На заднем ряду.

Развалившись в неудобном кресле, Кроули без особого энтузиазма пялился на экран, параллельно закидывая пригоршни сладкого попкорна в рот. Прошло около сорока минут с начала киносеанса, однако интерес к фильму так и не появился. И самое паршивое, демон знал на что идет и с готовностью принял билет, так услужливо предложенный Азирафаэль на прошлой неделе. Не бросать же этого горе-ангела в одиночестве, особенно когда она соизволила оторвать нос от пыльных фолиантов, спрятанных в самых недрах скромного книжного магазина. Да и места в последнем ряду вселяли определенную надежду на досуг чуть более интересный, чем бесцельное наблюдение за тридцатилетними школьниками! Про особое назначение заднего ряда знал даже ребенок, но только не сама Азирафаэль, внимательно наблюдавшая за любовными метаниями главных героев. Привыкшая впитывать истории через слова, ангел, казалось бы, была погружена в совершенно новый, ранее неизведанный мир красочных образов и насыщенных звуков. — Разве можно поверить, что она ничего не замечает? — вопрошала Азирафаэль, когда юноша на экране ласково улыбался своей спутнице. — Он же на нее смотрит так… Так… Так! Нужно приложить определенные усилия, чтобы не понять всего этого. — Ну, — Кроули изогнул бровь, явно не ожидая подобного оживления от проходного кино. — Чужая душа — потемки, ангел. Сама знаешь, любовь весьма странная штука. Не всегда понимаешь, что именно хочет тебе сказать твоя вторая половинка. — Но это же просто! — в голосе Азирафаэль было столько искренности, что в горле демона что-то запершило. — Любовь не остается незамеченной! Ответа со стороны Кроули не последовало. Демон просто смотрел куда-то в глубь зала, собираясь мыслями. Вопросы, подобно противным тараканам, копошились внутри черепа, грозясь пробраться в этот мир сквозь глазницы или через рот. Будет весьма неудобно, если его старая подруга услышит все то, что так долго таяло на кончике языка все это время. — Такого же быть не может, — не унималась ангел, пораженная в самое сердце (которого нет) грустной историей главного героя. На глазах ее блестели слезы. — Почему же она не может понять его истинных намерений, приоткрыть душу хоть на чуть-чуть и понять, что они созданы друг для друга?! — А как часто ты приоткрываешь свою душу, ангел? — вдруг поинтересовался Кроули, подперев голову рукой. Ядовитая горечь обожгла губы. Явно не ожидая такого вопроса, Азирафаэль опешила. Ее друг спросил что-то такое простое, но такое сложное одновременно! Она же ангел, существо открытое и искреннее, полное сострадания и истинной любви ко всему живому. Разве можно спрашивать нечто подобное, если ответ почти очевиден? — Посланники света способны чувствовать любовь, ты же знаешь! Хотела ли она лишний раз напомнить о его падении, а может просто сказала на эмоциях? Кроули не знал, да и чего-то ужасного не испытал. Пал, так пал. Прошлого не вернешь, некоторые ошибки не исправишь, хоть в запас тебе дана бесконечно длинная вечность в странном, постепенно меняющимся мире. Это было странно осознавать, сидя здесь, в маленьком кинотеатре где-то на окраине Сохо. Менялись декорации, менялись актеры, а вот Азирафаэль и Кроули оставались собой, не приобретя и не утратив той или иной черты характера. Было в этом что-то противоестественное. — Так что же ты чувствуешь здесь, сейчас? — Любовь? Где-то спереди сидела молоденькая парочка, активно обменивающаяся слюной во время особо скучных сцен. Эти юнцы уже начали раздражать Кроули, портя тому настроение еще сильнее. — Дорогой, я прекрасно разбираюсь в человеческих эмоциях, — ангел улыбнулась, положив пухлую ручку поверх прохладной ладони спутника. — И я готова поспорить, что запросто смогу отличить настоящую любовь от дружбы или симпатии. Это же заложено у меня в крови! — Тогда, может я загадаю тебе загадку? Ты же любишь загадки, ангел? Азирафаэль не успела дать четкого ответа, когда ее заклятый друг без всякого стыда оставил поцелуй на ее щеке. И странное дело, голова несчастной предательски закружилась, смешивая явь и небыль. Сюжетная канва отошла на второй план. — Шес-с-с-сть ты-с-с-сяч лет, — прошептал Кроули, опаляя горячим дыханием ее ушко. За весь оставшийся хронометраж Азирафаэль не проронила и слова, тщетно пытаясь осознать произошедшее.