Нежнее

— Лань Чжань, у меня всё болит, — пожаловался Вэй Ин, сидя на постели и обводя пальцем свежий синяк на запястье, успевший за ночь налиться лиловым. На другой руке был такой же: эти парни всегда появлялись парой. Хорошо, что наручи скроют. Выглядело довольно жутко, будто Вэй Ин стал жертвой монстра-осьминога, пытавшегося оторвать ему обе кисти. Ныла спина, ноги и задница, саднило горло, и, даже не откидывая покрывала, он был уверен, что на бёдрах добавилось отметин. Прямо поверх старых, которые никогда толком не успевали сойти, так что Вэй Ин уже и не помнил, когда он в последний раз был ровного цвета, а не пятнистый, как форель. В глазах Лань Чжаня немедленно вспыхнула вина. Он глянул на Вэй Ина искоса, как всегда делал, когда чувствовал, что провинился, и не знал, как это теперь загладить. Он как раз пытался забрать волосы в пучок, но после слов Вэй Ина всё никак не мог закрепить заколку, словно та отчаянно сопротивлялась, вымыливаясь из тонких пальцев подобно ужу. Вэй Ин со вздохом поднялся и подошёл ближе, чтобы положить конец этому отчаянному противостоянию. — Я имею в виду, — он мягко отвёл прохладные пальцы, в одно движение закрепил шпильку в блестящих волосах и обнял Лань Чжаня за шею, — мне нравится заниматься любовью с тобой, больше всего на свете. — Вэй Ин поцеловал порозовевшее ухо. — Но ты мог бы как-то, я не знаю… Нежнее, что ли? — М-м-м, — смиренно кивнул Лань Чжань, всё так же украдкой поглядывая на Вэй Ина из-под ресниц. — Постараюсь. Вэй Ин просиял и поцеловал его ещё раз. Он любил Лань Чжаня так сильно, как только мог. Никогда прежде ему не доводилось испытывать подобного, это чувство подчиняло себе всё естество Вэй Ина. Но свет души его, при всех своих несравненно прекрасных качествах, обладал стальными объятиями и поистине мёртвой хваткой. Всеблагие боги, да этот человек каменный гроб поднимал одной рукой! Вэй Ину повезло, что у него вообще до сих пор целы все кости, учитывая, насколько полно Лань Чжань терял контроль в постели. Это стало бы приятно бодрящим дополнением к рутине, если бы не повторялось каждую ночь. При всей своей любви к острому перцу и острым ощущениям питаться ими ежедневно Вэй Ин не мог. Ему требовалась передышка! И возможность хотя бы один день посидеть, не морщась. Хмурясь и покряхтывая, он к полудню всё же собрал себя в могучую кучку и весь день бегал по делам, почти забыв про боль и дискомфорт. Но стоило солнцу начать клониться за горизонт, как Вэй Ин поймал себя на том, что предвкушает грядущий вечер. Что придумает Лань Чжань? К любой проблеме его свет подходил обстоятельно, как к плану атаки, продумывая каждую мелочь и не упуская из виду ни единой детали. Особенно, если дело касалось Вэй Ина. На день его рождения Лань Чжань не поленился добраться до Юньмэна и привезти имениннику здоровенную плошку семян лотоса, хотя Вэй Ин совершенно не помнил, когда успел рассказать ему об этой своей слабости. Семена были на вкус как детство, забота и любовь, и он едва не прослезился от умиления и ностальгии. Было ужасно интересно, до чего Лань Чжань додумается теперь? Каково же было его удивление, когда не произошло ничего. Лань Чжань пришёл домой практически в час отбоя, аккуратно разделся и лёг рядом с Вэй Ином, глядя на него в упор и ласково гладя по голове. “Начало неплохое”, — с удовольствием подумал Вэй Ин, подставляясь под лёгкие касания. Ладонь Лань Чжаня проходилась по волосам, массировала висок и лоб, пропускала через пальцы свободные пряди. Вэй Ин едва не урчал от наслаждения. Ласка была настолько невесомой и расслабляющей, что он в итоге уснул, сам того не заметив. Пожалуй, ещё ни разу Вэй Ин не испытывал такого сильного удивления по пробуждении. Они потратили ночь впустую! Когда такое было?! Нет, случалось, конечно, но на то всегда был достойный повод: затянувшаяся ночная охота, тяжёлые ранения, упившийся в абсолютное ничто Вэй Ин… Но никогда вот так, безо всяких видимых причин. Это было как нежданная пустота в самой красивой на вид ореховой скорлупке. Как так, внутри — и ничего?! Лань Чжаня в комнате уже не было. Вэй Ин поднялся, мимоходом отмечая, что вчерашняя боль в мышцах и всяких других местах значительно уменьшилась. Что ж… пожалуй, эта внезапная передышка даже кстати. По крайней мере, теперь он не станет страдать от наслоения новой боли на старую, если искусство страсти по-настоящему нежной не дастся Лань Чжаню с первой попытки. Однако и в тот день ничего не случилось. Лань Чжань отправился на ночную охоту вместе с братом, втихую, даже не поставив Вэй Ина в известность, так что тот узнал об этом от Лань Цижэня. Возмутительно! Обиженно сопя в рукав ночных одежд, Вэй Ин твёрдо вознамерился дождаться возвращения подлого уклониста и потребовать объяснений, каким бы уставшим тот ни был. Ладно, может, сначала помыть и обнять. Но затем — сразу потребовать! Конечно же, он уснул, стоило ночному небу в окне слегка побледнеть. Возвращения Лань Чжаня он не услышал. Но, очевидно, намерение разобраться было настолько сильным, что он проснулся, стоило Лань Чжаню вылезти из-под одеяла. На чистых рефлексах выбросив руку в сторону, Вэй Ин схватил его за запястье, роняя обратно на постель. Разлепив ноющие от недосыпа глаза, он покосился на Лань Чжаня, опиравшегося на локоть рядом. — Знаешь, — хриплым со сна голосом начал Вэй Ин, — когда я просил тебя быть нежнее, я не имел в виду заменить наши постельные утехи на детские ласки и воздержание. Лань Чжань, ты меня как-то совсем не так понял… Он зевнул и перевернулся на бок, глядя Лань Чжаню в лицо и не выпуская его руки, легко поглаживая пальцами нежную кожу. — Я понял, — без тени раскаяния ответил тот. — Просто… Нужно время. — Время на что? — опешил Вэй Ин. — На подготовку, — изрёк его ответственный супруг. — К чему? — всё ещё не мог постичь хода его мыслей Вэй Ин. — Лань Чжань, солнце моё, тебе же не урок учителю отвечать. Тебе не кажется, что мы по ходу дела разберёмся? — Нужно знать точно, — упёрся тот. — Всеблагие боги, я надеюсь, ты не составил там конспект со списком самых чувствительных мест и техник наиболее мягкого на них воздействия? Лань Чжань отвёл взгляд, и Вэй Ину пришлось приложить поистине титанические усилия, чтобы не рассмеяться прямо сейчас. Святые Небеса! С другой стороны, а чего он ждал? Это же Лань Чжань, который любит его как умеет. А как не умеет — о том будет читать книжки и стараться всячески изучить вопрос, раз уж Вэй Ину приспичило поменять его манеру действий. Из последних сил запихивая рвущуюся на свободу улыбку обратно внутрь, Вэй Ин сел, положил ладони на щёки Лань Чжаня и повернул его лицо к себе. — Лань Чжань, я очень ценю твои старания, правда, но давай ты расслабишься и положишься на меня, а? Как тебе такая идея? — он всё-таки улыбнулся, глядя в светлые, как жасминовый чай, полные самых благих намерений глаза. — Если ты будешь делать что-то не так, я тебе об этом скажу. А про “так” ты и сам поймёшь. До сих пор у нас вроде бы неплохо получалось. — Я сделал тебе больно, — за мгновение погрузился в пучины самобичевания его сознательный нефрит. — Что поделать, иногда за ярчайшее наслаждение приходится немножко пострадать. — Вэй Ин мягко поцеловал его в губы, отвлекая от грустных и не вполне справедливых мыслей. — Не то чтобы меня это беспокоило слишком сильно. Я знаю, что ты сможешь и по-другому. — М-м-м, — без особой веры в себя протянул Лань Чжань. — Сможешь, точно тебе говорю. — Вэй Ин погладил его по щеке и снова поцеловал, чувствуя, как внутри разгорается знакомое желание. Демоны, ну почему он не дождался его ночью?! — Не бегай от меня больше, хорошо? Я же скучаю по тебе. Тот кивнул и поцеловал его в ответ, и у Вэй Ина внутри затрепыхался целый рой щекотных бабочек, с которыми предстояло смириться до вечера. Лань Чжань отправился прямиком в миньши, видать, притащил с охоты кого-то неразговорчивого, а Вэй Ин пошел в трапезную, надеясь урвать поздний завтрак. В зале почти никого не было, время завтрака подходило к концу, но на удивление за семейным столом обнаружился брат Сичэнь. Вэй Ин, обрадовавшись возможности с кем-то разделить трапезу, подхватил порцию риса с овощами и направился к нему. Завтракать одному всегда было немного грустно: в Юньмэне утренний приём пищи был единственным, за которым неизменно собиралась вся семья. Но и был он, надо сказать, намного позже, чем в Облачных Глубинах. Лань Сичэнь, заметив его приближение, поднял голову и приветливо улыбнулся, но что-то в его улыбке Вэй Ина встревожило. Как будто Глава Лань не просто был рад его видеть, но знал о нём что-то такое, от чего глаза его наполнялись лукавым светом. Он бы, наверное, даже похихикал, если бы позволяли приличия. Вэй Ин заподозрил неладное. На то, чтобы сложить два и два, ушла пара мгновений. Недавно женившийся Лань Сичэнь был среди них, пожалуй, самым опытным. И вообще старшим. Да и доверить понимающему старшему брату можно было почти что угодно… О, боги, за что?! Внезапно идея позавтракать с главой Лань перестала казаться удачной, но сворачивать было поздно. — Доброе утро, — слегка более ворчливо, чем собирался, поздоровался Вэй Ин. — Доброе! — чересчур радостно отозвался Лань Сичэнь. Но, заметив свою неподобающе бурную реакцию, тут же откашлялся и намного более спокойным тоном повторил: — Доброе утро, Вэй Ин. — Брат Сичэнь, не мучь себя, я прекрасно понимаю, что тебя так веселит, — усмехнулся он, сдаваясь на милость ситуации. — Прости, — расплылся в улыбке Сичэнь, немедленно прикрывая рот рукавом. — Я не должен. И вообще, ничего смешного. — Полностью согласен! — отсалютовал ему чашкой с травяным чаем Вэй Ин. — Но что поделать, такова наша семейная жизнь и судьба старшего брата. Я на тебя не в обиде. К кому ещё идти за советом, если не к тебе? Я и сам подумываю... — Пощади! — поднял руки в защитном жесте Лань Сичэнь. — Ладно, так уж и быть, — хохотнул Вэй Ин. — Не извольте беспокоиться, Глава Лань, я не стану смущать ваш покой. Как здоровье супруги? — Благодарю, всё хорошо, — веселье Лань Сичэня схлынуло, и смешинка в его глазах погасла до приемлемой и привычной. Завтрак они закончили под мирную беседу. Обрести брата, с которым можно поговорить об интересном и который не грозился каждую минуту сломать тебе ноги, оказалось на удивление здорово. Вечер подкрался незаметно. Вэй Ин посвятил весь день практикам и тренировкам: золотое ядро само по себе не отрастёт. Только он закончил упражняться с мечом и помылся, как за окнами уже сгустились сумерки. Мышцы приятно ныли от проделанной работы, и Вэй Ин направился в цзинши, предвкушая заслуженный отдых. Если Лань Чжань не появится в течение получаса, он отыщет его сам и утащит домой, ибо терпеть уже не было никаких сил. Не для того он согласился поселиться в Гусу, чтобы изнывать от тоски! Но Лань Чжань, очевидно, тоже что-то для себя решил, потому что встретились они у дверей в комнату. На вопрос о делах он рассказал о вчерашней охоте и найденном необычном лютом мертвеце, Вэй Ин заинтересовался, и следующий час они провели за обсуждением техник возвращения сознания. Когда Вэй Ин снова взглянул в окно, Облачные Глубины уже накрыло плотным синим колпаком, расшитым бриллиантами звёзд. Здесь, в горах, они сияли особенно ярко. Почти так же ярко, как глаза напротив. — Давай ложиться? — тихо спросил Вэй Ин, и Лань Чжань, помедлив, кивнул. Он разделся, сложив у постели белое ханьфу аккуратной стопочкой. Размотал ленту и свернул втрое, укладывая сверху. Вынул шпильку, и длинные пряди упали на высокий лоб, лаская кончики ушей и острые скулы. Он обернулся и удивленно замер, глядя на полностью одетого Вэй Ина. — Хочу, чтобы ты меня раздел, — сказал тот, и Лань Чжань, медленно кивнув, приблизился. Вэй Ин смотрел на него и чувствовал, как воздух в лёгких дрожит от восторга. Хотелось исследовать ладонями каждый цунь* открывшейся белой кожи, покрыть её поцелуями, обвести пальцем тавро солнца. В отличие от шрамов на спине, этот символ, легший напротив сердца, невероятно Лань Чжаню шёл, словно отражая всю ту незыблемость, и жар, и слепящий свет, что жили внутри. Стоящий перед Вэй Ином человек был так же надёжен, как и солнце, каждое утро являющееся на небосклоне. Ладони Лань Чжаня легли на шею Вэй Ина, большие пальцы нежно погладили скулы, скользнули по губам. Он приоткрыл рот, трогая подушечку языком, глядя на Лань Чжаня из-под ресниц. Кожа под касанием была прохладной, но он знал, что это скоро изменится. Чужие губы накрыли его рот, мягко прихватывая, осыпая поцелуями, лёгкими, как прикосновения стрекозы к поверхности воды. Руки скользнули ниже, распустили пояс. Полы верхнего халата разошлись, и ладони Лань Чжаня немедленно воспользовались этим, сдвигая края в сторону и проходясь по груди. Пальцы обвели соски, прижали, ощутимо потянули. Вэй Ин выдохнул, переводя дух. Пах наливался жаром подобно разгорающемуся костру. Хотелось погрузиться в это пекло одним прыжком, не медля. Возможно, он погорячился: их прежний ритм имел свои преимущества. Он хотел было попросить Лань Чжаня плюнуть на просьбы и просто сделать всё как обычно, но тот внезапно перетёк ему за спину, одним рывком сдёрнул верхний халат и, отогнув воротник нижнего, прижался губами к шее прямо под волосами. Вэй Ина пробила дрожь. Язык Лань Чжаня выводил причудливые письмена, губы то и дело прихватывали тонкую кожу, а он только и мог, что корчиться от пронизывающего наслаждения да пытаться удержать равновесие. Пальцы на ногах поджимались, хотелось скулить, так было приятно. Удовольствие почти щекотное, но невозможно сладкое посылало по всему телу волны мурашек одну за другой. Тонкие волоски на руках встали дыбом. Он и не думал, что шея может быть такой чувствительной! Ему нравилось, когда в порыве страсти Лань Чжань впивался в неё почти до крови, но то было удовольствие яркое и болезненное, как луч солнца, бьющий в лицо, и оно уж точно не могло сравниться с нынешней пьянящей лаской. Он всё-таки застонал, жалобно и тонко, склоняя голову и давая лучший доступ. Боги всемогущие, он мог кончить от одних этих поцелуев. Но у Лань Чжаня, очевидно, были другие планы. Отстранившись, он сдвинул с плеч Вэй Ина нижний халат, заставляя скользнуть вниз, огладил обнажившуюся спину. Ладони, широкие и все ещё прохладные, прошлись по нагревшейся коже, легли на плечи, притянули ближе. Зубы прикусили местечко между шеей и плечом ощутимо, но всё же легко, очевидно сдерживаясь. От этой тщательно сдерживаемой страсти возбуждение ударило в голову Вэй Ина, как в гонг, заполняя пространство равномерным гулом, отсекая все прочие звуки. Раздетый по пояс, он развернулся в кольце рук, притягивая Лань Чжаня за шею, и впился в его губы поцелуем. Он старался не кусаться слишком сильно, он сам просил, в конце концов, но не терзать эти губы, не вонзаться зубами в их сладкую мякоть было невозможно. Руки Лань Чжаня придержали его за скулы, мягко направляя, жадный язык проник в рот Вэй Ина, не подчиняя, но лаская, наглаживая нёбо, очерчивая кромку зубов, толкнулся раз, другой. Лань Чжань нежно трахал его рот языком, подталкивая к постели, пока наконец не подхватил Вэй Ина под колени и спину, укладывая на матрас. Он нависал на вытянутых руках, разгорячённый и прекрасный, в светлых глазах мерцали языки пламени, меж тёмных прядей виднелся алый краешек уха. Нежность и любовь яростно тянули сердце Вэй Ина каждая на себя, норовя порвать надвое и забрызгать всё вокруг его кровью. Он попытался притянуть Лань Чжаня ближе, но тот отстранился, снимая с шеи его руки и целуя запястья. Ах, да. Ещё же штаны. Он приподнялся, облегчая Лань Чжаню задачу, и через мгновение уже лежал обнаженный, греясь в лучах его взгляда. Пошлые вопросы вроде “Нравится то, что видишь?” так и рвались с языка, но задавать их не было никакого смысла. Все мысли и чувства были написаны на лице Лань Чжаня крупными символами. Ошибиться невозможно. Как завороженный, тот провел пальцами по ноге Вэй Ина, потянул, поднимая ступню к своим губам, и очертил языком косточку. Аккуратно прикусил край пятки. — Лань Чжань, — выдавил Вэй Ин, захлёбываясь воздухом. — Ты что делаешь? — Ласкаю тебя, — выдохнул тот, не сводя с Вэй Ина горячечного взгляда. — Почему именно та-а-а!.. — договорить не получилось. Горячий язык скользнул от пятки к пальцам, проводя по ступне влажную линию, заставляя корчиться от наслаждения. Лань Чжань вобрал в рот большой палец, посасывая, легко покусывая. Глаза его становились всё темнее от расползавшихся зрачков. С влажным звуком выпустив палец, он вновь поднялся языком до косточки, приласкал ее поцелуями, слегка царапнул зубами. Смотреть на это не было никаких сил: Лань Чжань казался воплощенным демоном наслаждения. Мощный и опасный, подавляющий и восхитительный, с почти чёрными от желания глазами и разметавшимися по плечам угольными прядями. Вэй Ин опустил руку, накрывая свой член, собирая выступившую смазку. Заметив его манёвр, Лань Чжань опустил ногу Вэй Ина на постель и резко подался вперёд, проводя носом щекотную дорожку от щиколотки до паха. — Привет, — переводя дух, улыбнулся ему Вэй Ин, запуская пальцы в шёлковые пряди, и провалился в абсолютно безумный, полыхающий похотью взгляд. Лань Чжань отвёл его руку и, всё так же глядя в глаза, слитным движением вобрал член в рот. Вэй Ина выгнуло в дугу. Он запрокинул голову, выпуская на свободу отчаянный стон, пах будто окатило кипятком. Влажный жар обволакивал его естество, ловкий язык ласкал ставшую такой чувствительной кожу. Он развёл ноги шире, давая дорогу горячим ладоням, и почувствовал, как ко входу прижался палец, нежно массируя и надавливая. Губы Лань Чжаня скользили по члену. Было сладко, жарко, неистово хорошо. Вэй Ин вцепился пальцами в шелковистые пряди, мягко направляя, прикладывая огромные усилия, чтобы не врубаться в этот рот со всей силы, загоняя под корень и ощущая нежные выдохи у самого основания. У этой неторопливой, страстной пытки был пьяняще приторный вкус. Они были вместе уже давно, но к такому Лань Чжаню — страстному, жадному, несдержанному — Вэй Ин никак не мог привыкнуть. Невозможно было не обмирать от неприкрытого желания, наконец-то нашедшего выход, от властных бесстыдных движений. Казалось, второго нефрита клана Лань в постели не смущало ничего, и Вэй Ин терял от этого голову. Пальцы Лань Чжаня проникли внутрь, мягко растягивая, уговаривая. Сперва один, потом второй. Вэй Ин, не помня себя, метался по кровати: Лань Чжань брал его на пальцы в такт движениям своих губ и языка, удовольствие внутри нарастало подобно снежной лавине. И вот пальца уже три… С губ лился поток несвязных восклицаний и стонов. Вэй Ин был так близко... Но Лань Чжань внезапно отстранился, и прикосновение холодного воздуха к влажной коже слегка отрезвило. Вэй Ин приоткрыл полные слез глаза. На щеках Лань Чжаня горели красные пятна, грудь тяжело вздымалась, а губы были алыми от прилившей крови. Его член прижимался к животу, пачкая нефритовую кожу мутными белёсыми потёками. В тёмных от возбуждения глазах не плескалось ни единой мысли. Член Вэй Ина под этим взглядом конвульсивно дёрнулся. Пожалуй, если Лань Чжань продолжит так на него смотреть, он кончит в самом ближайшем будущем, даже не касаясь себя. Но тот вдруг склонился, согнул ноги Вэй Ина в коленях, укладывая себе на плечи, и накрыл собой. Его лихорадочно бьющееся сердце стучало в грудь Вэй Ина, словно хотело прямо сейчас сменить место обитания. Вэй Ин обхватил ладонями лицо Лань Чжаня, и тот бездумно втянул большой палец в рот, прихватив зубами и посасывая. — Давай, — прошептал Вэй Ин. — Давай прямо сейчас! Тяжело дыша, Лань Чжань развёл его ягодицы и вошел одним плавным движением — сразу и до конца, распирая и подчиняя, соединяясь в одно. Впервые за долгое время боли не было вообще. Только пьянящее ощущение заполненности и срывающее крышу осознание, что всё, ближе уже невозможно. Вэй Ин прижался губами к виску Лань Чжаня, ощущая первый слабый толчок. А затем ещё один, бьющий прямо в заветную точку удовольствия. Оставалось только скулить и извиваться от наслаждения. — Да, Лань Чжань, вот так, сделай так ещё. — Руки скользили по влажным плечам, но он всё равно старался притянуть Лань Чжаня как можно ближе. Размеренные, сильные толчки подводили к разрядке, будто за руку. Лань Чжань трахал его медленно, с оттяжкой, никуда не торопясь, словно у них была вечность, чтобы любить друг друга. Это было удивительно и ново по сравнению с их обычной лихорадочной страстью, но вместе с тем эта пытка удовольствием буквально тянула из Вэй Ина жилы. Терпеть становилось совершенно невозможно. Он хотел своего дикого нефрита обратно сейчас же! — Лань Чжань, пожалуйста, быстрее… пожалуйста… — в полузабытьи шептал он, и паузы между толчками становились на какую-то долю мгновения короче. Это было — как пить мёд не в силах остановиться и без возможности унять жажду. Вэй Ина трясло, словно в лихорадке, он отчаянно подавался вперёд, пытаясь насадиться резче, глубже, но уверенные руки ставили предел, и пытка продолжалась. — Сильнее! Ну же! — молил он, но все просьбы оставались без ответа. Он задыхался в силках этой тягучей ласки, не в силах вырваться на свободу. Сжав в горсти волосы Лань Чжаня, он потянул, заглядывая в его лицо, и поймал полный невысказанной муки взгляд. Налившаяся цветом губа была прокушена, к подбородку стекала тоненькая струйка крови, глаза затопил лютый животный голод. — Лань Чжань, — прошептал он, стирая пунцовый потёк и слизывая с пальца терпкие капли. Хотелось выглядеть как можно более грязно, порочно, немыслимо, чтобы уж точно не устоял. И это сработало. Вэй Ин почти услышал, как с грохотом обвалились цепи, сдерживающие порывы Лань Чжаня. Тот с тихим рыком дёрнул бёдра Вэй Ина на себя, входя глубже, резче, выбивая отчаянный крик. И вот это… это было по-настоящему хорошо. Перед глазами вспыхивало, пах заливало огненной лавой, в ушах стоял гул, и стоило пальцам Лань Чжаня обнять его член, как Вэй Ин кончил с протяжным стоном, впиваясь ногтями в его плечи. Он покачивался на волнах экстаза, едва осознавая себя и бездумно принимая мощные толчки, когда внутри разлилось тепло. Ноги соскользнули с плеч Лань Чжаня, блаженно вытянулись, и Вэй Ина накрыло влажным от испарины телом как самым лучшим в мире одеялом, пусть и немного тяжёлым. Они лежали, переводя дух. За окном возмущённо прокричала ночная птица, будто бы осуждая. “Не завидуй!” — мысленно ответил ей Вэй Ин и погладил Лань Чжаня по голове. Тот лежал ничком, загнанно дыша ему в плечо. Его семя вытекало из Вэй Ина на постель, и пусть ощущение было не слишком приятным, Вэй Ин всё равно им упивался. — Это было здорово, — с улыбкой сказал он и поцеловал спутанные пряди. — Не получилось, — пробормотал Лань Чжань, устраиваясь поудобнее у него на груди. — Чего это не получилось? Всё получилось, и очень даже хорошо. Вместо ответа Лань Чжань поцеловал его в грудь. — Я знал, что в душе ты нежная орхидея, — попытался пошутить Вэй Ин, но прозвучало слишком ласково для шутки. Лань Чжань только фыркнул насмешливо. Лежать так, слушая его дыхание и перебирая шёлковые локоны, было до невозможности хорошо. Если бы Вэй Ину предложили провести остаток жизни именно так, он бы согласился, не раздумывая. “Но в следующий раз, — подумал он, — в следующий раз пусть будет как раньше. А потом снова повторим. Разнообразие в постели ещё никому не мешало!” В конечном счёте, у них действительно было что-то около вечности, чтобы любить друг друга.