Страх

Из Парижа они сразу же отправились в Хогвартс, ибо Ньют хотел сообщить нечто важное Дамблдору. Как оказалось, под словом “Нечто” он подразумевал медальон кровной клятвы, который Альбусу нужно было уничтожить. Учитель предложил им остаться в замке на время своих экспериментов и Скамандер рассудил, что это будет лучше, чем ютиться всем троим в его квартире, больше походящей на зоопарк. … Шла третья неделя их пребывания в Англии. Эксперименты Дамблдора пока не имели успехов и Тина начала волноваться, что у него ничего не выйдет, однако непоколебимая вера Ньюта успокаивала её. День выдался прохладным и пасмурным, поэтому перспектива сидеть в теплых комнатах замка казалась более привлекательной. Якоб дремал в соседней комнате, Ньют возился в своем чемодане, а Тина сидела в кресле и читала книгу. В гостиную вошел Дамблдор: — Здравствуй, Тина. — сказал он, плюхаясь на диван. — Добрый день, Альбус. — ответила она. — Как продвигается уничтожение медальона? — Если честно, отвратительно. — не без доли веселья ответил мужчина. Разговор их прервал вылезающий из чемодана Ньют: — А, Дамблдор, так вы здесь. — проговорил молодой человек, слегка смущаясь, так как девушка была рядом — Я как раз хотел спросить, можно ли воспользоваться вашей ванной комнатой. Зуву облизал меня с ног до головы, и я бы все отдал за горячий душ, но боюсь разбудить Якоба, проходя мимо него. — Ты вполне можешь воспользоваться второй ванной. — с улыбкой ответил профессор, указывая на запертую дверь. — Правда, насколько я помню, там завелся боггарт, но не думаю, что твой письменный стол доставит тебе много проблем. — Письменный стол? — не без удивления, но с улыбкой, спросила Тина, её очень заинтересовал главный страх парня, как и все остальное, что было с ним связано, чего уж скрывать. — Мистер Скамандер до жути боится офисной работы. — усмехнулся Дамблдор. — Хотя возможно его главный страх за столько лет поменялся. А, Ньют? — Не знаю. — ответил покрасневший магозоолог. Он всегда смущался, когда кто-то узнавал личные подробности из его жизни, особенно когда это была Тина — Последний раз, когда я видел их, полтора года назад, все было как обычно. Ладно,пойду разберусь с боггартом. Он взял палочку и прошествовал в ванную, но стоило ему закрыть за собой дверь, как послышался сдавленный вскрик и грохот. Тина и Дамблдор вскочили и побежали на помощь. Однако, подойдя к двери и распахнув её, Альбус на секунду застыл на месте, закрывая Голдштейн обзор своим телом, и тут же проскользнул в комнату, не давая ей ничего увидеть. Но получилось лишь отчасти. Через маленькую щель, открывшуюся глазам девушки, она разглядела то, что заставило ее сердце сжаться. На кафельном полу было распростерто ее собственное тело, и вид этого тела наводил ужас. Остекленевшие глаза были направлены в сторону входа, блузка была пропитана чем-то красным, а из уголка приоткрытого рта капала кровь.Лицо ее не выражало ужаса или чего-то похожего, единственное, что на нем можно было прочитать, разочарование. Там, в ванной, она была мертва. Все это Тина увидела в то мгновение, пока Дамблдор закрывал дверь. Дальше о том, что происходит за дверью приходилось лишь догадываться. — Ридикулус! — вскрикнул профессор, после чего девушка услышала звуки, походящие на легкие хлопки ладоней по щекам. — Ньют! Ньют! Очнись наконец! — восклицал мужчина. — Т… Ти…Ти… Тина. — ответил парень и сердце Голдштейн снова защемило. Она еще никогда не слышала Скамандера таким испуганным, возникало чувство, будто он сейчас заплачет. — Ньют, опомнись! Тины тут нет, с ней все в порядке, она там, в гостиной. — успокаивал его Альбус. — Ты как, не поранился? — В… вроде нет. — пролепетал магозоолог. — Я… я зашел и включил свет, а там… там она лежит. Я ждал увидеть стол, как и всегда, но… но не такое. — постепенно успокаивался Ньют. — С Тиной точно все в порядке? — Все хорошо. — ответил учитель. — Я не пустил её и наложил оглушающее заклятие на дверь. Все-таки видеть подобное не очень приятно. — Спасибо. — выдал облегченно молодой человек. — Не хотелось бы, чтобы она знала об этом. — Спокойно, дружище. — сказал Дамблдор. — Я бы посоветовал тебе сходить в душ и немного вздремнуть, чтобы отойти от произошедшего. — Так и сделаю. — ответил Ньют. — Еще раз спасибо за то, что не пустили сюда Тину. — Всегда пожалуйста. —проговорил Дамблдор. Тина поняла, что профессор собирается выходить и постаралась придать лицу менее взволнованное выражение, хотя переживания за Скамандера затрудняли это предприятие. — Что с ним? — воскликнула она, все-таки не совладав с собой, когда мужчина вышел из комнаты. — Что случилось? — Все хорошо. — улыбнулся Альбус, уверенный в том что наложил заклятие на дверь и девушка ничего не слышала. — Он всего лишь упал. Ничего серьезного. — Правда? — спросила она, пытаясь показать, что ничего не подозревает. — Конечно. Он решил принять душ и немного вздремнуть, так что я пожалуй пойду и займусь делами. — поспешил ретироваться Дамблдор. — Ну что же, не буду его тревожить. — имитировала спокойствие Тина, хотя делать это было очень сложно. Она поторопилась сесть обратно в кресло и вернуться к чтению книги, однако сосредоточиться было довольно трудно. В конечном итоге весь оставшийся день девушка не могла ничего сделать. Ей просто напросто было не до этого, все пространство в голове занимало недавнее происшествие. Да и Ньют, как назло будто бы избегал встречи с ней, из-за чего в голову лезло еще больше неприятных мыслей. Хотя, кто знает, что могло быть, если бы он мозолил ей глаза на протяжении вечера. Ночь вышла не из приятных. Сон никак не хотел принимать Тину в свои объятия. Масла в огонь подливало довольное похрапывание Якоба, чьему здоровому сну она немного завидовала, в соседней комнате. Ньют водил его в запретный лес, откуда он пришел уставшим, но будучи в полном восторге. Таким нехитрым способом, магозоолог пытался хотя бы чуть чуть отвлечь мужчину от переживании. Вообще после Парижа самыми важными для него стали 2 вещи: Состояние Тины, Якоба и Тесея, ну и конечно же животные. Сам он довольно быстро смирился со смертью Литы, ведь считал что остальным гораздо хуже. Якоб и Тесей потеряли любимых женщин, и в глубине души Ньют понимал их, если бы что-то подобное случилось с Порпентиной, он бы наверное ушел в себя окончательно. Ну а Тина, она считала себя одну виноватой в том, что Куинни присоединилась к Грин-Де-Вальду. Однако сейчас мысли девушки занимал только вихрастый, несуразный магозоолог. Шоком для нее было то, что этот человек, для которого, как могло показаться, не существует ничего кроме его драгоценных животных, больше всего на свете боялся её, Тины, смерти. Голдштейн конечно уже давно перестала врать самой себе и признала то, что была влюблена в Скамандера по уши. Каждый раз, когда они встречались взглядами, девушка краснела как 14-ти летняя школьница, а его улыбка будила бабочек в животе. Первые тревожные звоночки были заметны еще до его отъезда из Нью-Йорка, и Тину это жутко раздражало, она изо всех сил старалась внушить себе, что ничего не испытывает к этому рыжему социопату. Постоянные подколы от сестры, имеющей возможность читать все ее мысли, делу не помогали. Вот только эти барьеры безразличия разом рухнули, когда она увидела ту самую статью в журнале. Все её эмоции было не передать словами: она ненавидела себя, наивно посмевшую влюбиться в этого человека и надеяться на ответные чувства, ненавидела эту чертову Литу, посмевшую отобрать её Ньюта. Однако, как бы ей не хотелось ненавидеть Скамандера, девушка не могла заставить себя делать это. Лишь Куинни знала, что было с сестрой на протяжении еще нескольких месяцев после произошедшего. И лишь сама Тина могла знать, что случилось в её душе, после того как Ньют рассказал ей обо всем во французском министерстве. Примерно через полчаса скитаний по чертогам собственного разума, Голдштейн услышала тихие, будто крадущиеся шаги. И, судя по непрекращающимся звукам храпа Якоба, это мог быть только Ньют. Она неожиданно для себя решила, что должна поговорить с ним. Выйдя в гостиную, девушка никого не обнаружила, но увидела приоткрытую дверь в коридор и всё также в пижаме последовала за парнем, на переодевание не было времени. Спустя минуту Тина потеряла его след и хотела отправиться обратно, но пройдя мимо выхода из замка увидела, удаляющегося магозоолга в его несменном синем пальто. Когда она его догнала, то её взору предстал Скамандер сидящий на скале и смотревший на водную гладь озера, подергивающуюся от порывов ветра. — Не спится? — спросила девушка, садясь рядом. — Не особо? — ответил парень, не отрывая взгляд от воды. — А ты почему здесь? — Кое-кто слишком громко ходит. — отшутилась она и тут же вздрогнула, понимая что пижама плохо защищает от холода. Молодой человек тут же это заметил. — Чем ты думала, когда выходила на улицу в таком виде? — возмутился Ньют, вскакивая с места и накидывая на нее свое пальто. — Я думала… что нам нужно поговорить. — протянула Тина, успокоенная теплом отданной ей одежды. Она вдруг поняла, что может беседовать с ним абсолютно обо всем — Я знаю про боггарта. — Что!? Как!? — воскликнул ошарашенный парень. — Дамблдор похоже забыл наложить заклятие на дверь. — вымолвила она, пытаясь разглядеть каждую веснушку на любимом лице — Но сейчас не об этом. Зачем нужно было скрывать? — Нууууууу… — Скамандер немного покраснел. — Обычно, знаешь ли, когда человек узнает, что кто-то в него влюблен, не испытывая того же в ответ, они отдаляются друг от друга. А я… — магозоолог краснел все сильнее — Я не хотел бы прекращать общение с тобой. — его щеки были уже цвета спелых томатов. Он никогда не пытался разубедить себя в том, что был неравнодушен к девушке.И до сих пор жалел, что не признался ей во всем еще тогда, когда уезжал из Нью-Йорка. — Влюблен!? — удивление и радость смешались в голосе Тины. — Ты же вроде аврор, а не догадываешься до простых вещей. — усмехнулся Ньют — Даже я, увидев что чей-то боггарт принимает вид моего трупа, понял бы что этот человек неравнодушен ко мне. — Настолько неравнодушен, что не дал ни единого намека? — съязвила девушка, поднимая бровь. — Ну, у тебя же есть этот твой Толливер. — с плохо скрываемой ревностью процедил парень. Его бесило то, что эта поистине идеальная женщина, с её потрясающей фигурой, аккуратными, узкими ступнями и великолепными, большими, карими, глазами, с её добрым сердцем и таким необычным очаровательным характером,отдала свое сердце кому-то другому. — Не думаю, что ты встречалась бы с ним, если бы не была счастлива. Зачем я буду рушить твою жизнь, если даже не нравлюсь тебе. — Не нравишься!?Ньют, скажи честно. Ты идиот? — возмущению не было предела. — То есть то, как я обливалсь слезами тогда на пристани, не навело тебя на мысль о том, что ты нравишься мне? — Но при этом ты начала встречаться с Ахилессом. — усмехнулся он. Хотя его душа искренне хотела верить в то, что Тина сейчас говорит правду. — Какая же ирония слышать это от вас, мистер “Я женюсь на Лите Лестрейндж” — парировала Голдштейн, отворачиваясь и надувая губы как маленькая девочка. — Я же сказал, это была ошибка. — воскликнул магозоолог. — Откуда я могла знать это тогда? — возмутилась она — Эта статья разбила мне сердце и я решила, что отношения отвлекут меня. Впрочем, это уже не так важно, я все равно еще неделю назад написала Ахилессу, что нам нужно расстаться. — Правда? — в голосе магозоолога без труда читалась радость. Все его мысли превратились в огромное шапито, и он впервые был рад, что рядом нет Куинни. — Ага. — коротко бросила девушка, глядя в небо. Воцарилось молчание, длившееся несколько минут, в это время они оба переваривали то, что произошло сейчас. Каждый из них множество раз репетировал момент признания, продумывал десятки вариантов, пытаясь сделать все идеально. И тут они вдруг поняли, что оба рассказали друг другу о своих чувствах. Без комплексов. Без стеснения. — Ну что же. — решил подвести итог Ньютон — Мы оба все знаем. Что теперь? — смущение было видно невооруженным взглядом. Он очень боялся, что Голдштейн просто напросто перестанет с ним общаться, он привык, что плохо сходится с людьми, но ему абсолютно не хотелось, чтобы она пополнила список тех, кто оттолкнул его. — Я думаю… — Тина, покраснев, улыбнулась и поцеловала парня в щеку — Это подойдет. — закончила она фразу, укладывая голову на плечо Скамандера. Все её сомнения отошли на второй план, Ньют любит её, этого оказалось достаточно. — Вполне. — ответил Ньют улыбаясь. Этот поцелуй развеял его страхи и дал понять, он не ошибся и Голдштейн это именно та, кто сделает его жизнь радостной. Наступало утро, и те ученики Хогвартса, что решили выглянуть в окно, могли увидеть две фигуры, сидящие на скале и глядящие в сторону озера. Парня в рубашке и желтой жилетке, а также девушку в накинутом на плечи синем пальто, положившую голову ему на плечо. Они были счастливы.