Воин

Это невыносимо. Они по разные стороны баррикад, и на родной фигуре так ладно сидит чужая форма. Серхио мысленно благодарит всех богов за то, что именно в этом матче его нет в заявке, и покупает билет на самолёт. Все катится к чертям, и Рамосу кажется, что он вот-вот упадет в обморок прямо на ступенях в подтрибунке, куда он пришел якобы поддержать команду. Команда важна, но только не сегодня. Он встречается взглядом с дорогими сердцу карими глазами и видит в них то же чувство, что сейчас разрывает его изнутри. Невозможно высказать все, но Серхио проскальзывает сквозь толпящихся игроков, коротко обнимает и шепчет: "Это не конец", понимая, что его слова - глупая ложь. - Ты сам понимаешь, - в глазах Кейлора спокойная печаль. Он умеет держать себя в руках куда лучше, но ничего не скроешь от чувствительного Серхио, чересчур порой восприимчивого к чужим эмоциям. Но ему не положено быть здесь и, пока камеры не начали трансляцию, Рамос ускользает в ложу на трибунах, где его не видно - благо, Зидану удалось договориться с руководством стадиона, и для капитана сливочных приготовили место. Это неправильно, но Серхио откровенно радуется, глядя, как Кейлор удачно отражает мяч. Реал проигрывает, но это, пожалуй, единственный день, когда он не в состоянии отдать сердце своей команде. А Навас, кажется, и не радуется вовсе. Наигранная улыбка для камер мелькает после победы на его лице, но быстро сменяется серьезной сосредоточенностью. Он смотрит на своих бывших одноклубников, обнимается с ними и совершенно не чувствует себя на своем месте. Серхио не стеснен во времени, и потому, получив от Кейлора адрес его нового дома, стучится в дверь поздно ночью. Кейлор открывает сам и пропускает защитника внутрь. Оба молча идут вглубь дома, ступая тихо, чтобы не разбудить спящих детей, и также молча поднимаются на второй этаж в гостевую спальню. Навас первый усаживается на кровать, предварительно заперев дверь, а Серхио немного робко, но привычно опускается ему на колени. Сильные руки знакомо смыкаются на талии, и вратарь вдыхает запах Серхио, утыкаясь носом куда-то в ключицы испанца. Рамос же осторожно, едва касаясь, перебирает черные, как смоль волосы, и вдруг тихо произносит: - Седой волос... - Что? - Кейлор будто просыпается, поднимая голову и глядя в глаза защитнику. - Ты начал седеть... Тебе всего тридцать два, Кейлор, - тихий голос Серхио срывается, и он не выдерживает: прерывисто вздыхает и тихонько поскуливает от безнадёги так, что у Кейлора сердце щемит. - Что поделаешь? - грустно улыбается костариканец. - Это был сильный стресс для меня. И в этом все его мужество: не давить свою слабость и горечь внутри, а признать вслух и двигаться дальше. Вот только Рамос так никогда не умел. - Это не конец, - вновь озвучивает он свою надежду. Он говорит утвердительно, но Кейлор понимает: это вопрос. Даже не вопрос, мольба. - Чехо... - Навас прижимает защитника к себе, и тот чувствует, как внутри все обрывается. - Но мы ведь можем видеться, - Серхио знает, что ответ будет "нет", но все равно произносит это, глядя с тоской в кажущиеся абсолютно черными в темноте глаза. - Мотаться между Испанией и Францией... - Кейлор с сожалением качает головой. - Это слишком утомительно для нас обоих, да и слухи поползут. Плечи Серхио опадают, и он чувствует, как нежны эти надёжные руки, в которых он греется в последний раз. - Кей... Кей, прошу.., - так вратаря называл только Серхио. - Пожалуйста, не бросай меня... Я не смогу без тебя. - Сможешь, - тихий твердый голос не придает уверенности. - Ты сильный, Чехо. Ты справишься с этим. У тебя есть семья, они поддержат... - Но у меня не будет тебя, - Серхио с размаху впечатывается поцелуем в губы возлюбленного, и Навас чувствует, как отчаян этот поцелуй. Серхио жмется всем телом, цепляется пальцами за плечи и пытается высказать все свои чувства губами, сминая чужие, стараясь не трястись от сухих едва сдерживаемых рыданий. Мир летит к чертям, вокруг все кружится, и Серхио обмякает, почти теряет сознание. Вратарь осторожно подхватывает его, ослабевшего от внезапного упадка сил, не даёт упасть и кладет на кровать, склоняется над непривычно бледным, но прекрасным, родным, любимым лицом, осторожными поглаживаниями успокаивая, приводя в порядок. - Чехо, не переживай, - шепчет он. - Все будет хорошо, поверь мне... - Ты знаешь, что не будет, - Серхио срывается, почти кричит, и Кейлор испуганно зажимает ему рот ладонью. - Тише, дети проснутся... - Прости, - Рамос отворачивается на бок и подгребает под себя ноги в коротеньких, низких белых носочках. С благоговением Кейлор касается чужой ноги, ведёт пальцами по щиколотке и, поддавшись порыву, целует выступающую косточку. Он слышит в темноте частое прерывистое дыхание Серхио и ложится рядом. Он знает, что наутро их объятья разорвутся навеки, и крепко прижимает к себе Чехо, стараясь напоследок подарить всю нежность, что осталась в сердце.