carry me home

темно и поздно и они едут, они всё время едут, это единственное, что они делают последние два месяца с той самой ночи – той, о которой лио всё ещё не может вспоминать без вины, не спрашивая себя, что могло бы быть, если бы события сложились по-другому, раздумывая, было бы это лучше для гало; тень крея отвратительна но, тем не менее, безопасна, и стоило ли оно того - бросать это всё? была ли правда достаточно хороша, чтобы оставить всю ложь, всё, что гало когда-либо знал, позади? ему всего лишь шестнадцать, этому парню, и лио жаль его; будучи старшим из них, будучи взрослым, будучи девятнадцатилетним, он чувствует себя ответственным за то, что затащил подростка во всю эту дрянь лио продолжает задавать себе вопросы, на которые он не может ответить, иногда сомнения заполняют его голову настолько, что он не видит ничего перед собой, не осознает взволнованный крик гало достаточно быстро, чтобы вовремя нажать тормоза громкий и уродливый грохот и ручки его мотоцикла выскальзывают из его рук и он вылетает из сиденья, и краткий миг спустя ему слишком больно пытаться дышать и его тяжёлое тело утягивает ко дну реки жёсткой неизбежностью гравитации гало быстрый, но недостаточно быстрый, проходит секунда и ещё одна и они слишком длинные чтобы сосчитать, чтобы осознать, вода слишком глубокая, чтобы сопротивляться утоплению тело, вытащенное на берег, мужчина, упавший на колени перед ним, отчаянная попытка провести сердечно-лёгочную реанимацию; кошмарный контраст между быстрыми и уверенными и нервными действиями гало и неподвижностью лио, лицо, лишённое выражения, но выглядящее несколько грустно; между громкими испуганными криками и безразличной тишиной, окружающей них; они, промокшие насквозь и жалкие, на каком-то богом забытом речном побережье посреди ночи, кромешная холодная темнота вокруг них за исключением пары беспечно ярких городских огней где-то в отдалении, слишком далеко, чтобы пролить хоть немного света на то, что происходит здесь; когда лио наконец кашляет, живой, гало почти плачет от облегчения лио совершенно точно не собирается никуда деваться в ближайшее время, но прямо сейчас он только наполовину в сознании от слабости, иногда моргая и редко, кратко и тихо говоря, не осознавая, что происходит вокруг него или где он находится мотоцикл лио внизу, на дне, скорее всего безнадёжно разбит, так что нет смысла думать о нём (но, по крайней мере, рюкзак всё ещё с ними – лио затягивает страховочные лямки не просто так; но телефону крышка, скорее всего), но мотоцикл гало – здесь, бездумно брошенный на земле, куртка и рюкзак валяются рядом, всё беспорядочное, но в общем и целом неповреждённое он, тем не менее, оставляет его, потому что он без понятия, как ему ехать и держать лио одновременно, и он не может просто блядь ждать здесь, пока тот достаточно очухается, чтобы крепко держаться в качестве пассажира, он просто не может тратить их время, когда лио замёрз и ранен и нуждается в помощи так что он поднимает обе их сумки и лио и идёт тихая, быстрая но недостаточно быстрая прогулка к мотелю, мимо которого они проехали несколько минут (несколько бесконечностей) назад, лио в его руках, осторожно завёрнутый в слишком большую куртку, вода капает со светлых волос на неё в пустом, безмолвном холле ситуация чувствуется ещё более нереальной, промокшие и сломленные в противовес неестественно жёлтому свету и растениям в горшках, одинокий полуспящий администратор выдернут из своего 2-часа-ночи состояния одним их видом гало громкий, но злобно спокойный, слова острые и ясные, деньги обменяны на ключи так быстро, как возможно, и он исчезает вверх по лестнице, оставляя за собой грязный след, помечая место, в которое они прибыли он кладёт лио на кровать – тот выглядит мирно, лёжа на подушках – и переодевает в свою одежду, на пару размеров больше, чем нужно, но сухую, и это самое главное гало носится взад и вперёд по номеру, занятой и беспокойный, полотенца в его руках, его руки на голове и ногах и руках лио, отчаянно пытаясь его высушить, убедиться, что он не замёрзнет, что он будет в безопасности; движения быстрые и беспорядочные, чайник закипающий в маленькой кухне, сумка вывернутая наизнанку и вещи раскиданные вокруг, мысли спутанные внезапным осознанием, что гало не так уж и уверен что делать теперь, когда лио не умирает на тёмном берегу лио, тем временем, набирается достаточно сил, чтобы очнуться, спрашивая холодно, почти что ясно: "где мы. " "дома. " выпаливает гало, пытаясь помочь лио почувствовать себя спокойнее, безопаснее, слова быстрее чем его собственные мысли, как и всегда "у нас его нет. " лио говорит, раздражённый очевидностью утверждения, которое ему приходится делать. "у меня его нет. " "мы дома. " гало повторяет уверенно, теперь настроенный доказать, что его ошибка вовсе не была ошибкой. "ты больше не бездомный. " и после небольшой паузы, он говорит "я твой дом. я не место, но нам оно не нужно; куда бы мы ни пошли, я позабочусь о тебе, я сделаю так, чтобы ты был в безопасности, я сделаю так, чтобы ты был дома. " он говорит, подходя ближе, наклоняясь ближе – недостаточно, чтобы вторгнуться в личное пространство лио, но достаточно, чтобы показать, что он здесь, он рядом – голос прямой, но мягкий и лио внезапно бьёт воспоминанием скрипящих шин и темноты и холодной воды и его заполненного горла и его лёгких, разрывающихся болью, беспомощности и страха, того, как он умирал; того, как его грубо вытащили, ладоней гало, ритмичных и сильных, на его груди, губ гало, мягких и таких же напуганных, на его собственных; того, как гало его спас и лио снова чувствует страх, и облегчение, и он переполнен эмоциями; он тянет гало к себе и крепко обнимает, и грудь гало чувствуется такой горячей и полной жизни напротив его, и лио не хочет отпускать его гало не отдёргивается, не задаёт глупых вопросов, не говорит ничего; он просто обнимает его в ответ и они остаются вот так на какое-то время в этой комнате, выкрашенной в уродливый белый и дешёво меблированной, где всё выглядит поддельно и чуждо и неприветливо; в этой комнате, пахнущей водорослями из-за них, одежда и полотенца и всё остальное, раскиданное по полу в беспорядке, который они принесли с собой, но который ничего не изменил; в тёплом объятии гало, лио чувствует себя дома ______ на следующее утро они избегают разговоров о поцелуе (искусственное дыхание рот-в-рот вообще считается за поцелуй?) – или, скорее, гало избегает их, потому что это он здесь болтает без умолку, пока лио просто тихо отдыхает, улыбаясь так незаметно, что это скорее самому себе, чем другому и знаете, иногда чувствуешь себя таким уставшим от сложностей? иногда думаешь "я почти умер вчера, могу позволить себе забить хуй на какое-то время и рискнуть и попытаться получить, что я хочу" на это следующее утро, лио целует гало, на этот раз по-настоящему, и гало целует его в ответ