Обещал

      Тео судорожно собирал свои вещи, попутно высказывая накопившееся Борису. Тот слушал отстранённо, смотрел не на Тео, а сквозь него.       — Поехали со мной, — просит Тео, ища деньги.       — Куда? — спрашивает Борис с сильным акцентом, смотря на Декера через упавшие на лоб кудрявые угольные пряди.       Ему на самом деле всё равно, куда едет Тео. Он, оказывается, только сейчас понял, насколько ему дорог мальчик, похожий на Гарри Поттера. Борис вдруг вспомнил, что и по имени-то его особо не звал — окликал только Поттером, прямо так же, как в их первую встречу.       — В Нью-Йорк, — серьёзно отвечает тот.       — Что? — негодует Борис, прищуриваясь.       Тео что-то лепечет про Ксандру, а он всеми силами пытается его удержать. Говорит, что надо подготовиться, собрать вещи и прочее, прочее, прочее. Лишь бы только остался.       — Я здесь не останусь! Она меня в приют сдаст, ты это понимаешь? — уже кричит Тео, а Борис не может и слова сказать. — Я несовершеннолетний, у меня ни семьи, ни друзей здесь нет!       Дальше Павликовский уже не слушал. Слова о семье и друзьях, кажется, заставили Бориса неприятно поёжиться. Он был рядом с этим чудиком столько времени и, кажется, только сейчас понял, что привязался сильнее, чем ему думалось. И эта его фраза задела его гораздо сильнее, чем он мог ожидать. А потом он бросил взгляд на картину — печально известное творение Фабрициуса с изображением щегла на цепи. Тео рассказывал, как всё произошло, но Павликовский знал, что он и не помнит даже, как сам ещё более заветную тайну выдал. Что было делать? Соблазн оказался слишком велик. Борис отвернулся, чтобы сморгнуть подступившие слёзы незаметно.       Декер времени не терял, продолжая уговаривать Бориса поехать с ним в Нью-Йорк. Да хоть и не в Нью-Йорк — ему совершенно плевать: он не хочет видеть этого места и здешних людей. Для Тео здесь омерзительно всё и вся, кроме одного человека. И это одна из причин, по которым он хочет взять этого человека с собой. Без него он снова будет чувствовать себя потерянным, как слепой котёнок. Конечно, Борис, как и все в этом чёртовом мире, не сможет заменить ему мать. Да он и не претендует, естественно. И Тео не хочет ехать без него. Их связывает нечто большее, чем просто общие пьянки. Они словно родственные души: оба странные, с погибшими матерями и мудаками отцами, потерянные, никому кроме друг друга не нужные и абсолютно не знающие, чего ожидать от этой жизни. Оба словно плывут по течению и ждут, что оно переменится, и тогда всё обязательно наладится.       — Заскочим к тебе, возьмём шмотки и на автостанцию, — Тео стоял с сумками, собакой и самым главным в руках.       — Я не могу сейчас уехать, — замялся Борис, опуская глаза. — Мне нужно время.       — Что? Говорю же, нет времени! — голос Тео срывается. — Они заберут меня.       — Всего день, — просит Борис.       — Зачем?       Конечно, Тео не вспомнит — он был в стельку пьян. Но как ему признаться? Эй, Поттер, я взял твою картину? Или, может, напоить его, а потом всё вернуть? Как сказал Декер, времени нет. Борис просит не уезжать, пытается всеми силами его убедить, но, кажется, сдаётся.       — Отправляйся. Я потом приеду, — обещает он, поднимая глаза и убирая вечно мешающиеся пряди с лица и скрещивая руки на груди. Тео смотрит на него с такой надеждой своими карими глазами, пытаясь поправить очки. Борис не может хоть как-то не обнадёжить его. — Через день или два.       Тео умоляет его, берёт с него обещание, рассказывает про русских на Брайтон-бич. Но Борис прерывает его лепет. Следующее, кажется, выбило весь кислород из лёгких Тео. Он не успел даже вздохнуть, как темноволосый резко обхватил его щёки и потянул на себя, накрывая губы уверенным поцелуем. Декер, честно, сначала хотел оттолкнуть его, но что-то в нём щёлкнуло, когда он понял, что хочет ещё. А Борис лишь отстранился и виновато посмотрел на него, убирая руки и быстро убегая.       Декеру оставалось лишь ехать в Нью-Йорк. Он ощущал себя самым ненужным и потерянными. Ни отца, ни матери, а теперь ещё и друзей нет. Он не был даже уверен, примут ли его там, куда он собирался. Заявившись на порог мокрым, с собакой и кучей сумок, он смотрел на темнокожего мужчину, который стал для него наставником когда-то. Тео ожидал, что его прогонят, но Хоби разрешил ему остаться и дал крышу над головой.

***

      — Эй, — Тео сквозь сон услышал голос Хоби, — к тебе гости, вставай.       Декер, если честно, понятия не имел, кто это — с утра он совсем не соображал. Он не ждал никого — прошла уже целая неделя, но Барбуры, кажется, не в курсе, что он вернулся. Может, они пришли? Но издалека завидев винный свитер и угольно-чёрные кудрявые волосы, он не смог сдержать эмоций. Тео сначала вообще замер, а потом, буквально спрыгнув с лестницы, оказался в паре шагов от… друга ли?       — Ты всё-таки приехал, — выдохнул он, то ли спрашивая, то ли утверждая и осматривая Бориса так, будто что-то должно было измениться.       И потребовался только этот один-единственный красноречивый взгляд прямо в тёмные глаза Павликовского, чтобы тот всё понял.       — Ну… — Борис выдохнул, сжимая какой-то свёрток в руках, а после освобождая одну и пряча в карман. — Ты иногда такой придурок, Поттер. Я же обещал.       Повисла пауза, но Тео, кажется, не собирался больше терять время — он вообще уже много чего потерял. И кого. Так что он не собирается относить Бориса к их числу. Тихо и резко выдохнув и набравшись решимости, Декер молниеносно подался вперёд, накрывая губы Павликовского своими. И на этот раз он получил то, чего так хотел — Борис ответил на его поцелуй. Но кое-что прервало их. Тео почувствовал, как ему что-то с силой пихают в руки, и отстранился, увидев в своих руках…       — Это..? — мальчик, кажется, не очень понимал происходящее.       — Просто возьми, Тео, — Борис не часто называл его по имени, вернее, лучше сказать, никогда.       Это заставило насторожиться. Декер аккуратно надорвал обёртку, чтобы удостовериться, и не поверил своим глазам.       — Ты забрал её? — он медленно поднял взгляд на друга.       — Нет, Поттер, просто ты напился как свинья и ничего не помнишь, — Борис улыбнулся уголком губ, но через секунду от этой ухмылки не осталось и следа.       — Ты идиот, — выдохнул Тео, прижимая картину к себе. — Хотя я даже хуже.       Вечером Павликовский решил, что ему всё-таки пока не стоит знать правду — и так слишком много навалилось в последнее время. Борис, может быть, расскажет потом о том, как сам принял решение забрать картину, а пока что он элементарно и по-идиотски рад, что лежит с Тео в одной кровати, и, вроде как, их несёт одно и то же течение.