Круговорот боли

Кэти злится. Она чувствует магию на кончиках пальцев, но не в силах сотворить даже простенькое заклинание. Это как перестать дышать: легкие раздирает от нехватки кислорода, но вдохнуть не получается. В горле стоит ком, и она никак не может его сглотнуть. Она сжимает кулаки и жмурится — разумеется, и это не помогает. Кэти замирает. Она опустошена и измотана. Магия внутри беснуется, а колдомедики только пожимают плечами. Физически она в норме, проблемы в голове. Как будто она сама не знает. Ей каждый день снится один и тот же сон: она взлетает в воздух и кричит. Кэти не знает, как это было на самом деле, но отчетливо помнит ощущение, будто по венам течет невыносимая боль, ядом разъедающая каждую клетку тела. Даже если захочет, не забудет. Проклятие отпечатывается под веками несводимыми чернилами. Кэти усмехается. Глупо и нелепо. Если магия не найдет выход, Кэти сгорит максимум за пару месяцев. Если кошмары не прекратятся — и того меньше. Она опирается о стену и закрывает глаза. Безумие приветливо машет ей, зовет к себе, манит долгожданным покоем. Кэти протягивает руку и хрипло смеется, когда цепляется за что-то, но тут же падает. Неожиданно пропасть оказывается не бездонным мраком, а калейдоскопом цветов и запахов, от которых кружится голова. Кэти жалеет, что так долго сопротивлялась. Она недовольно морщится, когда ее хватают за руку и тянут назад. Зачем уходить оттуда, где хорошо, и возвращаться туда, где чувствуешь себя лишь оболочкой? Ее настойчиво зовут, встряхивают, как тряпичную куклу, и Кэти нехотя открывает глаза. — Ты? — бесцветно произносит она, когда узнает в неясном силуэте у окна Малфоя. — Это был я, — тихо говорит он, чуть поворачиваясь. Кэти смотрит на него слишком долго, кажется, даже не моргая. Смотрит и не понимает. Зачем? Какая теперь разница? Ей все равно. Это знание не снимет блок с ее магии, не вытянет из души отчаяние и не облегчит воспоминания о жгучей боли. Кэти волнует только то, что она заперта в собственном теле. Стадии отрицания и гнева она давно прошла. — Ты не знал, что выйдет так, — она пожимает плечами и переводит взгляд на окно. На небе ни облачка, и светит солнце, но она уверена, что это только иллюзия. Хоть какая-то радость ведь должна быть у обреченных на медленную смерть. Она хмыкает. — Я должен был... — И на моем месте оказался бы кто-то другой, — резко перебивает она. — Не то чтобы я была очень благородной, но сожалением ты не ничего не изменишь. — Гриффиндорка, — с удивлением и, возможно, немного уважением откликается он. Кэти улыбается краем губ. Только Малфой может произнести это как оскорбление и комплимент одновременно. — Сколько ты еще будешь ко мне ходить? Пять лет прошло, — вздыхает она. — Я давно тебя простила. — Так ты знала? Его облегчение почти осязаемо. Оно оседает горечью на языке и разбегается мурашками по коже. — А с чего бы еще тебе сюда приходить? Кэти выгибает брови и скрещивает руки на груди. Вроде умный, а таких элементарных вещей не понимает. Или давно списал ее в утиль с ее-то припадками и кратковременной потерей памяти? Психопатка, что с нее взять. Малфой, как ни странно, подходит ближе и садится на стул у кровати. Совсем на него не похоже — мелькает мысль. Видимо, он и впрямь достаточно часто заходит. — Я колдомедик, вообще-то, — чуть улыбается он. Морщинки лучиками расходятся от глаз, и Кэти замирает на несколько мгновений, любуясь им. Внезапно Малфой ощущается настолько родным и близким, будто она знает его всю жизнь. Знает и любит. Но тогда это бы означало... — И в который раз ты мне признаешься? — задает она вопрос, на который боится получить ответ. Ответ, который она уже знает. Его взгляд тускнеет, а уголки губ опускаются. — Перестал считать пару лет назад. Кэти протягивает руку и сжимает его ладонь. Хочет обнять его и никуда не отпускать. Она чувствует подступающую тошноту. — Кажется, скоро я снова забуду, хотя только начала вспоминать. Драко тяжело вздыхает. Нервы натягиваются струной, и Кэти отчаянно пытается ухватиться за знакомую боль, но она ускользает. Перед глазами темнеет. Она балансирует на грани сознания и сильнее сдавливает его руку. — А я снова приду и напомню, — его слова доносятся уже как сквозь вату. — Не отпускай... — шепчет, еле разлепляя губы. Она проваливается в темноту, но все еще чувствует его теплое дыхание на щеке. Ей спокойно и уютно. Ощущения смешиваются, но его запах угадывается очень ясно. В глаза ударяет яркий солнечный свет, а по ушам режет звук ее собственного смеха. Кэти расслабляется. Она видит, как Драко сидит на траве, откинувшись на поваленное дерево, и щурится. — Кэти. — Он ласково манит ее к себе. И она слушается. Подается к нему навстречу и тонет в нежных прикосновениях. Он здесь, с ней, а больше ничего и не нужно. — Драко, — выдыхает она и глупо хихикает. Наверное, Кэти уже выжила из ума, но такому безумию, пожалуй, даже рада. По крайней мере, не больно. И никаких кошмаров. Ее затягивает в водоворот эмоций, Кэти и не сопротивляется. Каждый ведь имеет право на счастье, пусть и такое странное. Правда? Она запрокидывает голову и любуется звездами. Ночь наступает неожиданно, но Кэти не против. В кое-то веки тьма не пугает, наоборот, обволакивает и несет с собой умиротворение — долгожданное и такое необходимое. Она ощущает ласковые прикосновения к волосам и жмурится. Наконец-то отдохнет. Круговорот боли ее отпускает, и Кэти счастливо улыбается. — Спасибо, — произносит одними губами. Он не отвечает, но впервые за долгое время она не видит снов. Кэти свободна.