and i say: thank you, Africa

… Шаг. Ещё один. Следующий. Скрип. — Чёрт! Эдди Каспбрак немедленно замер посреди прихожей своего родного дома, напряжённо вслушиваясь в сонную тишину. За окном по тёмной улице проехала какая-то машина, издевательски тарахтя двигателем, и Эдди даже зажмурился, в данный момент совсем неуверенный в том, что ему удастся ускользнуть незамеченным. Соня Каспбрак хоть и ложилась рано и, если завтра не приходилось вставать на работу, могла продрыхнуть аж до полудня, но спала чутко и обычно слышала каждый подозрительный шорох. Создавалось впечатление, как будто в её доме спит маленький ребёнок, что может в любую минуту проснуться и начать хныкать. Впрочем это было недалеко от истины, ведь миссис Кей по-прежнему никак не могла развидеть годовалого младенца в своём уже пятнадцатилетнем сыне. Простояв парализованным примерно минуту, Эдди таки отмер и, поправив под подмышкой ручку и тетрадь по многострадальной физике, с глубоким вздохом двинулся дальше к выходу, стараясь не повторить своей ошибки. Из стеклянных отверстий во входной двери на пол падал холодный белый свет выглянувшей из-за тучи луны. Он тянулся по деревянным половицам, падал на стены, заставляя тени от предметов быть ещё более зловещими. Мысленно Эдди содрогнулся, но не прекратил свой путь. Дойдя до заветной двери, он остановился, снова прислушался, наспех всунул ноги в кроссовки и потянулся к металлической ручке. Чтобы как можно бесшумнее её повернуть, ему пришлось опереться об левый косяк и, едва отворив дверь, Эдди почувствовал, как по спине пробежали мурашки, когда заметил, что на тыльную сторону его ладони из узкой щели упала рваная тень чей-то искривлённой руки. Мальчик вздрогнул и одёрнул руку с лунного света. Однако в следующий момент облегчённо вздохнул, поняв что это лишь тень от ветки раскидистой яблони, что росла у них во дворе. Без единого скрипа отворив дверь, которую благо недавно смазывали маслом, он вышел на крыльцо. Тут же его окутал, словно обнял, уже тёплый ночной воздух майской ночи. Эдди слегка улыбнулся, шумно вдохнул веснушчатым носом и, когда входная дверь была закрыта, а крыльцо осталось позади, почувствовал щемящее сердце чувство свободы, которое теперь появлялось всегда, стоило ему выйти из своего же дома. Трава немного хрустела под ногами из-за вечерней росы, когда Эдди двинулся к своему велосипеду, лежавшему ближе к дороге. Подняв его, парень уже собирался сесть, как вдруг осознал, что не взял ничего, куда можно было бы положить тетрадь и ручку. В итоге пишущая принадлежность была заправлена за ворот футболки, а тетрадь он кое-как всунул в узкий карман коротких шорт. И вот можно в путь. Посмотрев на наручные электронные часы, он понял, что опаздывает на целых пять минут: — Вот блин… Чтоб тебя, Ричард Тозиер! — прошипел Эдди в ночной воздух и выехал на узкую улицу спящего городка Дэрри. Конечно тому, что он встречается с никем иным, как с Ричардом Тозиером посреди ночи на старой заправке в квартале от своей кровати и с тетрадью по самому нелюбимому предмету подмышкой было разумное объяснение. Так уж получилось, что точные науки Каспбраку не давались от слова совсем, а его друг по прозвищу Балабол был в этом весьма хорош. Эдди вообще было трудно назвать хоть одно занятие, которое Ричи бы не давалось. Ну ладно. В биологии с химией Эдди уж точно был намного лучше. Но самого Эдди такое положение вещей не устраивало, и Ричи, благородный человек, каждый раз любезно объяснял другу задания и давал списывать домашку. Была конечно одна проблемка — в школе за списыванием обязательно застукают либо учителя, либо ябеды-ученики, а уж когда ты неудачник не жди, что к тебе будут благосклонно относиться. Про дом и говорить нечего, если уж мать следит за каждым твоим шагом. Вот и приходилось бедному Каспбраку следовать безумной фантазии Тозиера и ехать за сделанной физикой не пойми куда, не пойми когда и не пойми за какую услугу. Обычно это было мороженное или домашка по биологии, но зная Ричи, он мог придумать всё что угодно. Минут десять спустя Эдди наконец прибыл в место назначения. Ещё не доехав до старой заправки, мигающей фонарями, с которой довольно громко для ночной тишины раздавались песни из магнитофона, он услышал звонкий голос: — Надо же, мистер пунктуальность, вы опоздали! Навстречу ему не торопясь шагал высокий парень с чёрной, как небо над головой, копной вьющихся волос и большими очками, увеличивавшими его тёмные глаза раза в два. Привычная наглая ухмылка занимала половину его бледного лица. — Прости, Ричи, но я не виноват, что ты назначил мне встречу в долбанную полночь! — Эдди остановился рядом с другом и положил велосипед на край бордюра, — Ты знаешь, что было бы если бы моя мать проснулась?! — Расстроилась бы, что я назначил свидание тебе, а не ей? Эдди лишь закатил глаза, достал свою тетрадь из кармана, взял у Тозиера его и сел на бордюр переписывать злосчастные задачи, расположив всё у себя на коленях. Ричи же кажется не удовлетворило то, что его шутка осталась без ответа и, сев рядом с парнем, он продолжил: — Не переживай. Если она узнает, что ты ходил на свидание со мной, просто передай ей это и она тут же смягчится. С этими словами Ричи приблизил своё лицо к щеке Эдди и уже собирался его чмокнуть, как тот недовольно покосившись на него протянул руку, чтобы оттолкнуть довольную физиономию. Но Ричи так просто сдаваться очевидно не собирался и, опустив руку Эдди, потянулся ещё. Тот в свою очередь поднял вторую и уже двумя руками оттолкнул доставучего друга. — Ричи, хватит! Я сейчас измажу чернилами и свою тетрадь и твою. — Хорошо, что ты уточнил, что чернилами. А то я уж было подумал, ты не мог выдержать такого напора с моей стороны! С этими словами он щёлкнул Эдди по носу, но чмокнуть его уже не пытался. Тот лишь промычал что-то невразумительное типа «господи ну ты и еблан» и продолжил «выполнять» домашку. Вообще Эдди, да и остальные неудачники, заметили, что в последнее время Ричи стал прямо-таки раздражающим и излишне доставучим. То есть ещё больше чем обычно. Так и не поняв что происходит, то ли на друге так сказывается переходный возраст, то ли ещё что (один лишь Стэн смотрел своим всепонимающим взглядом) все сошлись на мнении, что подобные выходки лучше игнорировать. Следующие несколько минут они провели в молчании, и Ричи честно (честно!) пытался смотреть куда угодно — осматривать пустующую заправку, наблюдать за мотыльками, вьющимися под фонарной лампой, в непроглядную темноту виднеющегося неподалёку леса, да даже на эту прекрасную одинокую луну — а не на маленького паренька, сидевшего рядом с ним и упорно пытающегося хоть что-то понять в ненавистной физике. Но взгляд предательски всё время возвращался на аккуратный нос, покрытый россыпью веснушек, на слишком огромные карие глазищи, бегающие по строчкам его тетради, на нежные смуглые руки, гладящие тонкую бумагу, на мягкие каштановые волосы, даже после езды на велосипеде лежащие так идеально, что хочется запустить в них руку и растрепать, чтобы Каспбрак хоть немного стал похож на нормального человека. Да и как тут не пялиться на предмет своего обожания, если вы сидите совсем одни, вас освещают пару мигающих фонарей и свет ночного светила, окружает тёплый воздух майской ночи, с заправки идёт запах попкорна смешанный с бензином, а из радиоприёмника издевательски играет «Every breath you take», где буквально поётся о том как хорошо наблюдать за любимым человеком. И либо хозяин заправки настолько любит «The Police», либо кто-то из высших сил желает Ричи мучительной гибели, так непозволительно громко играет музыка. А может ему это кажется? Для Эдди же вроде ничего необычного не происходит. Единственное что напрягает его погружённый в работу разум, так то, что незатыкающийся обычно друг сейчас молчит словно его тут и нет вовсе. Внезапно посещает странная мысль — а вдруг и правда ушёл? Почему-то появляется желание оторвать взгляд от задач и проверить, что с Ричи не так. И вот он натыкается на большие тёмные блестящие глаза. На мгновение Эдди почувствовал, как что-то ёкнуло в груди, но не успел он понять чтобы это могло быть, как Ричи вдруг отвёл взгляд и начал с неимоверным интересом пялится в свою же тетрадку. Ехидная реплика не заставила себя ждать: — Скучно с тобой всё-таки, Каспбрак. Кто вообще печётся о табеле успеваемости в конце мая? — Тебя никто не просит со мной сидеть, — отчеканил Эдди, не отрываясь от писанины, — Нам ещё три года до выпуска. Вот сдадим итоговые экзамены и можно будет расслабиться. — Ой, фу-фу-фу, хватит, зануда! Говоришь прямо как Стэн. Избавь меня от этого… Мне итак достаточно делать для тебя физику. — А тебе то что не нравится, не пойму? — парень наконец оторвался от тетради и пристально посмотрел на друга, — Тебе же от этого только польза: покупаю тебе то мороженое, то ещё какую-нибудь ерунду, то лабораторные даю списывать… — Да просто я уже замучился задания тебе придумывать… О может дашь мне ключи от своего дома, чтобы мне не приходилось через окно к твоей мамке лазить? — Хватит, Ричи. И Эдди снова уткнулся в тетрадь. Ричи, как ни странно послушался и, как-то тяжело вздохнув, бухнулся спиной на траву. Ну что его опять переклинивает?! Вот снова пришлось выдать очередную тухленькую шуточку про мамку Эдди… А всё потому что он не может вести себя как нормальный человек… Нормальный… «Блять, Ричи, ты можешь просто хоть немного быть осторожнее?» — спрашивает парень сам себя в голове. Ричи понимает, что в последнее время перегибает палку. Но сложно, знаете ли, постоянно ловить бабочек у себя в животе. Намного легче вести себя как идиот, тем более когда к этому уже все привыкли. И Ричи нравилось быть таким. Быть смешным и раздражительным лузером, парнем с Голосами, Балаболом. Несмотря на это бабочек приходилось иногда выпускать, и Ричи был бесконечно благодарен за то, что в его жизни есть такой человек как Стэнли. Тот уже как два года всё про него понял. Конечно он не понимал всего, но мог хотя бы выслушать друга. Однако разговора по душам со Стэном давно не было, и Ричи физически чувствовал как бабочки рвутся наружу. От размышлений Ричи отвлекли довольно подозрительные звуки, доносившиеся где-то совсем рядом. Парень прислушался. Кроме далёкого грохота автострады, да довольно громкой музыки в магнитофоне, где сейчас играла «Africa» от «Toto», можно было разобрать чьё то пение: But she hears only whispers of some quiet conversation… She's coming in, 12:30 flight… Осознав, что кроме них с Эдди никого тут больше нет, Ричи замер. The moonlit wings reflect the stars that guide me towards salvation… I stopped an old man along the way… Тозиер лежал и слушал пение, совсем не спеша высказывать комментарии на эту тему, боясь, что спугнёт его. Hoping to find some old forgotten words or ancient melodies… He turned to me as if to say, «Hurry boy, it's waiting there for you»… Эдди тихонько потянул высокую ноту, и он понял, что поёт Эдс, к слову, не так плохо. А когда первые аккорды припева заставили сердце сжаться, Ричи даже зажмурился от внезапно нахлынувших эмоций. Он, наконец, вспомнил, что это была одна из любимых песен Эдди. It's gonna take a lot to drag me away from you-u-u… There's nothing that a hundred men or more could ever do-o-o… I bless the rains down in Africa-a-a… Gonna take some time to do the things we never ha-a-a-ad… Ooh, ooh… Ричи улыбнулся, но петь не решился. Только беззвучно открывал рот, пока припев не закончился. Затем он, резко сел и, приподняв брови и, надев на себя фирменную ухмылочку, уставился на друга. Тот, почувствовав резкое движение, прекратил петь и в свою очередь воззрился на него со взглядом, говорящим «Чего ты смотришь? Случилось что-то необычное?». The wild dogs cry out in the night… As they grow restless, longing for some solitary company… — А что это мы прекратили, Монсеррат Кабалье? — Ричи кажется расстроился, от своего резкого жеста, — Это же твоя любимая песня, если не ошибаюсь? — Я не могу, когда на меня пялятся, словно это я пытаюсь тебя чмокнуть. I know that I must do what's right… As sure as Kilimanjaro rises like Olympus above the Serengeti… — В таком случае я бы не пялился, а действовал, Каспбрак, — ответил Ричи и не смог не подумать о том, что тогда он бы как раз и застыл, как статуя. — Просто я не думал, что ты можешь лучше, чем орать умирающим павлином в микрофон с Беном на пару на его же день рождения. I seek to cure what's deep inside, frightened of this thing that I've become… — Сам то, как будто не орал в микрофон с Майком свою заезженную «Final Countdown», — проворчал Эдс, начиная писать последнюю задачку, — Ага, орали и бегали по дому. У меня чуть психическое расстройство тогда не случилось…* It's gonna take a lot to drag me away from you-u-u… There's nothing that a hundred men or more could ever do-o-o… — Смешно, смешно, Эдс… Я оценил, да только можно же и орать профессионально и даже бегать по дому словно танцуешь… — Перестань, Ричи, мы оба знаем, что танцую я уж точно лучше… — Эдди осёкся и прикусил язык. Однако поздно: — Ого! — Ричи хитрюще прищурился: к ему только что пришла гениальная мысль, — Продемонстрируешь? I bless the rains down in Africa-a-a… Gonna take some time to do the things we never ha-a-a-ad… Ooh, ooh… — Нет. Ты уже всё видел. — Нет! — парень вскочил и протянул ему руку, — Представляешь, Эдс? Это моё условие: я тебе физику — ты мне танец. Эдди ошалело поглядел снизу вверх на друга, забыв даже, что терпеть не может когда его так называют и, смежив для успокоения глаза, с тяжёлым вздохом поднялся на ноги, схватив Тозиера за руку. На лицо Ричи в этот момент лучше было не смотреть — ослепнешь от улыбки, растянувшейся до ушей. Они встали напротив друг друга, при этом взявшись за обе руки. И хотя между ними было достаточно расстояния, Каспбрак почувствовал, что по какой-то причине его руки начали становиться влажными. Пошёл проигрыш и Эдди начал раскачиваться из стороны в сторону, потянул на себя сначала правую, потом левую руку Ричи, думая, что не такое уж это и большое дело, учитывая, что песня закончится через минуту, полторы. Hurry boy, she's waiting there for you-u-u… Потом в ход пошли и плечи, и бёдра. Затем они двинулись по кругу, всё больше ловя ритм, и Эдди почувствовал свободу движений, которые он хотел делать под свою любимую песню с его лучшим другом, и что-то тёплое и мягкое зародилось у него внутри. It's gonna take a lot to drag me away from you-u-u… There's nothing that a hundred men or more could ever do-o-o… Ричи видел как загорелись глаза Эдди, видел, как его будто что-то отпустило, почувствовал, как руки расслабились в его ладонях, и словно что-то прошло сквозь них. Музыка будто стала громче, а родной человек перед ним ближе. I bless the rains down in Africa-a-a… I bless the rains down in Africa-a-a… Ни о чём не хотелось думать в такой момент, и оба мальчика каким-то образом понимали в душе, что это не просто спонтанный глупый танец, когда музыка так окрыляет, слова заставляют петь, а чужие руки в твоих делают удары сердца чаще. I bless the rains down in Africa-a-a… I bless the rains down in Africa-a-a… Ричи вдруг остановился и вскинул левую руку Эдди вверх. Тот, моментально поняв что от него хотят, тут же вошёл в образ милой барышни и прокружился на месте три раза, сияя при этом такой улыбкой, какую Ричи у него уже давно не видел. И он подумал, что именно сейчас, когда волосы Эдди наконец-то выглядят более растрёпанными, когда счастливая улыбка не сходит с его лица, а большие карие глаза искрятся озорством, полюбил его ещё больше, хотя это казалось невозможным. I bless the rains down in Africa-a-a… Gonna take some time to do the things we never ha-a-a-ad… Oh, ooh… Мальчики зажмурились от удовольствия сжали ладони друг друга ещё крепче, запрыгали на месте и прокричали последние слова в прозрачный ночной воздух. Синтезаторы умолкли, ударные начали затихать, музыка удалялась. Эдди всё никак не мог перестать улыбаться, да и Ричи в данный момент не хотелось представлять какое наверно глупое у него выражение лица. Молча они отступили друг от друга, опустили руки и уселись обратно на землю, нехотя вспоминая зачем они сюда пришли. Аккуратно сложенные на бордюр тетрадки по какой-то причине упали на асфальт, и Каспбрак бросился подбирать их и снова укладывать на колени, дабы дописать наконец последнее задание. Ричи же не переставая наблюдал за ним, пытаясь заметить новые приятные мелочи и отчаянно надеясь что сам сильно не покраснел, что представлялось маловероятным, ведь парень чувствовал, как щёки горели на протяжении всего танца. Ему не хотелось, чтобы Эдди снова смотрел в свои задолбанные задачи, и он, пытаясь добиться хоть ещё одного взгляда, насмешливо протянул: — Ладно, ты действительно хорошо танцуешь, Эдс… — Ух ты, не думал, что ты признаешь своё поражение, Ричард Тозиер, — тот удивлённо вскинул брови и посмотрел на Ричи, не переставая улыбаться, — И не зови меня Эдс. Но Ричи увидел, как в свете фонаря щёки его вспыхнули розовым. «Africa» by Toto