Дурная кровь

Шеба I Снег тает, лошади линяют, дети уже пускают кораблики по первым лужам, птички в лесу урчат, по Старой Грязнухе идут льдины. Пароход гудит, плывет. Мост здоровущий! А вокзал какой? Кирпичный, красивый! Масса Андерсон и тот на солнце жмурится, как кот. Только ему не до красот городских, да и был он тут раза три или четыре, головой крутит, адрес ищет. И лучше б ему того адреса и не знать. Лучше б ему на книжки пялиться, с продавцом ругаться, сорок штук пощупать, ни одной не купить. Лучше б он «Фермерский альманах» купил, с картинками. Да только куда тот масса пропал, который к продавцу всякой пакости прицепился, потому что у него в фургоне пара книжек была? Масса Андерсон сквозь людей глядит, людей не видит. Ох плохо так смотреть! Он боится, боится, как миссус Уоррингтон — кашля у молодой миссус Вайолет, только ему еще страшнее, потому что это не ноги промочил ребенок. Два солдата куда-то ведут корову, а у коровы по бокам какие-то плакаты навешены. Это чего? — «Прививайтесь от оспы» написано. Если у меня какие-то деньги будут еще, я тебя туда потащу. — Масса, так это, а если у меня хвост отрастет? — У меня ж не отрос. — Так может, у белых не отрастает, а у черных отрастает? — Тогда будешь на нем бантики вязать. Если я своего сопляка не пожалел, ему тогда лет пять было, он орал на весь Шерман, когда понял, что ему не отдадут эту штуку, которой в руку тыкают, то тебя точно туда пну и держать буду. — Масса, а зачем от оспы прививают? Чего будет, если кто заболеет? Ну, рожа в шрамах, не страшно ведь. — Это если очень повезло, — масса Андерсон оскалился. — Оспа белым да черным глаза выедает, а язычники от нее вообще мрут в жутких муках, да и нам помереть можно. Шеба вовремя прикусила язык. — Молчи, молчи, и так тошно. Вот и госпиталь, серый, каменный, с заборчиком кованым, за забором солдат курит, синие обшлаги, пехота. Голову повернул — мамочки! Это чем же его так, что глаза нет, уха нет, щека — шрам сплошной?! — Мистер, а это не ваш мул отвязался? — Очень смешно! Слышь, пехота, ты тут одного маленького поганца не замечал? Кавалерия, Четвёртый Миссурийский, может, ноги поломаны. Я не особо знаю, что там он сломал. — Здесь маленьких поганцев два ведра и мисочка, один кадет проглотил мундштук от флейты, а все младшие курсы прибежали узнавать, что с ним станет. А как так спрашиваешь, что знаешь только род войск, полк и больше ничего? — А чего бы это я кому попало важные вещи рассказывал? Ты ж не доктор. — Я с тем кадетом, что мундштук сожрал, их строевой подготовке учу. Но имя и звание не секрет. А, судя по твоей рубашке да патлам, ты такого и не знал. — Не знал, и не собирался говорить. — А лет хоть сколько тому маленькому поганцу? — Восемь летом будет. — Ну, у меня двое таких, но они себе ничего не ломали. Стулья только. — А чего ж они делают, масса? Маленькие совсем! — Шеба не выдержала. — Учатся на офицеров. Если я их раньше не удавлю! — Это за них деньги платят, а они стулья ломают. Паршивцы! — масса Андерсон и сам закурил. Из дверей показался очень маленький, очень несчастный, и шмыгающий носом кадет. — Мундштук выблеван обратно, сэр! — Ну наконец-то! Зови всех! Я замерз. Шеба только вздохнула. Вот почему молодого массу Чарли нельзя было пристроить сюда, курточки красивые, серые с зеленым, кормежка, учат на офицеров! — Сэр, кадет Дуглас, как он говорит, исполняет свой долг доброго христианина. — Он опять?! — А что он делает? — Мистер, а вы знаете, что война закончилась? — пискнул второй кадет, еще меньше первого. — Знаю. Просто привык так ходить, — масса Андерсон затянулся. — И я не понял, что делает кадет Дуглас? — Он рассказывает пациентам неприличные анекдоты, сэр. И у вас совсем больше нет курева, сэр? Мама деньги только в пятницу вышлет, я столько не протяну! — совсем маленький кадет умильно захлопал глазами и тоже шмыгнул носом. — У меня разве что сигара есть, я ее выиграл у одного типчика в поезде, пойдет? — масса Андерсон выудил из карманов затрепанный кисет и оттудова маленькую черную сигару. — Масса, а если его стошнит? — Так это он курить станет, а не я. Ты тут постой, расспроси их про кормежку, я поищу доктора какого-то внутри, — масса Андерсон отдал сигару и гадюкой метнулся в калитку. И хорошо. Кадет немедленно закурил и расчихался еще больше. — Ой, гадость! Это из Нового Орлеана, что ли? — Не знаю, масса кадет, я ж не курю. — А хозяин твой что в военном госпитале забыл? Он не в армии, — а это уже одноглазый. — Так сына ищет, масса. — Сына? Лучше б он сам пошел сиу убивать, мужик здоровый, пушку не для красоты носит, а прохлаждается. И ему не понравится, что ты языком треплешь. — Так вы ж масса, сами сказали, что имя и звание не секрет, а щас мир, только язычников гоняют. Да и кадеты ваши такие же. — Какие такие? — Маленькие, шкодливые и вечно голодные. Из дверей госпиталя важно вышел кадет постарше, в заплатанных штанах. — Дуглас, ты догадываешься, что тебя ждет? — Карцер, сэр. Но им понравилось. Особенно про сапоги в складчину. — Кому? — Они оба с костылями. — Дуглас!!! — Уже иду, сэр. — Такер! — одноглазый заорал уже на первого кадета. — Это что такое?! — Рогатка, сэр. Я сменял ее на тянучку моей мамы. — Это кто настолько контуженный? — И в двух местах простреленный. У сиу теперь винтовки, сэр. — Понятно, что контуженный, никто другой тебе бы не дал такое оружие. Ты еще баллистику не учил. — Это ж игрушка, сэр. Разве надо что-то знать, чтоб из нее стрелять? — Надо. Как целиться, что брать на разную дичь. И не вздумай из ворон суп варить! Потому что мне та курица в кошмарах снится до сих пор! — Да, на рядовых не надейся! — масса Андерсон вышел из калитки с непроницаемой физиономией. — Ну чего, масса? — Шебе стало не по себе. — Джаррету не особо. Хорошо если к лету на ноги встанет. Кстати, меня его жена пригласила на обед. — Это ж как? Приглашать незнакомого человека? Или она сильно добрая, или я не знаю, но все равно неприлично выходит. — Так я ее с войны знаю, она меня тоже. И я рассчитываю на ее пирог. Чужак I Все Янгеры тронутые. И с виду вроде приличные люди, а поговори с одним из них хоть два слова, уже не то полным дураком оказался, не то клеишь им обои на потолок, а они снизу командуют как. Они все такие, что Коул, что Реджи. Вот как это она так умудрилась, что с войны лет десять прошло, а она все такая же, рыжая, толстая и со взглядом Иродиады. Если б она не была миссис Джаррет, я б за ней приударил, хотя она и не в моем вкусе. Конечно, с ее стороны очень добрый и даже высокоморальный поступок приглядеть за моим сопляком, но как я в такое вляпался? Ну как? Ну чем я думал? Какой головой? Это как получилось? Ну как? Хорошо, Коул, который для того и пришел к своей сестре в гости, чтоб загнать меня в неловкое положение, сказал, что таких агентов, как я надо в банке со спиртом людям показывать! Что так завалить дело уметь надо, что своему брату я должен быть благодарен до конца своей безмозглой жизни! И что у них страшный некомплект людей и только поэтому я остаюсь на испытательном сроке, и он мне не завидует! И денег мне не видать! А я молчу и ем, потому что он прав. А если денег не видать, так хоть пообедаю! И мелкий молчит. Ну да, он чем помочь может? Ему ботинки нужны, и лошадь, и прогреть кости на солнышке. И тут эта бессердечная женщина затыкает братца пирогом и говорит в те десять секунд тишины: «У тебя ж было какое-то дело с почтой или почтальоном?» Коул аж подавился. А я не понял, при чем тут почта, дети, мой сопляк и чертов Пинкертон! То ли кто-то посылает детей по почте, то ли они не получают почту, то ли я дурак. Похоже, последнее. Коул, давай еще раз, медленно, сначала, что не так? Что за дети и сиротки? При чем тут ты? Ты кого-то усыновить хочешь? Чарли! Ешь пирог и не вздумай! Во так, там внутри варенье. Да, я знаю, что ты хотел сказать! Ты не в госпитале и не в казарме, тут ребенок сидит, тебя на год младше, и она таких слов не знает еще. Коул, что значит «Общество помощи сироткам» и при чем тут я? Они кого-то ограбили? И ты не будешь привлекать к этому делу Чарли! Он и так чуть не помер, ему надо есть собачье сало и греться на солнышке. Или енотину. Главное эту пакость хвостатую откормить, чтоб он был круглый такой и не забыть удалить вонючки. Коул, я ел енота в очень приличном доме, так что не надо на меня так смотреть! И что это за общество, а? Они крадут деньги или детей? И то, и это? А более понятно? Да, да, сейчас надо выгнать детей из-за стола. Хотя Чарли все равно все узнает, правда? И не облизывай руки, тебе для этого салфетку дали. Коул, ты ведь у него не додумался спросить, как и где, и почему маленький мальчик умудрился оказаться в военном госпитале? Он уже кавалерист и пока в отпуске. Ага. Не шучу, могу на Хорошей Книге поклясться. Фиктивные сиротки или отмывание денег? И твоя идея была заслать им живого ребенка и меня? Я-то согласен, но ребенок отдельно, Чарли — отдельно, и билеты за счет агентства. Я настолько на мели, что продал лошадь доку. Или старый шотландский хрен не может оплатить четыре билета в неведомые дали? Ах, в Калифорнию? Противный штат. Ладно, ладно, собираемся. Чарли! Пошли уже. Выгоняем Шебу из вашей кухни, а то она там кого-то сейчас убьет, судя по крику. Белки, желтки — да пихни в тесто смальца и сахара больше, я это сожру только так. И корицы в начинку. Коул, я должен доехать в условленное место, изображать бедного фермера и пристроить сиротку в общество? Точно? Забрать сиротку от миссис Крейн и ехать уже с ней, понял. Коул, ты долго думал? Это живой ребенок, она может надеяться на каких-то добрых людей, человеческую жизнь. А ты из нее червяка делаешь. Чужие деньги и жадные люди страшное сочетание. Даже так? Сиротка едет работать на лето к участнице этого общества, а я должен как-то их проверить. Главное, чтоб не так, как с теми ранчерами. Чарли I Как пояснить па, что я не фарфоровый? И заодно — где он это купил? Он ту куртку на себя мерил, кажется. Я в нее целиком заворачиваюсь два раза, и она тяжеленная, как доспех индейский. Даже черномазая хихикает. Ей хорошо, а я еле ноги волочу. И хоть шпоры и хорошие, но я могу их разве что в руках носить, лошади нет. Вот что значит умный человек покупал. Это не то калифорнийское чудище, с зубцами и острое. Трэвис орал, как недорезанный, когда лейтенант у него шпоры отобрал. Жалко, что так вышло. Он дурак был, но все равно жаль. Трэвис. Клифф, лейтенант. Жена капрала. Тощий Волк. Теперь у меня тоже есть ленточка с узлами. Па дергается при каждом вагонном писке. Мало ему меня, так еще и присматривать за этим уродищем с косичками. Я видел много чего и много кого, но не такое. Вместо того, чтоб расспрашивать, куда мы приедем и когда мы приедем, и почему десертом в вагоне-ресторане можно кого-нибудь убить, она умиляется облачкам, птичкам и деревьям! Господи и все семеро Маккавев! Это она будет жить с нами в одном доме? Можно вспомнить детство, наловить лягушек и запихать ей за шкирку. Но па точно взбесится. А его лучше не дразнить, особенно после того обеда. Я тогда в первый раз в жизни видел, как кто-то ел сладкий сливовый пирог с горчицей. Кажется, до этого Янгера тоже дошло, что будет, когда пирог кончится. Вот только эта дура пока не знает. Она думает, что попала в чудесное приключение, как у этого Купера. Да ты б до конца дочитала! Если ты не этот недоделанный Гирти, то приключения твои заканчиваются как обычно. Растащенными зверьем костями. Плохо, что в Калифорнии из индейцев одни мексиканцы, им скальп не продашь. Па пошел за кипятком. Это надолго. Сиротка благонравненько сложила руки на коленях. Молчит. Вот и хорошо. Можно, под неодобрительные взгляды черномазой, почистить револьвер. Если б не сиротка, я б пошел в соседний вагон, играть с ирландцами в покер. Но я должен за ней смотреть, чтоб она не потерялась, не вывалилась и доехала в целости. У нас есть банка сгущенки, хардтэк, кусок вяленого мяса и двадцать красивых горелых пирожков, которые нам всунула миссис Джаррет, все со сливовым повидлом. А ехать чуть ли не трое суток, скукотища! И я не хочу с ней говорить. О чем? Как команчи выпускают кишки? Как сиу сдирают скальпы вместе с ушами? Оглала-сиу, люди Красного Облака. Или как навоз в конюшне убирать? Или как Тощий Волк шел на этих сиу? Найду в Калифорнии пастора какого-нибудь, да и спрошу, куда пауни после смерти попадают. Если б она видела тех, с кем я ездил, ей бы пришлось менять все нижние юбки! И, получается, что па так же по своим Арчу, Кроуфорду, Айку скучает? Или он уже привык? Про такое и не спросишь. Па притащил кофейник. Ну, хоть пожуем. Она что-то бормочет. Не поражай нас своим благочестием, мы не вчерашние. И да, «Элси наставляет грешников на Путь Праведности» бывает только в книжках про нее, я читал. Потому что вот мы двое. Черномазая не в счет, я ее и не спрашивал. Вот мы двое, и руки у нас обоих в крови по локоть. И скальп для нас десять долларов или украшение на седло. Как ты на нас повлияешь, если ты не слышала и не видела то, что знаем мы, а, рыжая? Ты не знаешь наших грехов. Энни I Миссис Крейн говорила, что в Калифорнии будет красиво. Миссис Крейн говорила, что меня доставят до места добрые люди. Миссис Крейн вот этих людей точно не видела. Бородатый, кажется, не умеет говорить, потому что за трое суток ни слова не сказал, а мальчишка вроде тронутый. Потому что у него настоящий револьвер, не деревянный. И он глядит сквозь меня. Что это с ним? Револьвер, рукава — ой не костюмчик это у него. Похоже, всамделишний солдат. А бородатый ему кто? А что им нужно здесь, в тихом добром городке? Что они сделают со мной? Мы приехали, и, кажется, не туда. Бородатый смотрит на свою бумажку с адресом. Читать он умеет. Мальчишка просто стоит возле него. Их черная только глазами хлопает. И что нам делать? И где ночевать? Бородатый пошел куда-то к вокзалу. Пришел обратно, вместе с каким-то типом. То есть мистер Мэлоун говорит, что ехали правильно, этот поезд, эта линия, «Диксилайн». А дом где тогда? Там поле, и сарай, и вроде бы лошадь пасется. — И чего теперь? — мальчишка совсем необразованный. — Переночуем на вокзале. Потом поищем мисси Марч. Бородатый тоже необразованный. Фу! — А почем тут лошади? — мальчишка невоспитанно тыкнул пальцем в сарай. — Черт их знает. Надо поторговаться. Какой ужас! Вот так просто, между делом! Фу! — Ну ты глянь! Святоша уже перепугалась! — Да нормальный тут вокзал, даже с рестораном. Там должен быть пудинг со сладким соусом. — Масса Андерсон, — а это уже черная. — Так сейчас же холодно еще, может, не надо? — А при чем тут погода? — Масса Чарли объестся и простудится. — Может, он невкусный будет. — А то я не знаю, как ты этот пудинг сметаешь. В прошлый раз ты уничтожил тройную порцию, и пастор очень обиделся. — Пастор Донован — это не страшно. Главное, что не пастор Хардин, он хорошо стреляет. Ну и знакомые у них. И сколько ж надо сожрать пудинга, чтоб простудиться? — Так мы что, пешком искать эту Марч будем? — Если она вообще еще жива. Ты видел, насколько здоровущее здешнее кладбище? Еще этого не хватало! Мне обратно ехать? Потому что мне этот Андерсон совсем не нравится, он грешник, по нему видно, от него тянет табаком и у него дикий внешний вид. Я не так себе представляла это лето. Совсем не так. И этот слишком маленький солдат. Он меня пугает. А утром стало еще хуже — здесь не было никакой миссис Марч. Никогда. Этот Андерсон сказал много очень, очень плохих слов про Коула, кто это, интересно? Понятно только, что он рыжий. И пошел торговаться за лошадей. А я стою на вокзале, как дура, в компании его черной и рядового Андерсона, как этот мальчишка про себя сказал. Это не к добру. И я видела, что у этого рядового на голове. Мамочки! Это как? Это с него что, скальп сняли? Ужас! Чужак II Я так смеялся не помню когда. Это ж надо быть настолько необразованной! На месте у мелкого скальп, это постригся он так, гребень себе оставил, как эти его дружки-скауты, а остальные волосы сбрил. Я сам удивился, но это его дружки были, а не мои. И она его старше, ему восемь будет, а ей аж одиннадцать, через два года школу закончит. Пожалуй, хорошо, что мелкий туда не ходит, раз так учат. Я торговался за трех коней, как команч. Продавец почти рыдал. Я тоже чуть не завыл. Двадцать на три не делится, а мне еще и обедать нужно. И это моя личная заначка на патроны была. Я чуть не сломал себе ту же ключицу, выкупался в луже и собрал на себя сорок ведер грязи. Ладно, у меня есть кусок хардтэка, не размок. Десятка за рыжего, пятерка за чалую и пятерка за зверюгу. Не, сеньор, я не виноват, что у здешних руки из задницы, и вы бедную скотинку объездить не смогли. Я к вашей анатомии отношения не имею, а у бедной скотинки рота клещей в каждом ухе окопалась. Я малость заебался их выкручивать, зато теперь ну хорошая скотиночка, хорошая. Посмотреть не догадались, чего он дуркует, когда уздечку надевают? И так уши болели, а ремешки еще и по самым укушенным частям проезжались. А на такой шкуре и не видно, да? Вороные тут не в моде, да и смесок, гунтер с мустангом. Додуматься надо, это как в том стишке обычно выходит, что дети и страшные, и дурные. Шея малость коротковата, если придираться, башка грубоватая, глаза злющие, и по земле так весело качался, как котенок, особенно когда я на него второй раз сел. А на третий раз до него дошло — нету клещей, нету, и уши не так болят, и уздечка не такая, не местная, где ремешки на каждое ухо. Мелкий лопнет от зависти! Но я ему купил хорошего выезженного мерина, по уставу. Для жеребца у него ни опыта, ни дури не хватает. И проехаться не дам, пока у скотинки уши не заживут. Я и так еду как дурак, с седлом и недоуздком. Джим аж икать начал, когда я лошадь продал, а седло оставил и сижу себе, узлы завязываю, ему не мешаю. Что, никогда сам зимой недоуздок не плел? Моряк, все мозги утопил! А сгодилось! А женщины — Шебе кобылу, она как раз тупая и спокойная, и сиротка может впереди нее ехать. А они испугаются, я пытался почиститься как-то, но тут глинистая земля, бледная такая. Проще стирать штаны вместе со мной. Но скотинка хорошая, теперь бы еще проверить в бою. Попрошу Чарли пострелять, когда найду эту мисси Марч. Только вот как мне эти доказательства добыть? Почту грабить? Или как? Коул, сволочь, куда ты меня впутал! Шеба II А вот теперь Шеба верила, что масса Андерсон чего-то умеет. Потому что такого кусаку укротить без плетки — это вправду колдун может, и конь страшенный, чернющий как смола. Молодой масса Чарли немедленно изошел слюнями от зависти и попытался скормить этому чудищу морковку. А вот эта миссус Марч была странная. Конечно, вдова с тремя дочерьми не самый веселый человек, да еще и у старшей дочери жениха убили, есть от чего плакать, да вот только муж у нее на фото был в такой форме, что сейчас не ходят. И работы на ферме было завались! Нет, ее дочки могли бы что-то и сделать, пол помыть, например. А они вышивают салфетки для «Общества Миссионеров Техаса». Вот только команчей Шебе не хватало для полного счастья. И да, так готовить и так кормить людей нельзя. Овсянка на воде два раза в день! Понятно, что они не обязаны эту сиротку обожать, но она скисла на второй день. Ну да, в гостиной ей не место. Ей место на кухне, оттирать сковороды и мыть тарелки, и слушать, как белые миссус ужасаются, как плохо кормят какого-то Оливера. Хотелось бы знать, кто это? Это массе Андерсону хорошо, он им починил коровник, перекрыл сарай и немедленно потратил свой заработанный доллар на поучительную книжку с картинками «Глисты у людей и лошадей», во! И так возле их дома увивается, как кот к сливкам лезет. Они его в гостиную и не приглашают, но в кухню он заходить может, опять же, дрова рубит. Но вот дом у них плохой, сырой, гостиная постоянно закрыта. Да ведь не такие малые дети, чтоб их туда не пускать. Или она там что прячет? Своего мертвого кузена, например. Или так только в книжках бывает? Шеба даже подглядела в замочную скважину: буфет, насколько можно разобрать. А еще эти гадские землетрясения! Масса Андерсон после второго такого толчка взвился и сказал, что дом строили ненормальные, и он там ночевать не станет. Ну, из-под досок выскочить легче, чем из-под камней. Может, он и прав. Но дом старый, его еще испанцы строили, стоит ведь. Вот только весна мокрая, земля глинистая, а сам дом на холме. Масса Андерсон только фыркнул, он такое видел, когда сопляком был. И все равно, раз такой дом и такая погода, то хоть протапливайте! Холодно и утром, и вечером. Или на это денег нет? Или у них денег нет ни на что? Так золото бы поискали! Вроде его тут и ищут, с решетом? А ведь вроде с виду такие приличные люди, сироток на лето берут, в церковь ходят. Молодой масса Чарли только ругается, говорит, что так его даже в армии не кормили. И что он им ничего не сделал, чтоб от него две дочки так шарахались. Ну, для начала ноги вытирать надо и не спрашивать, когда будет нормальная еда. Не в этом доме. Шеба лично сунула нос во все кастрюли, когда их кухарка вышла из кухни — это для всех. Чем миссус Марч думает! Детям каши этой мало. Ну, молодой масса Чарли вместо здешней школы силки ставит, хотя ему было сказано туда ходить. Ну как так можно! Ну сказано было! Хотя масса Андерсон ему ничего не говорит. И что это за люди? Куда делся жених молодой миссус Марч? Он же не мог убиться на войне, потому что война кончилась. А у нее свежий полный траур. Сама Шеба в этом разбиралась. Утонул? Да тут моря нет. Заболел? Интересно же! Чужак II Что-то тут не то. Как возле тех ведьм. Крутит пальцы. Я истребил им кур, сжег курятник, выжег там землю, сжег кроличьи клетки вместе с кроликами, выгреб из свинарника, кажется, свинья тоже хворая. Ну и место! Кролики за день загнулись, куры за два, я свернул двум живым курам шеи, из жалости. И я очень хочу чего-то получше овсянки. У меня на кроликов были свои планы, а они во так распухли головой и шлеп. И я облазил все места, где могли быть три сиротки, которых никто в глаза не видел. Школа — нет, пастор не знает, на кладбище кресты стоят, но я пока туда не лез, потому что местный гробовщик на меня взъелся из-за того, что я ему сказал про его кроликов и совесть. Хотя если они работали, то в школу и не ходили, рыжая не разгибается от сковород. Но если они умерли, то почему пастор не знает? Их тут четверо, я обошел каждого. Надо поймать мелкого и пусть он поищет на фермах этих Кэрри, Мэри и Салли из приюта миссис Крейн. Сегодня суббота, а эти янки даже не высунули носа из дома. Странно. Или они не католики, не лютеране и не методисты, потому что тут только такие и есть, два старых католика, молодой злобный лютеранин и жирный методист, который даже про моего мелкого сказал «чудный ребенок»! Может, он просто воспитанный, потому что я не знаю, как можно так угваздаться, если всего лишь поставил на кролика силки. Ну как? Старуха мексиканская аж перекрестилась, как увидела. Ну сколько раз сказано, не вытирай руки об себя, когда добычу потрошишь. Ну это ж даже не рыба, а здоровущий кролик, фунтов восемь. Ну в нем же крови прилично! Сиротка на него и на меня глаза выпучила, и эти мелкие янки тоже. Что, никогда не видели, как горит курятник? Миссис Марч пытается воспитывать Чарли, только странно как-то, разговаривает с ним чуть ли не по слогам. Он же не глухой или совсем безмозглый, во какого зверюгу принес. Чили будет славное, я купил низку такого сушеного перца, два свежих перца, пакетик черного перца и две луковицы. А фасоль пусть судья ест. Чили должно приятно прожаривать изнутри. Если кролик хороший, то отсыплю и этой сиротке. Потому что ничего хорошего ни у нее нет в этот день субботний, ни у меня. Я ведь понял, кто тот Оливер. И я понял, что в дурацкой книжке миз Стоу есть одна песчинка правды, насчет того, кто там паскуда. Сказать им, что ли? И скажу. Пусть думают, что я весь из себя тупой. Пусть думают. Мне надо усыпить их бдительность. — Миз Легри, а чего это вы пристали к человеку? Миссис Марч выпучила на меня глаза и так смотрит. — Вы не можете пояснить этому ребенку, как достойным христианам следует проводить день субботний? Вы даже не смогли привести его в порядок! — Конечно, он свиненок, но меня куда больше заботит, как Чарли чистит лошадь и оружие. — Вы уже назвали его христианским именем? Он на него откликается? — Иногда. Если хочет. — Вы не умеете воспитывать детей, мистер. Ему необходимо знать, как его теперь зовут! Ему необходимо забыть свое прежнее поведение! Ему надо понять, что он не среди дикарей и что-то сделать с его прической! — Так, миз Легри. Вам необходимо сначала спросить у него самого, почему он так себя ведет. И не лезть не в свое дело. Потому что здесь не Бостон или откудова вы там, миз Легри. Так легко рыдать над голодным выдуманным сиротой и морить голодом живую девочку. Она ведь не пожалуется. — Дурная кровь. Я знаю, кем были ее родители. Таких надо держать в строгости. И я не понимаю, как можно сделать такие оскорбительные выводы из прекрасной книги, которая открывает глаза на настолько вопиющее явление. — Ирландцами у нее родители были, видно, бледная, рыжая, вкалывает. А явление там исключительно паскудный янки. Потому что янки из Вермонта, и вы от него не так далеко ушли. — Мистер, я не знаю, кто доверил вам это несчастное дитятко, но он от вас ничему хорошему не научится! — Во-первых, миз Легри, вы так и не поняли, что я вам сказал. Во–вторых, это не ваша младшая лезла на крышу отеля? Чарли вот, тихонечко потрошит кролика, выковыривает ему мозги из черепа. — Какого отеля?! — вот тут миссис Марч испугалась. — Он тут один. Здешние придурочные дети развлекаются тем, что привязывают на ихний флюгер бантик, на этого вот всадника. А там же крыша такая, не плоская, а склизкая, да и взрослому высоко. У вас ведь дочка старше моего горлореза? Ох, они и понеслись! Она, старшая дочка, младшая дочка, их кухарка и Шеба. Она там что забыла? Ну, с одной стороны это хорошо, а с другой — падает человек быстро, в гостиную лезть смысла нет. Туда лезть нет смысла, пока не починят замок. Я туда налил минерального масла, не помогло. Проще дверь снять, но миссис Марч против. Чарли II Это уже ни в какие ворота не лезет! Эта старая хрычовка сначала думала, что я — ренегат, а потом стала мне в пример ставить свою Бет! Ну я не против, но она умерла! Как можно подражать мертвой девочке? Закопаться в землю и взять в зубы червяка? Ну как? Я солдат, если кто не заметил. Мне как-то выслушивать гражданских лиц и не надо. И особенно такие глупые советы. Да, я жил с пауни. Я ел собачатину, я чистил их коней, только мы все были солдатами. А теперь из всей нашей компании только я и капитан Джаррет, если он сможет воевать дальше. И рыжая эта смотрит на меня перепугано. У меня отпуск, а развлечься никак, па отобрал револьвер и запретил стрелять по флюгеру. А что тут еще делать? Пиво я пробовал, фу, виски еще гаже, петушиные бои тут дорогие, пятьдесят центов только за вход, вот и охочусь. Можно еще погонять нового коня, но это надо умеючи, а то можно покалечить кого-то или уронить в лужу. Конечно, можно сидеть и читать книжку про глистов. Но их вроде нет. О, принесли эту дуру. Она умерла? Она сломала шею? Всего лишь ногу? Ну, это неинтересно, тетя Дженни ноги ломала даже больше и дольше, и в трех местах. Рыжая лыбится злорадно. Па тоже, но незаметно. Потому что надо воспитывать своих детей, а не меня! Па наконец-то отстал от этих янки и погнал меня проверять лошадей, еще и с маленьким беленьким платочком. Я три часа вокруг них бегал, зря он на меня так глядит! И копыта посмотрел! И хвосты и гривы вычесал! Вороного не трогал, как сказано было, он кусака, но остальные блестят. Платочком можно с вороного пыль стряхнуть. Па сбрую оттирает, и придумал что-то странное, я должен поспрашивать по местным фермам про трех девочек, вроде как они потерялись. Потому что чем дальше я от этой семейки, тем лучше. Можно подумать, я украду их пирожки! Или стану вязать бантики на флюгере! И я буду искать не один, па мерина хоть и выбирал, но пока что без своего присмотра не отпустит. Ну хороший мерин, не то, что гадский Пончик, шенкелей слушается, а пришпорить — так па за мной гнался от фермы до кантины, мили две. Не, вороной у него лучше, тут и говорить нечего, рыжий только до забора Халенов добежал, которые почти впритык с этими Марчами живут, па уже там торчит, как конный памятник, и скалится. Я свинарник чистить не хочу, так и рванул в город. Па как понесся, быстрей учительницы от шершня. Я рыжему шпоры дал, так еле в седле удержался, чуть какого-то мужика не сшиб, но на полголовы перегнал. Мужик на нас давай орать, что на такой скорости, да в мирном месте, еще и с оружием гонять, да он помощник шерифа, да мы месяц штраф выплачивать будем. Па зубы скалит, мол, купил сыну коня, да смотрю, какой он. Помощник шерифа только грязь выплюнул, пальцем у виска покрутил и руками развел. Вот только на фермах весело нам не стало. Нет там никаких сироток. Деньги какой-то миссис Крейн плачены, а работниц не дождались. Может, померли в дороге или еще что. Энни II Я теперь знаю, чем кормят грешников внизу! Это ж нюхать страшно, не то, что есть. А выглядит как тушеный кролик. И Андерсоны это лопают, даже мне миску насыпали. Издеваются? Бородатый ложку отложил, хмыкнул. Это такое должно быть, изнутри прожарить, самое то в такую погоду. Похоже, шутка про мексиканцев очень даже правдивая. Обидно, конечно, но я от этого чили уже рыдаю и больше четвертой ложки в меня не лезет, а поделились они от души. Он вообще странный, вроде на Марчей работает, вроде нет, спит возле лошадей, а не в доме. Правда, после его работы надо строить новый курятник и клетки для кроликов, а кролики кусачие, я их кормить не стану. И разве нужно так напиваться, чтоб идти по улице вместе с каким-то Фрэнком и орать в два голоса про какого-то бандита? Или их двое разных? То ли Дэн Морган, то ли Джек Дуган? А потом они стали спорить, как одному отстреляться от троих, и кто в таком случае этот Дэн. К миссис Марч здешний шериф обедать по воскресеньям ходит, у него спросите, раз понять не можете. Бородатый тоже на шерифа поглядывает. Кажется, они друг от друга не в восторге. Конечно, в тихом городке человек с таким количеством карманов — это не к добру. Интересно, кто ему такое пошил и сколько патронов туда можно упихать? И он грешник, не ходит в церковь, я видела, как он сначала на вокзал ходил, потом в кузнице торчал при конюшне. А вот пойду и спрошу, кто он такой. Если честный человек, то ответит, а если он меня застрелит, то его повесят. Только не получилось, шериф пошел искать этого Фрэнка, кем бы он ни был, а бородатый пошел к гробовщику зачем-то. Ой, там же мистер Хален, который брат миссис Хален! Ой, он же в гробу лежит! И как это ему не страшно? Выходит. И сразу по карманам шарить! Фу! Если он женатый, то бедная его жена. — Гроб присматриваешь? Себе или этой? И вот как отвечать? — Или в магазин послали? — Нет, сэр. — Воспитанная, надо же. И вот мне интересно, ты в своем приюте не видела Салли, Кэрри и Мэри? Хоть в каком виде? — В вареном? — Не, в вареном не надо. Люди с такими именами там были? — А вам зачем, мистер? — Нужно. Если хоть одна есть, то кому-то очень повезло. Вот так я ему и скажу! — Хочешь чуррос? Еще этого не хватало! Я про таких слышала! — Интересный у тебя приют, раз ты от предложения сладкого так от меня шарахнулась. Вылезь из лужи, промочишь ноги. Услуга за услугу — ты мне информацию о Кэрри, Мэри и Салли в твоем приюте, а я тебе чуррос. Или это стоит больше? — А информация это вроде гуттаперчи? — Не, информация — это знание. Ты ж в школу ходишь, надо б знать всякие умные слова. — Мистер, только не говорите, что они наследницы тысячи долларов, а вы их душеприказчик. — Не. Я не знаю, скажешь ли ты мне правду. И я не знаю, не побежишь ли ты к мисси Марч. Миссис Марч, конечно, не ангел, но бородатый тоже ничего хорошего у меня не вызывает. И этот его Чарли хуже язычника. Как можно такое у пастора спрашивать, пусть даже и мексиканского? Ну как у него язык повернулся? Шеба III Да что ж это за дом такой сумасшедший! Одно дите воет не своим голосом, потому что нога болит, вторая орет на массу Андерсона, что он оскорбил их мамашу, сиротка в кухне взбивает белки и их потихоньку ест, а молодой масса Чарли подбивает самую младшую миссус Марч продать свои волосы и потратить деньги на что-то полезное, например, дать мексиканскому пастору взятку, чтоб Тощего Волка со всем семейством взяли в рай. А сама миссус Марч пошла в собрание любителей кройки и шитья. А кухарка пошла в церковь, лютеранскую. Что-то будет. И совсем не хорошее. Молодая миссус Мэг наконец-то заткнулась. Масса Андерсон просто молча хлопнул дверью и куда-то ушел. Может, по делам, может, за доктором, потому что их домашние средства не помогли. А в другой комнате подозрительно тихо. Это тоже не к добру. Молодой масса Чарли точно не станет сидеть в углу и рисовать картиночки, он рисовать не умеет. И, кажется, в той комнате окно открывается. Еще этого не хватало! Сказано было — сидеть в доме, читать про глистов! Ах, ты ж поганец! Комната пустая! Ну все. Масса Андерсон не обрадуется! А кто это у нас в кухне лазит? Звяк-звяк. А это один кавалерист в кухне лазит, была бы его воля, он бы в сапогах спал, так ему новые шпоры в душу запали. Шеба на всякий случай пригнулась за шторой. Молодая миссус Эми, пришла, в чепчике. Снимает. Все, молодого массу Чарли можно хоронить! Обкорнал ее под корень! Если он и вправду ее уговорил на свечки своим дружкам, то миссус Марч разорется. Она ж язычников не любит страшно, спросила на свою голову у молодого массы Чарли, а он давай рассказывать, как собаку ел, его пауни угостили. И масса Андерсон как раз пришел, с доктором и бутылкой, бутылка из бокового кармана торчит. Ой. Это молодой масса Чарли точно получит! И миссус Марч заявилась. И тоже начала орать, мол, как можно в невинного ребенка вливать это адское зелье, если есть чудесные капли лауданума! Масса Андерсон фыркнул, да и сказал, что от лауданума можно всякую дрянь видеть да мертвяков. А потом молодая миссус Эми похвасталась своим добрым поступком. Ох старая миссус Марч взвилась! Всем досталось! Особенно почему-то доктору, мол, это все из-за него! Это его, докторова, жена вложила в головы детям миссионерские идеи и вот в что они вылились! Мол, дочку в школе засмеют! Масса Андерсон молчит. А молодой масса Чарли просто стоит да лыбится, как Арч Клеменс! И хоть бы зубы отрастил, клык выпал, ну дите ведь, а так глядит да лыбится, что боязно. И причесочка эта его совсем не смешная. И кто б старой миссус Марч пояснил, что если кто в первый раз что готовит, то надо этому человеку подробно рассказать, как это делать, а не гонять ту сиротку полотенцем. Вот, пожалуйста — соленая меренга, кушайте, не обляпайтесь. В белки для взбивания добавляют щепотку соли, но это ж показать надо, сколько, а не сказать. Это, может, масса Андерсон поймет со второго раза, он себе патроны крутил недавно. Чужак III И вот как понять? Кэрри, Мэри и Салли есть, но их нет, но они не были. Это имена с могил, кроме Кэрри, ей двадцать три года и это жена гробовщика. Она из приюта миссис Крейн, вышла замуж за гробовщика и не попадает в категорию «девочки-сиротки» уже никак. И что получается? Максимум — ошибка, причем не моя, а миссис Крейн. Я чую, что это гнездо янки виновато, но у меня нет прямых улик. И дите это. У меня три младшие сестры, я думал, что умею говорить с женщинами. Даже с такими, которые хотят одного, а когда получают это, орут. Или праведницы на словах, свиньи в жизни. Вот вас ужасает рабство — выкупите черномазого или едьте в Канаду. Ужасает неграмотная кухарка — возьмите и выучите ее грамоте, хотя Шеба прекрасно проживет без любовных писем мистеру Буту. И мистер Бут тоже прекрасно обойдется без такой поклонницы. И не надо воспитывать мне мелкого! Вы ж его боитесь, а он видел много чего. Он видел, как живого человека на куски режут, ремни режут и собственными яйцами кормят и сделал доброе дело. Он убил этого несчастного Трэвиса, второй раз винтовку в руки взял, а попал ведь! Разнес ему башку! Сиу этих аж мозгами уляпало! Я представляю, как они орали! Конечно, сам, как дурак, подставился, поймал пулю, чуть не помер, но так изговнять этим головорезам их любимое занятие — молодец! И чего от него так шарахаться? Конечно, если он за столом рассказывает, как сиу сняли скальп с Зика, не упуская подробностей, как эти самые сиу родились и от кого, то это не очень воспитанно. Но он рассказал это мне, и в поезде, а не им за обедом, причем дождался, когда сиротка пойдет куда-то. Да, он рановато начал. Спорить не стану, но когда я был сопляком, то все интересное уже кончилось. И теперь мне нужно быть от шерифа как можно дальше, потому что у него тоже руки чешутся со мной что-нибудь сделать. Я ж человек мирный, тихий, полезный, прямо как стервятник. И вот именно от него мне нужно хоть что-нибудь про этих Марчей, он же к старухе неравнодушен. Я от души полазил в их гостиной, когда они пошли куда-то там, потому что они нашли ключ от нее. Ничего. Банка чернослива в буфете, фарфоровый песик в зеленые цветы, стол с заплесневевшей скатертью, фу. Мне слышно из кухни, как они спорят о том, что будет, если бедным язычникам прислать белых женщин, чтобы они цивилизовались. Как показывает нам любой мужик-команч с двумя лошадьми и старше двенадцати лет, из этого получатся только маленькие команчи, немножко посветлее, чем папаша, но все равно команчи. Они что, черпали все знания про индейцев из Купера? Или еще хуже, из «Моей Брехни в Прериях»? Кастер дурень, это все знают. А еще он не просыхал всю войну. Ему верить — это остаться в лучшем случае без скальпа. Но придется спрашивать шерифа, потому что ничего другого мне не остается. Или плюнуть, послать Коула телеграммой и что дальше? В армию? С рядового? Коней красть? Был бы один, так и не думал бы, а так мелкому жизнь испорчу. Пока что у меня есть показания свидетелей, что никого нет и что единственной Кэрри из приюта не десять лет. Ой, негусто! И лошади разнесли сарай, на доски. Ну нахуя сейчас! Хотя… я что-то такое слышал, что перед всякими торнадо животинки с ума сходят. Вороны точно дурят. Мелкого надо поискать, он такое тоже чует. Если и он скажет — то мы ночуем где угодно, но не в доме. И надо сказать этим. Чарли III Охуеть ночка! Просто охуеть! Сначала кони взбесились, потом собака соседей с цепи сорвалась и унеслась! Потом у кухарки Марчей резко померло тесто. Слепоглухонемой сообразит, что надо мотать! Но не эта дура старая! Па ей вежливо так сказал, что будет беда какая-то, они давай хихикать, мол, он необразованный. Дура старая! Он же их не пугал! Потому что ночка наступила настолько хуевая, что лучше под артобстрел попасть. Мы-то, как дураки, заночевали на равнине, южнее этих, Халленов. Черномазая себе под нос ругается, я на дом смотрю, па материт погоду и коней держит. Господи и все семеро Маккавев! Я такое в первый раз видел, как каменный дом складывается! Ну и нас тряхнуло, но так, несильно. А янки этих — я на дом смотрю, па так спокойненько вороного седлает, медленно. И сказано ж было этим, что весна херовая, а холм — чистая глина. Если б не холм и не дожди, то побилась бы пара тарелок, а так холм расплылся нахуй. Па именно про такое и говорил, что в Миссури такое бывает. Интересно, их в кашу подавило или все-таки открытый гроб подойдет? Местных человек десять на площади торчит, ругаются. Шериф на всех орет, чтоб в развалины не лезли, потому что еще раз такое может быть. Старуха голосит, что у нее там Пепе. Если он себе ничего не поломал, то сам выскочит. И па, вылез из темноты. Шериф чуть из штанов не вылетел. Па ему так сказал, что за городом дом развалился, могут быть жертвы. И они побежали. Ну, кроме старухи. Вид не то, чтоб очень. Свинья по двору бегает и орет, дома нету, старая дура копошится. И возле нее кто-то еще. Высокая. Эта ее Мэг, которая бесилась, если ее так назвать. Если ее младшие там, то хоронить уже некого. Па пихает мне повод в руки и лезет под камни, будто не ему было сказано. Старая дура начинает что-то соображать и орет так, что в Ларедо услышат, насчет Джо и Эми. А Энни где? Она тоже дура, но нехорошо вышло. Па вывинтился из-под обломков. Нашел чью-то ногу, не шевелится. Старая дура икает. Большая нога, не ребенок. Кухарка. Поделом! Шериф дотумкал спросить, сколько там было людей. Старая дура не поняла. Пришел док. Эта самая Джо у него еще с вчерашнего полудня, он ей чего-то делает французское. Или с ней. А еще две где? Энни спала в кухне. Блядь. И скажите кто-то моему па, чтоб он не лез туда опять! Там можно нахуй утонуть, я ж вижу, что он мокрый и в глине. Парочка мексов растаскивает камни сверху. Вы неделю будете тягать. Остальные мексы тыкают пальцами в развалины и ругаются. Ну, ругательства я понимаю. Вроде бы дом не должен быть поплыть, но холм размыло, и фундамент расползся. Как тут вообще люди живут, в Калифорнии? Сначала я думал, что это как поломанный Техас — мексы есть, прерия и никаких язычников, ничего интересного, а тут такое! Шериф куда-то ушел. Па ругается уже с мексами, говорит, что если там еще кто был, то утопились в этой глине. Он сам вглубь сильно не полез, только ногу и нашел. А еще понятно, что па остался без работы, потому что если у них и было что-то, то теперь хуй докажешь. Как бы ему так сказать, что полк заново набирают? Ну, платят не очень, но это ж готовый капрал, если не выше. Выше лейтенанта ему не дадут, но все равно будет жратва два раза в день. Лучше уже сиу, чем во так помереть. Энни III Надо убегать отсюда! Далеко, может, в Миссури. Или Оклахому. Но надо убегать отсюда! Я не хочу стать женой команча! Я слышала, что они или дурные, или больные! С них станется! И миссис Марч не знает, кто такой этот Андерсон, а я — знаю. Он сын Дьявола! Поэтому и крутится возле них, хочет их вниз утащить. Мне их не жалко, им там и место, но вдруг и меня туда же? Он у меня спрашивал про людей, которых не бывает, заманивал. И очень вовремя этот Фрэнк оставил свой фургон без присмотра. Можно туда влезть. Одни ящики, куртка, сверток с куском колбасы, хорошая была колбаса, спасибо. Едет из Сан-Анжело, вот и хорошо. Интересно, он кто? Я видела, что он орал песни вместе с ним, но больше я их вместе не видела. Фургон скрипит, кто-то усаживается на козлы и долгонько устраивается. Их двое? Фрэнк орет на какого-то Брута. Ну и имечко! Лемех для плуга Доусонам, это кто и они где, шкаф Макбрайдам, сами виноваты. А почему они виноваты? Только б не чихнуть, только б не чихнуть! Ну вот! Фургон встал. — Вылазь! — Фрэнк, и у него в руке револьвер. — Так это ж дите, — Брут, черномазый, замотанный в три куртки. — А я детей не перевожу. Тут вещи по каталогу. Вылазь! Обед мне сожрала! Погнать бы тебя пешком к Марчам назад! Но там оползень, им не до тебя сейчас, а я все равно туда вернусь. Какой оползень? Это еще что такое? — И не надо мне тут глаза пучить, у меня два брата и две сестры! Я не куплюсь! — И племянники, масса. — И племянники, которые еще хуже и тебя, и вот этой оглобли без мозгов! Ох он и злющий! Такой может прибить и прикопать при дороге. — Ладно, залезай назад. Ящики не разбирать, еще неприличные слова гвоздем на них не царапать, а то попутаю, кому что. Это что, у него на каждом ящике нехорошее слово? Он вообще нормальный? — Поверь, оно помогает. Разве ж нормальные люди купят шкаф в Сент-Луисе, причем такой, который надо собирать, еще и с вроде как золотыми ручками, которые на картинке есть, а в поставке нет? Они это самое и есть. — Так что, ничего нельзя по каталогу купить? — Злейшему врагу разве что! — А бритвы по каталогу продаются? — Да, но я бы эту бритву почтой переслал. Вот и Доусоны, Брут выволакивает им ящик с очень нехорошим словом на нем, а этот Фрэнк дает им какую-то бумажку, мол, тут надо расписаться. Фрэнк этот здоровущий и длиннючий, сам как оглобля. И вот чем-то этого напоминает, хоть и стриженный. — Теперь к Макбрайдам, главное, не увязнуть, дорогу размыло как дома прямо. — А дома — это где, сэр? — Округ Клэй, в Миссури. Там еще снег, но как растает — будет похожее. — И землетрясение? — Не, у нас такого нет. — Масса, а их дома нет, они ж в городе были, — Брут голос подал. — А раньше ты не мог вспомнить! — Фрэнк хрюкнул и развернул фургон.