Ты как всегда

— Геральт? — окликнула ведьмака Францеска, наконец-то расставшись с остатками съеденного пингвина и почувствовав себя намного лучше. — Что? — отозвался он снаружи, где уединился полчаса назад, чтобы облегчиться. — Ты уже закончила? — Да. У меня в желудке почти ничего и не было. — А у меня, к сожалению, было много, но я все. — Чем ты тогда там занимаешься? — Любуюсь видами. А ты уже по мне соскучилась? — Я тут нашла кое-что. Хочу, чтобы ты взглянул. — Я надеюсь, мне понравится… — Стошнило меня в другом месте, не переживай.  В ее голосе ведьмак уловил нотки смущения. — Я и не переживаю: и не такое видел. Вернувшись в туннель, на место их временной стоянки у потухшего костра, Геральт застал королеву Дол Блатанна за рассматриванием очередного барельефа. — Что там? — Посмотри, тут карта… Он подошел ближе и стал за спиной Францески. — И действительно, карта. — Мы, я так понимаю, находимся здесь — где пятиконечная звезда. — Ну да, — кивнул ведьмак. — Вот тут и выход обозначен. — А вот это, — она указала на огромный черный круг в центре, — что это такое? От круга во все стороны расходились многочисленные лучи, расположенные на равном расстоянии друг от друга, образуя таким образом солнцеподобный узор. И только один из них, грубо нарушая симметрию, отличался по ширине и уводил куда-то к самому краю карты, где упирался в черную короткую линию, за которой не было ничего. — Может, это площадь, — предположил Геральт. — А эти линии — отходящие от нее улицы. — И одна линия не такая, как все остальные. — Может, эта улица главная. — И куда она ведет? Заканчивается она как бы в тупике. — Не думаю, что там тупик. — А что тогда? Почему, если там что-то важное, оно не обозначено на карте? — Наверно, потому что бочки и так знали, что там находится. — А ты как думаешь? — она развернулась к нему и только сейчас увидела, что его борода, усы и брови все покрыты инеем. Чтобы не дразнить себя и не думать ненужных сейчас мыслей, Геральт отвернулся и посмотрел в направлении выхода: туда, где все еще валялась туша убитого пингвина. — Хм. Медленно побрел на свет, прислушиваясь и принюхиваясь. — Слушай, Францеск, а эти пингвины, ты говоришь, они рыбой питаются? — Да. — И где-то рядом есть море или океан. — Естественно. — Не просто так здесь влажность высокая. И тепло. В подземелье тепло… А это значит… — Что это не море, — сообразила она. — То есть, может, и море, но теплое море. Подземное. — Или как минимум река, — предположил ведьмак. — Геральт, слушай, я, кажется, поняла. Эти бочки с барельефов. Помнишь, они могли жить как на суше, так и под водой? — Но на суше стало слишком холодно… — Значит ли это, что они вовсе не вымерли и не ушли в другую сферу? Они все еще здесь — живут в воде. — Тогда нам однозначно не стоит туда суваться. Лучше вернуться к порталу и дождаться, пока он откроется. — А если он месяц еще не откроется? — Что ты предлагаешь? Найти выход к морю, а потом сидеть на берегу и ждать появления местных жителей, чтобы попросить у них помощи? Вряд ли они примут нас с распростертыми объятьями. Францеска задумалась. — Ты прав: соваться к ним не стоит. Но и сидеть сложа руки тоже не выход. — Мы и не собираемся сдаваться. Ты можешь просканировать местность и выяснить хотя бы примерно, где откроется портал? — Наверно могу, но не прямо сейчас. Этот мир высасывает из меня силы. Я бы вздремнула пару часиков. — Тогда давай снова разожжем костер и приляжем ненадолго. Я и сам не прочь отдохнуть, а то этот пингвин — черт бы его побрал! — меня утомил. Распалив огонь, они устроились у стены: сначала порознь, а затем, обменявшись, взглядами, придвинулись друг к другу вплотную. Как будто это было нечто само собой разумеющееся, Геральт крепко обнял Францеску, а она улеглась ему на грудь. «Я бы тебя поцеловал, — подумал ведьмак, — но у меня после пингвина поди изо рта воняет, как из накерской жопы». — У меня тоже, — ответила она, прочитав его мысли. — Ты опять ставишь меня в неудобное положение. — Я не хотела, просто… Неважно. Давай поспим.

***

— Ну как оно? Геральт уже полчаса сидел возле Францески и все это время молчаливо наблюдал за тем, как она, закрыв глаза и расставив руки в стороны, сканирует местность. Пробирающий до костей холод, однако, буквально вымораживал его ведьмачье терпение. Он старался отвлечь себя мечтами о бане, горячем ужине и теплой кровати, но под конец воображение сдалось под натиском неестественной, мертвой стужи. Снова вспомнилась Цири. «И как она только выжила, прыгая без конца по мирам? Я всего второй раз на Спираль вышел, а уже хочу зайти обратно и забаррикадировать дверь… Судя по погоде Белый Хлад никуда не делся, а это значит… Черт, да ничего это не значит: в Ковире тоже вон холод собачий, и ничего, на Белый Хлад никто не кивает». Он открыл глаза и снова посмотрел на Францеску: она так ни разу и не двинулась. Словно замерзла насмерть и превратилась в ледяную статую. Ну прямо госпожа Метелица из народного фольклора. Геральт кашлянул, чтобы привлечь ее внимание. — Я не закончила, — вздохнула она. — Или закончила. — И? — Ничего. — Вообще? — Тут много всего странного витает, но ни намека на портал я не нашла. — И какие наши дальнейшие действия? Наконец Францеска открыла глаза и опустила явно уставшие руки. — Не имею ни малейшего понятия, хотя… Наверно, это безрассудно… — Говори, нам нельзя упускать даже малейшую возможность. — Вон там в той стороне, как раз где на карте расположена большая черная дыра, определенно есть что-то интересное. Что-то вроде места силы. Энергия оттуда сочится хаотичная и мне не знакомая, но вроде бы не разрушительная. — Ты предлагаешь дотуда прогуляться? — Может быть, — пожала плечами она. — Всяко лучше, чем сидеть на месте и ждать у моря погоды. — Ну, к морю мы одназначно не пойдем, а сменить место стоянки нам будет полезно, а то я на этого пингвина уже смотреть не могу. Он еще и вонять начинает. Францеска глянула на напрасно загубленную жизнь с сочувствием: — Тогда давай выдвигаться. Хоть немного согреемся. Шли они несколько часов, а солнце все это время катилось по небосклону и никак не желало исчезать за линией горизонта. — Похоже ночи здесь не бывает, — заметил ведьмак, когда они вышли к большой, но давно пересохшей реке. Река резала город на две неравные части, и руслу ее не было видно ни конца, ни края в обе стороны. По берегу передвигаться было намного проще, и Геральт с Францеской значительно ускорили темп. Однако усилившийся на открытом пространстве ветер еще больше пробирал до костей. — Я не знаю, сколько я еще так выдержу, — признался ведьмак, сильнее втягивая шею в ворот куртки. Никакой реакции на его слова не последовало. Геральт оглянулся, чтобы убедиться, что Францеска все еще следует за ним: и действительно, она упрямо продвигалась вперед с самым сосредоточенным выражением лица. — Ты в попядке? — Да. Только щек и подбородка почти не чувствую. Она сложила ладони вместе и закрыла ими рот и нос. — Потерпи немного, сейчас выйдем на одну из улиц, ведущих к черной дыре, и сделаем привал с костром. Если повезет, найдем еще один туннель с пингвинами, я сниму с одного или двух шкуру, смастерю нам по плащу. За спиной вдруг сделалось уж совсем подозрительно тихо, и ведьмак снова оглянулся. Францеска отстала от него шагов на двадцать и, отвернувшись, смотрела на скованные льдом и окутанные туманом вершины, туда, где, петляя, терялось русло мертвой реки. Он тихо приблизился и мягко обнял чародейку со спины. Она на его прикосновение никак не отреагировала. — Францеска, что-то не так? — Все не так, — ответила она внезапно чужим голосом. — Эта река несет свои воды с гор, но не с этих… — А с каких? — С тех, что спрятаны за туманом. За этими хребтами есть другие, намного выше. А за ними — плато. Туда хода нет. Но от истока реки вóды иногда приносят… — Францеска вдруг всхлипнула. — Приносят что? Он развернул ее к себе и увидел, что она плачет без слез, а глаза ее снова светятся потусторонним светом. — Мерзость! Скверну! То, что не должно было появляться на свет. — Францеска! — ведьмак сильно встряхнул ее, чтобы привести в чувство. — Францеска, успокойся! Этот город давно мертв, и река его высохла. Здесь ничего нет, кроме вонючих пингвинов и паршивой ауры. Возьми себя в руки! Ты же одна из самых могущественных чародеек мира, забыла? Она затрясла головой, не обращая внимания на слова Геральта. — Там живут молнии, — прошептала она. — Там живет он. И всей долины Ленг ему мало, и даже горы не могут его спрятать. — Ну и что теперь, Францеска? При чем тут мы? Да пусть там хоть сам черт живет, нам здесь не место. Мы должны уходить. Я должен найти Цири, а ты — вернуться домой и сохранить свой народ. Они без тебя пропадут. — Я предала свой народ, они гибнут по моей вине. Меня ждет та же участь, Геральт. — Это полный бред. — Мой отец был знающим, я переняла от него кое-какие способности. Что бы я ни делала, я во снах всегда вижу один и тот же исход, — она мелко задрожала и начала плавно оседать на снег. — С меня снимут кожу, отрубят голову и насадят ее на кол. Таков мой конец. Пораженный ее признанием, Геральт опустился вместе с ней на землю. Накрыл ее собственным телом и согрел ей щеки дыханием. — В тебе говорит страх. — Не только. Я видела будущее не раз, и оно всегда сбывалось. — Зачем тогда ты согласилась стать королевой Дол Блатанна? — А разве у меня был какой-то выбор? — А разве нет? — От судьбы не уйти, ведьмак. Бегай, не бегай, исход один. Не получится у нас с тобой долго и счастливо: ни вместе, ни по отдельности. Мы погибнем здесь или в соседней сфере, а Белый Хлад не остановить… — Чушь! — прервал Францеску Геральт и всего на секунду закрыл ей рот поцелуем. — Наша судьба не предопределена, нигде не записана, мы сами решаем, что с нами будет дальше! — Ты ошибаешься, ведьмак, — зашептала она и прижалась своими холодными губами к его обветренным губам. — От вас пахнет полупереваренным пингвином, Ваше Величество. И я просил вас не называть меня так. — Как хочу, так и называю, — в глазах ее снова появилась осмысленность, а странное свечение исчезло. Сердце забилось чаще, и порозовели щеки. — Это у себя во дворце вы делаете, что хотите, а здесь вы просто… — схватив ее под бедра, он рывком придвинул Францеску к себе. Королева Дол Блатанна улыбнулась: — Здесь я просто кто? — Сейчас узнаете, Ваше Величество… Накройте нас щитом… — Мы замерзнем насмерть, ведьмак, — рассмеялась она. — Зато какая будет ледяная композиция! Лучше, чем эта ваша многострадальная Лара Доррен под горой Горгоной. Уж если сдохнуть, то вот так… Она перестала дрожать от холода, а затем и вообще замечать что-либо вокруг. Исчезли горы и русло иссохшей реки, исчез циклопический город с его нелепой архитектурой, рассеялся туман. Стучавший в висках пульс разбил и вытеснил страхи. Францеска сжала бедра так, что у нее свело мышцы, и услышала собственный стон. По телу снова пошла дрожь, на этот раз упоительная. — Никогда бы не подумала, что такое может случиться, — сказала она, когда их дыхание выровнялось. — Почему? — Не знаю. Мы и знакомы то не были. А кроме того ты был с Йеннифер. — Ты подозрительно часто ее вспоминаешь. — Она никогда и никого к тебе не подпускала. Геральт усмехнулся: — У нее отвратительно получалось. — Я слышала. Геральт, скажи честно… — она посмотрела на него проницательно и закусила губу. — Сейчас ты спросишь, со сколькими из вас я был близко знаком. — А тебе сложно ответить? — А ты действительно хочешь знать? — Почему нет? — А что это изменит? — Ничего. — Так раз ничего, зачем копаться в прошлом? Важно то, что ни с одной из них ничего дельного так и не вышло. — Потому что они чародейки? — Нет. Если тебе от этого будет легче, то и с обычными женщинами у меня ничего не получалось. Францеска улыбнулась: — Так может, ты просто бабник? Он улыбнулся ей в ответ: — А может, я еще не нашел ту единственную, хм? Они лежали на снегу и целовались до тех пор, пока вычарованный чародейкой щит не рассеялся окончательно.