1
— Мам, а что делать, если магнитный захват застрял? Лея незаметно поправляет визор. Совещание идет своим чередом, и вроде бы никто пока не заметил, что она отвлеклась. — Скорее всего, весь твой вес сейчас на этом захвате, и контроллер не дает его отцепить, — пишет Лея. Почти ее синтетический голос озвучит это дочери на другом конце связи. — Джейна, что ты делаешь на магнитном захвате? — Висю! — Джейна! — Мам, ты не волнуйся, все нормально! О Сила. — Что именно «все»? Джейна! — Мы просто висим на стене ангара. Мам, да нормально все! Ну… ладно. Может быть. Может быть, они просто играют… Близнецы, конечно, должны быть в школе, но Лея — реалист и выбирает те битвы, какие в принципе возможно выиграть. Свалить Империю было проще, чем заставить близнецов ходить в школу, если им скучно. Лея набирает запрос начальнику охраны детей, запрос Хану и возвращается наконец к совещанию. Сила, важному, очень важному совещанию! Если дети решат взорвать квартиру — это будет очень некстати. У нее нет плохого предчувствия, Сила напряжена, но не более. Что ничего не значит: в ее случае плохие предчувствия означают катастрофу, не меньше. Ну, галактика по крайней мере уцелеет, тоже неплохо.2
Когда вопрос о возвращении экспроприированной собственности только возник на сенатских слушаниях, Лея решила, что он прост и не стоит оказанного ему внимания. Разумеется, всю украденную Империей собственность следует вернуть законным владельцам! Хан послушал тогда ее излияния, каким-то образом с ней не поругался окончательно, а просто спросил как-то раз: — А освобожденных рабов Рилота тоже возвращать? — Причем тут рабы? — возмутилась Лея. — Речь идет… — Я тебя уже третью неделю слушаю, — прервал ее Хан непривычно жестко, — и до сих пор не понял, о чем же там точно речь идет. Вы горазды трещать большими словами, а смысл за ними есть? — Хан, ну в самом деле. — Так объясни. Попроще. Лея открыла было рот — и закрыла. Попроще как-то не получалось, слишком там было много определений, слов, бумаг, статей… Шума много, да. Слишком много шума. — Вот, — сказал Хан. — Пока не сможешь объяснить и мне, и Люку… — …И меня приплели… — пробурчал Люк от кафной машины. — …Я не хочу про это больше слышать, лады? Лее пришлось согласиться.3
— Дорогая, ты только не волнуйся, все нормально! — голос Хана в наушнике весел и беззаботен. Лея облизывает губы и «не волнуется» с огромным усилием. Очередной докладчик бубнит у экрана о том, какая прекрасная жизнь настанет в галактике, как только военные заводы на десяти мирах внешнего кольца вернутся в руки «законного владельца». Пять лет назад Лея бы поинтересовалась, какое отношение владельцы верфей Фондора имеют ко всем этим заводам, построенным из имперского бюджета… — Что у тебя происходит? — печатает Лея. Начальник охраны детей до сих пор не ответил ей. Прошло четверть часа. — У нас все прекрасно, ну что ты! На заднем плане что-то явно взрывается. — Хан! — Ну пошалили чуток, ничего необычного. С детьми все прекрасно, заседай дальше! — Дай мне детей. — Э, дорогая, мы тут чуть-чуть заняты, так что ну, чуть-чуть погодя, да? И отключается. Гад. Гадина! Лея яростно вбивает запрос охране дома. И Люку заодно, пусть даже его сейчас, вроде бы, нет на Корусанте. Да ответит ей сегодня нормально хоть кто-нибудь?! Докладчик у экрана ловит ее злобный взгляд, сбивается и теряет ход мысли. Лея спохватывается и прикрывает глаза. Не будем пугать бедного, до костей замазанного в коррупции мальчика (ненамного старше нее самой). …Три года назад она бы, пожалуй, возмутилась цинизмом совсем молодого сенатора, которого смутно помнила активистом и революционером. Он ведь не боялся поддерживать их в голонете, он выступал против Империи, а теперь… Сейчас ей очевидно, что власть, а уж тем более призрак совсем большой власти, корежит некоторых людей так, что куда там мутагену. У нее самой власти почти что и нет. Знамя восстания вовремя подняли на хорошо заметный и ничего не значащий флагшток, а та девчонка и не заметила, оглушенная сбывшейся мечтой. Лея усмехается про себя. Ничего. Пусть у нее мало власти. Но тем, что есть, она воспользуется без колебаний. …А Фондор-то прямо вошел в игру и прямым текстом заявил, что ему надоело ждать. Он один — или же говорит как представитель страты? И считать ли это угрозой? Глупый вопрос. Ответ: да и, разумеется, да. …Где ответ от домашней охраны?4
Городские новости ничего не говорят о взрывах. И, судя по камерам с дронов наблюдения, квартира — по крайней мере внешне — цела. Но подключиться к внутренним камерам не удается даже с ее полным доступом. Даже по сверхзащищенному каналу. — Сенатор Органа задремала? — ехидно интересуются слева. — Докладу и правда живости не достает, не достает. — Прекрасный доклад, — не соглашается Лея, на мгновение кинув взгляд на сенатора слева от себя. — Не останавливайтесь, прошу вас, вы остановились на рудниках Чилес. И не обращайте на меня внимания, глаза немного устали. — Конечно, прошу извинить, — частит докладчик. — Итак, сейчас рудники управляются государственной компанией и расходы на них выше оптимальных на тридцать процентов! Посмотрите на экран, прошу вас… Лея смотрит, но экрана не видит. Перед ней логи попыток подключения к камерам дома. Камеры то ли заблокированы, то ли уничтожены. Что происходит?! Оживает наконец наушник. Но это не Хан. И не дети. И не охрана. — Клан Алх’Бешат смиренно просит снисхождения за то, что тревожит мал'ари'уш, — шелестит в наушнике. — Смеет доложить, что все идет, как должно. Лея выдыхает. Медленно. — Что. Именно. Идет. Как должно?! — Все члены семьи мал'ари'уш живы и не ранены. Живы. Не ранены. — Подробности. — Ситуация решена оптимальным образом… — Подробности! Это приказ! — Было совершено нападение на ваш дом, человеческая охрана уничтожена. Была совершена неудачная попытка захвата ваших детей. В процессе побега ваши дети смогли вызвать вашего консорта, он вызвал нас. В процессе освобождения ваших детей из осады… — Мой дом уничтожен, — договаривает Лея. — Стены остались, — не соглашается ногри, и Лея едва не хмыкает в голос. У них есть чувство юмора? Похоже на то. Неожиданно. — Почему со мной не связался Хан? — Ваш консорт сейчас пилотирует наше средство передвижения, — сообщает ногри. — Он свяжется с вами, как только погоня будет уничтожена. Погоня, значит. Погоня… — Этот недостойный представитель клана Алх’Бешат уверяет мал'ари'уш, что ее дети в безопасности. Хан, значит, уводит от них погоню. А детей спрячет клан — и лучше не говорить где, даже по защищенному каналу. Замечательно. Лея сжимает губы и слушает докладчика. Слушает. Нельзя подавать виду, что план кого бы то ни было пошел совсем не по плану. Не случайно же детей попытались захватить, когда она заперта на совещании… Не случайно… Да нет, не может быть.5
— Не волнуйтесь, принцесса, — говорят ей слева. — Все хорошо. — Да неужели, — Лея откидывается на спинку кресла, игнорируя приставленное к голове дуло. — Я так понимаю, это контрреволюционный переворот? Сложно прийти к другому выводу, когда посреди скучного доклада входят военные и расстреливают половину сенаторов прямо в креслах. Докладчик так и замер у экрана, открыв рот. Лее совершенно не страшно. Даже странно. А вот гнев ворочается на дне души. Неужели эти недобитые имперские выродки решили… …Странно только, что убили-то как раз сенаторов консервативных — она бы даже сказала, что проимперских, казалось бы… — Ну что вы, принцесса, — возражают ей слева, — совершенно нет. Вы абсолютно неверно понимаете ситуацию. — Неужели? — Конечно. Мы, напротив, выражаем интересы свободы, частного предпринимательства и демократии. Согласитесь, ваше право вето в этой комиссии совершенно недемократично. Лея пожимает плечами. Что верно, то верно. Недемократично. Но если бы не ее право вето, которое она выбила у Мон после того разговора с Ханом, кто знает, какие владения вернули бы несчастным бывшим владельцам… И сколько бы миллионов разумных лишились работы ради оптимизации прибылей. — Банковский клан и концорциумы верфей решили взять власть? — Ну что вы, что вы. Просто вернуть причитающееся. Согласитесь, пять лет обструкции — это много. — Много, — соглашается Лея. — И, право, нам жаль, что нам пришлось прибегнуть к грубой агрессии. Лея смотрит на простреленный лоб соседа по столу и кивает. — Но в этом виноваты только вы сами. И ваш муж. Если бы он не полез туда, куда не следовало… Из Леи рвется безумный смех, но она обуздывает его. — И как вы надеетесь оправдаться после такого? — интересуется она. Показывает на трупы. Ей в самом деле интересно. — После чего? — натурально удивляются слева. — Нескольких сенаторов настиг удар на заседании, только и всего. Все естественно. Все силовые и медицинские структуры подтвердят. Конечно. Не одну ее попытались поймать в клещи и поймали таки. — Я рад, что мы друг друга поняли. А сейчас комиссия проголосует, как диктует здравый смысл, вы завизируете ее решение, и мы распрощаемся. И не волнуйтесь, ваше высочество, мы же не звери, вы останетесь в живых и вернетесь к вашей очаровательной семье. — …Потому что мне все равно никто не поверит. — Времена героизма одиночек против системы прошли! — провозглашает сенатор слева. И тихо валится на пол с перерезанным горлом. Как и все вооруженные головорезы. Ногри, которых Лея наконец-то видит, кланяются ей. А в дверь вваливается Хан с бластером в одной руке и гранатой во второй. Видит Лею и явственно расслабляется. И ухмыляется. — Привет, высочество! Как тут у тебя? — Прекрасно, — говорит Лея, поднимаясь на ноги. Бластер как-то сам собой оказывается в ладони. То ли подали, то ли… Кровь кипит злым безбашенным весельем. — Мы тут, кажется, половину Сената порезали, пока к вам пробивались, — сообщает ей Хан. — Мы устраиваем переворот или драпаем? «Драпаем», — хочет сказать Лея. Вот только… Только… Только достанут же. И ее, и детей. И сгинут они без всякого смысла, а галактика так и покатится к всемерной оптимизации расходов, называя это свободой и демократией. — У тебя глаза желтые, — говорит Хан негромко. Подходит ближе. Лея подается к нему и целует в губы. Сила, Сила… — Высочество, с тобой все в порядке? — Лучше не бывает, — говорит Лея. — Что нам там следует захватывать первым?