a thousand rainy days.

Уже несколько дней, как она застряла. Она держала свой наточенный карандаш, едва касаясь бумаги, но, по какой-то причине, её рука не хотела двигаться. Она не нарисовала даже простой линии за целую неделю. Её вдохновение истощилось. Она столько раз рисовала своих соседок, пока они смотрели Настоящих домохозяек Нью-Йорка, пока это не стало…обыденным. И слишком простым. У нее срок до среды, чтобы выдать что-то новое и не важно как глубоко она ищет или насколько изводит себя, она не может придумать что-нибудь достаточно особенное. Что-то вау какое особенное. Сегодня суббота. И дождь к тому же. Октавия и Рейвен, как Кларк и ожидала, лечатся от похмелья после вчерашней ночи крепким кофе и новым сезоном Карточного домика. Так что Кларк натягивает куртку, которая почти совпадает по цвету с её светло-голубыми дождевыми сапогами, за исключением рисунка уточек на них. Скетчбук уже в рюкзаке. Рюкзак за плечами. Осталось крикнуть соседкам на прощание и можно идти. Хотя можно было и не прощаться, они её скорее всего даже не услышали — настолько увлечены своим шоу. Музей находится недалеко от квартиры Кларк. По сути, это было решающим фактом привлекательности данной квартиры — всего пять минут пешком и ты в музее. Да, возможно Кларк проводила в нём слишком много времени, но ведь нет ничего плохого, чтобы вдохновляться уже завершенными работами. Она же не копировала их, а всего лишь вдохновлялась. К счастью, она всегда находила что-то, что могло растормошить её музу, иначе, не видать бы ей своих пятерок. На кассе обычно Беллами, так что она проходит бесплатно. Она не уверена, почему он каждый раз отказывается брать деньги за билет, но благодарна за это. Так она сможет больше потратить на принадлежности для рисования и, возможно, путешествие в Рим, о котором так мечтает. Её ботинки скрипят, когда она поднимается по лестнице в крыло Ренессанса. Она всегда ощущает наибольшее воодушевление, будучи окруженной прекрасными произведениями, изменившими мир искусства навсегда. Ей всегда казалось, будто она может впитать частицу их величия, если пробудет тут достаточно долго. Девушка проскользнула в одну из последних комнат, которая была пуста, что совсем не удивительно, выходной ведь. Большинство людей имеют занятия поинтереснее. Кларк садится в углу, скрестив ноги под собой. Она понимает, что, скорее всего, запрещено вот так сидеть в углу среди экспонатов, но Линкольну, охраннику (она столкнулась с ним на входе) она нравилась достаточно, чтобы он не сдал её Индре, главе охраны. Ну, если точнее, ему нравится её соседка Октавия настолько, чтобы не сдавать Кларк и не испортить возможность пригласить Октавию куда-нибудь. Кларк вытаскивает свой скетчбук и переворачивает на сияющую белизной чистую страницу. Девушка нацеливает карандаш над листом и усиленно пялится в него, впечатывая кончик карандаша в бумагу. И… ничего. В голове ничего нет. Она откидывает голову назад, упираясь затылком в стену. Вот и всё. Это конец. Она больше никогда не нарисует что-нибудь прекрасное снова. Если повезет, возможно нарисует случайную вазу с фруктами — это максимум, который ей светит. Она исчерпала талант. Она безучастно уставилась на стену напротив…неизвестно на сколько времени. Но достаточно для того, чтобы все поплыло перед глазами. Она тяжело вздохнула. Это безнадежно. Ничто здесь не вдохновит её. Возможно, нужна другая комната? Или новые мозги. Или и то, и другое. Она уже была готова собрать вещи и уйти, смирившись с неудачей, когда послышался звук шагов, приближающихся к двери в комнату. Кларк подняла взгляд. Перед картиной Вазари стояла девушка, боком к Кларк. Незнакомка смотрела вверх на картину с широко раскрытыми глазами и, Кларк не смогла бы подобрать слов для их описания…впечатляющими? Такими притягательными. Что-то было в девушке такое, что Кларк не могла назвать. Девушка держала руки за спиной, прямые плечи, голова приподнята. Королевское — вот подходящее название. Как будто она королевская особа, хотя здесь нет никого, кроме Кларк, кем можно было бы править. Длинные волосы незнакомки спадают на спину, а спереди предусмотрительно заплетена коса, удерживая волосы от того, чтобы закрывать лицо и лезть в глаза. Она прекрасна. И тут рука Кларк, наконец, ожила. Кларк не могла отвести взгляда от девушки напротив нее ни на секунду, как будто она могла исчезнуть в любой момент. Девушка не двигалась. Она все также стояла напротив той же картины, с тем же слегка восхищенным взглядом, который Кларк так хочет запечатлеть. Она хочет запомнить этот взгляд навсегда, эти глаза, которые так смотрят. Она не знает сколько времени у неё есть, прежде чем незнакомка изменит позу или повернет голову и заметит, что кто-то рисует её, так что Кларк продолжила зарисовывать быстро, чтобы успеть запечатлеть всё. Это длилось всего несколько минут, но Кларк успела набросать грубый скетч девушки, что уже неплохо, учитывая, что девушка, наконец, отрывается от картины и смотрит на Кларк. Кларк, которая до сих пор не в силах отвести взгляда от незнакомки, смотрит ей прямо в глаза. Так её глаза еще прекраснее, чем в профиль. Глаза незнакомки незамедлительно сужаются. Она переводит взгляд на скетчбук Кларк, лежащий на коленях, до сих пор открытый на странице с её рисунком. Кларк краснеет. И теперь незнакомка идет к блондинке и в глазах её совсем другой взгляд. Девушка останавливается перед Кларк, которая неловко улыбается, надеясь сбавить градус гнева. Это не срабатывает. Девушка смотрит вниз на Кларк и сейчас она не менее величественна, даже глядя почти себе под ноги — это как будто только больше делает её похожей на королевскую особу. Особу, которая вот-вот накажет Кларк. Девушка указала на блокнот. — Могу я задать вопрос, почему ты сидишь в музее и рисуешь незнакомок? — спросила она, на что Кларк пожала плечами. — Можешь, — пошутила Кларк, но взглянув в посуровевшие глаза собеседницы, поняла, что, очевидно, отшутиться не получится. Кларк прочистила горло. — Я не планировала этим заниматься. Рисование здесь обычно вдохновляет меня. Но не сегодня, — она замолчала и посмотрела на девушку снова. — А потом я увидела тебя. Последние слова вышли резче, чем стоило, но это лишь попытка скрыть тот факт, что Кларк была очень, очень смущена. Её еще никогда не ловили за рисованием кого-либо без их разрешения. Откровенно говоря, это неловко. Похоже, девушка ошеломлена заявлением Кларк не меньше, чем Кларк своей внезапной прямолинейностью. Незнакомка снова смотрит в блокнот. — А неплохо, — пробормотала она, поворачивая голову, чтобы рассмотреть получше. Кларк протянула блокнот, который девушка приняла. Она замерла на несколько мгновений, разглядывая содержимое. В ожидании какой-нибудь реакции, Кларк закусила нижнюю губу. Наконец, незнакомка заулыбалась. — Превосходно, вообще-то, — продолжила она, вручая блокнот Кларк, которая тут же засияла. — Спасибо. Ты была…ммм…хорошей моделью. Хоть ты и не подозревала об этом, — ответила Кларк и снова залилась краской. — Я Кларк. Она представилась, пытаясь как-то отвести внимание от предательски пылающих щек. Незнакомка кивнула, её губы всё ещё слегка улыбались, почти одними уголками. — Приятно познакомиться, Кларк. Я Лекса, — сказала девушка. Как же подходит ей это имя! Или это просто ощущение легкости от того, что у Кларк камень с души упал от того, что она, наконец, нарисовала что-то стоящее за долгое время? Хотя не важно, важно другое: — Хочешь кофе? Мне же теперь нужно как-то доказать, что я не какая-то сумасшедшая, преследующая тебя и тебе не нужно вызывать копов из-за всего этого, — проговорила Кларк, поднимаясь с пола. Лекса молчала несколько секунд, пристально глядя на Кларк тем самым взглядом, который блондинка так отчаянно хотела запечатлеть на бумаге. А потом Лекса согласно кивнула.