В поисках Чемпиона, или Зельевар - это диагноз

— Гарри, ты не понимаешь… это же настоящее выращивание гомункула! Это ритуал! Я… я же помру, если не узнаю, как это все делается! — Это же Волдеморт, — прошептал Гарри. — И ты хочешь, чтобы они его… — Ты сам его с беспомощным котенком сравнил. И что с ним таким делать? Дальше нянчить? Ты этого хочешь? — Ну, если у него было такое тяжелое детство, — немного зло ухмыльнулся Гарри. — То почему бы и нет? — Но без ритуала он никогда не вырастет! — Ты предлагаешь поучаствовать в этом и лично обеспечить ему счастливое детство? — сарказм Снейпа и на Гарри Поттера все же налинял. — Но если мы сами его воспитаем и научим? Кем он вырастет, как думаешь? Глаза Гарри за стеклами очков медленно расфокусировывались — он не просто думал, он пытался в красках это представить, таково уж было свойство его воображения. — А ведь точно… Снейп же говорил, что-то о том, чтобы тот все исправил, кажется. — Профессор Снейп… Ну вот да! И если это будет без нас… — Да кто тебя туда вообще пустит? — Гарри аж возмутился от удивления. — Так профессор же сам тогда сказал, что согласен попробовать и с нами, если мы будем соблюдать правила! Мы еще клятву давали, забыл, что ли? Мисс Грейнджер, горящую праведным огнем познания, а познать ей на сей раз приспичило ни больше ни меньше, чем то, как и почему Темный Лорд стал Темным Лордом, остановить было некому, нечем, ну и в целом не стоило стоять на пути у… высоких чувств, в частности жажды знаний. И Гарри это чувствовал. А потому вместо ответа мерно кивал, пока боевая подруга делилась с ним своим планом — весьма неожиданным — проникнуть в дом вместе с близнецами по возможности незаметно, чтобы немного понаблюдать. — Ты уверена, что Снейп после этого нас не выставит за дверь сразу, как увидит? — А мантия-невидимка тогда зачем? Вернемся! Он же тебя в ней ни разу не засекал, верно? — Так вот для чего я тебе нужен? Могла просто попросить… — Ну… и для этого тоже. Но самое главное, надо же мне с кем-то все обсудить! Да и мало ли, вдруг понадобится быть в двух местах? А еще… ты же вроде как единственный, кто может его победить. Ну, в пророчестве же сказано… — То есть я еще буду как бы страховкой, чтобы если что-то пойдет не так, он снова сам об меня убился? — проникся моментом Гарри и вздохнул. — Хорошо, я в деле. Да, Северус Снейп совершенно зря тогда оставил свой рабочий стол без присмотра — близнецы скопировали всю кипу записей не глядя, а поскольку Гермиона Грейнджер проявила себя более чем полезным человеком при разбирательстве всего богатства, что загребущие руки учеников Снейпа нагло присвоили, то и она, и Гарри были теперь в курсе всего — она не могла не поделиться важными сведениями с лучшим другом, тем более его это все напрямую касалось. А вот сообщать кому-то еще об этом… право, зачем? Чтобы им снова все мозги проездили и в результате вообще отстранили, а в худшем случае еще и заобливейтили? Гермиона Грейнджер после почти года тесного общения с Виктором Крамом, чтением того, что раньше ей в руки никак попасть не могло, научилась многому и теперь была умной, очень умной девочкой. И да, конечно, запасной блокнот с кратким содержанием всего того, что она узнала, у нее был. Если быть точными, то целых четыре блокнота, куда больше напоминающие гримуары с зачарованием на бесконечное количество страниц (Виктор подарил). Надо отметить, над этим подарком почти месяц дружно трудилась не только семья Виктора Крама, но едва ли не вся его родня, особенно после того как дядя, глава Европейской гильдии менталистов, и двоюродная сестра, помощница главы Европейского ковена ведьм, соотнесли молодую и удивительно одаренную волшебницу, подписывающуюся инициалами «Г.Д.Г.», недавно завязавшую с ними прелюбопытнейшую переписку, с ученицей Хогвартса, которую опекал… ладно, к которой был крайне неравнодушен их Виктор. Поверить в то, что это пятнадцатилетняя девчонка, им удалось не сразу, но простейшее заклинание над написанным показало совершенно недвусмысленный результат. Клан Крамов проникся, и Гермиону с ее родителями очень, очень ждали в Болгарии. О блокнотах, точнее их содержимом тоже стоит упомянуть особо. Один был посвящен разбору устройства магического мира и назывался просто «Мир Магии», а второй — собственно жизни мисс Грейнджер и ее друзей, и назывался более чем лаконично: «Мы». Другая пара были дублями каждого. Подразделов там тоже хватало, вроде «Системы обучения магов», «Стихийная детская магия, ее контроль и развитие», «Семейное обучение. Магглорожденные и магорожденные», «Министерство и его подразделения», «Известные волшебники-ученые», «Известные маги-практики», «Изменения в программах Хогвартса — по предметам». И так далее и тому подобное. Так что и для Герпия Злостного там место нашлось, и для крестражей. Некоторые авторы книг, хранящихся в Запретной секции библиотеки Хогвартса, от зависти бы удавились, только прочитав несколько аннотаций. А любая разведка, заинтересовавшаяся волшебниками Британии как таковыми, пошла бы на все, чтобы это заполучить. Но о записях знал только один человек — их автор, и знакомить с ними она в принципе никого не собиралась. Собственно, зачем? Ей эти данные давались немалым трудом, надо кому — пусть тоже поработает. А она просто должна досконально во всем разобраться! В то же время она оставалась девочкой-подростком, хотя и достаточно необычной. Ее приоритеты постоянно колебались между друзьями и знаниями, а с недавних пор и сердечной склонностью, кажется, так это называют. Так что когда что-то из ее обширнейшей коллекции, которую она всеми силами неустанно пополняла, помогало в их делах, Гермиона чувствовала себя по-настоящему счастливой. Гарри, за время турнира тоже плотно пообщавшийся со старшими студентами-иностранцами, нейтральными и вообще не пребывающими в курсе событий его школы, в результате чего почувствовал, что у него буквально раскрылись глаза на многие вещи и вследствие чего он нашел с Малфоем-младшим весьма полезный, как оказалось, контакт, перестал затыкать своего «внутреннего слизеринца», без которого в доме Дурслей ему бы пришлось куда как более тяжко, и тоже весьма изменился, что было видно его близким друзьям, но не остальным. Не тот он был мальчик, о которых говорят «душа нараспашку». Совсем даже наоборот. У их третьего друга были свои проблемы, и Рон Уизли серьезно взялся за их решение, так что к «делу Лорда» его привлекать даже и не думали. А вот близнецы были уже, что называется, своими людьми — у Снейпа, а Гермиону с Гарри считали «своими» уже они. Так что решение о том, чтобы отправиться туда, куда их занесло после Турнира, через неделю — надо же было Гермионе немного побыть с родителями — было принято быстро, время и место встречи у Норы назначено, а уж когда Поттер получил в качестве подстраховки портал от самого Снейпа, то едва удержался, чтобы не использовать его в первый же день. Остановили, точнее, притормозили его две вещи — относительное спокойствие Дурслей в отношении него и мысли о том, что он будет делать один в несколько странной компании Краучей, зародыша Волдеморта и Снейпа. Одному туда совершенно не хотелось. Вот если бы Дурсли проявили агрессию… но те его почти игнорировали. Даже Дадли. Тот, кстати, после занятий боксом в колледже изрядно окреп и, когда подошел к Гарри, сжав кулак, выглядел довольно опасно, но вдруг поморщился и внимательно посмотрел на него, в смысле, на свой кулак, а потом — на плечо Гарри, которое выглядело тоньше этого кулака едва не вдвое. Расширил глаза и перевел взгляд обратно на кулак, тяжело вздохнул и скроил такое бесценное выражение лица, которое Гарри решил запомнить: в нем было и разочарование, и грусть, и толика презрения. Но самое главное, Дадли за ужином потребовал, чтобы добавку его мать положила кузену, а не ему! Гарри не знал, что и думать, но слопал, естественно, все, и получил этакое слегка покровительственное похлопывание по плечу. От кузена. Чудеса… А боксерскую грушу мистер Дурсль повесил в гараже. * * * — Папа, мама, вы же мне поможете? — искренняя надежда в голосе дочери прозвучала сладчайшей музыкой для ушей мистера и миссис Грейнджер. И они помогли — разве могло быть иначе? Дочь интересовалась довольно странными вещами — воспитанием детей. Миссис Грейнджер даже заволновалась немного, хотя дочь ей сразу призналась, что они будут выращивать, точнее, учить гомункулуса — такой вот учебный проект, из-за которого она нынче не сможет поехать с ними на море. Подумать только! Искусственный человек! И это при том, что современным технологиям еще далеко до такого! Ну что же, магия магией, а как вырастить такого же умного ребенка, как ее дорогая Гермиона, да безо всякой магии, почему бы и не рассказать? Миссис Грейнджер ностальгически вздохнула. Да, она поделится всем — как ждала свою девочку, как планировала, что читала. И почитать, конечно же, даст. Милое дитя за пару дней заглотило все книги, а заодно и мамин дневничок, который та вела, наблюдая за ней маленькой, и попросило еще. На сей раз о… политике. Такой искренний и неподдельный интерес! На сей раз подключился папа. Мемуары, периодика, наиболее нашумевшие статьи о предвыборных кампаниях, о тори и вигах, о двухпартийных системах в разных странах, о диктатурах и о демократиях, о монархии абсолютной и конституционной, о социализме и коммунизме, о парламенте и его деятельности, о палате лордов — здесь разбираться ей пришлось куда дольше, и она не была уверена, что на сей раз действительно все поняла. Папа имел свое мнение, а значит, в чем-то был ограничен… Но подсказывать что-то, конечно же, мог. — Дорогой, — слабым голосом спросила его супруга после того, как однажды вечером он с удовольствием раскладывал вместе с дочкой причины и следствия потери Великобританией ее колоний. — Тебе не кажется, что у нас… что наша девочка… это какой-то монстр! — Она просто истинный гений, дорогая, — пророкотал мистер Грейнджер. — И не без твоих трудов. — Наших, — вздохнула миссис Грейнджер. — Но я все чаще думаю, неужели надо было так стараться ее развивать? Что с ней будет дальше? Мы же… у нее же нет нормального детства! Ее хоть сейчас в парламент! — Почему бы нам с тобой однажды не порадоваться этому светлому дню? Уж наша девочка не напортачит! Я в нее верю. А девочка, закончив с горами литературы, дописала последнюю на этой неделе строчку в блокноте и «обрадовала» родителей тем, что уже завтра должна отбыть куда-то в довольно дальние и волшебные края для осуществления того самого «учебного проекта», к которому все это время готовилась. Спасибо за помощь, мама, папа, одна бы она не справилась. Чмок. И чмок. И вот что тут сделаешь? — Гермиона, дорогая, ты что, одна отправишься? Это… это же опасно! — Да, дочь, может быть, я тебя провожу? — Ну… давай ты меня подвезешь к Гарри, это в Литтл-Уингинге, ты сможешь? Тогда я поеду вместе с ним — ну, вы же его знаете! Скромный мальчик, странный друг их дочери, казался родителям не совсем лучшей компанией, но неприятных чувств не вызывал. — А взрослые? — нахмурился мистер Грейнджер. — Там будет целых два профессора, — отрапортовала Гермиона. — Кстати, вы же теперь умеете посылать сов? Давайте мы вам оставим Буклю для связи, это сова Гарри. И вы можете писать и нам, и профессорам, если что. Вот, я оставляю вам адрес, хотя Букля нас и так найдет, но вам же так будет спокойнее, правда? * * * Вся семья Дурслей и даже соседские коты были в легком шоке, когда после телефонного звонка, продлившегося не более минуты, Гарри повернулся и выдал: — Дядя, тетя, мне нужно с вами поговорить о моем отъезде. И осчастливил их тем, что будет отсутствовать все лето и когда вернется, не знает. Через несколько часов за их племянником приехала машина с какой-то девчонкой и ее отцом. Ступор, в который впала Петунья, услышав о том, что Поттер «занялся серьезными исследованиями и у него невероятно важный проект, такой, что пропустить очередной эксперимент он не может даже ради ее знаменитого пирога с патокой» был настолько велик, что она, словно на автомате, сунула ему с собой этот самый пирог. Потом, правда, пока пекла новый, сама себе клялась, что ее заколдовали. Пирог до Дома-на-Горе не доехал: из дома Уизли уйти без угощения было невозможно. Особенно если пришли со своим. Молли с ревнивым интересом смотрела, как дети в считанные секунды смели с блюда чужой пирог, не выдержав, подхватила последний кусочек и осторожно откусила. — Это сделала твоя тетка-маггла? — строго спросила она Гарри, когда о пироге остались только воспоминания. — Невероятно… Гарри кивнул. — Сдается мне, трудности твоего детства были несколько преувеличены, — ухмыльнулся то ли Фред, то ли Джордж. Гарри молча развел руками. — Спасибо большое, миссис Уизли, но может быть, мы наконец отправимся? — Гермиона уже сидела как на иголках, до того ей не терпелось. — Да и правда… сколько ни откладывай, — покивала Молли. — Дети, вы все собрали? — Еще вчера! А деньги на Ночной Рыцарь у нас есть! — Откуда? — У мастера заработали! — О… — губы Молли Уизли сложились в аккуратный и уважительный кружочек. — Удачи вам! И слушайте своего мастера как следует!