Роза и шторм

Уилласу Тиреллу десять лет и он ждет отца с войны. Он уже умеет считать дни по календарю, а не просто загибать пальцы и считать палочки, как Гарлан. Он разбирается в карте и знает, что между двумя замками, которые можно накрыть одной ладонью, на самом деле много дней пути. Он читал много книг и знает, что война — это не просто красивые знамена и боевые марши, но и кровопролитные сражения, и втайне радуется, что в Вестеросе больше нет драконов. Драконы бы помогли королю победить, но сколько жертв бы это за собой повлекло! Уиллас Тирелл — наследник Хайгардена и это значит, что после смерти отца он станет лордом. Он не хочет этого. Может быть, когда-нибудь, через много лет... Но не сейчас, когда ему десять, Гарлану почти семь, Лорасу год, а леди-мать скоро подарит им еще одного братика или сестричку. Мама убеждает Уилласа, что их отец вне опасности. Он даже не вступал ни с кем в сражение. Его авангард под командованием Рендилла Тарли разгромил войско Роберта Баратеона, а сам Мейс Тирелл осадил Штормовой Предел. И там нет никаких сражений, они вместе с дядей Пакстером окружили замок и ждут, пока защитники сдадутся. Уиллас Тирелл больше всех любит свою бабушку. Нет, он любит и отца, и мать, и тетушек Мину и Янну, и даже дядю Пакстера, хоть и немного обижен на него за то, что тот до сих пор не покатал его на настоящем корабле. Но бабушка — это совсем другое. С бабушкой интересно. Она интересуется, какие книги он читает, она рассказывает ему истории из прошлого, как прочитанные в книге, так и те, чему она была свидетелем, и в ее исполнении герои прошлых лет становятся живыми, как будто бы только вчера были в гостях. И бабушка тоже любит Уилласа. Даже больше, чем Гарлана, за что Уилласу немного неудобно, но он утешает себя тем, что Гарлан еще маленький и не прочитал столько книг, сколько старший брат. А Лораса бабушка вообще всерьез не воспринимает. Это тоже понятно — Лорас даже говорить еще не умеет, только ковыляет по дому, хватает, что под руку попадется и тянет в рот. Бабушку дома все боятся, даже Уиллас иногда. Бабушка часто ворчит, обзывает всех олухами и прочими нехорошими словами, но все ее слушаются. Когда отец уезжал на войну, бабушке это очень не понравилось, но все же она не остановила сына. Уиллас спросил почему, на что бабушка ответила, что это приказ короля. А кто короля не слушает, тот мятежник. Уиллас уже знал, кто такие мятежники и что такое приказ короля. Хотя он сам слышал от бабушки, что король сумасшедший. Зато принц не сумасшедший и если король умрет, то королем станет принц. Отец пишет письма. С войны обычно письма не доходит, а от отца — доходят. Это потому что он не преследует врага, а сидит на одном месте возле Штормового Предела. Он пишет письма, а к нему в Штормовой Предел отправляют возы с провизией. В Штормовых Землях зима и припасов там мало. А если бы было много, пришлось бы их брать с боем. — Хорошо устроился! — то и дело говорит бабушка. — Разбил лагерь под стенами замка, каждый день пирует и ждет, пока Штормовой Предел сдастся. Сдадутся они, пожалуй! Станнис Баратеон скорее с голоду умрет, чем замок отдаст. Уиллас уже знает, кто и почему начал мятеж. Главный мятежник — Роберт Баратеон — представляется Уилласу великаном из древних преданий. Дядя Пакстер видел его на турнире в Харренхоле и рассказывал, что Роберта недаром называют воплощением Лионеля Смеющегося Вихря. — Как будто забыли, что Лионель объявил себя Штормовым королем! — не преминула тогда добавить бабушка. — Что Таргариены, что Баратеоны — с мозгами всегда у них неладно было. Лионель считал, что породниться с Таргариенами — великая честь! Меня как-то обручили с Таргариеном, мне хватило ума разорвать помолвку. О своей помолвке с Таргариеном бабушка никогда подробно не рассказывала. На вопрос, был ли этот Таргариен сумасшедшим, ответила: «Вроде того», и этим ограничилась. Гарлан предлагает отправиться к Штормовому Пределу навестить отца. Тайком, спрятавшись в обозе с провизией. — Залезем в мешок с репой, а потом вылезем, когда уже поздно будет нас домой отправлять! — Не собираюсь я сидеть в мешке, — возражает Уиллас. — И сбегать не хочу. Спрошу у бабушки, может, она отпустит. Бабушка, конечно же, не отпускает. — Ишь, чего надумали! А если вдруг Роберт там объявится и вступит в бой? Или из Штормового Предела защитники выйдут? — Бабушка, ты же сама говорила, что отец стоит лагерем вокруг стен, и никаких боев там нет! И лорда Баратеона тоже нет, он в Речные земли сбежал, потерпев поражение от лорда Тарли! Но бабушку не уговорить. Да, честно говоря, Уиллас и не очень-то хочет уговаривать. Отца увидеть хочется, Уиллас по нему соскучился, но дорога может затянуться надолго, а здесь в Хайгардене маленький Лорас, бабушка и мама, которая вот-вот родит еще одного маленького Тирелла. Он, как наследник Хайгардена, не имеет права их оставлять. И тем более не может отпустить Гарлана одного. Уиллас волнуется за мать не меньше, чем за отца. Даже больше. С Лорасом все прошло благополучно, но ведь бывает, что женщина умирает в родах, родив одного, или двух, или даже больше детей. Гарлан еще не понимает, и Уиллас ему не хочет объяснять. Когда мама была беременна Лорасом, Гарлан с серьезным видом выслушал объяснения, что в животе у нее ребеночек, сказал, что все понял, а потом спросил: «А дядя Гарт тоже беременный? А он кого родит?». Уиллас каждый день приносит матери цветы из зимнего сада, сидит с ней, пока она вышивает и рассказывает про собак, лошадей, звезды, про что угодно, только не про войну. Про войну он говорит с бабушкой, а маму нельзя беспокоить. Она и так за отца беспокоится, хотя делает вид, что абсолютно не волнуется. Судя по письмам, волноваться нечего. Получив очередное письмо от отца, Уиллас идет к бабушке и спрашивает: — Зачем наши войска осаждают Штормовой Предел? Там ведь остался только небольшой гарнизон, все войска Штормовых земель ушли с лордом Робертом. Бабушка с усмешкой отвечает: — Штормовой Предел для войны никакого значения не имеет, он в стороне от столицы, но если взять в заложники братьев Роберта и занять его замок, то можно вызвать Роберта на переговоры и поставить ему условия. Хотя, — она машет рукой, — разве этот бешеный олень способен остановиться? — Но ведь отец даже не пытается штурмовать замок! — Он ждет, пока половина защитников умрет с голода, а остальные откроют ворота. Сколько он там уже стоит? Лун восемь уже, почти девять. Скоро уже твой братишка или сестренка родится, а отец сидит на клочке скалы и ждет, пока Станнис Баратеон сдаст ему замок. А припасов у них там не столько, сколько в Хайгардене, небось еще и обоз Роберту снарядили, когда он знамена собирал. — А зачем брать заложников, если Роберт все равно не остановится? — Он может совершить какую-нибудь глупость, например, отправиться вызволять своих братьев. Уиллас только сейчас обращает внимание на слово «братья». Раньше говорили только о Роберте и Станнисе, но, значит, в семье Баратеонов есть кто-то еще. — Младшему брату Роберта и Станниса лет пять или шесть, — отвечает бабушка, — он немногим младше Гарлана. Эти упрямые олени еще ребенка в свои войны втянули. Уиллас пытается представить себе Ренли Баратеона, запертого в Штормовом Пределе. На Гарлана он ничуть не похож, у него, как у всех Баратеонов, черные волосы и синие глаза. И, конечно, же он не пухленький, как Гарлан. — Давай заберем его к нам, — предлагает Уиллас бабушке. Та только презрительно хмыкает. — Отдаст его Станнис, как же! Да, если бы нас осадили, как ты думаешь — ваш отец вас бы отдал? Уиллас не колеблется ни секунды: — Хайгарден не Штормовой Предел. Мы не то что год, мы пять лет продержаться способны. А может и больше с учетом садов внутри замка. Бабушка довольна его ответом. Уходя, Уиллас слышит, как она бормочет себе под нос: «Ну хоть наследник у нас с мозгами, слава богам!». Уиллас не считает себя умным. Бабушка, может и считает, но он еще не все выучил, что надо уметь настоящему лорду. И все он никогда не выучит, книг в библиотеке много, за всю жизнь не прочитаешь. Но мейстер сказал, какие книги надо прочитать в первую очередь, вот Уиллас и читает потихоньку. Прочитает — тогда и будет умным. А может, и нет. Сколько ни узнаешь, всегда захочется знать еще больше. Он не перестает думать об осаде Штормового Предела и маленьком Ренли. В Штормовом Пределе не бывает такой суровой зимы, как на Севере, снег там если и выпадет, то быстро тает, но там холоднее, чем в Просторе. Даже сейчас, зимой, Уиллас выходит на улицу в одном дублете поверх рубашки, а на тренировках иногда и дублет сбрасывает, разгорячившись. А в Штормовом Пределе без теплого плаща не обойтись! А еще у них сильные ветры и дожди постоянно. А дрова в замке, наверное, на исходе, а от каменных стен веет холодом... Это не считая того, что вся еда, наверное, у них уже кончилась. И зимних садов там нет, это не Хайгарден. Неужели отец и правда ждет, пока защитники умрут от голода? Лучше бы взяли замок штурмом, это куда честнее. И быстрее. Штормовой Предел штурмом пока еще никто не брал, но ведь другие замки брали! Когда Уиллас сообщает Гарлану что маленького Ренли Баратеона, возможно привезут в Хайгарден, братишка бурно радуется. — Наконец-то мне будет с кем играть! Ты все время с книжками сидишь, а Лорас еще маленький! Уилласу казалось, что он достаточно времени проводит с братом, он даже не подозревал, что Гарлан недоволен. Они и у мейстера вместе учатся, и на деревянных мечах сражаются, и вместе по саду бегают. Но за книжками Уиллас и правда сидит больше, чем Гарлан. Тот только недавно научился читать, и то предпочитает книжки с картинками и про рыцарей. И, в отличие от Гарлана, Уилласу не скучно с Лорасом. Уилласу интересно смотреть, как тот растет, как учится ходить и говорить. Уилласу очень хочется, чтобы Лорас назвал его по имени, но пока малыш только тянет к нему ручонки и смеется. Пока он отчетливо произносит только «ма» и «гав». Произнести «собака» Лорас не мог, как не старался, но когда Гарлан стал объяснять, что собаки говорят «гав», Лорас очень обрадовался и стал повторять за ним. Уиллас пока не объясняет Лорасу, кого из собак как зовут, все равно не запомнит. Гарлан до сих пор не запомнил. Когда они вечером приходят к маме пожелать ей спокойной ночи, она спрашивает: — Вы кого хотите — братика или сестренку? — Братика! — тут же выпаливает Гарлан. — Лорасу будет с кем играть! Лорас пока что не очень понимает, что спрашивает мама, а хочет он одного — к маме на ручки. Но Уиллас его не пускает. Берет сам на руки и позволяет малышу дергать его за волосы и играть с застежками дублета. — А я сестру хочу, — говорит Уиллас. — Нас уже трое сыновей в семье, а если будет дочь, мы сможем заключить брачный союз с одним из домов Вестероса. Может, даже, и с одним из Великих домов. Мама смеется. Хотя по мнению Уилласа ничего смешного тут нет. Но он не обижается. Он любит, когда мама смеется. — Может быть, ты себе уже выбрал невесту? — спрашивает она, смеясь. Уиллас не может не улыбаться вслед за мамой, но все же отвечает серьезно: — Пока нет. Я не хочу искать невесту среди своих знаменосцев, а про остальные дома Вестероса пока слишком мало знаю. — Почему? — искренне удивляется мама. — Потому что наши главные знаменосцы — наши родичи. Редвины, Хайтауэры, Флоренты... А если жениться на родственниках, дети могут быть сумасшедшими, как у Таргариенов. Или как у Ланнистеров от брака кузенов родился карлик. Мама, разумеется, ругает его за слова о Таргариенах, но Уиллас видит, что делает это она не всерьез. А потом улыбается и добавляет: «Бабушкин внук». Уиллас не очень понимает, что в этом особенного. Ну да, он бабушкин внук, а чей же еще? Или мама хочет сказать, что он любимый бабушкин внук? Тогда бы так прямо и сказала. Наконец приходит день, когда детей к матери не пускают, и уроки у мейстера тоже отменяются. На улице дождь, поэтому и по саду не побегать. Уиллас очень волнуется за маму, но делает вид, что совершенно спокоен, чтобы не расстраивать Гарлана и Лораса. Он расставляет на столе деревянные фигурки рыцарей и они с Гарланом играют в штурм Королевской Гавани. Лорас то и дело пытается вскарабкаться на стол, а когда ему удается, то хватает фигурки рыцарей и засовывает в рот. Или швыряет на пол. Уиллас аккуратно снимает братишку со стола, тот, похныкав немного, успокаивается, а потом начинает все сначала. Гарлан заявляет, что Лораса надо отдать няне, но Уиллас не хочет. Лорас, может, еще толком не понимает, что случилось, но всеобщую обеспокоенность чувствует. Он то и дело тянет ручонки к Уилласу и спрашивает: «Ма?». Уиллас утешает его, говоря, что мама скоро придет, дает фигурку рыцаря и Лорас ненадолго успокаивается. Потом все-таки приходится отдать Лораса няне, потому что он проголодался и раскапризничался. Уилласу даже есть не хочется. Им приносят из кухни хлеб, сыр, что-то еще, Уиллас отщипывает кусочек хлеба, заедает крошкой сыра и понимает, что больше ничего не съест. Он думает об отце, который до сих пор сидит под Штормовым Пределом и ждет, пока его защитники ослабеют от голода и сдадут замок. Лучше бы он вернулся домой поддержать свою жену и своих детей. Даже бабушка и та волнуется и твердит что-то про олухов, которым чужая война дороже родной семьи. Твердит она себе под нос, но Уиллас слышит. А, может, она специально говорит так, чтобы Уиллас услышал, а Гарлан нет. В компании бабушки играть в сражения на столе уже не хочется, а хочется послушать ее рассказы о настоящих битвах. Бабушка рассказывает о войне Девятигрошовых Королей, о тех временах, когда король Эйерис был еще молодым, а Роберт Баратеон вообще не родился. Уиллас слушает, но постоянно посматривает на дверь — вдруг к ним придут с известием, что все прошло благополучно? Через пару часов нянька приходит с Лорасом, который, хоть и успел поесть, поспать, и снова поесть, но все равно никак не может успокоиться. Уиллас на этот случай знает самый лучший способ. Он просит принести щенка, которого обожает сам и от которого, как он уже убедился, Лорас приходит в восторг и забывает, что только что плакал. Пока Гарлан и Лорас играют с щенком, Уиллас рассказывает бабушке о собаках. Вообще-то, бабушке это неинтересно, она сама раньше переводила разговор на другие темы, когда Уиллас слишком уж увлекался. Но в этот раз она его не перебивает, даже когда он пересказывает чуть ли не целыми страницами свою любимую книгу о породах охотничьих псов. В какой-то момент Уиласу кажется, что бабушка его не слушает, но ему уже не остановиться. Наверное, это от волнения. Стоит ему прерваться, чтобы перевести дух и выпить воды с лимоном, как бабушка вставляет невпопад: — А говорил-то, отправляясь на войну: «К исходу следующей луны буду уже дома!». И сколько лун уже прошло? А если этот ненормальный олень победит, с чем мы останемся? — Если он победит, — говорит Уиллас после краткого размышления, — он возьмет Королевскую Гавань, а не пойдет к Штормовому Пределу. И тогда наш отец снимет осаду. — А когда папа вернется? — поворачивается к ним Гарлан. — Он долго там сидеть в осаде собирается? Так у меня еще десять братиков родится, пока он там сидит! Уиллас собирается объяснить несмышленному брату, что «сидеть в осаде» и «держать в осаде» совершенно разные вещи и что без отца у них в семье больше никто не родится, но тут раздается громкий рев и не менее громкий лай. Пока Уиллас подбирал подходящие слова, Лорас, разыгравшись, укусил Гарлана за палец, получил за это шлепок и теперь разорался так, как будто это его кто-то укусил, причем не иначе, чем целый лютоволк. Уиллас не выдерживает и смеется. Даже бабушка улыбается. И вот именно тогда, когда Уиллас берет Лораса на руки, чтобы тот успокоился, Гарлан доказывает бабушке, что он младенца не обижал, потому что этот младенец сам кого хочешь обидит, а щенок пытается допрыгнуть до руки Гарлана и облизать ее, открывается дверь и входит служанка. По одному ее радостному выражению лица Уиллас все понимает. — Милорды, миледи, — кланяется служанка, — у леди Алерии родилась девочка. Уиллас не может сдержать радостного возгласа, а Гарлан хмыкает: «Ну вот, девчонка...». Они идут в комнату к матери, все вместе, и Уиллас вспоминает, как год с небольшим назад вот точно так же они ожидали рождения Лораса. Только с ними еще был отец, который точно так же, как и Уиллас волновался и говорил, не умолкая. Только не о собаках, а о династии Таргариенов, величие которой не поколеблют никакие упрямые олени. А бабушка усмехалась в платок и молчала. Когда Уиллас берет на руки новорожденную сестренку, ему кажется, что он вернулся в то время, и на руках у него Лорас. Только тогда запеленутого младенца взял на руки отец. Но глаза сестренки точь-в-точь такие, как тогда были у Лораса. — Как они похожи с Лорасом! — не удерживается Уиллас. И хотя он ничего смешного не сказал, все смеются. Уиллас смеется вместе со всеми и думает, что когда он станет лордом, конечно же, через много-много лет, никаких войн уже больше не будет.