Для тебя, Хен?

Тяжёлые звуки лязгающего металла разносились по тренажёрному залу, отскакивая от стен. Искусственный свет лупил в глаза, от чего Тэхён недовольно жмурился. Чонгук позвал его заниматься с утра пораньше в их же выходной, чтобы «не терять форму и покорять сердца ARMY». Да какие там ARMY, если самое главное сердце уже удалось покорить? Это сердце неровно бьётся стоит только сказать хоть слово. Вокал сводит с ума своими играми, а от этих рук хочется терять контроль. Старшему достаточно было просто вспомнить крепкие объятия Гука со спины, когда шершавые и сильные ладони сильно сжимали бока. Или вспомнить их самые обычные и безобидный объятия — его руки обнимают за крепкую шею, щекоча собственным дыханием нежные уши, а руки младшего покоятся на талии. Да так собственнически. Так по-своему. Так по-любимому. — Что ты там сидишь? Иди сюда, — шикнул на Кима Чонгук, поднимая тяжести во второй подход. — Зачем ты нас так рано вытащил? Мы могли бы ещё поспать… — заскулил Тэ, вставая с нагретой скамейки и на ощупь двигаясь к другу. Глаза плотно закрыты, чтобы яркий свет не резал их, руки вытянуты вперёд, чтобы что-то ощущать — бессмысленно и наивно, вещи все находятся внизу: стукнешься об гантелю и руками её не потрогаешь, а только скулить от боли будешь — а ноги со сна ещё заплетаются, как и язык. Кимовский организм наотрез отказывается просыпаться в такую рань. На тонкую талию ложатся крепкие руки в тот же момент, когда нежные уши обоих обдаёт громким звуком соприкоснувшегося металла. — Поймал, — тихо шепчет Гук, притягивая к себе Тэхена и вставая, чтобы обнять его. Своим большим телом он прикрывает съеживавшегося хена от света, позволяя укрыться в его объятиях как в большом и тёплом пледе. В этих руках чувствуешь себя приятно — ощущение, что тебе все подвластно, что ты не мировая звезда — обычный парнишка, что просит нежной любви от остальных, тёплых объятий и нежного голоса над ухом. Рука поднимается с талии вверх, чтобы поправить выбившуюся прядку и потрепать хёна по голове нежно и чисто, с добротой и любовью. — Ты потный… — пробормотал Ким, отводя нос от влажных разводов на чоновской груди. — Я в отличие от некоторых работаю над собой. Не хочу разочаровывать фанатов. Надо быть сексуальнее с каждым концертом, — пожимает плечами макнэ, все ещё поглаживая шатена по волосам. — А ты бы не хотел работать над собой не для ARMY? — А для кого мне ещё работать? Для себя? Мне не за чем… — А если для меня? Ким поднимает свою голову вверх, встречаясь с Гуком глазами и видя маленькие искорки в них. — Для тебя, Хён? — хмыкнул тот и коснулся рукой щеки. Подушечки пальцев пробежались по нежной коже лица, ухоженной и без единого изъяна. Они пробежались вдоль губ, обводя яркий контур такого сладкого и запретного, поднимаясь к носу и касаясь милой и соблазнительной родинки. — Хён, ты хочешь, чтобы я становился сексуальнее для тебя? Верно я понял? — хмыкнул Гу-Гу, тыкая пальцем в нос, а потом целой ладонью накрывая щёку. — Я хочу, чтобы ты работал над собой для меня, если не хочешь для себя. Хочу, чтобы ты был сексуальнее для меня. Хочу, чтобы ты был для меня, а не для ARMY. Дари себя мне, а не только им… Мозг Тэхена вполне сносно функционировать, но он не давал отчёта себе и своим словам, поддавшись тёплым рукам Чонгука, которые околдовывали его, завораживая и загоняя словно жертву. — Такие значит у тебя желания, Хён, с утра… Гук слегка кивнул и этого было достаточно — его губы накрыли чужие, позволяя ярким и гибким контурам сплестись воедино, соединить ловкие языки в одном танце, чтобы сплести две похожие судьбы, которые будут друг для друга, а не для кого-то ещё.