***
Внезапная тишина в доме Грея очень напрягала. Даже настенные часы, которые всегда так громко тикали, вдруг смолкли. Зака это бесило. Он стучал пальцами по столу, скрипел стулом, постукивал ложкой по стенкам чашки с чаем — создавал хоть какой-то шум. Но даже это не отгоняло тишину. — Чем она, блять, думала? Лучше бы с такой хернёй легла в больницу, а не шасталась по улицам. — в очередной раз проворчал Айзек, покачиваясь на стуле. Такое легкомыслие раздражало его не хуже гнетущей тишины. Хотя, сейчас это бесило ещё сильнее, чем раньше. Наконец, дверь в кухню скрипнула, и в комнату зашёл Грей. Он взглянул на Зака, а тот, в свою очередь, прекратил качаться на стуле. Взгляд священника выражал… Нет, он ничего не выражал. Как всегда. Хотя, парню показалось, что в глазах мужчины мелькнуло волнение. — Как там Гардения? — Фостер старался скрыть волнение по этой мелкой непоседы. Священник лишь сел за стол. — Она в порядке, но я не могу сказать, что долго продержится. — мужчина положил на стол соцветие, чуть испачканное кровью. — Во-первых, стадия. Цельный цветок с кровью уже говорит о том, что ей срочно нужна помощь. Во-вторых… Сам цветок. — Да не такой уж и он большой, Грей. Да и вообще… — подал голос Айзек, но ему не дали договорить. — Он ядовитый, Зак. В таком случае, добавляется третий вариант кончины — отравление. Ей срочно нужна помощь. — Абрахам прикрыл глаза, вставая из-за стола. — И самый гуманный имеет два пути. Фостеру хотелось спросить, почему нельзя вырвать эту инфекцию, но решил, что это не относится к гуманным способом. И потому промолчал, уткнув взгляд в цветок. И угораздило же Гардению таким заразиться. — Оба пути трудны, и требуют времени. Первый и самый безопасный — ответ на её чувства. Но это самый лучший исход. — Грей взял в руки цветок, рассматривая его. — Не думаю, что этот человек её возраста. Слишком необычен выбор любимого цветка. — Слушай, Грей. — Зак откинулся назад, устремляя взор своих разноцветных глаз на священника. — А можешь пояснить, что за хане… Хану… Ханека… Тьфу, блять. Короче, ты понял. Я просто хуй это выговорю. — Сядь нормально — тогда расскажу. — Не-а, мне так удобнее! Точнее, было удобно. До тех пор, пока парень не упал на пол вместе со стулом. Грей покачал головой в жесте «а я предвидел этот исход». Зак, кряхтя словно старушка, поднялся с пола, затем уж поднял стул и сел на него. Конечно, сел он не нормально: лицом к спинке стула, сложив на ней свои руки и облокотив голову. Грей присел на рядом стоящий стул, крестив руки на груди. Они так посидели пару секунд, пока мужчина не начал говорить о сути хвори, которой страдала Райтман. — Ханахаки — болезнь безответной любви. Чем-то похожа на простуду, но только наличием кашля. На самом деле всё гораздо ужаснее, чем может показаться на первый взгляд. — Абрахам хотел продолжить, но его грубо перебил Зак своим комментарием. — Ага, в курсе. Цветами блюёт. — скептически заметил Фостер, слегка покачиваясь на стуле. Грей слегка нахмурился, но всё же решил продолжить объяснения. — Да… Кашель сопровождается отторжением цветов из дыхательных путей. Поэтому, одна из причин смерти при данном недуге — удушье. — священник осторожно положил цветок на стол. — Их лучше не трогать, ведь они — переносчики этого недуга. И, опять же, есть два исхода: либо начинается болезнь в течении недели после заражения при условии, что чувства есть; либо оно будет находиться в инкубационном периоде до появление влюблённости. — Короче, есть два стула, и на обоих пики точёные. — Айзек закинул ноги на перекладину под столом и завёл руки за голову. — Так блять не интересно. На кой-хуй эта болезнь вообще существует? И вообще, дай я, эту мелкую проведаю, а то скучно. — Зак. Прежде чем ты уйдёшь с ней, я хотел бы ещё кое-что сказать. — священник мягко остановил парня. Тот убрал ноги с перекладины и выпрямился, положив руки на стол. Наконец поняв, что убийца держит внимание к речи, Грей продолжил. — Если вдруг по какой-то необъяснимой причине ты начнёшь кашлять, и увидишь лепести, то знай — тебе не долго осталось. — Окей, как скажешь. Но это меня обойдёт, не боись. — гетерохромный встал из-за стола и потянулся. — Будешь искать человека по его любимому цветку? Абрахам кивнул, на что Айзек недовольно цыкнул. Он всегда делал что-то мутное, но интересоваться планами особо не желал. Узнал основное направление действий — и ладно. Как только мужчина покинул комнату, Зак брезгливо взял в руки цветок, дабы поговорить о нём с Гарденией. И совершил фатальную ошибку, ведь бинты пропускают заразу. И теперь, пока у него не появятся чувства — цветок в сердце не расцветёт. Но об этом Фостер знать, конечно же, не знал. И зря.— Какие цветы тебе нравятся?
***
Гардения осторожно села на кровати. Горло ужасно болело, во рту ощущался привкус крови. Дрожащими руками она закрыла глаза и, запрокинув голову, сдавлено выдохнула. — Я так больше ее могу. Почему ему нравится та бука? Почему не я? — отчаянно она спрашивала у самой себя в который раз. Но ответа так и не было. Пару нелель назад Гарди узнала, что ему нравятся парни. Он уже давно был влюблён в одного священнослужителя из другой церкви, где тот служил вместе со своей сестрой. Не так давно у этой буки (Гарди других слов не могла подобрать к тому, кто увёл у неё её любовь) случился приступ прямо во время службы. Он там был и оказал первую помощь. У буки была ханахаки той же стадии, что и у Райтман на данный момент. Через пару дней вскрылось, что бука влюблён в него. И теперь они вместе: бука из церкви и он. — Нечестно… Я подхожу ему намного больше! — девочка опустила руки вниз, опустошенным взглядом смотря куда-то вниз. Она не знала, что ей делать: умереть от любви или согласиться хирургическим способом избавиться от чувств. — Ты ещё блять и из-за этих цветов свихнулась, да? — послышался грубый голос со стороны двери. Беловолосая обернулась и увидела у двери Зака, скрестившего руки на груди.