга ещё очень-очень долго.