Повествование идёт от лица Плагга.
Прохладный апрельский ветер дул из окна. Хоть на улицах уже и растаял снег, но в Англии особой теплоты не наблюдалось. Темные свинцовые тучи нависали над городом, покрывая его тьмой. Но Агресту это было в радость, с такой погодой никто не видел его хмурого выражения лица. Никто бы не заинтересовался его состоянием — сейчас все были такими. Путь до дома был настолько привычным, что Плагг шел по нему просто на автомате. После того, как он сменил квартиру на другую, до работы было всего пятнадцать минут пешком. Хорошая утренняя зарядка. Он изредка ездил на работу на машине или общественном транспорте. Свежий воздух помогал дышать полной грудью, и собираться с мыслями. Жалел ли Агрест прошлые апартаменты? Несомненно. Это то место, где последний раз он видел свою мать, прежде чем она навсегда пропала из жизни. Но существовала та, которая не давала работать, сбивая дыхание, обоняние, чувства. Маринетт. Мысли о ней не давали спокойно жить в той квартире. Её аромат духов, казалось, впитался в стены. В каждом квадратном метре он видел воспоминания. Их воспоминания. Они не давали сосредоточиться на работе, оставляя под глазами Плагга синяки от недосыпа. И вроде прошло три года, почти четыре, с того момента, как он попрощался с ней на свадьбе Ляйфов. Обнял её, прижимая к своей груди, пытаясь хоть как-то удержать. Стало ли легче? Нет. Покой ведь для дураков. Наверное, он надеялся на то, что она до сих пор вспоминала его. Надеялся, что Маринетт больше не держала на него зла. Агресту понадобилось много сил, чтобы бросить курить. Сигарета первый год присутствовала в его жизни перманентно. Утро, день, вечер, ночь. Неважно. Не стоило и говорить, что здоровье его сильно покосилось. В открытом им отделе, который он возглавил по просьбе отца давно ползли слухи о нетрадиционной ориентации начальника. Все потому что его никто не видел с девушкой. Агрест не хотел связывать себя узами даже не одну ночь. Ему и одному было хорошо. Плевать, что говорили другие, они просто никогда не встречали ту, от которой твой мир переворачивался с ног на голову. А ведь он искал возможность увидеть её. Социальные сети обновлялись фотографиями пару раз в год, у Альи на страничке Дюпен-Чен вовсе не появлялась. Поэтому на экране заставки до сих пор стояла их совместная фотография. Плагг знал, что Маринетт давно выросла, наверное, изменилась во внешности, но любил он ту волшебную девушку, что встречала его на заблокированном экране. Не в мочь отказать себе он тайком общался с тем, кто мог обладать информацией о жизни Дюпен-Чен. И единственным источником связи стал его отец. Они разговаривали редко — около двух раз в месяц по часу — в большинстве о работе, но иногда Плаггу удавалось выкрасть пару слов о Маринетт. Она все также работала в офисе Агрестов, была целеустремленна и коммуницирована с другими людьми. Большинство, кто уже не раз обращался в их фирму просили, чтобы именно Дюпен-Чен разработала их дизайн. Но из-за того, что отец сильно любит старшего сына, в одном разговоре около года назад, случайно проговорился. Проговорился о свадьбе младшего сына с Маринетт. Поняв, какую ошибку совершил, сославшись на срочную работу, сбросил вызов. Плагг не помнил свои эмоции тогда. Он откинул телефон, впиваясь пальцами в свои светлые волосы, почувствовав, что по его щекам бегут слезы. И наверное, если бы он умер в тот момент, она бы смогла завести его своим смехом, словно ключиком заводную игрушку. «К черту это всё! » — крикнул Агрест в пустоту квартиры, стены отразили звук обратно. Он обращался к психологу, сначала почти каждый день, а с пролетающим годами все реже. Спортзал стал его отдушиной, после работы он бежал сразу туда, чтобы променять весь гнев на физическую боль. Она в принципе теперь ощущалась как-то по другому. Не изжигала изнутри, а наоборот придавала сил дальше жить. Хитросплетенные переплетения узоров на руке темными чернилами, которые разрастались все больше, помогали ему выплескивать эмоции. Вскоре, вся правая рука до верху была заполнена татуировками. Каждая обозначала разный период жизни, но каждая связывала собой предыдущую.***
Тренер заболел и тренировка отменилась. И, как на зло, Плагг узнал об этом лишь тогда, когда ехал в лифте спортзала на верхний этаж. Но тренировку тот все же не отменил. Размявшись на беговой дорожке, он подтянулся на турникете, позанимался с гантелями и штангой — самая расслабленная силовая на его памяти. Вернулся домой он ближе к девяти. Закат давно опустился на город, темные улицы наполнились светом фонарей. Консьерж приветливо пожелал доброго вечера, отдавая ключи от апартаментов. Пару контейнеров со здоровой едой бултыхались в сумке — холодный ужин, самое то, что нужно после тяжкого дня. Скинув с плеча ручку, откинув сумку подальше в шкаф, Агрест переоделся в домашние шорты, садясь за рабочий стол. Листья салата были перемешаны с соусом от Цезаря, не самая не калорийная пища, но сойдёт. На лептопе Плагг включил документальное кино, которое давно хотел посмотреть. На самом деле он часто занимался самокопанием. Изучал, думал, что в нем поменялось такого, что он сам не признавал свое существование. Знал, что стал намного рассудительнее, в каком-то плане спокойнее. Но был суров со своими подчинёнными, никого не удостаивал похвалой и повышением. Никто не мог завоевать его доверия. Никого не хотелось подпускать в свою зону комфорта. Серия за серией увлекательного кино, давно закончившийся ужин, и вот начало светать. Далеко за пределами горизонта просыпался рассвет. Яркими красками согревая серые будни, отвлекая от споров, пробуждая пением птиц. Плагг просидел за лептопом почти всю ночь, но сна так и не пришло. Вообще, ни в одном глазу. Он не зевал, не тер веки. Не облокачивался на спинку, чтобы занять удобное положение. Всю ночь он просидел такая словно его позвоночник превратился в ровную струну. Лёгкая вибрация отвлекла его от просмотра, не удосужившись даже поставить на паузу, он провел по экрану смартфона, желая узнать, кто побеспокоил его в такой ранний час. Не хотелось сейчас никого видеть, читать сообщения от кого-то. Но увидев адресата Агрест обомлел. Проморгался, не веря своим глазам. Пальцы тапнули по тачпаду дважды, останавливая воспроизведение. Ещё раз вчитался в содержимое сообщения. Посмотрел на название контакта. Маринетт Плагг, я стала мамой 5:28 А затем следом поступило ещё одно сообщение. Маринетт Приезжай, посмотришь на племянницу. Больница Ларибуазьер. 5:29 Розыгрыш? Нет, Дюпен-Чен бы никогда не сделала такого. Он знал, как она хотела ребенка и все делала ради того, чтобы забеременеть. Она проходила множество обследований, пила огромное количество препаратов и долго лечилась терапией. Значит, у неё получилось! Да черт возьми, он был рад за неё так, как не был бы рад за себя никогда! Ничего не ответив Маринетт, он открыл сайт с быстрыми авиабилетами, заказывая самый ближайший рейс. Лептоп был кинут в дорожную сумку, телефон, паспорт. Надетая наизнанку футболка свидетельствовала о том, что он торопился. И уже через полчаса он стоял на регистрации рейса до Парижа. До аэропорта он мчал, в голову приходили воспоминания, что также он ехал когда должен был найти младшего брата в прорыве его гнева. Но сейчас то совершенно другой повод! Он наконец-то увидится с Маринетт. Рейс до Парижа занял около двух часов. Уже проснувшийся общественный транспорт быстро довёз его до нужного учреждения. Надо же, сколько связано с этой больницей — словами не передать. И вот он стоял перед палатой Дюпен-Чен. На вывеске правда была совершенно другая фамилия. Маринетт Агрест. Только сейчас он понял, что его руки дрожали, ему было страшно увидеть её, понять, что он ещё может чувствовать что-то к этой девушке. О своем приезде он никому не сообщил, даже не отписался Маринетт или своему брату. Отец вообще не знал о его планах, в этом месяце они даже не созванивались. Интересно, а сообщили ли Габриэлю эту новость? Он аккуратно постучался, боясь разбудить кроху. Из-за двери послышался её голос. Такой звучный, ничуть не изменившийся за большой отрезок времени. Он аккуратно вошёл, прикрывая за собой дверь. На кровати находилась Маринетт в полусидячем положении, держа свёрток пелёнок на руках, не отводя от него взгляда. Рядом сидел Адриан, не отводя глаз, улыбаясь. — Привет, — повернулся младший к Плаггу, — иди сюда, не стой, посмотри на мою дочь, — он жестом подозвал Агреста. Тот сделал пару шагов, оказываясь возле кувеза, затем ещё, останавливаясь напротив Маринетт. На руках лежала её дочь, самое дорогое сокровище, что подарила ей жизнь. Девочка улыбалась совсем неумело, но очень старательно, пытаясь показать всю любовь своей матери. Она сжималась маленьким комочком на её груди, греясь о тепло рук самого дорогого человека. — Знакомься, Эмма, — тихо прошептала Маринетт, проводя пальцами по белесым волосам, — Это Плагг — твой дядя. Эта девочка была копией матери Агрестов. Светлые, ещё редкие волосы покрывали голову, а темные зелёные глаза смотрели прямо на него. У малышей редко проявлялся точный цвет глаз сразу, обычно они рождались с молочно-голубыми глазками, но эта девочка была особенной. Жаль, что она ничего не унаследовала от Маринетт, кроме едва виднеющиеся веснушек на щечках. Наверное, тогда в его голове промелькнула мысль, которую он побоялся сказать вслух: «звёзды погаснут от зависти к этой маленькой девочке». — Можно? — Плагг протянул руки, к племяннице, желая взять ту на руки. — Конечно, — Кивнула Маринетт, привставая, чтобы передать дочку. Девочка не кричала, спокойно изучая черты лица нового, незнакомого для нее человека, тянула ручки, касаясь двухдневной щетины мужчины. — Мистер Агрест, — в палату зашла женщина, — К вам посетитель, говорит, что ваш отец, просит встретить его. — Конечно, пойдемте, — Адриан встал со стула, уходя вслед за медсестрой, оставляя Маринетт и Плагга наедине. — Знаешь, — Агрест обратился к Эмме, — Твоя мама — герой. Люби её, хорошо? — он сказал заснувшей на руках девочке почти шепотом, а после опустил ту в кувез. — Ты помнишь? — она хотела привстать, но Плагг остановил её жестом, подкатывал люльку к кровати матери. — Конечно, ты молодец, Маринетт. Ты целеустремленная девочка, выполнившая свою мечту. Я надеюсь, что ты передашь эту черту своей дочке. — Я тоже… — девушка улыбнулась, рассматривая, как улыбается малышка во сне. — А вот и дедушка! — воскликнул Габриэль, не зная, что Эмма уже заснула. В его руках была большая коробка, подписанная золотистыми буквами «Внучке», пять шариков, в честь времени, в которое родилась девочка, и большой букет красных роз для невестки. — Вы немного не успели, — шепотом произнесла Агрест, — она уснула пару минут назад. — Ничего, я подожду, — он усмехнулся, ставя на пол подарки, их было так много, что маленькая палата стала ещё у́же. — Слушай, — рука брата опустилась на плечо, — Пойдем поговорим? Агрест кивнул, выходя вслед за Адрианом. Поравнявшись рядом с ним, он понял, что за то время, что он отсутствовал в его жизни, брат вырос, сравниваясь с ним почти полностью. — Плагг, — начал тот, — я хочу извиниться за свое поведение. Я был не прав, — положа руку на сердце я произнес он, — Я не должен был обрывать ваше общение с Маринетт, но я просто боялся, понимаешь? Я долго думал над этой ситуацией, и чем больше прокручивал это, понимал, что поступил по-свински. Я понимаю, почему ты беспокоился за неё тогда. После пяти попыток забеременеть, она призналась что скрывала весь диагноз. Глупая, — чуть ли не в унисон сказали они, усмехнувшись, — оказывается в дневнике было записана лишь самая малая часть. После её рассказа я сам затаскал её по врачам, и после двух замерших беременностей у нас получилось. — Я знаю, Маринетт хотела этого ребенка, хотела от тебя. Я рад за вашу семью. И вовсе не обижаюсь, что вы не пригласили меня на свадьбу, значит так было нужно. — Ты тоже когда-нибудь найдешь ту, ради которой захочется расправить крылья. А пока, я приглашаю тебя на выписку, врачи гарантируют, что она произойдет через пару дней. Дочка здорова, так что, будем ждать. — Конечно, я обязательно буду, — он хотел уже идти, но Адриан расставил руки для объятий. — Спасибо тебе за все. Я не лучший брат, но я готов меняться, — Агресты обняли друг друга, — Кажется, — Адриан прислушался, — Мелкая проснулась, я пойду, — тот пожал руку старшему. — С началом семейной жизни, — отшутился Плагг, а младший улыбнулся. — Да здравствуют бессонные ночи!***
Давно он не видел такой солнечной погоды в Париже и Лондоне. Выходя из больницы, засмотревшись на безоблачное небо — символ такой же прекрасной племяшки, что родилась на рассвете, не заметил, как врезался в кого-то. — О нет, я прошу прощения! — воскликнул он, замечая, как на сухой асфальт упали несколько детских книг и пакеты, по всей видимости, с одеждой. И только сейчас Плагг обратил внимания на девушку и чуть не обомлел. Незнакомка чем-то напоминала Маринетт, но была намного красивее её. Были в ней французские черты, аккуратные губы, а глаза горели голубизной неба. — И я вас, — призналась девушка. — О, — произнес он, когда незнакомка потянулась к своим вещам, — Позволите помочь вам? — он сжал в руке увесистый пакет. — Если вам не трудно, — она улыбнулась, беря в руки насколько упавших книг. — Я Плагг, — он приветливо протянул свободную руку. — Бриджит, — брюнетка пожала его ладонь. Удивительно, но он, только взглянув на неё, забыл про Маринетт. Она словно вылетела из его головы, будто выбилась кувалдой. В девушке были схожие черты с Дюпен-Чен, но незнакомка словно выигрывала бывшую жену в чем-то. Хотелось узнать её побольше, услышать, чем она живёт и дышит. Разговаривая с ней, он смотрел на её губы, и видел в них знакомую улыбку, почему ему казалось, что он знал эту незнакомку всю свою жизнь? Бриджит сама охотно рассказывала о своей жизни. Оказалось, что у них было много общих интересов. Он не знал, что его ждёт дальше, но определено чувствовал, что это не последняя их встреча. Конец.