Подсолнухи

Наруто сидел, раскачивался от предвкушения в разные стороны. Он не обращал внимания на тишину, после слов Саске, про убийство. Было плевать. Плевать понимаешь? Сейчас волновало, только когда можно будет уйти с этой жары? Парень нервно дернул ворот рубашки выше, закрывая то, что никто не должен был увидеть. — Амм, все всё сказали? — лениво проговорил Какаши, смотря в упор на блондина. — Я ненавижу подсолнухи,— наклонив голову вбок, с улыбкой сказал Наруто. Какаши дернулся. На переглядывания Саске и Сакуры он не обратил внимание. Сердце от чего-то ёкнуло. Но почему? Какаши не понимал. — Ну, я пошел, да? Не дожидаясь ответа, Наруто переместился на соседнюю крышу, оставив вместо себя ненавистные цветы. Ему было пять, когда у него на коленке появился самый красивый цветок в этом мире. Подсолнух. Он не понимал, почему и зачем. Главное это смотрелось очень круто. Очень-очень, правда. На него косились и перешептывались, но мальчик не обращал на это внимание. Так было всегда. Ничего нового. А потом этих цветов становилось все больше и больше. Они обвивали ноги, создавая при этом причудливый узор. Иногда, Наруто в (самые-самые) одинокие дни представлял, рисовал у себя в голове сказку. Что на самом деле это отметина любви и заботы. Знак, что он кому-то нужен. Через полгода, когда пока еще прекрасных цветов стало больше десятка, он все же решился спросить у старика, что означают эти цветы. В тот самый миг его сказка была разрушена. Все фантазии оказались жалкой выдумкой идиота. Никто никогда и не любил Наруто. Мерзкие цветы, которыми было усыпано тело, обозначало измену. Измену человека предназначенной судьбой. В этот день из окна старенькой квартирки была выброшена вся одежда оранжевого цвета. А спустя пару лет никто и не вспомнит маленького мальчика в ярко-оранжевой футболке и коротких шортах. Сейчас только плотные штаны до щиколоток, безразмерные футболки и толстовки. Так удобней скрывать грехи его судьбы. Ведь, так правильно? Но его все же раскрыли. Что хотелось только истерически рассмеяться. Во время боя с Кибой проявляется еще одна отметина, прямо на лице. Черт, тебя дери; прям на лице. Хината, к которой парень стоял лицом, вскрикнула. Киба, от шока так и не сдвинулся с места. С занесенным кулаком, ага. (Ну, какой идиот.) А потом все завертелось слишком быстро. Было не до измен от родственной души. Их было сорок девять, нет Наруто их не считал ночью в тусклом свете лампы. И даже не плакал после этого. Все это наглая ложь. У него появился лучший друг - Гаара-кун. Его милый Гаара-кун. ( Хотя, чтобы понять это пришлось ударить его, еще-тогда-не-друга, несколько раз.) А еще он ушел из Конохи вместе с Эро-саннином. На его лице расцветали прелестные одуванчики, которые были вместе с ним с шестнадцати лет. Именно этот извращенец, помог принять подсолнухи. Поэтому в Коноху вернулся совершенно другой человек. Перешептывания среди гражданских и шиноби теперь только забавляли. Обтягивающие шорты выше колена и укороченная куртка, открывали вид на подтянутое загорелое тело. Но главное, теперь каждый может разглядеть цветы на его теле. На все расспросы друзей, он только загадочно улыбался. Нет, Сакура, я не знаю кто моя судьба. Нет, я не вру тебе. А за день до войны, появляется еще один цветок. Но Наруто уже не обращает на это внимание. Сейчас главное победа и состояние Гаару-куна. Который лежал на его кровати, свернувшись калачиком, и рыдал. Узумаки гладил того по голове, шептал бессвязный бред. Сейчас во всем мире были только они вдвоем. И плевать на судьбу. Узумаки Наруто не верит в нее. Как и вы, да, Какаши-сенсей?