В борьбе за счастье.

По светлому мрамору стучали грузные танкетки классических чёрных туфель. Запах дорогого парфюма разносился по свежевыкрашенным стенам особняка. Запонки на фраке отливали золотом на свету. Его светлые волосы были как всегда убраны в аккуратно зализанную чёлку на боку, чем сильно выделяли его тяжёлые веки и брови, сложенные как-то высокомерно, выделяя надменный взгляд его. Он медленно прогуливался по своим владениям в Париже, по величественному особняку, купленному на сбережения покойного отца, который хотел обеспечить своему отпрыску будущее, достойное почтенного британца. Он рассматривал высокие потолки, украшенные мозаикой из тысячи лампочек, образующих картину. Любовался также картинами, купленными на аукционах матерью, что принесла их в дар единственному сыну, который любил живопись, но никогда не проявлял к её покупке особого интереса. Огромная, длинная, мощёная светлая лестница, винтом поднималась на второй этаж поместья, откуда открывался умопомрачительный вид на самую живописную половину старого города, с её аллеями, парками, мостами и помпезными сооружениями, собирающими тысячи туристов ежедневно. Особенно прелестный вид открывался из хозяйской спальни: там можно было разглядеть не малый кусок Эйфелевой башни, да и близлежащие территории. Но всё-таки самая красочная, да и пожалуй многолюдная панорама была видна из рабочего кабинета нового злодея. Изнутри дома видео его не было, ведь миллионы фресок скрывали главный проход, а окно, открывающее вид на столицу было незаметно для простого прохожего. К слову о кабинете нового злодея: система активно защищала конфиденциальность всего помещения, так что вся современная техника была под контролем. Тёмные металлические конструкции на фоне серых стен были сильным акцентом, но несмотря на такой мрачный образ дома, в нём было много окон, свет которых играл на обилие зеркальных поверхностей. Стеклянный стол с металлическими ножками полукругом обвил половину кабинета, утонув в свете яркого солнца. Сие рабочее место обращало взор трудящегося половиной на панораму города, а половиной на небольшую картину какого-то абстракциониста, но не спешите разочаровываться в убранстве комнаты: если правильно всё сделать, можно опуститься в чудесный подземный сад с тысячами бабочек, которые будут отравлять жизнь не только нашим героям, но и всему Парижу в целом. Там же была небольшая стойка для акклиматизации и проведения расчётов. -Да, мама!- Всё хорошо, мама.- Да, я получил твои картины, спасибо.- Да, я договорился с поваром об обеде, не беспокойся. Скажи, как там Хлоя?- Ну, я рад. Передай ей, если захочет, пусть приезжает. - Спасибо, мам, ладно всё, я занят, пока. Феликс зашёл в спальню и во всей своей шикарной одежде, вкусно пропитанной парфюмом, он обрушился на кровать, подложив руки под голову, задержав дыхание и зажмурив глаза. Ему просто хотелось отдохнуть и забыться, ведь все эти переезды ужасно выматывают. Да и родной дом был в тысячи миль от него, и любимые тоже, вот и накинулась на него волна детского уныния и беспредельной усталости. Давайте немного поговорим о Феликсе, ведь этот персонаж достоин нашего глубочайшего внимания, как никто другой. Предлагаю начать с самого детства, когда он со своим отцом и матерью обитал на севере Большого Лондона в Барнете, в шикарном особняке с бассейном, собственным озером с утками, огромным полем для гольфа и небольшим лесом. Это было его пристанище, ведь всё своё детство он провёл именно там, приглашая учителей из разных элитных школ страны, занимаясь в большой отцовской библиотеке, изучая физику, математику, астрономию, химию и прочие точные науки. Также он к своим пятнадцати годам знал шесть языков, на четырёх из которых свободно говорил, знал азбуку Морзе и язык жестов. Его мать унаследовала киностудию, которая успешно развивалась и приносила приличный доход, а отец был благородных корней-граф, так что именно он настаивал на том, чтобы все жизненно важные науки сын получал дома. Разумеется, всем правилам этикета и ловкостью манер мальчик был научен с пелёнок. Родители лично контролировали этот процесс до пяти лет, после чего наняли огромное количество педагогов и гувернёров, дабы погрузиться в трудности киноиндустрии. Богатенький англичанин, со всеми признаками джентльмена, безумно начитанный и интеллигентный- мечта, а не ребёнок, просто идеал, только была и обратная сторона идеала. Мальчику строго настрого запрещалось общаться с детьми не семейного круга, а именно со всеми, кроме брата Адриана и их общей подруги Хлои. Также, он не имел право на свободное посещение улицы, вне домашней территории, а если и случалась такая возможность, то только строго с десятками гувернёров, охранников или с родителями. И да, любая попытка самовыражения каралась отцом суровым наказанием. Конечно, когда он был ребёнком, родители разрешали ему яркую и свободную одежду, но после десяти лет разноцветные футболки с джинсами, заменились на серые, белые и чёрные рубашки, жилетки на глянцевых пуговицах, мерзкие классические брюки и лаковые туфли. Одним словом: наряд политика или принца. Вообще, отец Феликса был человеком достаточно консервативным и прямолинейным, всегда следовал определённому плану и под этот режим подводил семью. Сына он всегда держал в ежовых рукавицах, но, как он сам говорил:«это всё на благо этого юного джентльмена». Это был единственный сын старого графа, так что и наследство он ему оставил не маленькое, ну, как оставил, он завещал всё жене, всё, до последней копейки, а сына оставил ни с чем, под предлогом:«ты сам должен всего добиться». Мать же, наоборот пыталась быть с ребёнком снисходительнее, мягче. Она безумно любила его и не видела ни одного его изъяна, которых, за тринадцать лет жизни с отцом накопилось огромное количество. И да, конечно, если вы думаете, что он был таким паинькой и выполнял всё беспрекословно, то смею вас разочаровать. Сидя всю жизнь в домашней библиотеке, мальчик изучил много книг по психологии человека, книг по устройству человеческого разума и прочие книги, которые научили его анализировать и просчитывать новый шаг собеседника. Тем самым, он к своим десяти годам мог лак искусно врать и обвивать вокруг пальца, что нельзя было верить, что это ложь. Многолетняя игра в шахматы научила его ловкости рук, так что и трюки он проворачивал такие, что и представить страшно. Пока он был ребёнком, они с семьёй часто ездили в Париж, на встречу с родственниками. Там он и озорничал с братом, как две капли воды похожим на него самого, так что любимой игрой мальчишек было притворство друг другом. Так однажды, Феликс заигрался на целые выходные и остался с тётушкой в Париже, в то время как брат, активно изображал его. С ними вместе всегда играла дочь мэра Парижа Хлоя, но особо тёплыми чувствами к Феликсу она не пылала никогда и это ужасно бесила нашего героя. Зато она была тем самым человеком, из немногих, кто мог различить мальчиков и помочь родителям. Правда, к подростковым годам вся эта изоляция дала о себе знать. Мальчик стал страдать от недостатка общения со сверстниками, да и с братом отношения испортились. К тринадцати годам они почти перестали общаться, ведь у Феликса скончался отец и, когда ему нужна была поддержка брата, его рядом не было. Тогда, в юном сердце мальчика поселилась ненависть, а с годами зависть успеху и популярности французского родственника. Он стал презирать всё и всех, кто хоть как-то связан с Адрианом, так что, когда сам Габриель предложил ему пост суперзлодея всея Парижа, парень не задумываясь согласился, ведь это был тот редкий шанс, когда он мог доказать всем, чего стоит. Что же касается личной жизни, так он с самого детства был влюблён в Хлою, которая ответила ему взаимностью только спустя много лет. Они стали встречаться с девятнадцатого дня рождения девушки, но за весь период отношений, никаких намёков на романтику не было. Девушке разумеется хотелось и цветов, и подарков и поцелуев, но ничего не было. Вместо этого, он ничего ей не рассказав, покинул страну, обосновавшись в новом особняке в Париже, который ему позволила выкупить мать, выделив на это деньги покойного мужа. И вот мы вернулись к тому, откуда всё начиналось. Феликс, уставший и измотанный, потерявший интерес к девушке, которую так отчаянно добивался, лежал на белой простыне не снимая дорогого костюма, пытался отдаться Морфею в плен. Веки его были тяжёлыми и слегка тёмными, больше напоминая синяки, из-за долгого переезда и вечного недосыпа. Голова была забита всякой ерундой, в роде старых воспоминаний из жизни, так что поймать сон было достаточно трудно, но он не сдавался и отчаянно пытался запрыгнуть на облако и улететь в царство грёз. И только ему это начало удаваться, как вдруг в дверь позвонили. -Ох, кого там нелёгкая привела?-ворчал себе под нос парень, спускаясь по винтовой лестнице.-Надо напомнить себе нанять дворецкого. Он дёрнул за ручку и дверь отворилась. На пороге стояла длинноногая красавица в тёмном плаще с капюшоном, из-под которого выглядывали рыжая чёлка и два искрящихся зелёных огня. Парень совершенно не ожидал увидеть её, да в прочем, он никого не желал видеть, но к этой особе у него были смешанные чувства. Он просто смотрел на неё, внимательно изучая мокрую мадмуазель, по краям плаща которой стекали большие капли воды. -Мне ещё долго так стоять, или всё-таки впустишь?-надменно произнесла девушка, продвинувшись чуть вперёд в надежде на то, что её пропустят. Парень одумался и пропустил её в дом. -Ну и на кой Чёрт ты заявилась в такое время, Лила?-от раздражения грубо спросил Феликс. -Ой, да брось. Мы ведь работаем вместе, так ведь, вот я и решила навестить тебя, так сказать узнать тебя получше. -Гм, а тебя не смущает, что десять вечера не самое лучшее время для разговора? Говори мне правду, чего ты хочешь? -Хочешь правду, ладно. Я шла к Габриелю, но его дома нет, так что я подумала, ты знаешь, где этот старый псих. Парень отвернулся и пробормотал: -А это уже не твоего ума дело, куколка. Говоря это, он как-то странно посмотрел на картину, висящую на стене, при этом потирая ладони, тем самым нагревая их. -Знаешь, дорогуша, не забивай свою очаровательную головку такой ерундой. Тебя что-то ещё интересует? -Да,-ответила Лила.-когда можно будет приступить к исполнению нашего плана? -Думаю, спешить не стоит. Мы будем наблюдать за ними и выискивать слабые стороны. Поверь, так будет проще избавиться от них. Кстати, долго ты ещё собираешься стоять в плаще? И правда, девушка всё это время стояла в одежде, с которой отчаянно стекали капли мерзкого осеннего дождя. -Да, ты прав, мне стоит раздеться. Как только она произнесла это, она скинула плащ и приблизилась к парню, стоявшему в полном похотливом экстазе. На слегка загорелом теле девушки из одежды была чёрная, кожаная юбка-карандаш до колена и коротенький топ, еле прикрывающий грудь, так и норовящую выпрыгнуть из бюста. Он проглотил слюну и пригласил её на кухню- выпить чего-нибудь, чтобы согреться. -Чай, кофе,какао-выбирай!-произнёс он, уже не в силах сдерживать своего смущения перед аппетитными формами девушки, так что слегка заикался, но это было абсолютно незаметно. -А есть вино? Я бы выпила пару бокальчиков, для расслабления. Ты ведь не из тех парней, которые против алкоголя в женской крови, ведь так?-при этом она нагнулась так, что вся красота её тела показала свой свет миру, затмив взор Феликса. Он не задумываясь вытащил из бара бутылку дорогого красного вина, откупорил пробку и налил девушке и себе по бокалу. Она поднесла его к губам и чуть приподняв руку, медленно стала раскачиваться, точно заманивая и без того истекающего слюной, дабы заполучить такую красотку к себе в постель такую бестию, парня. Свежий след от алой помады растёкся по стенкам бокала, слегка наполнившись немного кислым привкусом сухого напитка, будоражащего кровь. На её губах оно оставило свой поцелуй и устремилась быстрой, кровавой рекой дальше, обволакивая её язык, щёки, медленно стекая по горлу чем-то терпким. Так, сделав пару глотков, она поставила сосуд на прозрачную ножку и немного потянулась, но делала она это с такой грацией, такой свободой движения и завораживающий дерзостью. -Знаешь, а ведь я так и не нашла причины, по которой мы могли бы выпить это прекрасное вино, может быть у тебя есть идеи?-произнесла она на таком пошлом зевке, смахивая остатки напитка с губ кончиками пальцев. И делала она это так эротично, что окончательно добило нашего героя. Знаете, я бы прекрасно поняла, если бы он вспылил и прекратил сие безобразие каким-нибудь резким словом, но увы. Он просто встал из-за стола и направился резать фрукты под вино. Вот так просто, направился резать фрукты и ничегошеньки не сказал. Странно, не правда ли? Но не будем отвлекаться, продолжим. Девушка, глядя на нервно порубленные неровные дольки апельсина, поняла всю ситуацию. И тут ей окончательно свело крышу. Она спустилась со стула и тихонько подошла к парню, слегка обняв его со спины. Он, конечно, зажал плечи, немного скуксившись, показывая всем своим видом всю неловкость ситуации, но внутри у него всё вскипела до максимума и булькало в радостной агонии. -Что за....? Жёсткая корка сочного апельсина под лезвием ножа сходила, оставляя только нежную, девственно чистую мякоть, чуть надавив на которую можно было разбрызгать такой сладкий сок. Нож выскользнул из его рук, упав на столешницу, но им это было не важно. -Я надеюсь, ты не боишься испортить этот шикарный костюм?-спросила на коротком вздохе девица, буквально разрывая пуговицы на чёрном фраке. Её пальцы работали так быстро, что вскоре из-под рубашки показался пресс парня. -Ты ведь так просто не остановишься, так ведь?-спросил он её, когда она в очередной раз опустила свои губы на его шею. -Меня учили доводить дело до конца, так что, да, я не отступлюсь. -Раз так, тогда сделаем это красиво, и да, потом не говори, чтобы я остановился.-произнёс он и обрушился на неё в страстном поцелуе. Нежные волокна кисло-сладкого киви, под силой лезвия отдавали свой колкий сок, рассыпаясь на круглые, нежные дольки. С каждым новым ударом, клинок всё сильнее бился о доску, пробивая её своими острыми шипами. Он медленно расстёгивал ей лиф, при этом жадно поглощая её упругую плоть. Она же почти лежала на его коленях, пытаясь дотянуться до ширинки его старомодных брюк. И вот она уже расстёгивает пуговицу, одну, вторую и чёрный металлический бегунок устремился вниз. На очереди спелая вишня, залитая алым соком, который мгновенно впитывается в поверхность, оставляя яркий след после себя. Очень напоминало помаду на его плече: такая же аппетитная и хочется ощущать её вкус на губах постоянно. Ледяное лезвие пронзило ягоду насквозь и вот она- заветная приторная кровь, с привкусом чего-то пьянящего. Дольки отлетали от клинка медленно, разливаясь в нечто ароматное, а твёрдая кость крошилась от его силы. Её волосы летали по комнате в поиске пристанища, ведь на её плечах место было занято могучими пальцами, разминающими усталую спину, доводя её обладательницу до дрожи в конечностях, с резким вздрагиванием и почти смеющимся, точно от щекотки, стоном. Она сидела, чуть поджав колени, а его руки бегали по её спине и тысячами разрядов, возбуждали её, вынуждая на крик, больше похожий на радостный визг. Думали я забыла про этого красавца. Да, этот солнечный, сладкий, мягкий солнечный красавец- банан. Самое приятное-безжалостно, медленно, вырывая ворсинки, снимать с него кожуру, а потом надкусывать, проглатывая нежнейшую мякоть, что мёдом стекает по горлу. Она сорвала с него кожуру, ошмётки которой разлетелись по всей кухне, и сразу, не разламывая его, положила в рот, оставляя на нём подтёки её помады. Слегка надкусив, она почувствовала этот тончайший вкус свежести и наслаждения. Плод раскатывался по её зубам, рассекаясь в некую сладкую смесь, доводящую до желудочной колики, вводя жертву этого искушения в состояние оргазма. Думаете на этом всё? Ошибаетесь. Теперь всю эту фруктовую смесь нужно было смешать с чём-то крепким и не столь упругим. И тут на помощь пришёл старик-бокал на стеклянной ножке, а в нём вкуснейшее, терпкое вино. Широкой струёй оно полилось на фрукты, брызгаясь и колыхаясь в графине. Теперь это нужно было взбить. А кто, если не блендер справится с этой задачей. Он вошёл в райскую, благовонную пучину винного моря и его лопасти с ножами стали без перерыва рубить проплывающие и уже затонувшие парусники. От напряжения в воздухе повисло напряжение, металл нагрелся, а несчастные, дрожащие фрукты почти слились с вином, но до этого доводить не стоит, так что медленно, с растёкшейся жидкостью, горячего парня вытащили. Но, как не удержаться и не облизать такую красоту? Все стекающие капли поймал её язык, переменно проглатывая спелый сок. -Ты должна понимать, что со мной играть опасно, детка. И да, твой язык слаще самого сладкого вина. -Я не боюсь опасностей, мальчик. Бойся лучше за себя. Она, держась за его щёки пальцами, слегка приблизилась к нему и вот, их губы, словно медовый десерт склеились друг с другом. Во рту перетирало вино, а на ресницах играли искры жаркой игры. Его руки опускались всё ниже к её груди, медленно обхватывая её и соединяясь в объятии на её спине. Она сидела на его коленях, упираясь своими чашечками в его кость, скрестив пятки сзади. Его губы прикасались к её шее и ключицам, оставляя пьянящие тело следы страстного желания ощущать вновь и вновь её кожу на себе. Жужанин ранящих лопастей и вновь вся эта благоухающая смесь взбудоражена скрежетом и брызгами разгорячённого блендера. Он спустил с неё чёрные кружевные трусики и провёл губами по обнажённому животу. Он опускался всё ниже, пока не добрался до розы, а дальше: кровь, стоны, причмокивания сухих, потрескавшихся губ на белой, такой шёлковой груди. -Я предлагаю подняться в мою спальню и сделать это там, а то уборка на кухне на самое приятное занятие.-предложил парень, подхватив её смеющееся от дикого восторга тело на плечо, ухватившись за её ягодицы, слегка похлопываю их. Они поднялись на этаж выше и устремились в спальню. Всю дорогу она,уже хорошо так под градусом, размахивала руками, периодически хватая его уже далеко не идеальную причёску. С таким, слегка похотливым смехом, он обрушил визжащее от восторга тело, пропитанное вином, на кровать и со всей высоты своего роста прыгнул на неё, опустив свой блендер в эту ягодно-фруктовую смесь, доводя девушку до того самого состояния, когда и больно, и страшно, и до жути приятно одновременно. Ладонями уперевшись в его плечи, она набросилась на него, зажимая пальцами точку на шее и опустив губы на горячие щёки оппонента. Спустя какое-то время, она лежала головой на его груди, почти водностью завернувшись в одеяло, а он прижимал её к себе, цепляясь за возможность вновь ощутить обнажённое тело рядом с собой, вдохнуть запах ароматной, упругой кожи, пропитанной какими-то редкими цветочными ароматами и вина. -Как тебе ночь?-спросил её Феликс, глядя на удовлетворённую улыбку. -Знаешь, я думала ты зануда и не крут в постели, но я тебя недооценила. Ты опасный тип, Феликс. -Ты боишься меня? -Нет, но я убедилась в том, что мы можем работать на равных. -Ты очень плохо знаешь меня, куколка. Не говори так раньше времени, поняла? С этими словами о встал с постели и поправив шорты направился к выходу. -Ты куда?-спросила Лила, приподнявшись на руке, прикрыв грудь одеялом. -Я привык спать и работать один, так что нет смысла куда я иду. Дверь захлопнулась и она осталась совсем одна, откинувшись на подушку и погрузившись в самый сладкий сон в её жизни. Феликс же направился в гостевую спальню, где свалился на кровать, но сон так и не приходил. В голове кружились только события ночи, будоражащие кровь и память. Но, преодолев агонию, он смог открыть врата в царство грёз и мечтаний. На утро, парень проснулся от такого соблазнительного аромата откуда-то с кухни и какой-то прелестной, старенькой мелодии. Разумеется, устоять он не смог и через силу поднялся с постели. Хотя, если сесть на край матраса, со всеми этими гудками паровозов на Ватерлоо, да и отвратительным чувством раздробленности всех костей разом, то да, он встал. Но желание нормально поесть было сильнее любой боли, так что аккуратно, по стеночке, но он всё-таки спустился вниз и подошёл к стойке, за которой, на другом конце кулинарила девушка в его белой рубашке, слегка пританцовывая под ту самую мелодию. Её движения так сильно освежили парню голову, что он не смог удержаться и не похлопать её по пышной попке. Сказать, что девушка испугалась- ничего не сказать. Это даже, скорее был не страх, а неожиданность, поставившая в неловкое положение красотка с ленивым пучком на скорую руку. Она повернулась к нему и вместе с этим отключила музыку. Лицо её было слегка обескуражено и даже немного тревожно. -Чёртов извращенец, что-то не так?-поинтересовалась она. -Эта музыка, она разбудила меня. Что это?-спросил Феликс, глядя прямо в глаза девушке. -Beast Of Burden, The Rolling Stones, а что, тебе не понравилось? -Почему? Это классика истории рока, одна из самых лучших групп Британии, да и в целом мне нравятся многие их песни. -Он провёл ладонью по её щеке и затем поцеловал, быстро, аккуратно и нежно, почти без следов.-И да, ты выглядишь очень сексуально в моей рубашке, детка. Я надеюсь, у тебя под ней ничего нет.-он снова хитро прищурился, чем создал неловкую паузу в разговоре, после чего засмеялся. -Ты идиот, просто знай это!-произнесла девушка, сгорающая от стыда. -Да ладно тебе, вчера ночью ты была более смелой, крошка. -Давай не будем об этом, хорошо? -Тебе противно говорить о собственном сексе, тем более, если тот, с кем ты спала твой собеседник, то есть я? -Ты нарываешься! Он подошёл ближе к ней, почти вплотную, слегка приподнял её и посадил на край столешницы. Её руки впились в каменное покрытие намертво, а он чуть коснувшись её подбородка, потянулся к её слегка дрожащим гробам, постепенно заглатывая их, просовывая самой язык нав встречу. От этого напора, она не могла сидеть нормально, так что отклонилась на спину, чуть ударившись головой о камни, но не желая отпускать его губы не на шаг. Её ладони уже прижимались к его щекам, дабы продлить это удовольствие ещё на мгновение. Дыхание было прерывистым, но частым, с таким заводящим причмокивание двух языков, что не снять одежду и не впасть в плен полоцких утех было сложно. Но рано или поздно всему хорошему приходит конец. Он отпустил её, ещё раз чмокнув её напоследок, а потом ещё минуты смотрел на неё, с почти марафонской отдышкой. -Доброе утро, лисёнок.-произнёс он, после поцелуя, подавая ей руку, чтобы помочь подняться.-И да, откуда этот прелестный аромат ванили и кленового сиропа? -Это творожные оладьи с ягодами и кленовым сиропом, будешь? -Не откажусь. Через несколько минут они сидели за небольшим стеклянным столом, вкушая шедевр, приготовленный Лилой. За завтраком лучше всего обсуждать какие-то дела внутри семьи, но так как это была просто пьяная ночь, и по сути они друг другу не кем не были, то и обсуждать им нечего, хотя: -Так, я бы попросила тебя внести ясность в наши отношения. Кто из нас мужчина, ты или я? -А какие между нами отношения, позволь узнать? Если ты про сегодняшнюю ночь, то это был просто случайный секс и всё, хотя должен признать, это было шикарно. -Так значит просто случайный секс, да? Ну тогда повторного наслаждения ты не испытаешь, уж прости.-говоря это, на её губах появилась еле заметная улыбка выгоды и шантажа. И надо сказать, она его сломала. -Хорошо, ты же знаешь, что я с Хлоей, -пока с Хлоей.-вставила она. -ну да, так вот, пока мы официально не расстались, будешь у меня на правах любовницы. Я буду звонить тебе, ты приезжать и ублажать меня. --Стой, стой, стой-притормозила девушка.-а что я получу взамен? -Ну, например меня. Согласись, спать с братом известной знаменитости, тем более как две капли воды похожего на него, это круто. Ещё можешь носить мои рубашки- ты в них слишком эротично смотришься и возбуждаешь меня. -Ещё я хочу иногда оставаться у тебя и спать вместе.-заявила она. -Исключено. Оставаться можешь, но спать с собой я не дам. И да, все наши отношения должны остаться в тайне. Если кто-то что-то спросит- -Мы не спали и между нами ничего нет, поняла. Они продолжили трапезу, но ему не давали покоя её взволнованное лицо и то ощущение мягкости рядом с ней. Он протянул к ней ладонь и слегка дотронулся до её запястья, но вот этот нежный шёлк на коже, будто скотчем примотал его к ней. У него внутри опять что-то перевернулось и вспыхнуло. Он захотел снова ощутить её кожу на себе, только в более подходящей и горячей обстановке. Он подтянулся к её уху и прошептал: -Сегодня вечером жду тебя у себя в спальне и да, уже без белья. Он очередной раз кинул ей поцелуй в шею и встал из-за стола. Ему нужно было ехать в особняк семьи Агрест, решить вопрос с завтрашним показом в университете.