Ещё один шаг

- Ты? Катя подошла ближе. Света от маленькой настольной лампы было достаточно, чтобы разглядеть лица. -Ты…, - девушка скользнула взглядом, оценивая обстановку, - значит,… правда… -Какая правда? - Вика приподнялась в постели, опираясь на локти. Это было похоже на сон… На мгновенье их взгляды встретились. -Неважно…, - Игнатьева отвела взгляд и закусила нижнюю губу. -Катя, что происходит? Девушка подошла к окну и слегка приоткрыла штору. -Не знаю… -Где я? Катя резко повернулась, лицо её передернуло, а губы поплыли в гримасе. -Ты?... А тебя нет…, - она медленно приблизилась, - ты умерла… Белки её глаз на темном перепачканном лице, неровное дыхание в липкой тишине… Вика слегка отстранилась. -Но я не хотела…, не хотела…. -Ты сама виновата…, - Я же в Соколовского… стреляла, - девушка облизала губы и сглотнула, - Ты зачем под пулю полезла? Вика почувствовала, как внутри всё обожгло, а кровь прилила к лицу… -Да, ты не поймешь… -Хм… - Катя прикрыла глаза и отрешенно улыбнулась. Откинув со лба мокрую чёлку и сделав еще несколько шагов навстречу, прохрипела. -Он предал меня,… я его… ненавижу… Её совершенно безумный взгляд в никуда… Маленькая и худая, перепачканная с головы до ног, она стояла посреди комнаты, и не вызывала у Вики ни неприязни, ни враждебности, ни раздражения, ничего…, ничего, кроме досады и невероятной боли, а ещё неизвестно откуда взявшейся слабой надежды… -Катя! Катя, ты слышишь меня? Телефон…. Дай мне телефон… -У меня нет телефона, - немного растерянно… В коридоре послышался шум, Игнатьева насторожилась и метнулась к окну. Дверь широко распахнулась, и на пороге появился довольно крупный мужчина. -Извините…, - он обвел глазами комнату. Вика натянула одеяло под самый подбородок. -Что-то случилось? -Нет, всё нормально. Охранник заглянул под кровать, отодвинув портьеры, плотно прикрыл окно. Бесшумно выскользнув из-за двери, Катя скрылась в темноте коридора так же неожиданно, как и появилась. Мужчина ещё раз осмотрел комнату и с мрачным видом удалился. Дверь закрылась, щёлкнул замок. Вика отбросила одеяло, закрыла лицо руками. Её потряхивало, она глубоко дышала, пытаясь унять волнение. Что? Что это сейчас было? За столько времени один единственный знакомый человек… И кто? Игнатьева… Катя… Что она здесь делала? Сто вопросов и, как всегда, ни одного ответа. Вика потерла пальцами виски. С тех пор, как она вновь осознала себя в палате с ослепительно белыми стенами, только одни вопросы. Некоторое время сквозь ресницы она наблюдала за персоналом, который ухаживал за ней. Люди менялись, но все они были добросовестны и аккуратны. Память обрывками возвращала ей прошлое. События последней ночи, всё до последней минуты, до последней секунды всплывало и всплывало в её памяти, вызывая страдания и боль. К физической боли она привыкла быстро: бесконечные перевязки, бинты и отвратительный запах растворов. Её тошнило и выворачивало наизнанку, но это было ничто по сравнению с болью душевной. Бесконечными ночами, глотая слёзы, она мучилась от неизвестности. Мысли о дочери сжимали её сердце в маленький твёрдый комок, вызывая приступы отчаяния. С ней никто не разговаривал, никто не отвечал на её вопросы, все только улыбались ей в ответ. По обрывкам фраз, Вика быстро поняла, что она, скорее всего, в Германии или Швейцарии. Бред… Сумасшествие какое-то? Почему никого из близких нет рядом? Кто она? Пленница? Где она, наконец? Игорь… Сердце разрывало от боли и тоски… В тех немногих минутах её беспокойного сна, которым ей удавалось забыться, он являлся ей настолько осязаемо, что, очнувшись, она подолгу сидела в кровати, выпадая из реальности. Он не мог умереть…, не мог… И даже осознание своей беспомощности не давило на неё так, как ужасное, ни с чем несравнимое, чувство тревоги и неопределенности. Ночи стали для неё кошмаром. Днем она сидела в кровати, изредка в кресле. Всё вокруг было серо и мрачно, монотонность дней и унылый пейзаж за окном давили своим однообразием, обостряя чувство безысходности. Вика закрывала глаза, и каждый раз, словно кадры из дешёвого фильма, всплывали картинки и детали того непростого разговора, каждое слово, каждый взгляд… -Добрый день, Виктория Сергеевна, как Вы себя чувствуете? Мягкий вкрадчивый голос, и улыбка тонких губ. Внутри замерло. -Спасибо, хорошо… -Рад, рад, что Вы делаете успехи, - мужчина по-хозяйски осмотрел комнату и задержал взгляд на Виктории, - именно так я Вас себе и представлял… Под пристальным взглядом прищуренных глаз по спине озноб. -А я даже и представить себе не могла, что Вы так поразительно похожи на своего отца… -О, Виктория Сергеевна, приятно иметь дело с умным и проницательным человеком… Вика потерла влажные ладони. -Я хочу знать, как оказалась в клинике вашего отца… Кривая улыбка, исказившая лицо Филиппа, оценивающий взгляд и его дыхание совсем рядом… -Только здесь у Вас был шанс, Виктория Сергеевна, только здесь… А для всех…, - от резкого запаха его парфюма вдруг затошнило, - для всех Вы умерли, …и для него тоже… Тонким лезвием медленно, смачно, словно вены вскрывая… Кровь горячей волной к вискам хлынула, судорогой в горле запульсировала… Накрыло… с головой, захлебнулась, не проглотить… Она знала, что жив… Она это знала… Она чувствовала… Проглотив подступивший ком, Вика подняла глаза. -Что Вам от меня нужно? – она с трудом узнала свой голос. -Я хочу Вам помочь... Оставшись одна, Вика спустила ноги с кровати, резкая боль полоснула по спине, а лоб покрылся испариной. Боль медленно отступала, оставляя вместо себя ощущение слабости. Опираясь на руки, она попыталась встать, держась за спинку кровати. Её ноги налились тяжестью, отказываясь держать тело. Вика сжала зубы и застонала. На глаза навернулись слёзы, солёный привкус на распухших губах. Не столько физическая боль, сколько отчаяние от собственной беспомощности… Помочь… Как можно помочь человеку, которого нет? Вика закрыла глаза. Она прекрасно понимала, что в этой бесконечной войне, замешанной на мести и безумии, она лишь разменная монета…, и какова её истинная роль, можно лишь догадываться. Ноги снова подломились, Вика рухнула на кровать и тихо заплакала. Грязное снежное месиво, вылетающее из-под колес проезжающих мимо автомобилей. Катя стояла на обочине дороги. В легких кроссовках хлюпала ледяная жижа, длинный растянутый свитер прилип к коже, а тело сотрясала крупная дрожь. Машины пролетали мимо. Наконец, одна из них остановилась, ослепив девушку светом фар. Водитель приоткрыл окно. -Ну, чё, подруга, смена уже закончилась? Катя зло поморщилась и отвернулась. -Да, ладно тебе, садись… Девушка нерешительно потопталась, потом открыла дверцу и уселась на переднее сиденье, поглядывая на водителя. -Только я бартером не беру…, - парень хмыкнул, оглядывая свою пассажирку. Катя полезла в карман своих узких промокших джинсов, вытащила несколько смятых влажных купюр и зло бросила их на панель. -Хм…, - водитель убрал деньги, криво улыбнулся, - ну, чё, едем-то куда? -Сосенки…, по Киевскому шоссе… -Ух, ты, куда тебя, занесло… Автомобиль фыркнул, резко развернулся, скользя шинами по снежной каше. Водитель что-то еще говорил, пытаясь поддержать разговор, но Катя его уже не слышала. Она пригрелась, утонув в мягком кресле, голова безвольно упала, веки отяжелели, и не было уже никаких сил сопротивляться сну. -Приехали… Катя с трудом разлепила глаза, посмотрела в окно. -Куда? - Куда просила, туда и приехали… Сосенское…, вылазь давай…, - водитель недовольно хмыкнул. Игнатьева вышла на обочину, хлопнула дверца, и автомобиль, сделав зигзаг, выпустил из-под колёс водянистое снежное крошево. Катя постояла еще немного на дороге, пытаясь понять, куда ей идти. В окнах домов было темно, да и дорога практически не освещалась. Обняв себя руками, она пошла практически наугад. Пёс тявкнул, поднялся со своей лежанки и застучал лапами по полу. -Ну, чего тебе? Андрей Васильевич присел на своем диване, псина ткнулась ему в ноги и зарычала. Пряников поднялся, пёс бросился к двери, увлекая за собой хозяина. Андрей Васильевич кинул взгляд на часы и прислушался. Заложив руку с пистолетом в карман куртки и подсвечивая себе большим фонарем, он вышел на улицу и направился вокруг дома. Прижавшись спиной к стене и закрыв голову руками, сидел человек. Пряников направил фонарь на незнакомца. -Кто здесь? Девушка обернулась, приподняла руку, словно защищаясь от света. Пряников узнал, подошел ближе, посветил фонарем вокруг. -Одна? Катя кивнула. Препроводив девушку в дом и оглядев с головы до ног, покопался в шкафу и бросил на стул старый свитер. -Переодевайся! Стянув с себя мокрую одежду и завернувшись в одеяло, Катя сидела за столом, исподлобья наблюдая за хозяином дома. Пряников ожидал увидеть у себя во дворе кого угодно, только не Игнатьеву, да ещё и в таком состоянии. Он поставил на стол стакан, доверху налил водки и, пододвинув к девушке, резко сказал. -Пей! Катя зажмурила глаза, залпом опрокинула стакан и закашлялась. Подполковник перегнулся через стол, прищурил глаза и процедил сквозь зубы. -Что ты здесь делаешь? Игнатьева быстро-быстро заморгала, проглотила комок и всхлипнула. - Он убил отца… Я его боюсь… -Кто? - Пряников сжал зубы, - кого… ты… боишься? -Сын Фишера… и мой брат… Подбородок девушки задрожал, она закусила нижнюю губу, в глазах показались слёзы. -Вот только соплей этих не надо…, - подполковник сдвинул брови, - всё по порядку и внятно… Катя быстро смахнула с лица слёзы. Она говорила сбивчиво, прерывая рассказ вздохами и всхлипами. Её ещё бил озноб, лицо раскраснелось, а глаза поплыли. Всё было похоже и не похоже на правду… -Что Соколовский? -Ничего…, он ушёл… - Катя подняла голову и посмотрела на подполковника снизу вверх. -Это всё? Пряников стоял, опираясь на свою трость, сдвинув брови к переносице и сверля взглядом свою гостью. -А ещё…я видела Вику… Подполковник изменился в лице. -Где? -Я не знаю,…, в каком-то доме… -В каком? -Я правда не знаю, где это… Пряников залился краской и в буквальном смысле навис над девушкой. Катя смотрела на него широко раскрытыми глазами, вжав голову в плечи. -Кто еще знает? - Пряников рыкнул, его лицо исказила гримаса. -Думаю, никто…, - Катерина осела на стуле. -Здесь сидеть! Носа не высовывать, поняла? Любая самодеятельность – и к твоему брату я тебя сам отвезу! – и уже мягче, - а пока вот с Мартином пообщайся. Пёс подошёл к девушке, растянулся у её ног и положил свою большую голову на лапы. Андрей Васильевич на ходу накинул пальто, щёлкнул дверным замком и набрал Аверьянова. -Аверьянов, не спишь? -Да…как бы нет, Андрей Васильевич…, - Аверьянов разлепил глаза и уставился на часы, пытаясь понять, который час. -Подстраховать надо, Евгений… Жека аккуратно встал с кровати, стараясь не разбудить жену. -К кладбищу подъезжай…