Взаимопомощь

Тэхён никогда не был корыстным человеком – просто не любит делать то, из чего нельзя извлечь выгоды. Быть отличником и старостой группы математического уклона часто даётся нелегко, но определённо того стоит. В этом Ким убеждался уже не раз. Бельгийский шоколад и красное вино за сделанную домашку на неделю, мускусный одеколон или украшения за написанную курсовую и немаленькая сумма за то, чтобы прикрыть месяц прогулов. Тэ никогда не жалуется на сбитый режим сна и синяки под глазами, на постоянную вялость и рассеянность от недосыпа, на слоящиеся ногти и бледность, потому что получать такие подарки и иметь такие привилегии, особо не напрягаясь, дорогого стоит. Другое дело – время и желание, а ни того, ни другого у парня обычно нет. Яркие синие волосы всегда привлекают внимание, и не знай его все, как самого прилежного и исполнительного студента, сказали бы, что типичный раздолбай. Раздолбай, да не в том месте. В свободное время между парами парень ведёт себя не взрослее десятилетнего ребёнка, смеясь над всеми глупыми шутками сокурсников и краснея от любого упоминания члена в компании. Девушки без конца повторяют, какой же он милый и невинный, а парни снисходительно похлопывают по плечу, мол, не расстраивайся, найдёшь ещё себе свободную дырку. И Тэхён смущается ещё сильнее, думая о том, что ему бы член побольше, да в его дырку. И ведь никто и не догадается, с чего вдруг Ким на всех пара́х вылетает первым из университета, прощаясь с ребятами уже на ходу. Думают, девушку завёл. А как же! Возбуждение накатывает с такой силой, что иногда дойти до дома, не издавая звуков и не касаясь паха, составляет одну большую проблему. С некоторых пор парень носит исключительно объёмную или странную одежду, из-за чего со спины его часто путают с пожилым. Тэ даже прозвище дали «Старик из Тэгу» за его своеобразный стиль. Но вот незадача, мешок на худом теле – всего-то вынужденная необходимость. С полгода назад синеволосый, который был тогда ещё жгучим брюнетом, получил каменный стояк прямо на лекции. И планируя тихо досидеть до конца пары, проигнорировал сто один раз лектора, который жаждал ответа на свой вопрос по квантовой механике. Не услышав ровным счётом ничего от студента, мужчина, разозлившись, подозвал его к себе. Тут уж отвертеться не получилось, как бы ни хотелось этого и Киму, и его ноющему члену. Но хуже того, что вся аудитория увидела кажущийся немаленьким из-за чересчур узких штанов бугорок, оказалось только ущемлённое достоинство Тэ. При том лучше бы ущемили то, что само собой уже не усмирится. По-настоящему удавиться захотелось уже по окончанию учебного дня. Стоически выдержав все смешки сокурсников, которые, не сказать, что были неловкими – просто смущали, – Кима вдруг неприятно озарило. Вибрация ведь воздействовала только на задницу, потому-то Тэхён и не почувствовал сразу. У него встал от телефона, вибрирующего в заднем кармане. Синеволосый понял, что так не лажал, прежде всего перед собой, ещё никогда. «Господи, я как течная сучка!», — скулил Тэ, прикрыв рукой лицо. Единственное, чего ему тогда хотелось – быстрее добраться домой, чтобы никто не видел его пылающих щёк и не чувствовал горячего сбитого дыхания. На Киме можно было жарить. Кима нужно было жарить. Зато с тех пор Тэ встречается с воображаемой подругой, которую зовут Николь, и она из Франции. Чёрт знает, что француженка забыла в Корее, но раз никто не спрашивает, то этого можно и не придумывать. Друзья синеволосого, подшучивая, обсуждают тэхёновы стояки, адресованные светлокожей шатенке, пахнущей круассанами. Но только Ким знает, что его член подрагивает от мысли о резиновых игрушках, а не о красотках. И пахнут они не круассанами, а вишнёвой смазкой, сладкий вкус которой держится на губах ещё несколько часов. Только в последнее время страпонов перестаёт хватать: чувствовать внутри холодный материал становится неприятным, однообразные толчки надоедают, а удовлетворение уже не накрывает так сильно, как раньше. Тэхён загибается, как от спермотоксикоза, страдая нехваткой настоящего секса. Если раньше ему можно было довести себя до разрядки без прикосновений, то теперь он не может кончить даже надрачивая. Кима это бесит. Бесит, каждый раз, вытирая руки и тело от спермы, оставаться недовольным оргазмом. Синеволосый стал более агрессивным и нервным, что не укрылось от глаз окружающих, которые не могут понять, что происходит с милашкой, что и слова лишнего не сказал бы раньше. Пару недель, как Тэ ходит в универ с пробкой – сил и нервов на то, чтобы растянуть себя нормально уже нет, парень выходит на лекциях в туалет по два раза за учебный день, потому что желание становится настолько нестерпимым, что Ким разве только не хнычет. Только в самой кабинке. Неприметный пульт управления одиноко лежит в серых спортивных штанах, затерявшись в безразмерных карманах под слоями ткани. Иногда, когда Киму становится скучно на лекции, он включает устройство на минимальную скорость, испытывая возбуждение только от мысли, что его могут заметить или из него вырвется хриплый стон, в стенах аудитории слышимый более, чем отчётливо. Но сегодня последняя пара – культуроведение, и каким бы невежей и бесстыдником ни был Тэхён, он глубоко уважает преподавателя, который на самом деле обожает своё дело, а не читает ради дополнительных часов, и никогда не осквернит сием действом неопороченный кабинет. Синеволосый и сам любит все виды искусства всей душой, не обращая внимания на мелкие неудачи в практике. Когда группа проходила скульптуру, Ким вместо Афродиты вылепил Аполлона, потому что а-разве-это-не-одно-и-то-же-имя и а-почему-вы-ущемляете-права-девушек-с-членами. На уроках графики парень нарисовал анималистический рисунок, позже доказывая одногруппникам и профессору, что это вообще-то удав, который съел слона, а не «стрёмная шляпа с хренью, похожей на глаза». На днях прочитанный «Маленький принц» сильно повлиял на ещё не устоявшуюся психику парня. Но что у него действительно хорошо получается – петь. Пожилой лектор каждый раз предоставляет парню пять минут для небольшого выступления с новой песней, слушая, как тот без напряга тянет ноты. Кимов голос прозрачным шифоном обволакивает сознание, дыхание с хрипотцой, глубокий тембр в конце строк наполняет внутренности приятной вязкостью, мурашками доходя до шеи и перехватывая дыхание. Сегодня Тэхён тоже готовит новую песню. До конца большой перемены остаётся чуть больше получаса, парень скучающе ковыряет вилкой рис и с сомнением смотрит на рыбу рядом, которая пустым взглядом вызывает сочувствие у синеволосого. Тэ прикрывает глаза на секунду. Рядом раздаётся короткий стук – вероятно, сумку бросили на землю – и лавка жалостливо скрипит и покачивается на неровных «ножках». Ким переводит расфокусированный взгляд на шатена напротив и вопросительно выгибает бровь. Сокурсники обычно обращаются к нему только за помощью, и этот раз не исключение. Синеволосый на ходу думает, что он получит взамен в этот раз. — Привет. Я Чон Чонгук, мы с тобой на одном курсе, — Гук коротко склоняет голову в уважительном жесте. — Я знаю, ты помогаешь взамен на какую-то услугу. Но дело в том, что у меня нет денег, чтобы сделать тебе дорогой подарок, хён, — шатен кусает губу и смотрит в глаза парня, улавливая малейшую реакцию. — Я помогаю только если мне помогают в ответ, ты ведь знаешь, — Тэхён укладывает голову на сплетённые ладони. — Тебе есть, что мне предложить? — Как насчёт живой альтернативы твоему любимому дилдо? — невинное лицо преображают внезапно расширившиеся зрачки и приоткрытые пересохшие губы. Ким опешивает, одновременно пытаясь понять, не послышалось ли, не бредит ли, не оборзел ли младший, в конце концов. Когда он открывает рот для отказа, анус вдруг начинает пульсировать, сокращаясь вокруг пробки, и синеволосый справляется только с тем, чтобы подавить вымученный стон. Тело реагирует слишком ярко. — Иди через левое крыло в туалет на третьем этаже. Первая кабинка, — Тэ поясняет, видя растерявшееся выражение лица. — Туда никто не заходит, потому что нет унитаза – «с корнем» кто-то вырвал. Гук кратко кивает и тут же направляется к левому крылу, а старший позволяет себе слабость – тихо проскулить от накатившего крышесносной волной желания и дрогнувших в коленях ног.

***

Ким приоткрывает дверь в сортир и воровато оглядывается по сторонам. В помещении пусто и воняет хлоркой, но это сейчас интересует меньше всего. Синеволосый стучится в первую кабинку и успевает заметить только смуглую руку на своём воротнике прежде, чем оказывается прижатым к стенке внутри. Чужое горячее дыхание тут же ощущается на шее, щекочет кожу и треплет расшатанные нервы. Тэхён отчаянно рычит сквозь сцеплённые накрепко зубы. — А ты сильно возбуждён, — Чонгук с интересом рассматривает вздувшуюся от напряжения вену на шее хёна и поднимается выше к глазам. Синеволосый мощно выдыхает, не разжимая челюсть. — Ты сюда, блять, разговаривать пришёл?! — глаза Кима наливаются злостью и вся его скопившаяся нервозность проявляется многим чётче, чем Тэхён мог бы себе позволить в адекватном состоянии. Гуку на миг становится не по себе. — Либо отрабатывай мою помощь, либо твоему языку найдётся другое применение. Чон опешивает, но, видя нестабильное состояние старшего, только распаляется больше. — На колени, хён, — губы расплываются в хищной ухмылке, и Тэхён в ту же секунду чувствует тяжёлую ладонь на плече. Дрожащие ноги подводят, и Ким падает на пол под давлением. Смотрит волком. — Ты с-совсем охуел, мелкий? — синеволосый смотрит снизу вверх и скалится сильнее. Возбуждение давит на мозги, головка больно трётся о промокшие боксёры, а парень безуспешно пытается ухватиться за остатки гордости. Хотя о какой гордости может говорить человек, согласившийся принять за свою же услугу? — Тише, ты же хочешь побыстрее этот член в себя? — Чон наклоняется к лицу старшего и берёт за запястье, кладя чужую руку на свой возбуждённый пах. Ким чувствует потвердевшую плоть под слишком обтягивающими штанами из материала, схожего с кожей. И если тогда Тэ думал, что его размер кажется большим, то сейчас он просто давится кашлем, понимая, что этот не кажется, он действительно большой. Синеволосого потряхивает, ладонь в мелком спазме сжимает орган, и Гук, схватившись за яркие отросшие волосы, низко стонет. Кажется, даже пробка начинает двигаться внутри Тэхёна, он жалобно скулит, сжимая её в себе. Сдаётся, хватаясь тонкими пальцами за пояс и молнию, рывками стягивает штаны почти до коленей, одним движением снимая следом боксёры. От прохладного воздуха на члене шатен тихо стонет – разгорячённый воображением и трением ткани орган слишком чувствительный сейчас. Тэхён обхватывает рукой основание и несколько раз на пробу проводит вдоль ствола. Он никогда не занимался подобным с живым парнем не то, чтобы у него был мёртвый, поэтому наблюдает за мельчайшим изменением поведения Гука. Наклоняется ближе к органу, останавливаясь в нескольких миллиметрах, обдаёт тяжёлым прерывистым дыханием. Чон неосознанно толкается вперёд, мажет истекающей головкой по губам и красной от подскочившей температуры щеке хёна. Предъэякулят остаётся на скуле блестящей вязкой жидкостью, которую Ким слизывает, собирая языком остатки смазки со рта. Гук сильно оттягивает синие волосы назад, отчего Тэ шипит и возмущённо смотрит на младшего. Ещё раз проводит языком по пересохшим губам и аккуратно обхватывает розовую головку, посасывает, обильно смачивая слюной. Член плавно скользит в рот глубже – Тэхён позволяет это сделать, послушно расслабляя горло. Парень втягивает щёки, создавая большее трение, проходится шершавым языком по всем венкам и вымученно хрипит, ощущая, как рефлекторно сжимает пробку в себе. Вибрация от хрипа проходит по всему органу, отдаваясь приятной волной в теле Гука, заставляет его пальцы впиться в выкрашенные пряди с огромной силой, останавливая, чтобы не начать вбиваться в податливый рот. Ким скулит и выпускает член. От его губ к покрасневшей головке тянется нить слюны, которую тот разрывает движением руки. Переждав несколько секунд, снова припадает к паху младшего, вылизывая ствол размашистыми мазками, посасывает, смешивает предъэякулят со слюной, разнося по всему органу, и снова водит языком. Поджавшиеся яички остаются без внимания – Ким слишком хочет быть трахнутым, чтобы дать тонсэну так быстро кончить. — Сто-ой, хён. Мне кажется, ты меня сожрать хочеш-шь, — чонов голос понизился на несколько тонов, глаза плотно сомкнуты. — Ты, что ли, лубрикантом со вкусом обмазывал игрушки? Тэхён хмурится и удерживает себя от того, чтобы пустить в ход зубы. — Отвали, — шатен заинтересованно хмыкает и отстраняет от себя синеволосого, за локоть поднимая с коленей. — Достаточно, — с придыханием, — обопрись о стенку и отклячь задницу. Тэхён послушно исполняет указания, кладя голову на скрещённые руки. Смотрит через плечо расплывчатым взглядом и дышит приоткрытым ртом. Чонгук касается тонкой талии под объёмным свитером и оглаживает ладонями худые бёдра, цепляя указательным пальцем шнурок спортивных штанов. Вещь сползает вниз к голеням, как только верёвка оказывается развязана. Младший проводит рукой по мягким половинкам и сжимает их через тонкий материал. Когда ткань натягивается, шатен отчётливо видит инородный предмет под боксёрами. Одним движением спускает их к штанам и надавливает одной ладонью на поясницу, заставляя хёна прогнуться ещё сильнее. Гук раздвигает в стороны ягодицы, любуясь ромбообразным красным кристалликом внутри синеволосого. — Так во-от ты какой, — тянет удовлетворённо, разводя половинки ещё шире, большим пальцем заталкивая пробку глубже. Тэхён прячет лицо в сгибе локтя и приглушённо мычит. — Тебя и растягивать не надо, и о смазке позаботился. Какой хороший мальчик, — Чонгук скользит одной рукой к паху Тэхёна и заключает в кольцо из пальцев уже стоящий член, треплет цветные волосы и мягко притягивает за пряди, чтобы губы оказались около уха парня. — Ты течёшь неимоверно, я все пальцы испачкал. Та-ак возбудился, хотя я не касался тебя даже... — горячим дыханием палит красное от стыда пополам с диким желанием ушко. — От чего только: от того, что отсасывал мне, от пробки в заднице или от моих слов? Ким скулит. — Пожа-алуйста-а, просто тра-ахни, — Гук замечает, как трясутся колени хёна, его красное от слёз, замученное лицо, и просто следует чужим желаниям. Младший резко вынимает пробку, отчего по туалету разносится громкий хлюпающий звук и кимово всхлипывание. Чон размазывает по всей длине естественную смазку и без предупреждения входит. Тэ болезненно вскрикивает и сгибается пополам, сжимая член мышцами входа. Чонгук втягивает воздух сквозь сжатые зубы. — Тэхён, расслабься, я не могу до конца войти, — парень легко похлопывает рукой по чужому бедру. Старший постепенно расслабляется и медленно подаётся назад, насаживаясь сам, гнётся до хруста позвонков, пытаясь придвинуться ближе. — Бы-ыстрее, — единственное, что сипит синеволосый, прежде чем сорваться на крик. Гук заполняет его до конца, моментально срываясь на бешеный темп. Эластичные стеночки тесно охватывают ствол, заставляя Чона вбиваться глубже, до громких шлепков яиц о задницу, чтобы продлить это чувство как можно дольше. Чонгук меняет угол проникновения, набухшей головкой тут же проезжаясь по простате, и синеволосый перед ним теряет равновесие. Младший перехватывает хрупкое тело поперёк живота, не давая упасть, долбится до своих едва слышимых мощных выдохов и жалкого плача Тэ. Ким уже не контролирует себя и вообще не понимает, где находится, чувствуя только железную хватку на талии и втрахивающий в позавчера покрашенную дверь член в себе. Чонгук обводит ладонью орган старшего, надавливает большим пальцем на головку, измазанную предъэякулятом, и хён тут же кончает, протяжно застонав. Чон толкается в уже ослабленное оргазмом тело ещё несколько раз, изливаясь внутрь. Оба тяжело дышат, Ким успокаивается после срыва, утирая ребром ладони слёзы, пока упирается плечом в дверь. — Может выйдешь из меня? Мне нужно одеться, — синеволосый дёргается, силясь соскользнуть с члена. — Блять, — Чонгук вгоняет пробку вместо члена, вдавливая её тремя пальцами глубже внутрь и попуская. Игрушка пошло хлюпает, скользя в сперме. Шатен собирает указательным пальцем вытекшее из-за движения пробки семя и заталкивает обратно в Кима, подвинув плаг в сторону, затем снова проталкивая игрушку в анус. Тэхён дрожит от чувства горячей вязкой наполненности. — Хён, твои страпоны были слишком маленькими по сравнению с моим членом. Извини, я растрахал тебя так, что сперма в тебе без пробки даже не держится, — Гук состраивает виноватое лицо, закусывая губу. — Думаю, к следующему разу твоя дырочка будет всё ещё готова принять меня. Младший шарит в карманах чужих спортивных штанов, выуживая маленькое устройство. Детское лицо разрезает солнечная улыбка, когда он включает слабую скорость. Парень быстро одевается, смотря сверху вниз на сидящего в одном белье Кима. — Не забывай, дальше пара искусства и я с удовольствием послушаю, как ты поёшь, когда я переключу на максимум, — Чонгук в последний раз оборачивается перед тем, как выйти. — И только попробуй вытянуть – затрахаю до смерти. Тэхён беспомощно подпирает стенку, проклиная мелкого за уже начинающую ощутимо саднить задницу и слабо растягивает уголки губ, думая, что это, на самом деле, мало чем похоже на угрозу. По крайней мере, не для него.