I am fine

Страх. Тревога. Постоянное ощущение присутствия кого-то ещё, того, кто стоит за спиной, ходит везде следом темной тенью и постоянно шепчет, не замолкая. Даже ночью его вкрадчивый голос звенит в голове. Так продолжается уже полгода. Никакие препараты не помогают. Чимин полностью поглощен происходящим. Он отрекся от реального мира, перестал выходить на улицу, стал мало есть и мало спать. Это состояние угнетало, делало его все более беззащитным, ломало всё сильнее с каждым днём, заставляя лучшего друга волноваться за него. В то же самое время его самого казалось совершенно это не интересовало. Его тревожило другое — голос. Пак тщетно вспомнить где он его уже слышал, кому именно он принадлежит. Днём к нему приходил Чонгук, единственный, кто ещё верил в то, что его можно вытащить из подобного состояния. Он рассказывал о том, как прошёл день, что нового творится снаружи и как сильно он хочет, чтобы Чимин вернулся. Парень же сидел на кровати неподвижно, глядя в одну точку — прислушивался, силясь определить источник звука в голове и хоть как-то дифференцировать его. По ночам его будто разбирало — появлялся актив, он ходил из одной комнаты в другую, но вовсе не для того, чтобы размять конечности после долгого сидения в одной позе, отнюдь, он искал. Искал того, кто постоянно нашептывает ему что-то. И хоть Пак чувствует, что он не один комнате, все равно не видит его. «Убей» — шипит кто-то. — Кто ты? — задаёт вопрос Чимин, оглядываясь. Вокруг никого, он один, но тревога не оставляет, наоборот, лишь возрастает, подступая к горлу и перекрывая доступ к кислороду. Становится тяжело дышать. «Ты знаешь» — Я тебя не знаю! — вскрикивает Пак, одновременно с этим ударяя рукой по столу.Будто незнакомец тут же испугается и появится. Нет, он слишком хитер, чтобы поддаваться на такое. Через долю секунды стопка листов, лежащих на столе, летят на пол.Чимин зол, в нем бушует ярость, ему хочется немедленно накинуться на своего «обидчика», который кажется мешает ему спокойно жить, если это так можно назвать. Следом за листами летят книги, настольная лампа, другие вещи, покоящиеся ранее на письменном столе. Они тебе не помогут — подливает масла не знакомый голос. Убей, убей их всех. «Они тебе не помогут» — подливает масла не знакомый голос. Убей, убей их всех. — Заткнись! — кричит Чимин, сам пугаюсь своего голоса, который вдруг стал похож на тот самый, что разговаривает с ним. — Что ты сделал? — озираясь по сторонам, спрашивает он. Внутри него буря, противостояние сторон, и вроде бы появляются проблески, но тут же исчезают, поглощаемые прогрессирующей болезнью. — Отпусти меня, — хрипло умоляет Чимин падая на колени. «Убей», — требует голос. Пак замирает на несколько секунд, в нем будто что-то щёлкает, черты его лица ожесточаются, на губах появляется безумная улыбка. Он больше не боится, просто хочет завершить начатое.

***

На улице никого, если и попадается кто-то, то ему явно не до парня, прохожий стремится как можно быстрее домой, лечь в кровать, отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Чимин даже на них не смотрит, в его глазах блестят искры, он одержим своей идей, он грезит ей и совсем скоро выполнит то, что должен и наконец освободиться. Это придает сил и уверенности, будто депрессия сама уходит на второй план и открывается новое дыхание. Новое дыхание совершенно новой жизни — без боли и страданий, без ревности и разбитого сердца. Пак стучится в дверь и слышит шебуршание с той стороны, затем торопливые шаги и наконец, звук щелкающего замка. — Ч-Чимин? — запинаясь говорит его лучший друг, явно не ожидавший такого визита. — Все в порядке? — Да, просто решил зайти, — радушно отвечает Пак, улыбаясь, тем самым сильно настораживая Чона. — Можно? — Да-да, конечно, — парень отходит в сторону, давая другу возможность попасть внутрь квартиры. — Ты давно не выходил на люди, как ты? — Отлично, — тянет Чимин. Ходит из комнаты в комнату, будто тут впервые. Осматривает квартиру, словно ищет что-то. Его взгляд целяется за их совместную фотографию и его моментально накрывают их общие воспоминания, унося куда-то далеко в те самые времена, когда все еще было хорошо. Пак Чимин и Чон Чонгук друзья со школьной скамьи, именно тогда познакомились и стали не разлей вода, частенько досаждая всем знакомым и не знакомым, включая учителей и порой срывая уроки. Их часто наказывали, но это никогда их не останавливало. Им нравились их мелкие (и не очень) проделки. В этом им никогда не было равных. Их даже прозвали королями розыгрышей. В тот момент Чимин, казалось, был счастлив. Но всегда что-то хорошее чем-то омрачается. Для Пака этот была та самая минута, когда он понял, что Чон для него кто-то больше, чем просто друг. Ему хотелось проводить с ним все свое время, не отпускать от себя. И он, конечно, безумно ревновал, когда видел его с кем-то еще, даже если это был обыденный разговор, к примеру, обсуждение прошедшей контрольной работы и сравнение ответов на нее. Он считал Гука своим и не собирался ни с кем делить. Эти навязчивые мысли, что крутились у Пака в голове с завидной частотой, съедая его, очевидно, стали пусковыми в его заболевании. Но все же пик пришелся несколько позже. На выпускном. Когда Чон пригласил Дженни, девчонку из параллельного класса, пойти с ним потанцевать, с Чимином случился его первый приступ ревности, тогда же и произошла их первая ссора. Чон был мил с девушкой, оставив друга одного на весь вечер, казалось он даже забыл про него, особенно когда покидал с подружкой школьную вечеринку. У Чимина кошки на душе скреблись. Весь вечер он боролся с желанием отодрать Чона от этой «потаскухи». Наверно, в тот самый момент произошло то, что называется «сорвало крышу».Пак зациклился на том вечере, долго ещё вспоминая о нём впоследствии. Представляя различные ситуации, что бы он сделал, наберись чуть больше сил, что бы сказал или чего бы, наоборот, предпочел бы не произносить никогда. Ведь именно тогда он признался в своих чувствах, к сожалению, напрасно. Гук попросту сбежал от него. Они, конечно, потом помирились и попытались сделать вид, что все как прежде, однако, Чимин так и не смог до конца простить его. Обида глубоко осела в его сознании, и чем больше он об этом думал, чем больше раскручивал произошедшее, тем больше ему хотелось убивать.  — Чимин, — отвлёк его от мыслей Чон. Парень дёрнулся, поставил на место фотографию и обернулся. В его глазах сверкало что-то недоброе. — Это я убил её, — медленно произносит он, переступая с ноги на ногу. — Она бесила меня с того самого дня. Почему она? Почему не я? Ты, блять, оставил у меня одного на весь гребаный вечер и ушел развлекаться! Но ведь ты обещал! Обещал, что всегда будешь рядом! Обещал и соврал! — Пак переходит на крик, совершенно теряя контроль над собой. Внутренние демоны выиграли битву и овладели им. — Чимин, я… Чон растерян и не знает, что ему сказать на это. Его пугает состояние друга, оно кажется ему непредсказуемым и опасным. Как для него, так и для самого Чимина. — Ты должен понимать, что ты мой лучший друг, и я люблю тебя, — успокоившись, произносит Пак, медленно делая шаг в сторону Гука, — я бы никогда не причинил тебе вреда, ты же знаешь. Что-то в его голосе настораживает и тревожит. Чон теряется, не знает как ему помочь, как вернуть друга обратно. Но все же инстинктивно пятиться назад, чуть позже с ужасом понимая, что пути отхода больше нет — сзади него стена. — Я не хочу этого, Гуки, — произносит Чимин, доставая из кармана нож, который он прихватил со своей кухни перед выходом. — Но ты должен понять, — всхлипывая, приставляет нож к горлу Чона. — Я должен, понимаешь? Должен, потому что он не оставит меня. Ради нашей дружбы, должен. Я хочу спасти тебя. — Чимин, остановись, прошу, — хрипит Чонгук, по его щекам текут слёзы, единственный вариант — пытаться достучаться до его друга. Ничего другого парень придумать не смог. — Будет не больно, — как будто убеждает его Пак. Только сейчас Чон заметил порезы на его руках. Он резал себя, я не знал. — Прости, я виноват, прости меня, пожалуйста, если сможешь, — Гук не сводит глаз с переполненного злобой лица друга. Хоть и звучит неправдоподобно, Чимин вздрагивает, будто снова возвращает контроль над своим телом, и убирает нож с горло друга, который вздыхает с облегчением и, обмякнув, скатывается по стене вниз. — Что произошло? — спрашивает Чимин, недоумевая. Гук смотрит на него с сомнением, не в силах понять кто сейчас перед ним. — Все хорошо, просто дай мне нож, — говорит он. Мысль о побеге пульсирует в области виска и Чон косится на дверь, подбирая подходящий момент. В то время голос в голове Пак вопит от возмущения, да так громко, что тот уши затыкает. — Заткнись! — Кричит он, стараюсь заглушить приказы невидимки. Убей! Проходит всего две минуты, которые кажутся Гуку вечностью, когда Чимин снова превращается в монстра, подскакивает к нему, одним прыжком преодолевая расстояние между ними и одним движением, проводит по его горлу. Стекленеющие глаза Чона и лужа крови — последнее, что он видит перед тем, как потерять сознание. Сколько он пролежал так, Чимин сказать не может, ему кажется, что он снова и снова проживает тот момент предательства Гука, но все по-прежнему ищет ему оправдания, потому что любит ненавидит. Он видит свое первое убийство, то с каким зверским наслаждением он самолично лишает жизни ни в чем неповинную девчонку, посмевшую встать между ними. Поднявшись, он не сразу понимает что произошло, почему его руки в крови, и только спустя минут пять осознаёт весь ужас произошедшего. Пак со слезами на глазах трясет друга, в надежде, что это всего лишь обман зрения, очередная галлюцинация, ведь он не мог. Он не переносит кровь на вид! Чимина рвет в ближайшую вазу, стоящую на кофейном столике, — первое, что попалось под руку. Он не верит в то, что действительно совершил. Он не хотел. Его заставили. Незнакомец получил свое. «Убей» — снова слышится в голове. — Катись к черту! — срывается на крик Пак. — Он мертв, чего еще ты хочешь? «Убей» — шипит голос. Только теперь Чимин понимает, кому он принадлежит и почему он всегда казался ему знакомым. Ответ был очевидным и все время лежал на поверхности. Только вот… — Слишком поздно, — шепчет парень, поднимая с пола орудие убийство. Пак знает как все исправить и он непременно это сделает. Они снова будут вместе.