Жгучий страх

Дэмиен всегда был немного странным, а Марк обычно стыдится подобных мыслей. Дэмиен в раннем возрасте остался сиротой, да ещё и при таких ужасных обстоятельствах: Марк и представить себе не мог, каково это, жить с пониманием, что родной отец пытался тебя убить. А потом Дэмиена бесконечно переводили из одной школы в другую снова и снова. Они не могли ни в чём его обвинить напрямую, но рядом с ним постоянно что-то случалось. Странности окружали его. В конце концов Дэмиен просто сбежал, решив стать фотожурналистом, и с тех пор у него появилась универсальная отмазка, чтобы избегать собраний акционеров «Торн Индастриз». Правда, Дэмиен далеко не первый ребёнок с трастовым фондом, решивший сделать себе имя, наблюдая за тем, как кто-то другой чуть не умер. Но если Дэмиен хочет вырасти новым Андерсоном Купером[1], то пожалуйста. У Марка и без того хватает забот, чтобы понапрасну волноваться за Дэмиена, который к тому же ясно дал понять, что и сам может о себе позаботиться (и Марк верит в это, пусть и не хочет задумываться о причинах своей уверенности). Так что, когда секретарь сообщает, что кто-то хочет срочно поговорить о Дэмиене, Марк вполне логично предполагает, что тот сейчас умирает где-нибудь в больнице на другом конце земного шара, а связались с ним только потому, что его номер указан как номер ближайшего родственника для связи в экстренной ситуации. Ну, либо Дэмиена опять похитили и будут требовать выкуп. Хотя это вряд ли. В прошлый раз и двенадцати часов не прошло, как Дэмиена отпустили. Марк так и не разобрался досконально во всех подробностях той истории, но мрачный Дэмиен был залит кровью, а Марк прекрасно знал об ауре странности, окружавшей его, и о том, как этот эффект усиливался вдвое, когда жизнь Дэмиена оказывалась под угрозой. В общем, Дэмиен со своими странностями прекрасно мог постоять за себя. Было, правда, кое-что в той школе… Только потом Дэмиена исключили и из той школы тоже, и Марк снова перевёлся, чтобы отправиться следом за ним, потому что у отца закончился срок в Белом Доме, и всем пора было возвращаться домой, к тому же Дэмиену просто необходимо было бы что-нибудь стабильное в жизни. И, вполне предсказуемо, всё это свалилось на Марка. Впрочем, так было всегда. Взрослые не могут справиться с Дэмиеном, никогда не могли. Поэтому всё, касающееся Дэмиена, давным-давно переложили на плечи Марка. Они ведь почти одного возраста, так что это не лишено смысла. Да и росли вместе. Дэмиен как брат, которого у Марка никогда не было, и кузен, который редко звонит. Марк отслужил в армии, получил магистерскую степень Эм-Би-Эй[2], и теперь управляет компанией, существующей с 1889 года, пока Дэмиен старательно забивает на семейный бизнес, так что даже если тот сдох в какой-нибудь дыре, у Марка просто больше нет времени на решение проблем кузена. Нужно чтобы кто-то другой из взрослых взялся за это, потому что Марк теперь сам повзрослел и столкнулся с нехваткой времени на заботу о родне и выкапывания их из тех метафорических или вполне реальных дыр, в которые они зарываются. Марк вздыхает. Ага. Весьма правдоподобная ложь. Потому что на проблемы Дэмиена у него время всегда найдётся. А всё из-за чёртовой ауры харизмы, которая идёт в довесок к ауре странности, всегда сопровождающей Дэмиена, и потом, Марк любит его, как брата, пусть они сейчас уже не так близки, как раньше. Так случается, люди вырастают, кто-то уезжает в зону военных действий. Ну да. Бывает. Но это всё же Дэмиен. Он — единственный оставшийся у Марка родной человек, член семьи. Марк ему должен. С тонущей яхты Марка вытащил не Дэмиен, но потом в больнице не оставлял его ни на минуту. Сироты, они были друг у друга, хотя Дэмиен был совсем маленьким, когда умерли его родители, а Марк учился в магистратуре. Именно это их объединяло. На похоронах рядом стоял Дэмиен. Он разбирался в вопросе похорон родственников. Это помогло. Без Дэмиена Марк не справился бы. Дэмиен стал для него якорем, нерушимой скалой, когда всё остальное уносилось прочь, и Дэмиен же помог ему опять вернуться к жизни, к планам, только после этого опять исчезая, как обычно, в погоне за фотографиями. Марк жил, а родители нет, но у него всё равно был Дэмиен, который едва помнил своих маму с папой, так что если он умудрится сдохнуть, Марк будет очень недоволен. Его не прельщает перспектива очередных похорон ещё, как минимум, ближайшие лет двадцать. Поэтому Марк встаёт и вместо приветствия сразу спрашивает: «Что там насчёт Дэмиена?» — раньше, чем успевает понять, что видит Джона Лайонса. Тот работал с отцом Марка в последней гонке за место в Конгрессе и был потом руководителем аппарата[3] в Белом Доме. Марк едва ли хорошо его помнит, Лайонс был одним из множества постоянно мелькавших в его жизни взрослых. Их действительно было много. — Марк, — тепло приветствует Лайонс, пожимая ему руку. — Я так рад тебя видеть. — Да, я тоже, — Марк приглашает его присесть. Лайонса он не видел с похорон, хотя на самих похоронах народу было очень много. — Выпьешь что-нибудь? Кофе, пепси, вода? — себе Марк достаёт из мини-холодильника бутылку воды, а Лайонс в ответ только качает головой. — Так что там насчет Дэмиена? Лайонс наклоняется в его сторону, ближе. И смотрит очень странно. Марку не нравится такой взгляд. — Ты религиозный человек, Марк? Вопрос… тоже не нравится. — Это имеет значение? — Он видел однажды, как женщина перерезала себе горло, сообщив перед этим Дэмиену, что весь мир должен пасть к его ногам, как написано в «Откровениях»[4]. Марк не сомневается, что некая высшая сила где-то там существует, но… его немного пугает та набожность, которая может заставить человека совершить ради этого самоубийство. Не удивительно, что Дэмиен немного странный. Вокруг него всю жизнь происходит подобное дерьмо. Марк тоже всё это видел, а родители ему никогда не верили, стоило рассказать. Говорили, что он выдумывает, что ему кажется, что у Дэмиена, разумеется, нет дрессированной стаи собак, способных разорвать одежду одноклассника, и никто не сходил с ума, едва посмотрев на него. Родители не хотели видеть, поэтому и не замечали. Марк видел, но предпочёл не придавать этому значения. На небе и на земле есть более вещей, чем мечталось философии Марка[5], и он предпочитает оставить всё как есть. Дэмиен его двоюродный брат. И точка. — Сделай одолжение, расскажи, — Лайонс делает неопределённый жест рукой. Он напоминает сотни знаков тайных обществ, на которые Марк за свою жизнь уже насмотрелся, а потому не хочет тратить время на чушь. — Прости, у меня ещё одна встреча, — Марк встаёт. Лайонс тоже поднимается со стула. — Марк, я должен рассказать тебе о конце света. — Ты головой ударился? — недоумевает Марк. — Может, позвонить 911? Лайонс, ты себя слышишь? Лайонс пытается схватить Марка за руку, но Марк его отталкивает. — Это Дэмиен! — кричит Лайонс. — Всегда дело было в Дэмиене! И он в опасности! Марк отходит подальше, в противоположный конец комнаты от Лайонса, вставшего у входа. Замок на двери громко щёлкает, когда Лайонс её запирает. Плевать. Марк легко мог бы пройти, реши он одержать верх над стариком. Едва ли это будет схватка на равных. — Ты знаешь, что это из-за Дэмиена, — настойчиво продолжает Лайонс. — Все смерти. Он убил своих родителей, Марк. Убил твоих родителей. Марк несколько раз глубоко вдыхает, успокаиваясь. — Я не в Тайной службе. Не работаю в ФБР. Я не полицейский. И даже, чёрт возьми, не береговой охранник. Все свои доказательства можешь нести туда. Здесь ты закончил. — Дэмиен не твой кузен. Твой кузен мёртв. Они заменили ребёнка сыном Сатаны и растили его в окружении роскоши. Мы направляли его… — Это «мы» Марк заметил. «Мы». Себя Лайонс тоже считает. Должно быть, оговорка, но, если нет, Лайонс тоже в этом участвует, чем бы ни было это дерьмо… …и, разумеется, в этом есть смысл, слишком много смысла, слишком подогревается паранойя, Марку приходится столкнуться с теми вещами, которые он, заходя в кабинет, оставляет за порогом, с теми вещами, о которых он только недавно услышал, но отмахнулся как от чего-то нелепого. Потому что Марк знает Дэмиена. Знает, что тот не убийца. Да, люди рядом с Дэмиеном постоянно умирали, много людей, но это не его вина, он ничего для этого не делал. Дэмиен остановил бы это, если бы мог. Но не может, Дэмиен не знает, почему так происходит, и Марк тоже не знает, всё это дерьмо осталось в прошлом, в далеком детстве и школе, и Марк не желает сейчас вновь сталкиваться с чем-то подобным. Ни сейчас, ни когда-нибудь вообще. Дэмиен это Дэмиен. Марк знает, кто он. — Поздновато для разговора о нелегальном усыновлении, — перебивает Марк. — Серьёзно, слишком поздно, чёрт возьми. Хочешь засудить семью, иди подавай в суд. Я свяжусь с адвокатом, мы вываляем тебя в грязи. Лайонс — главный исполнительный директор «Армитаж Глобал», и Марк, наверное, немного перебарщивает. Но, эй, обвинение кузена Марка в том, что тот — антихрист? Это могло бы кое-что объяснить. Только Марк знает Дэмиена. Что если конец света наступит по вине богатого белого парня со связями? Марк бы не слишком удивился. Но никто не смеет приходить сюда и говорить, что этим парнем будет Дэмиен. Марк этого не потерпит, и остальной чуши тоже. У Дэмиена просто… просто какие-то способности, вроде магии или типа того, но ему в этом повезло. Он выживает там, где остальные не могут. Чёрт, иногда это как раз невезение. Дэмиена и так из-за этой живучести мучает вина больше, чем коллекция старых выпусков «Нэшнл джиогрэфик», и будь Марк проклят, если позволит кому-то вот так ворваться и усугубить ситуацию. …Что он имел в виду, когда говорил об опасности, грозящей Дэмиену? — Кто хочет причинить вред Дэмиену? — Марк перебивает поток чуши, которую продолжает нести Лайонс. — Ты сказал, что дело касается Дэмиена. Кто ему угрожает? — Все! Они хотят его остановить. Нам нужна твоя помощь, — умоляет Лайонс. — Нужно, чтобы ты с ним поговорил. Он нас не слушает. Но тебя не прогонит, никогда не гонит. Они говорили с Дэмиеном. Они говорили с Дэмиеном. Они говорили с Дэмиеном. Об этом. Марк не выше того, чтобы ударить этого старика, но предпочтёт избежать такой рекламы. — Если ты думаешь, что Дэмиен какой-то монстр и убийца, то почему ты до сих пор жив? — спрашивает Марк. — Раз ты наверняка вывел его из себя и всё такое. Лайонс отводит взгляд. А Марк… Марк вспоминает, что слышал о каком-то парне из «Армитаж», погибшем в подземке в каком-то ужасном несчастном случае. Случае как раз в стиле Дэмиена, если подумать. Марк не в курсе, был ли Дэмиен где-то рядом во время происшествия, но и оповещений никаких не предусмотрено. Если Дэмиен звонит, то звонит. Если Дэмиен пишет сообщение, то пишет сообщение. О добром имени Торнов должны беспокоиться другие. Не Марк. Он делегирует подобную ерунду. Есть вещи, о которых ему не нужно знать. — Убирайся отсюда к чёрту, — спокойно произносит Марк. — Я поговорю с Дэмиеном, да, но только потому, что он мой кузен, а не из-за того, что ты хочешь втянуть его в какую-то мистическую теорию заговора. Я поговорю с ним, потому что волнуюсь за него. А если ты опять попытаешься прорваться мимо моего секретаря, я вызову охрану. Надеюсь, мы друг друга поняли. Лайонс кивает и поправляет одежду. У Марка шумит в ушах, звук напоминает океан, напоминает, как яхта скрывается в волнах, похоже на дыхание Дэмиена. Марк смотрит, как Лайонс уходит. Оглядывает офис. Потом берёт телефон и звонит двоюродному брату. Предсказуемо, звонок переадресовывается на голосовую почту. — Дэмиен, это я, — говорит Марк. — Слушай, позвони мне, когда будет возможность, Тебя ищут какие-то люди. Если увидишь кого-то из знакомых времен Белого Дома, беги. У тебя есть ключи от моей квартиры, наши адвокаты у меня на быстром наборе. Мы справимся. Вместе. Приходи, я с тобой. Всегда с тобой. ______________________ 1 — американский журналист, писатель и телеведущий https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%BF%D0%B5%D1%80,_%D0%90%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%BE%D0%BD 2 — магистр делового администрирования https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D0%B3%D0%B8%D1%81%D1%82%D1%80_%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%B0%D0%B4%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F 3 — старший помощник президента США и глава Исполнительного офиса Президента США. 4 — «Откровения Иоанна Богослова» или «Апокалипсис Иоанна». 5 — цитата из «Гамлета» Шекспира: «Горацио, -- на небе И на земле есть более вещей, Чем нашей философии мечталось.» в переводе Аверкиева Д.В.