Лунная гора

— Что мы здесь забыли? — Сюэ Ян раздраженно толкнул чайный столик, и крошечная чашечка слетела на пол, но не разбилась — прокатилась, разлив те несколько капель чая, что в нее помещались. Ему захотелось наступить сверху, услышать, как треснет под сапогом хрупкая глина, но Цзинь Гуанъяо подобрал чашечку и поставил ее на столик. — Не бушуй, — сказал он ласково. — Это ненадолго. Мы должны посетить молодой орден Юэшань Сяо и выказать им свое почтение. В конце концов, они располагаются на границе между Ланьлином и Юньмэном, важно, кому из великих орденов они присягнут на верность. Сюэ Ян скорчил рожу. — Определенно не твоему брату. Этот Сяо Синчэнь один раз уже отшил вас, разве нет? — Не нас, а нашего отца, — голос Гуанъяо был очень мягок, что, как точно знал Сюэ Ян, означало, что он потихоньку приходит в ярость. — Возможно, к Цзысюаню будут более лояльны. — Может, они вообще никому не захотят присягать, — подлил масла в огонь злости приятеля Сюэ Ян. — Зачем бы им? Или присягнут Юньмэн Цзян… Он не закончил, а Гуанъяо не успел среагировать — двери открылись, и в покой, где дожидались аудиенции правая рука главы ордена Цзинь и его верный приближенный, вошли двое. Сюэ Ян замер на полувздохе, глядя на вошедших. Он вовсе не заметил второго, облаченного в черное, но первый, в белых одеяниях, лишил его дара речи и даже, кажется, возможности дышать. Он был словно выточен из драгоценного белого нефрита. Сюэ Ян много слышал о Нефритах ордена Лань, а потом и встретил их во плоти; но в этот момент, глядя на главу ордена Юэшань Сяо, он всем собой осознавал, что никогда не видел ничего прекраснее. От Сяо Синчэня будто струился мягкий белый свет, каждое его движение было исполнено плавности и изящества, но сильнее всего поразили Сюэ Яна его глаза — глубокие, как ночные озера, и будто бы навсегда отразившие в себе звезды, что горят на небе летней ночью. «Яркая луна, прохладный ветер», — всплыло у Сюэ Яна в голове. Что ж, яркая луна — пожалуй, но вот прохладой тут даже не пахло. Рядом журчал вкрадчивый голос Гуанъяо — он поднялся на ноги, и Сюэ Ян последовал его примеру, и так же бездумно, просто повторяя за Гуанъяо, поклонился. Но глаз в поклоне не опустил, продолжая смотреть на Сяо Синчэня. Тот поклонился в ответ, а когда выпрямился, взгляды их встретились. Уголки улыбчивого рта приподнялись. Сюэ Ян не понял, как так вышло, но улыбнулся в ответ. Потом долго говорили и пили чай. Сюэ Ян ненавидел такие посиделки, а участвовать в них приходилось часто: Гуанъяо имел отвратную привычку таскать его с собой как «помощника», хотя на самом деле Сюэ Ян был ему скорее охранником. Но именно сегодня ничто не тяготило Сюэ Яна — ни витиеватые разговоры, ни чай, который он терпеть не мог. Он смотрел на Сяо Синчэня, на то, как опускаются и поднимаются его ресницы, как двигаются губы, произнося слова, складываясь в легкую улыбку, как он чуть поворачивает голову то к одному, то к другому собеседнику. Иногда взгляд лучистых глаз ложился на Сюэ Яна, и всякий раз это было подобно удару под дых. Чаепитие закончилось, а за окнами сгустились сумерки, и Сяо Синчэнь предложил гостям остаться на ночь. Гуанъяо начал отказываться, Сяо Синчэнь уговаривал его, а Сюэ Яну очень хотелось друга пнуть. Если сейчас доотказывается — отправится в Башню Кои один! Впрочем, поупиравшись для виду, Гуанъяо согласился, и появившаяся на зов Сяо Синчэня адептка — симпатичная девчонка, только со странно светлыми, будто слепыми глазами — отвела их в гостевые покои. Там Гуанъяо, поглядывая на Сюэ Яна и улыбаясь так, как умел только он — нежно, показывая ямочки на щеках, прелестное зрелище, за которым начисто скрывался холодный блеск в глазах, — сказал: — Чэнмэй-сюн, ты так внимательно смотрел сегодня на уважаемого главу ордена Юэшань Сяо… — Что с того? — спросил Сюэ Ян, прохаживаясь по комнате. Гуанъяо дня не мог прожить, чтобы не подколоть кого-нибудь, и Сюэ Ян привык к этому и чаще всего ему такое прощал. Ну, или подкалывал в ответ. — Но ты ведь знаешь, — улыбка Гуанъяо стала еще нежнее, — что он и его друг даочжан Сун Цзычэнь — спутники на стезе самосовершенствования? — Это кто сказал? — мгновенно вскинулся Сюэ Ян. — Это всем известно, — развел руками Гуанъяо. — Потому они и основали орден вместе. Сюэ Ян навернул еще один круг по комнате. Она была чудесной — просторной, светлой, просто, но изящно обставленной. Все говорило о том, что тот, кто ею занимался, — человек утонченного вкуса, лишенный необходимости демонстрировать богатство, власть или силу. Он попытался припомнить этого даочжана Сун Цзычэня, но не смог. Так, темная тень рядом с Сяо Синчэнем. Впрочем, рядом с Сяо Синчэнем в тот момент мог стоять хоть сам император — Сюэ Ян и его бы не запомнил. Досада взяла его, и такая, что захотелось немедленно спалить эту обитель. — Зачем ты мне это говоришь? — резко спросил он. Гуанъяо засиял пуще золотой монеты. — Чтобы ты не питал ложных надежд, друг мой. — Я не питаю никаких надежд, — огрызнулся Сюэ Ян. — Потому что, — Гуанъяо будто и не услышал его, — ты только взгляни на них и на себя… Он не стал продолжать, но этого и не требовалось. Сюэ Ян прекрасно понимал, что Гуанъяо имеет в виду. Сяо Синчэнь и Сун Цзычэнь — из тех, кого называют благородными мужами, прославленные заклинатели, занесенные в тот список и в этот, и еще в пятый и десятый. Владеющие шестью искусствами, изучающие заклинательство сызмальства. И он, босяк из Куйчжоу, чего не скрыть даже в золотых одежках Ланьлин Цзинь. — Плевать мне, спутники они там или кто, — грубо произнес он наконец. — Если я захочу трахнуть Сяо Синчэня, я это сделаю. Была бы охота… И он вышел за дверь, оставив Гуанъяо одного. Сюэ Ян солгал. Он сам не понимал, почему, не сумел бы этого объяснить, даже если бы очень захотел, — но он не смог бы так поступить с Сяо Синчэнем, и даже брошенные слова теперь жгли ему память. Это очень злило, а злость требовала выхода, хотя бы просто в движении. Обитель ордена Юэшань Сяо была маленькая — несколько скромных построек в горной долине по обоим берегам узенькой веселой речушки. Она с шумом плясала меж камней, будто шаловливая девчонка, и всего один мостик соединял левый берег с правым, зато в паре мест речку можно было перейти по камням, едва замочив ноги. На правом берегу, где стоял сейчас Сюэ Ян, располагалась трапезная, классы и домики для гостей. На левом, насколько он видел, тянулся пышный сад, а за ним — длинный дом со множеством комнат, где жили адепты. Где-то там же, наверное, находился и тренировочный полигон, потому что на правом берегу его не было. Вроде бы адептов в ордене числилось не так много, и все же обитель казалась очень людной — может быть, потому, что тут было полно шумной молодежи. Одежды их были белыми, и сначала Сюэ Ян фыркнул — ну что за Гусу Лань? — а потом понял, что белые одеяния покрывают морозные узоры. Он запрыгал по камням с правого берега на левый, на последнем едва не оступился, поскользнувшись, но удержал равновесие и выскочил на берег. — Осторожнее, — прозвучал голос, ясный и чистый. — Так ведь можно и пораниться. Сюэ Ян поднял голову. Сяо Синчэнь вышел из тени локвы и теперь стоял и смотрел на него. — Я ловкий, — сказал Сюэ Ян. — Я вижу, — ответил Сяо Синчэнь — глаза его мягко сияли, и у Сюэ Яна снова перехватило дыхание. — Ты небось специально не убираешь эти камни, чтобы адепты прыгали по ним, а ты бы им делал выговор? Сяо Синчэнь смешливо фыркнул. — Зачем бы мне это? Сюэ Ян открыл рот, набрал воздуха — и выдохнул. — Я не придумал, — признался он. — Но стена правил в Облачных Глубинах тоже с чего-то малого начиналась. Сяо Синчэнь рассмеялся. — А ты был там? — спросил он совсем не то, что ждал Сюэ Ян. — В Облачных Глубинах? Я слышал, очень красивая обитель. — Самая красивая обитель великого клана — это Башня Кои, — ответил Сюэ Ян. — Вся в золоте. Улыбка мелькнула на тонких губах Сяо Синчэня, и Сюэ Ян на мгновение залип, следя за ней, будто за полетом ласточки. Потом Сяо Синчэнь развернулся и пошел по тропинке между деревьев, а Сюэ Ян, будто привязанный, последовал за ним. По пути Сяо Синчэнь говорил. Вон там, говорил он, классы. А там — за зданиями не видно — тренировочный полигон, большой, хороший. В той стороне живут адепты. А вон там грядки с овощами, видишь, молодежь трудится? Каждый, кто живет здесь, должен внести свою лепту в хозяйство. — Ты тоже работаешь на огороде? — спросил Сюэ Ян, невольно посмотрев на руки Сяо Синчэня. Не должны эти руки возиться в грязи. Сяо Синчэнь будто бы даже удивился. — Конечно. Я же сказал — каждый. Они остановились, выйдя из-под сени деревьев. Дорожка бежала вперед и заканчивалась перед входом в маленький домик, что стоял немного в стороне от прочих. — Здесь живу я, — просто сказал Сяо Синчэнь, и глаза его улыбнулись. А Сюэ Ян отметил про себя — «я», не «мы». — Далековато, — сказал он и ухмыльнулся. — Заблудишься? — склонил голову Сяо Синчэнь. Улыбка перешла на его губы, стала ласковой, и Сюэ Яна бросило в жар. — Нет. Я хорошо запоминаю дороги. Пальцы Сяо Синчэня легко коснулись его плеча, понукая развернуться. Он подчинился. — А там — трапезная, — Сяо Синчэнь вытянул руку, дыхание его пощекотало щеку Сюэ Яна. — Скоро уже ужин. А после него каждый волен заниматься своим делом. — И даже глава ордена? — спросил Сюэ Ян. Его будто обдавало волнами — то жара, то дрожи. Он обернулся на Сяо Синчэня — тот смотрел на него, слегка прикусив губу. — И даже глава ордена, — подтвердил он. А потом отстранился, развернулся и двинулся по дорожке к домику. Сюэ Ян смотрел ему в спину — разлетающиеся белые одежды, меч за спиной, хвост метелки, виднеющийся из-за плеча, стелющаяся по спине волна волос. Его вдруг пронзило ощущением абсолютной совершенности этого зрелища, и во мгновение ока он пришел в ярость: он никак не мог быть достоин этого совершенства, но и не хотеть его не мог. А чего Сюэ Ян хотел — то он получал. За ужином он пристально разглядывал этого второго, Сун Цзычэня. Взгляд, правда, то и дело соскальзывал на главу ордена, но Сюэ Ян призывал себя к порядку, и на какое-то время его хватало. Он не мог не признать, что Гуанъяо прав. Сун Цзычэнь казался чем-то вроде темной версии Сяо Синчэня — такой же высокий, с изящным лицом, тонкими кистями, с длинными гладкими волосами. Глаза у него были не яркие, как у Сяо Синчэня, скорее они светились каким-то сумрачным светом. Они выглядели очень красивой парой — и это приводило Сюэ Яна в ярость. Но разве Сяо Синчэнь не пригласил его практически прямым текстом к себе после ужина? Возможно, конечно, что Сюэ Ян его неправильно понял… что ж, придется объяснить Сяо Синчэню, что его намеки должны быть поточнее. А еще — что есть в мире люди поинтереснее, чем его снулый Сун Цзычэнь. Сюэ Ян усмехнулся — и в этот момент Сяо Синчэнь взглянул на него. Уголки красиво очерченных губ приподнялись, ресницы опустились и снова взлетели, и прямой взгляд поразил Сюэ Яна, словно стрела в сердце. Лучше бы намекам Сяо Синчэня оказаться правдой. Лучше для Сяо Синчэня. Сюэ Ян еле дождался конца ужина. На выходе из трапезной, однако, его перехватил Гуанъяо. — Что тебе? — спросил Сюэ Ян, недовольно скидывая его руку. Гуанъяо вскинул тонкие, будто нарисованные брови и улыбнулся своей нежной улыбкой. — Друг мой, ты куда-то собрался? — Погуляю, — ответил Сюэ Ян, провожая взглядом Сяо Синчэня — тот вышел из трапезной бок о бок с Сун Цзычэнем и на Сюэ Яна не посмотрел. — Ты что-то хотел? — Да ничего особенного, — мило улыбнулся Гуанъяо. — Просто думал поболтать перед сном. Но раз у тебя дела… — Нет у меня дел, — огрызнулся Сюэ Ян. — На что ты весь обнамекался? — Ты какой-то беспокойный, — улыбка Гуанъяо стала озабоченной, но все равно не исчезла. — Что-то случилось? Я тебя таким раньше не видел. Сюэ Ян закатил глаза. — Просто скажи, что тебе от меня нужно уже наконец. В глазах Гуанъяо заплясали смешинки. Он положил Сюэ Яну руку на рукав и придвинулся к нему совсем вплотную. И прошептал, едва не касаясь губами уха: — Ничего, просто ты так смешно злишься. И не только ты… Отпрянув от него, Сюэ Ян в смятении обернулся — и увидел, как Сяо Синчэнь стремительно уходит прочь. Один. Сюэ Ян снова развернулся к Гуанъяо — тот прикрыл рот рукавом, но глаза его смеялись. Сюэ Яну захотелось одновременно и прибить его, и рассмеяться тоже. Погрозив другу кулаком, он спешно метнулся следом за Сяо Синчэнем. Нагнать главу ордена ему, однако, не удалось. Тот знал свою обитель не в пример лучше, и когда Сюэ Ян добрался до домика, внутри горел свет, а дверь была прикрыта. Изнутри не доносилось ни звука — то ли Сяо Синчэнь один там, то ли… А впрочем, решил Сюэ Ян, вновь закипая, не все ли ему равно. Не стучась, он открыл дверь и вошел. Сяо Синчэнь сидел за низеньким столиком и плавно вел кистью по бумаге, и зрелище это было таким завораживающим, что Сюэ Ян, который думал сначала окликнуть его, замер на полуслове. Мгновение поколебавшись у входа, он скинул обувь, прошел внутрь и опустился на колени напротив Сяо Синчэня. Вверх ногами ему было не разобрать, что именно тот пишет, но Сюэ Ян и не стремился — взгляд его скользил по лицу Сяо Синчэня, по высокому чистому лбу, по сосредоточенной складке между бровей, по высокой линии скул, по чеканному абрису челюсти. Он не находил в лице Сяо Синчэня ни единого изъяна. Как живой человек вообще мог быть настолько совершенен? Закончив, Сяо Синчэнь отложил кисть и только тогда поднял взгляд на Сюэ Яна. Он не улыбался, и Сюэ Яну это не пришлось по душе. — Ты пришел, — произнес он. — Ты ведь звал, — заявил Сюэ Ян то, в чем не был уверен. Сяо Синчэнь склонил голову. — Звал, — подтвердил он. — Но ты так любезно говорил с Цзинь Гуанъяо, что я решил, что… ошибся. Глубокий выдох поднялся из груди Сюэ Яна и осел на губах широкой улыбкой. — Яо-мэй любит подшучивать над людьми, — произнес он. — Мне вот он сказал, будто ты и Сун Цзычэнь спутники на этом вашем пути… в общем, неприлично постороннему парню вроде меня пялиться на степенного главу ордена, у которого уже есть сердечный друг. А степенный глава ордена раз — и зовет постороннего парня к себе после ужина. — Он с шутливым ужасом огляделся по сторонам. — Или твой спутник тут где-то спрятался и сейчас вы накинетесь на меня вдвоем? Я на это не согласен, я приличный юноша! Сяо Синчэнь хохотал, прикрыв лицо рукавом, и это было потрясающей красоты зрелище — Сюэ Ян глаз не мог отвести. Наконец, отсмеявшись, Сяо Синчэнь произнес: — Достопочтенный Цзинь Гуанъяо ошибается. Возможно, до него докатились неверные слухи. Мы с Цзычэнем добрые друзья. Он был первым человеком, которого я встретил, когда покинул гору моей наставницы Баошань-саньжэнь. Мы долго странствовали вдвоем. У нас много общего — интересы, взгляды на жизнь, именно поэтому мы решили основать вдвоем свой собственный орден, в центре которого будет не кровное родство, но единство душ, — он улыбнулся, ласково и нежно. — Но мы никогда не соединялись на ложе и не имели такого желания. — Вот оно что, — Сюэ Ян приподнялся на коленях и потянулся к нему через столик. — А так вообще есть желание соединяться на ложе? Улыбка скользнула по губам Сяо Синчэня, и он толкнул Сюэ Яна назад и принялся сворачивать свиток. — Есть. Короткое слово на мгновение будто оглушило Сюэ Яна. Завороженный, он смотрел, как Сяо Синчэнь поднимается на ноги и развязывает пояс. Верхнее белое ханьфу упало на пол, когда он повел плечами. Нижнее ударило в глаза еще более яркой белизной, Сюэ Ян невольно зажмурился. Сяо Синчэнь же, шагнув к нему, взял его ладони в свои, поднял его на ноги и потянул за собой. В несколько шагов они дошли до ложа: Сяо Синчэнь шел спиной вперед и едва не упал, но Сюэ Ян удержал его, обхватив за талию. Легко улыбнувшись, Сяо Синчэнь взялся за его пояс. — У благородных заклинателей всегда все так медленно и чинно происходит? — спросил Сюэ Ян, пока Сяо Синчэнь избавлял его от пояса и верхнего одеяния. Тот снова заулыбался. — А ты бы как хотел? Вместо ответа Сюэ Ян прижал его к себе и поцеловал. Сяо Синчэнь рассмеялся ему в рот. — Спешишь куда-то? — Не особенно, — признался Сюэ Ян и потянул с его плеч нижний халат, — но когда голоден, хочу сначала утолить голод, а потом уж… всякое. Кожа у Сяо Синчэня была нежная, гладкая, будто шелк, и теплая. Сюэ Ян широко провел ладонями по его спине, и Сяо Синчэнь с тихим стоном выгнулся в его руках. — Твоя правда, — выдохнул он и нырнул обеими руками под нижнюю рубаху Сюэ Яна, огладил грудь и плечи, и Сюэ Ян, не в силах больше терпеть, опрокинул его на кровать на спину и быстро избавил от штанов. На мгновение он застыл, не в силах отвести взгляда от картины, что ему открывалась. Сяо Синчэнь разметался по кровати, по расшитому серебром покрывалу, нагой, с кожей молочной белизны и черной волной волос, струящейся до задницы. Никогда еще в жизни Сюэ Ян не видел ничего более прекрасного и восхитительного, и тем более — не видел в своей постели. — Теперь ты медлишь, — в голосе Сяо Синчэня звучал мягкий упрек, на губах цвела улыбка. Сюэ Ян скинул с себя штаны и навис над ним. — Красивый больно, глаз не отвести. Сяо Синчэнь покраснел. Щеки и скулы его расцвели нежным румянцем, он опустил ресницы, будто девица — восхитительное, завораживающее зрелище. Сюэ Ян не удержался — коснулся пальцем щеки: она оказалась горячей. — Что такое говоришь… — Правду же. Брови Сяо Синчэня сошлись на переносице, словно от недовольства. В следующее мгновение глаза его блеснули, и он вдруг стремительно прянул вперед, обхватил Сюэ Яна руками и перекатился с ним, оказавшись сверху. — Как-то ты плохо утоляешь голод, — в голосе его звучал смех. Сюэ Ян, весело скалясь, положил руки ему на бедра. — Больно еда изысканная, я к такой непривычен, вот и оробел. Смеясь, Сяо Синчэнь наклонился и лизнул его в губы. — А я о тебе слышал, что ты ничего не робеешь. — А ты обо мне слышал! — восхитился Сюэ Ян. — Вот уж не ожидал! И что же? Сяо Синчэнь широко распахнул глаза, а потом потянулся к столику возле кровати, и Сюэ Ян воспользовался этой возможностью — положил ладони на гладкие ягодицы, на крепкие твердые мышцы под нежной, как у девушки, кожей. — Много разного, — Сяо Синчэнь, ласково улыбаясь, подхватил со столика кувшинчик с густым маслом. — Говорят о том, что у главы ордена Цзинь прекрасный брат — надежный помощник и верный слуга. — Он взял ладонь Сюэ Яна, прижал к своей щеке, а потом окунул его пальцы в масло. — А еще говорят, что у этого самого брата есть доверенный человек — блестящий заклинатель и бесстрашный воин, к тому же весьма веселого нрава… Пальцы Сюэ Яна, вымазанные в масле, скользнули по ноге Сяо Синчэня, по нежной коже с внутренней стороны, коснулись входа. Сяо Синчэнь прикусил губу, и Сюэ Ян, жадно следивший за его лицом, спросил хрипло: — А что еще говорят? — А больше ничего, — шепотом отозвался Сяо Синчэнь. — Остальное я решил узнать сам. И он двинул бедрами, маняще и требовательно, и Сюэ Ян толкнулся пальцем внутрь, не сводя с него взгляда. — Сяо Синчэнь, ты ведь не первый раз соединяешься на ложе… — Не первый, — согласился Сяо Синчэнь, оглаживая ладонями его грудь. Румянец все еще пылал на его щеках, губы раскраснелись — он был волшебно хорош в этот момент. Но Сюэ Яна скрутило внезапной острой ревностью, и он втолкнул палец полностью, резко и грубо, отчего Сяо Синчэнь выгнулся и жалобно застонал. — Лучше бы этим людям не попадаться мне никогда… Сяо Синчэнь издал стонущий смешок и откинулся назад, опираясь руками о кровать. Он словно красовался перед Сюэ Яном, изящный, белый, гибкий. — Это было давно, Сюэ Чэнмэй, нет нужды думать об этих людях сейчас, когда я с тобой. — Не зови меня так, — попросил Сюэ Ян, проводя ладонью по его груди. — Мое имя Сюэ Ян. — Красиво, — прошептал Сяо Синчэнь. — Море полыни… Он приподнялся, соскальзывая с пальцев, и Сюэ Ян придержал его под бедра, не сводя взгляда с восхитительно красивого лица — фарфоровую белизну расцвечивают пятна румянца, нижняя губа, алая, как спелая вишня, прикушена. — Помоги мне, — выдохнул Сяо Синчэнь. Его ладонь обхватила член Сюэ Яна, и тот залип и на эту картинку тоже, пока до него не дошел смысл слов. — Помочь? Что сделать? Сяо Синчэнь облизнулся. — Подержи меня. Сюэ Ян подхватил его под ягодицы — и Сяо Синчэнь медленно, плавно, не теряя ни капли своей грации, начал опускаться на его член. Сюэ Яну показалось, что его окатили ведром кипятка — каждый волосок на теле встал дыбом, а кожи будто и вовсе не стало, только голая плоть. Руки дрожали, но он все еще продолжал держать Сяо Синчэня, не давая ему насадиться разом — хотя именно этого Сюэ Яну хотелось больше всего. Но тогда Сяо Синчэню стало бы больно, а Сюэ Ян сейчас, с ним, в этой постели, осознавал не разумом, но всем своим существом, что никогда в жизни своей он не хотел бы причинить этому человеку боли. И помоги небеса тому, кто осмелится это сделать — Сюэ Ян найдет его и порежет на тысячу кусков, а потом вырежет всю его семью до последней шавки. Сяо Синчэнь опустился до конца. Он дрожал всем телом, по шее и груди его стекали капли пота. Сюэ Ян стер их ладонью и облизнул пальцы. — Такой большой, — выдохнул Сяо Синчэнь. — Двигайся, — попросил в ответ Сюэ Ян и сам подался бедрами вверх. Сяо Синчэнь двинулся ему навстречу — они поймали темп. Они двигались оглушительно медленно, словно плыли на волнах чистого золотого меда. Руки Сюэ Яна будто жили своей жизнью — ходили по бедрам Сяо Синчэня, по его животу, по груди, везде, куда получалось достать. Ему было мало — отчаянно хотелось вскинуться, подмять Сяо Синчэня под себя, зацеловать его, оставить на нем следы своих пальцев и губ, — но Сяо Синчэнь смотрел на него своими невыносимыми глазами цвета ночного неба, и Сюэ Ян не мог ничего — только покорно подставляться под этот взгляд и позволять Сяо Синчэню делать то, что тот хочет. Ощущение приближающегося пика было похоже на высокий вал, что виден издалека, и кажется, что он накатывает медленно, но на самом деле движение его стремительно и неотвратимо. Мучительная волна захлестывала Сюэ Яна изнутри, разливалась из центра его естества вниз, в живот, и вверх, в голову; он застонал, стискивая зубы, высоко вскидывая бедра — так хотелось этой разрядки, и в то же время он не был уверен, что Сяо Синчэнь, его прекрасное чудо, готов… В этот момент Сяо Синчэнь, склонившись к нему и мазнув по лицу Сюэ Яна повлажневшими от пота прядями, выдохнул ему в рот: — Сделай что хочешь… Сюэ Яна пробило пронзительной дрожью. Застонав в голос, он обхватил Сяо Синчэня за талию и стремительно перевернулся, увлекая его за собой. Сяо Синчэнь оказался под ним, его длинные ноги крепко обхватили талию Сюэ Яна, он протяжно вскрикнул. И Сюэ Ян сорвался на бешеный темп. Сяо Синчэнь метался под ним, его ногти скребли Сюэ Яну спину, его глаза закатывались, с губ рвались крики и стоны, от которых у Сюэ Яна перехватывало дыхание. Он обхватил ладонью член Сяо Синчэня, напряженный, налитой кровью, и припал губами к длинной белой шее, которую тот словно специально подставил под поцелуи. Волна накатила наконец и погребла их обоих. Ногти Сяо Синчэня вонзились Сюэ Яну в загривок, сам он сомкнул зубы на шее, оставляя свою метку. Обнаженные, покрытые потом, в разметавшихся волосах тела вздрагивали в унисон. Они излились одновременно: Сяо Синчэнь себе на живот, пачкая их обоих семенем, Сюэ Ян — внутрь вожделенного тела. Их накрыла мягкая тишина, теплая, словно зимнее одеяло. Звучало только их дыхание, частое, но постепенно успокаивающееся. — Сяо Синчэнь, — заговорил Сюэ Ян в тот момент, когда понял, что сможет сказать несколько слов и не задохнуться; но одновременно с ним Сяо Синчэнь произнес: — Сюэ Ян… Они замолчали оба, глядя друг на друга. В уголках губ Сяо Синчэня вновь появились смешинки. — Говори, — сказал Сюэ Ян. — Ты первый, — прищурился Сяо Синчэнь. Сюэ Ян поднял кулак. — Камень — ножницы — бумага? — Я все время выкидываю «ножницы», — обезоруживающе улыбнулся Сяо Синчэнь, и Сюэ Ян фыркнул. — Ладно, гуй с тобой. Я хотел спросить — могу я остаться здесь? В твоем ордене? Улыбка расцвела на губах Сяо Синчэня и засияла в глазах. — А я хотел спросить, хочешь ли ты остаться. *** С Цзинь Гуанъяо они простились за воротами обители Юэшань Сяо. — Золотое тебе идет больше, — сказал Гуанъяо, печально глядя на новые одежды Сюэ Яна. Тот фыркнул. — Мне больше идет моя бродяжья одежда. Синчэнь хочет сбросить ненадолго орден на Сун Цзычэня и отправиться странствовать. Зайдем и к вам. — Твой Сяо Синчэнь мало того что отказался вступить в Ланьлин Цзинь, так еще и тебя увел, — кажется, Гуанъяо действительно расстроился. Сюэ Ян рассмеялся. — Да что с лицом-то, Яо-мэй? Тебе что, так будет не хватать меня? — Мы с детства вместе, — вздохнул Гуанъяо. — Это ведь ты сопровождал меня в Ланьлин Цзинь, когда я еще был Мэн Яо. И у меня тогда никого не было, кроме тебя. Кто знает, что со мной было бы, если бы ты не оказался рядом. — Никто не знает, потому что этого не случилось, — отрезал Сюэ Ян. — Мэн Яо, прекрати ныть. У тебя есть брат, его жена и этот противный хнычущий комок, твой племянник, и это я не говорю об одном главе одного ордена, который мотается к тебе каждую ночь! — Гуанъяо покраснел, но вид у него при этом сделался довольный. — И все они тебя обожают, хотя я и не понимаю, за что. Я, может, тоже хочу, чтобы у меня было что-то… Он не договорил, но Гуанъяо его будто бы понял. Он улыбнулся, и на этот раз не только своими очаровательными ямочками, но и глазами тоже. — Спасибо, Чэнмэй-сюн. Добрые слова от тебя — воистину бесценный подарок! — Я скину тебя с тропы, — пригрозил Сюэ Ян. Гуанъяо смешливо фыркнул, а потом поклонился ему. Сюэ Чэнмэй поклонился в ответ. Цзинь Гуанъяо развернулся и пошел вниз в сопровождении своей свиты. Его ждали брат, семья и дела ордена Ланьлин Цзинь. Сюэ Яна ждал Синчэнь и дела ордена Юэшань Сяо. Над Лунной горой всходило юное солнце.