***
А после занятий он позволял себе пройтись по набережной и под полосатой маркизой прибрежного ресторанчика выпить чашечку ароматного кофе, любуясь морем и яхтами. За тот месяц, что он пробыл в Италии, у него это уже стало традицией. И хотя командировочных в обрез хватало на жилье и питание, он выкраивал себе несколько евро на чашку кофе с видом на яхты. Сидел, неспешно попивая терпкий напиток, любовался вечерним морем, красивыми людьми в ресторане и мечтая о несбыточном. Представляя, что вон та шикарная яхта дожидается, когда он поднимется на борт…***
— Вы не будете против, если я сяду за ваш столик? Андрей оторвался от созерцания моря и перевел взгляд на задавшего вопрос мужчину. Тот стоял с бокалом вина и вопросительно смотрел на него. — Я очень извиняюсь, но в помещении душно, а на веранде свободных столиков нет. Можно я к вам присяду? — повторил просьбу тот. — О! Конечно! Присаживайтесь, — Измайлов немного покраснел, стесняясь своего акцента. — Меня Винченцо зовут, Винченцо Мансини, — усаживаясь за столик, представился итальянец. — Я сюда постоянно захожу вечером, вина выпить. Вино тут отличное! И мне нравится смотреть на море и яхты. А вы? Вы ведь не местный? У вас выговор странный. Не американский и не французский… Вы поляк или датчанин? Все еще стесняясь, Андрей представился и признался, что он из России. — Оу! Россия! Путин, водка, балалайка! — Винченцо захохотал, произнося эти слова на русском языке с жутким акцентом. Андрей улыбнулся в ответ, надеясь, что итальянец наговорится, допьет свое вино и оставит его в покое. Но тот не угоманивался, проявляя национальный темперамент. — А ты здесь отдыхаешь? — Винченцо, не заморачиваясь, перешел на ты. — Тут прекрасные пляжи! И достопримечательностей полно, ты мне нравишься, Андрэ! Хочешь, я тебе экскурсию устрою? Андрей помотал головой, поднес чашечку с кофе ко рту и, сделав маленький глоток, начал рассматривать своего собеседника. Тот был красив. Красив той южной яркой красотой, которую воспевали и рисовали все классики с древних времен до современного кинематографа. Точеные черты лица, бронзовая гладкая кожа, падающие на плечи длинные вьющиеся волосы, карие, почти черные глаза и изумительно очерченные губы. Он замялся, пытаясь скрыться за хрупким фарфором, и невнятно пробормотал: — Я здесь на стажировке. У меня мало времени. — Ну и ладно, — легко согласился итальянец. — Стажируйся себе сколько угодно, но по вечерам-то ты свободен? Вот как сейчас? Мы ведь сможем встретиться еще? Ты согласен? — И он неожиданно накрыл своей ладонью руку Андрея. Накрыл и вдруг очень внимательно посмотрел на своего собеседника, ожидая реакции. Андрей задохнулся, но руку не убрал. Ему казалось невероятным, что он может быть интересен этому красавцу, который под маркизой кафе на набережной Соренто ласково перебирал его пальцы. Это все походило на сон или на сценку из дешевой мелодрамы, которые любила смотреть его бабушка. А потом он цинично подумал, что даже если этот мужик ищет богатых иностранцев, чтобы выманить у них деньги, то он не угадал. И что вот такое ни к чему не обязывающее знакомство может стать неплохим дополнением к его командировке.***
Андрей никогда не считал себя красивым. Он был бледным, тощим, не обладал шикарной шевелюрой, довольствуясь жидким ежиком русых волос. Он не считал, что внешность важна на пути к успеху, он просто не обращал на нее внимания. Красный диплом для него был важнее идеального тела. А тут вдруг Винченцо. Красавец-итальянец. Который… Который так явно проявляет к нему интерес. И интерес совершенно определенный. — Ну так что? — повторил свой вопрос Винченцо. — Я, да, наверное, согласен, — путая итальянские слова с русскими, пробормотал Андрей. Он не привык к таким проявлениям чувств. А своей ориентации и вовсе стыдился до дрожи в коленках. А этот шикарный мужик откровенно держал его за руку и приглашал встретиться еще? — Отлично! — Итальянец явно обрадовался. — А сейчас допивай свой кофе, и пойдем по набережной прогуляемся! Они гуляли по набережной, слушая шум прибоя, и Винченцо постоянно что-то говорил, обнимая Андрея одной рукой, а второй жестикулируя в национальной манере. И начало сентября на побережье Ионического моря в тот год выдалось на удивление ласковым, а в голове у Андрея, переставшего переживать о причинах, заставивших Винченцо подойти к нему, звучали старые итальянские песни, когда тот нежно целовал его на прощание.***
На следующий день после окончания обучения Андрей шел в кафе на набережной в предвкушении встречи с Винченцо. Весь день он вспоминал его руки, обнимавшие его, и губы на его губах, обещающие так много. Он снова заказал себе кофе и устроился под маркизой с видом на море и яхты. Он не верил, что итальянец придет. А тот пришел. Сел рядом, с неизменным бокалом вина в руке, и попросил официанта принести еще один. Для Андрея. И они снова разговаривали, и пили терпкое красное вино, а потом снова пошли гулять и, не стесняясь никого, целовались на набережной. И Андрей радовался, что они в свободной Европе, и что можно откровенно, не боясь никого, целоваться на набережной с мужчиной. А потом Винченцо показал Андрею свой дом. Просто между двух поцелуев движением руки подозвал такси и назвал адрес. Дом был абсолютно итальянским. С белыми стенами, плющом по фасаду и маленьким внутренним двориком. Андрей про такие только читал. А тут вот он. Наяву. Он удержался от того, чтобы погладить шершавую стенку, и обернулся к Винченцо. — Заходи, мой хороший. Будь моим гостем. И видя нерешительность Андрея, приобнял его, подталкивая внутрь. — Пойдем, покажу тебе все тут. — Все не надо… — то ли от вина, то ли от теплых обнимающих его рук Андрей набрался смелости. — Меня тут интересуешь только ты и, — он все же немного смутился, — и спальня… — Оу! — обрадовался такому повороту Винченцо и, обняв Андрея за талию, потащил его на второй этаж, постоянно целуя и стараясь прижаться и обнять покрепче.***
Тихо пиликал будильник, сообщая Андрею, что ему пора на очередной семинар. Просыпаться совсем не хотелось. Он потянулся, коснулся рукой теплого тела рядом с собой и зажмурился, вспоминая прошедшую ночь. То, что секс может быть приятным, он знал и раньше, но то, что происходило между ними, и сексом-то нельзя было назвать. Это было откровенной радостью и радостной страстью. Можно было все! И нужно было все. Андрей поначалу стеснялся своей неопытности, своих выпирающих ключиц и тазовых косточек, а потом перестал. Потому что невозможно было противостоять Винченцо, который ураганом сметал все комплексы, который пел и смеялся, раздвигая ноги, отдаваясь, и молчал, потому что язык был занят вылизыванием сфинктера и бедер своего любовника. А когда язык занят не был, он шептал: — Я выебу тебя, я хочу трахать тебя, ну, потрогай еще мой член, чувствуешь? Он стоит, он ждет твоей ласки! И Андрей трогал, ласкал и сам отдавался с такой несвойственной для себя страстью, что Винченцо снова смеялся и, задыхаясь от откровенных ласк, приговаривал, что темперамент северян сильно преуменьшен. Где-то в середине ночи они стали друг для друга Чеззи и Дрю и до одури любили друг друга. До самого утра.***
— Ты уходишь? — сладко потянувшись и не стесняясь своей наготы, прошептал итальянец. Стесняться он вообще, похоже, не умел. — У меня стажировка, — с сожалением ответил Андрей, натягивая джинсы. — Еще полтора месяца. Мне на занятия надо ходить. Я тут не на отдыхе. — Ну, значит, вечером в кафе встретимся, и сразу сюда? Или кофе сначала выпьем? Или вина? У Андрея закружилась голова. Сбылось все, о чем он только мог мечтать. И на кровати перед ним раскинулся самый красивый и желанный мужчина. И полтора месяца стажировки были еще впереди. — Кофе… — пробормотал он, застегивая рубашку. — Или вина. Винченцо рассмеялся, вскочил и крепко обнял любовника. — Кофе. И вина, и тебя… Я буду ждать сегодня вечером в кафе на набережной.***
Ноябрь подкрался незаметно. Небо стало ярко-синим, и холодный ветер постоянно дул с моря, поднимая волны и раскачивая кипарисы на набережной. Стажировка Андрея закончилась, и он, несмотря ни на что, получил высшие баллы. Церемония вручения сертификатов прошла как во сне. И вещи свои он собирал тоже как во сне. И после сборов пошел в кафе, где они обычно встречались с Винченцо. Из-за сильного ветра маркизу убрали, и Андрей занял столик в зале. Через панорамное окно он смотрел на штормящее море и ждал. Ждал Винченцо, чтобы попрощаться. Он прекрасно понимал, что это курортный роман и не более и что продолжения не будет. И не сожалел ни о чем. Итальянец, как обычно, ворвался в кафе, потребовал себе вина и жарко поцеловал Андрея. — Ты же завтра улетаешь? Поедем ко мне? — отхлебнув из бокала, спросил он. — Давай еще посидим. На море посмотрим, на кипарисы… — Да что на них смотреть?! — Ты не понимаешь… Тут тепло, а у меня дома уже снег, должно быть, выпал. И деревья стоят голые и некрасивые, и холодно очень. Я посмотрел в интернете. Там у нас минус пять. И неизвестно, смогу ли я когда-нибудь еще приехать сюда… и, и увидеть все это… Давай еще посидим немного, а потом поедем к тебе. Прощаться. Он наклонил голову, пытаясь справиться с эмоциями. Винченцо придвинулся к нему, обнял за плечи и коснулся губами виска. — Это будет наша последняя ночь. Давай выпьем вина. Вина Андрею не хотелось, ему хотелось теплых губ Чеззи. Но они выпили еще по бокалу, потом прошлись по набережной, глядя на волны и ежась под сильным ветром, отчаянно целуясь и понимая, что это последняя их прогулка, и что вряд ли они встретятся снова, а потом подозвали такси. Ночь была наполнена лаской, нежностью и страстью. Они прощались навсегда и оба понимали и принимали это. — Ты невыносим, ты лучший, — задыхаясь от страсти, шептал Чеззи, целуя бледную кожу своего любовника и нежно касаясь губами сосков. А потом он добрался до его члена и заглотил сразу, до самого основания, позволяя телу под ним метаться и выгибаться в предоргазменной эйфории. Он изводил его ласками, он заставлял Андрея просить о большем. И входя в его тело, он шептал о своей любви. И оба они понимали, что слова, произносимые сейчас, растают туманом к утру.***
Чтобы успеть на трансфер, Андрею пришлось встать очень рано. Он аккуратно выбрался из объятий спящего любовника, нежно поцеловал темные кудри, оделся и тихо вышел из дома.***
К трансферу Андрей успел в обрез. Выскочил из такси, вихрем пронесся в свой номер, схватил заранее собранный чемодан, закинул на плечо сумку с документами и, стараясь успокоиться, спустился к ожидающему его минивэну.***
Андрей сидел в кафе международного аэропорта Каподикино. Регистрацию на рейс он уже прошел, и теперь только дожидался объявления посадки. В крошечной чашке болтался невкусный кофе, который и пить-то не хотелось. «Вот и закончилось мое итальянское лето, — подумал он и закрыл глаза, вспоминая… Вспоминая темпераментного Чеззи, который обратил на него внимание в кафе на набережной, их поцелуи и жаркие ночи… Ну, сказка не бывает вечной, когда-то и домой надо возвращаться. И курортный роман — это всего лишь курортный роман». Он отсалютовал чашкой посадочному табло и залпом допил кофе, услышав: «Начинается посадка на рейс 1548…» — Улетаешь не попрощавшись? — Знакомый голос заставил развернуться и уронить сумку. — Ты… — Я! Я, твой летний роман!!! А ты мое неожиданное приключение!!! Держи!!! И Винченцо впихнул в руки Андрея холщовую сумку с апельсинами. — Держи! Самый сезон сейчас! У вас там холодно, а они теплые, будешь есть их и вспоминать… — говорил он, целуя ставшие родными за два месяца веки, скулы и губы. — И к вывозу это вроде не запрещено. Все. Давай! Удачи! Мы больше не увидимся. Спасибо тебе за это лето! — Он крепко обнял Андрея, вдыхая напоследок его неповторимый аромат, и подтолкнул его ко входу в самолет.