Поцелуй меня

      Хуа Чэн осторожно укладывает Его Высочество на мягкие простыни, бережно расправляя одежды на бледной груди. Смоляные волосы водопадом рассыпались по подушкам, словно неугомонные змеи, мечущиеся от нетерпения, частично обрамляя точёные плечи. Се Лянь шумно выдыхает, не в силах сдержать большое количество воздуха в лёгких, вместе с томящимся внутри желанием, отчего руки самовольно, спеша наперегонки с мыслями, оглаживают широкие плечи и скользят к шее, обвивая её. И пока принц любуется лицом возлюбленного в сантиметре от собственного, пока глаза мечутся от чужих двух тёмных омутов к мягким губам и обратно, Хуа Чэн невесомо касается кончиками пальцев бедра под лёгкой тканью ханьфу. Кисть, словно выводя отточенный до совершенства каллиграфический иероглиф, с особым изяществом изучает податливое тело, вот-вот норовя предоставить его взору своего хозяина во всей красе. Но князь не спешит и лишь любовно поглаживает своего принца, украдкой касаясь припухших губ. «Ваше Высочество», «Мой принц», «Се Лянь».       Хуа Чэн больше не может думать. Думать даже о том, насколько божественно красив его любовник в столь откровенном виде и положении: с растрёпанными и перепутавшимися волосами; с румяными щеками и одышкой от бесконтрольных поцелуев, что нередко брали верх над рассудком; с частично оголённой грудью и вот-вот порозовеющей от засосов коже; с разведёнными перед демоном ногами и сжимающими его же бедра коленями.       Красив и невыносимо желаем.       «Сань Лан» — как мягко зовёт его небожитель, изо всех сил, что были посланы ему небесами, пытаясь сдержать постыдный стон, отчего по всему телу пробегает волнительная и такая невыносимо-приятная дрожь. Се Лянь тяжело выдыхает, когда пальцы задирают одежды, касаясь чувствительной кожи бедра, и замирает, стоит чужой руке приподнять его ногу выше, открывая, обжигающий новым приливом краски к щекам, вид. Хуа Чэн нарочно медлит, но всем своим напором даёт понять, что на этот раз принц не ускользнёт из его рук, оные уже активно оглаживают бархатистую кожу ягодиц.       Смотреть в бесстыжие глаза напротив невыносимо, а ощущать их взгляд на собственном пылающем лице — подобно пытке. Принц терпит изо всех сил, под напором сокрушительных ласк длинных пальцев, что мучают своими прикосновениями к напряжённым мышцам, снова и снова разводя ягодицы. Терпит и их попытку проникнуть внутрь, позволяя себе дать слабину и поддаться, нарушая негласные правила неизвестной ему игры, — дрожащие ресницы непроизвольно опускаются, прикрывая глаза.       Се Лянь шумно сглатывает, ощущая в себе уже несколько пальцев, отчего дыхание перехватывает на попытке вдохнуть новую порцию раскалённого воздуха, в то время, как сам демон не издаёт ни звука. Хуа Чэн лишь внимательно наблюдает, словно не происходит ничего необычного, проделывая аккуратные движения внутри любовника. Ноги небожителя поднимаются выше, оглаживая щиколотками бока князя демонов, неторопливо сплетаясь за его спиной и прижимая к себе; вторя им, бёдра подаются навстречу руке в немой просьбе войти ещё глубже, и тихий смущающий стон срывается с искусанных уст, заставляя Хуа Чэна согнуть пальцы на одну фалангу, задевая чувствительную точку.       Его Высочество Наследный принц взвился на простынях, выгнувшись дугой. Грудь его прижалась к груди демона, ощущая непривычный ранее жар, а губы вытянулись в звучном стоне. Крепче ухватившись руками за шею любовника, Се Лянь поднял затуманенный и лишённый всякого стыда взгляд на Хуа Чэна, губами еле ощутимо касаясь чужих: — Сань Лан... поцелуй меня, — обжигающее дыхание коснулось нежной кожи. Это был спускной рычаг, та самая заветная просьба, дающая разрешение, которого князь так долго ждал.       Мягкая улыбка коснулась губ демона, и он с неприкрытым удовольствием прильнул к губам небожителя, осторожно заменяя пальцы внутри податливого тела собственным членом. Влажные пальцы сжали нежную кожу бедра, поднимая ногу ещё выше, позволив проникнуть в принца под иным углом, отчего, не сдержав стона, Хуа Чэн хрипло прошептал: — Я хочу, чтобы ты стонал моё имя.