Необычайный дар

Лето пришло не спрашивая и сразу же явило себя во всей своей красоте. В саду Императорского замка уже вовсю цвели розовые кусты всех возможных цветов. Розовые, красные, палевые, желтые и даже редкие синие. Асока очень любила розы и потому Вейдер распорядился, чтобы они росли по всему саду с ранней весны и до поздней осени. Ещё тут росли плодовые деревья и другие цветы, а так же в специально устроенных норах и пещерках жили забавные грызуны, а на деревьях пели певчие птички. Настоящий рай для любителя природы, который сейчас стоял возле искусственного пруда и задумчиво смотрел на воду. Точнее сказать, смотрела, ведь им была сама Асока Тано-Вейдер, одетая в свободное светлое платье, расшитое разноцветными горошинками, приятно облегавшее тело и огромный живот, заметный уже всем. На голове её лежала красивая ажурная тиара, а руки украшали серебристые браслеты. Она стояла и думала о том, что должно было произойти со дня на день, то, чего так усиленно ждали оба супруга. Девятый месяц беременности подходил к концу и медицинской дроид сказал супругам, что ждать осталось недолго, что в любой момент могут начаться роды. Вейдер услышал его и очень хотел бы забросить все дела и остаться дома, сопровождая жену везде, даже в ванной, но увы, не мог, отчасти потому, что всё свободное время контролировал одно очень важное дело. То самое, что должно было стать самым особенным подарком на рождение своих младших детей, и потому в своё отсутствие строго наказывал своим старшим помогать приемной матери и не оставлять её. Вот и сейчас Люк и Лея стояли подле неё и о чем-то переговаривались вполголоса. Асока не слышала их, она слушала другое, то, что происходило внутри неё, ей нравилось наблюдать за детьми, всеми троими, что жили внутри неё и часто давали знать о себе. То один, то двое, а то и все сразу могли в любой момент начать возню, как сейчас, например. Что-то они совсем уже развозились, того и гляди выскочат. Асока приложила ладонь к животу и попыталась усмирить малышей: — Ну хватит вам, сколько же можно, так вы меня скоро совсем уроните. Но малыши и не думали стихать, они только сильнее завозились. Наверное тоже не хотели, чтобы Асока слышала о чем секретничают их старшие брат и сестра. — Люк, ты уже закончил подарок делать? — шепнула Лея на ухо брата. — Конечно, ещё утром, а ты? — ответил мальчик, глядя в сторону пруда, не смотрит ли на них Асока. Не смотрела. — А я — Лея слегка смутилась — Я подумала, что праздник же не только у Асоки, но и у папы тоже. Вот и решила, что сделаю подарок не ей, а папе. Думаю, она не рассердится на меня. Это был совершенно особый подарок. Лее пришлось здорово повозиться, чтобы она смогла сказать о том, что сделает его. Понадобилось напрячь всю Силу, которой только умела владеть и даже рискнуть жизнью, но дело того стоило. Так во всяком случае надеялась девочка, ведь каждый раз, глядя на будущий подарок ей хотелось плакать. Она не забыла, что он значил для отца прежде и потому теперь готовилась показать его с особым волнением. На том дети и порешили, а пока продолжили обсуждать новые приколы над штурмовиками. Асока же сперва стояла с ними вместе, а потом, ничего не сказав, резко повернулась к кустам, почувствовав, что с ней не всё в порядке. Сначала она почувствовала, что очень сильно хочет присесть, до того резким стало испытанное головокружение. Затем так же стремительно остановилась, ощутив, что непорядок стал ещё сильнее. Дети успокоились, за то внизу живота начало неприятно тянуть, как перед скорыми месячными. Асока сперва не придала этому значение, решив, что это именно они, но тут вспомнила, что их нет у неё уже девятый месяц и неожиданно испугалась. «А что если это опять, как в тот раз, когда я потеряла первенца?» — мелькнуло у неё в голове испуганная мысль, так живо ещё было воспоминание о том, первом ребёнке, что должен был стать их общим с Вейдером счастьем, а стал невысоким холмиком на кладбище, всегда напоминавшим им о том, что в этой жизни важнее всего. Эта боль навсегда останется с ними обоими, ведь именно она и сблизила их с Вейдером, сделав по-настоящему близкими и родными людьми. Но повторение этой боли было ужасно даже в мыслях и было самым жутким страхом тогруты. Таким же, какой исторгнулся из её души и хлынул вниз, горячим потоком, насквозь промачивая подол платья и тонкие колготки, прозрачной лужицей впитываясь с землю под ногами Асоки. Следом от низа живота по всему телу стрельнула резкая, острая боль, да такая, что заставила все мышцы сжаться в комок, а её саму согнуться и уперев руки в колени, опустить голову. Боль отпустила, но лишь только затем, чтобы через секунды опять вернуться и запустить когти в несчастную тогруту, а в третий раз она уже не сдержалась и глухо простонала сквозь зубы. Тихо, но достаточно, чтобы услышали Люк и Лея и страшно встревоженные встали по обе стороны от приемной матери. — Асока, что случилось? — спросила Лея, заметив её побледневший вид и перекошенное болью лицо. — У меня...я....кажется началось...я рожаю — сбивчиво ответила Тано и сильнее закусила губу. — Лея, давай быстрее, нужно отвести её в медотсек и позвонить папе — распорядился Люк и первый взял Асоку под руку — Не волнуйся, всё будет хорошо, мы же с тобой. — Да, не бойся, это совсем не так страшно, мы не дадим тебе страдать — сказала Лея, взяв вторую руку Тано и все трое неспеша направились в сторону медиков. Встретившей их медицинский дроид сразу всё понял и распорядился уложить женщину на смотровую кушетку и велев детям выйти, принялся за осмотр. Он проводил сканером по поверхности её тела, а Асока только затрудняла этот процесс, крутясь от боли, мешавшей ей спокойно лежать, дроиду пришлось сильно повозиться, но результат был в итоге получен — родовая деятельность, причём, очень активная. Он позвал дроидов-санитаров и те осторожно сняли с Асоки одежду и нижнее белье, переодев ту в медицинскую рубашку зеленого цвета, украшенную ромбами. Точно такую же как и в тот раз. Асока даже сейчас, находясь от боли почти без чувств, заметила это и ей стало ещё страшнее. До начала родов оставалось около часа, в который к ней пустили близнецов. Люк и Лея сели по обе стороны от кушетки и держа Тано за руки, шептали ей слова успокоения. — Асока, пожалуйста, не волнуйся, мы рядом с тобой, папа тоже сейчас прибудет, не надо плакать — сказала Лея и вытерла ей слезы свободной рукой. А они всё катились, но не только от боли, от страха, который Асока едва сдерживала, чтобы не испугать детей. — Потерпи, прошу тебя, осталось совсем немного, и скоро уже ты сможешь обнять своих малышей — добавил Люк и крепко сжал ей руку. Потом их опять вывели из кабинета, а Асоку в спешном порядке перевезли в соседнее помещение, белое и стерильное, где в самом центре, под бледным светом бестеневых ламп высился операционный стол. Женщину с великой осторожностью переместили на него, устроив таким образом, что её таз был на некотором возвышении ввиде конуса, чтобы удобнее было извлекать детей, когда они пойдут. И именно в этот момент в операционной показалась величественная фигура её супруга. Почти бесчувственная и едва живая от боли Тано всей душой устремилась навстречу супругу. — Ты здесь! Ты со мной! Не бросай меня! Мне так плохо! — выкрикнула она и замолчала, стиснутая новой схваткой. — Как ты, Асока? Я прилетел как только узнал. Я с тобой, и ничего не бойся — произнёс Вейдер, вставая по правую сторону и одной рукой взяв её ладонь, другую положил на лоб жены, направляя свою энергию. Но не тёмную, а другую, тёплую и мягкую, облегчившую боль. А в ногах тогруты стоял дроид и отдавал указания: — Вдохните, выдохните, напрягитесь и толкнитесь изнутри, потом резко расслабьтесь. Асока старалась выполнить это, при том не отводя глаз от мужа, лицо которого скрывал шлем. И этот шлем был сейчас для неё ориентиром. Пока Асока его видит, она жива, пока он перед глазами, она не умерла. Рывок, вдох, рваный выдох, новая схватка. Сильная, грубая. Пришлось ввести в вену на левой руке релаксант, чтобы мышцы расслабились и стало возможным пропустить головку первого малыша. Схватки участились, шли одна за другой в течении часа, Асока измучилась и вспотела. Дроид-санитар хотел стереть пот с её лба, но Вейдер опередил и сам промокнул влажной тряпочкой прозрачные капли. — Вот так, скоро это закончится, милая. Но вот последний рывок и драгоценная ноша обретает свободу. Дроид принял её у края конуса. Это оказался мальчик. Живой человеческий мальчик. Живой, вот, что самое важное. Мертвые не способны так заливисто кричать. Дроид показал его Асоке и она смогла увидеть маленькое хрупкое тельце, легкий светлый пушок на голове и огромные голубые глаза, смотревшие вокруг с недоумением. Сердце тогруты сжалось от неизъяснимой нежности. Вот оно, первое существо, родное ей по крови, которое она увидит. Как же хотелось ей обнять его, прижать к себе и никогда больше от отпускать. Но нет, подошла новая схватка, да такая интенсивная, что слезы хлынули на подушку, а всё внутри просто взорвалось. Это из-за того, что дети пошли одновременно, пришлось делать надрез, чтобы помочь им. Первым вышел второй мальчик, тоже человеческий, очень похожий на старшего брата, а вот последняя оказалась девочка. Тогрута, светло-оранжевого цвета и с бледными ещё, но уже отчетливыми пятнами рисунка на лбу и щеках. Она тоже напоминала брата, но ни одного из родившихся с ней, и даже не Люка. А того, другого, которого она никогда не увидит и сильно удивится, узнав о том, что он у неё был. Несчастный мальчик-тогрут, убитый злой рукой врага ещё в утробе матери, носивший имя своего отца, но никогда не произносивший его и не слышавший. Того, что пришёл в этот мир, чтобы принести его родителям, и принёс только умерев. Светлый ангел на луне Иего, как же он счастлив сейчас, видя, что страдал не напрасно. Вейдер принял всех троих малышей по очереди, они улыбались, попав к нему на руки, хватались за его пальцы и пробовали смеяться. Потом он положил их к Асоке, мальчиков на плечи, а девочку на грудь. Тано была обессилена, однако смогла улыбнуться детям и погладить их тёплые спинки, поцеловав их носики. Малыши чихнули и хором агукнув, потянули ручки и коснулись маминого лица. Потом их с большим нежеланием оторвали от Асоки и перенесли в соседнюю комнату, в три небольшие колыбельки, в которые уложили их, туго запеленав. Асоке же предстояло наложить несколько швов и тоже отправить на отдых перед первым кормлением. Её положили на удобную кровать возле детских колыбелек и введя успокоительное, погрузили в сон. Она с радостью закрыла глаза и улыбалась от счастья того, что стала матерью. — Энакин — шептала она, не просыпаясь — Энакин, ты видишь какое это счастье. Вейдер стоял с ней рядом и проведя рукой по лицу спящей, вышел из палаты. «Он слышит тебя, родная и совсем скоро придёт» — подумал мужчина и направился к выходу из замка. Теперь, когда Асока и дети были в безопасности, можно спокойно довершить то, что он задумал. Особенный подарок, такой, который она запомнит навечно. Вейдер знал, что Тано об этом думала, хотя и не говорила вслух, хотела, мечтала. А он... да, ему надо будет просто привыкнуть к тому, что это есть. Снова привыкнуть. Прошёл какой-то час и Вейдер уже был на другом конце планеты, в помещении, похожем на лабораторию, где его встретил высокий каминоанец. — Ваше сиятельство, всё готово, можем начать хоть сейчас. Вы как? — произнёс он с церемонным поклоном. — Я готов. Можем начать — сказал Вейдер решительно и посмотрев в большое зеркало, сказал очень тихо, сам себе — Прощай, чёрный монстр. Следом зашёл в маленькую камеру, где спешно разоблачился от доспехов и лёг на дно капсулы, которая тут же закрылась. Операция продлилась недолго и уже к вечеру Вейдер смог вернуться домой. Туда, где его ждали, вот только, вопреки всякому, не через парадный вход, а через чёрный, словно какой-то штурмовик. Ну ничего, это же только сегодня. Асока уже давно проснулась, она только, что покормила детей и их снова унесли, а она сидела на кровати и с нетерпением ждала мужа, тот существенно запаздывал. И вот дверь открылась и в палату вошёл... Вейдер, хотелось бы сказать Асоке, но нет, он это был только по силовому полю. На самом же деле... К кровати приблизимся высокий, но несколько меньший, чем Вейдер, и более стройный, чем он, мужчина, лицо и голова которого скрывались под глубоким чёрным капюшоном плаща, а руки в перчатках. Он подошёл совсем близко и вдруг сказал: — Привет, Шпилька. Как ты себя чувствуешь? Голос. Что это был за голос. Такой близкий и такой родной. Но что-то в нем было не так. Не так не как прежде, а как-то по-особенному не так. Без шума дыхательного прибора. И рука, взявшая её ладонь. Какая-то она...слишком мягкая для механической. Асока ещё думала, а вторая её рука уже потянулась к капюшону и сорвав его, бессильно упала на покрывало. Нет, глаза отказывались верить тому, что видели. Высокая, стройная фигура. Волнистые русые волосы, спускавшиеся почти до плеч. Огромные голубые глаза. Всё то, что когда-то привлекло юную Асоку Тано в её учителе. Но как же так? Где же тогда Вейдер? — Я тут, Асока, и он тоже, мы вместе — пояснил странный незнакомец и подсел рядом — Смелее же, я знаю, ты хотела этого. — Мне нельзя, ты знаешь, но за то я могу вот это — произнесла она весело и принялась трогать его волосы и гладить лицо. Настоящие и живые, которые она думала никогда не сможет потрогать. Он отзывался и ловил губами ласкавшие руки. Потом прилёг рядом с Асокой на подушку и положив одну руку ей под голову, другой гладя по щеке, доверительно рассказал как так вышло, что он стал иным. Оказалось, этот сюрприз Вейдер придумал уже давно, для этих целей сдав свой биоматериал в личной лаборатории. Там ученые с Камино создали его клона, а сегодня переместили туда сознание Вейдера, позволив тем самым преподнести Асоке необычайный дар. Самого себя, нового и другого, но такого, которого она полюбит не меньше. — Твои глаза, почему они не янтарные? — спросила Асока, только сейчас заметив несоответствие. — Тебе разве не говорили, что Тьма ослабевает, когда рядом те, кого любишь — пояснил мужчина, улыбаясь. Впервые за долгое время без боли. Он ещё не привык к новому прежнему телу и хорошо помнил как очнувшись в лаборатории никак не мог прийти в себя от забытых ощущений. Руки и ноги. Живые, настоящие, покрытые загорелой кожей с просвечивавшими синими венами. Можно даже пальцами пошевелить. Волосы, шелковистые и родные. Но главное, целые и нетронутые лёгкие, которым не нужен больше неудобный дыхательный аппарат, искажавший голос. И кожа, впервые за долгие, долгие годы касавшаяся воздуха и ощущавшая его тепло. — Вей.. — обратилась Асока к мужу, но тот приложил палец к её губам, не дав договорить: — Называй меня Эни, — сказал он ласково — Но только наедине. А ещё через час пришли дети, поздравить родителей с прибавлением. Люк подарил Асоке собственноручно собранного дроида-няню, а вот Лея... Её руки были пустыми, но подарок для отца тем не менее был при ней, ему достаточно было одного взгляда, чтобы заметить его. В каштановых волосах дочери, поверх красивого узла из блестящих каштановых волос, красовалась яркая заколка, переливавшаяся камнями. Та самая. Вейдер сразу узнал. А на шее девочки, выделяясь на белой блузке, темнел резной кулон из дерева, такой же, какой носила и её покойная мать. Вейдер узнал обе эти вещи, ведь он сам подарил их Лее, а она с презрением отвергла его дары, выбросив их в пропасть. Стоп. Но почему же тогда они на ней? Откуда? Неужели.. — Вот, папа, я достала их. Пришлось повозиться, чтобы поднять со дна, но у меня получилось. Прости. Я не должна была тогда говорить плохое и обижать тебя. Ты не заслужил этого. Я просто не знала ничего тогда, думала ты злодей и просто украл меня, но теперь я всё знаю и мне стыдно. Прости, папа. Я больше не буду так — полилось с губ Леи с отчаянной исповедью, заставив Вейдера едва ли не пустить слезу. Да, у неё получилось приподнести ему особый дар, во много раз более ценный, чем любой иной. Она отвергла прежде его подарки, но теперь приняла их и это стало лучшим подарком для счастливого отца. Вейдер посадил своих детей рядом и обнял обоих, не удивившиеся его внешнему виду, поскольку всё давно знали и некоторое время сидел не говоря ни слова. — Я очень рад, что вы все у меня есть, вот оно настоящее счастье — произнёс он наконец растроганно — Вот только в пропасть больше не лазай, для этого есть штурмовики. Асока смотрела на них и не могла не улыбаться. Вот она, её семья, такая большая и такая дружная. Вот он, необычный дар Великой Силы, воздаяние за былые беды, назначенное тем, кто понял свои ошибки и смог исправить их, наполнив сердце тихой и нежной радостью.