Выбор Луны

Грег стоит на веранде и смотрит, как Луна прощается с сыновьями, отпуская их на праздник с бывшим мужем. Она крепко обнимает вначале Лоркана, потом Лисандера, а после объятия достаются и Рольфу, по-прежнему так и не смирившемуся с решением о расставании. Ревновать её глупо, но не ревновать невозможно, поэтому Грег стоит в стороне и смотрит на них, вспоминая их первую после поражения Волдеморта встречу. Он тогда уже лет семь жил в маггловском мире, куда сбежал, чувствуя, что в привычном мире его больше ничего не держит, и возвращаться не планировал. У него было не то чтобы всё хорошо, но терпимо, особенно на фоне первых двух лет жизни в незнакомом, причудливом мире, он выступал на ринге, зарабатывал неплохие деньги на подпольных боях и собирался в том году стать чемпионом смешанных единоборств. Луну Гойл увидел на фуршете в честь открытия чемпионата, куда были приглашены журналисты. Он залюбовался необычной женщиной издали, почти решившись подойти и познакомиться с нею, и замер от узнавания. Полоумная Лавгуд. Называть её так больше не хотелось. Очень светлая, будто светящаяся изнутри, она смотрела на него и улыбалась. — Вокруг тебя много мозгошмыгов, — улыбается Луна той самой, поразившей его в их первую после окончания Хогвартса, всезнающей улыбкой. — Родной, ты снова думаешь не о том. — Бывает. Он обнимает её, до сих пор не веря, что она с ним. Мальчишек и их отца в палисаднике больше нет — они уже отправились на свой праздник, а значит, сегодня можно позволить себе не ждать ночи. Грег шутливо целует Луну в нос и легко подхватывает под ягодицы, когда она прыгает на него, обхватывая за талию ногами. — Неси меня, мой крылатый пегас! У него на спине большие чёрные крылья — татуировка, сделанная по глупости в маггловском салоне. Грег и сам не знал, что именно он хотел тогда сказать, набивая этот символ. — Эй! Не называй меня так! — возмущается он, с наслаждением глядя, как она звонко и заразительно смеётся, запрокидывая голову назад и выставляя напоказ белую длинную шею. На нежной коже легко остаются синяки, но ей это даже нравится, и она почти никогда не прячет отметины за шарфами, платками или маскирующими чарами. Он прижимается губами к основанию шеи и всасывает, слушая её вскрик. Луна больше не смеётся — она серьёзно смотрит потемневшими глазами, склоняется и целует его в губы. Первый шаг навстречу тоже сделала она. Грег долго бы ходил вокруг да около, да так и не решился бы проявить интерес к замужней женщине, известному на трёх континентах учёному-магозоологу, журналисту весьма сомнительной газеты, но Луна сама пригласила его на чай в своём номере. «Ты моя судьба. Мы — это правильно», — просто ответила она утром на его вопрос: «Почему?» Для неё ощущения правильности вполне достаточно для принятия решения, и Грег до сих пор так и не смог привыкнуть к этой её особенности. Дверь в дом открывает Луна, изогнувшись и потянув за ручку. Она полностью ему доверяет и знает, что Грег не уронит её никуда, кроме кровати. — В спальню? — спрашивает он. — Второй этаж, — сомневается Луна и падает на диванчик в холле, где они ещё не занимались сексом. Грег опускается на неё сверху и покрывает короткими поцелуями её лицо, шею, ключицы, поглаживая обнажившиеся из-за задравшегося подола платья ноги. Луна нетерпеливо отталкивает его и быстро выпутывается из длинного платья, обнаруживая полное отсутствие белья, что бьёт Грега под дых. Он смотрит, как она гладит себя по животу, бокам, груди, сжимает пальцами напряжённые соски, призывно глядя на него, прикусив нижнюю губу. Одежды оказывается возмутительно много, и Грег из неё буквально выпрыгивает. — Проказница! Ты из меня душу вынешь. — Когда-нибудь обязательно, — серьёзно говорит она, обнимая его ногами. — И тогда наши души сплавятся, и мы будем единым целым перед лицом вселенной. Но не сейчас. Сейчас соединяются только тела, но это не так уж и плохо. — Нет, совсем неплохо, — соглашается он, хоть её убеждённость слегка пугает. Но это Луна, она такая, какая есть. Никто другой ему не нужен. Он входит в её влажное лоно, целует и выдыхает: — Люблю тебя. Она знает о его любви, равно как и о его сомнениях в себе. Сама Луна не сомневается, кажется, никогда и не ошибается. Иногда она кажется ему неземной, почти богиней, очень странной, родной и необходимой. А ещё она никогда не сдерживает себя. Ни в жизни, ни в сексе. Грег упивается её стонами, просьбами и даже угрозами, которые она всё равно не претворит в жизнь. Открытая, страстная, она выгибается, подставляя под его губы шею, вскрикивает и кончает, сжимаясь вокруг члена и утягивая Грега за собой. — Ты будешь моей? — спрашивает он, отдышавшись и улёгшись на краю маленького диванчика. Луна с улыбкой смотрит ему в глаза. — Я и сейчас твоя, Грегори. Сегодня мы зачали дочь. Дочь. Он мечтал именно о дочери, их светлой девочке, с волосами и характером Луны. — Ты выйдешь за меня замуж? Я хотел бы, чтобы наша дочь была законнорожденной. Луна кладёт голову ему на грудь и долго молчит, рождая в его душе новые сомнения. Да ради неё он вернулся в магический мир, забросил нелегальные бои, но он достоин ее, в самом деле? Наконец она выдыхает всего одно-единственное слово, но этого слова достаточно, чтобы сделать его счастливым. — Да. Грег прижимает её к себе теснее и клянётся сделать всё, что в его силах, чтобы она никогда не пожалела о своём выборе.