Ещё один шаг

Соколовский, стоя на коленях и сдавливая голову руками, тяжело дышал. Бухающее в груди сердце и в такт ему пульсация крови в висках… Казалось, голову сейчас разорвет от напряжения. Он сгрёб ладонью жёсткую снежную коросту и приложил её к пылающему лицу. В кармане неожиданно завибрировал телефон. Не сразу сообразив, откуда звук, Игорь полез в карман куртки. Трубка настойчиво тренькала в его холодной руке. -Добрый день, Игорь Владимирович… Соколовский поменялся в лице. -А я ведь предупреждал, что не стоит делать глупостей… Игорь вскочил на ноги, с силой сжимая несчастную трубку, смотря по сторонам, и хриплым от возбуждения голосом прокричал. -Ты,… сука, слышишь меня? -Испугался? – голос Вагнера был игрив и мягок. -Я достану тебя, тварь, достану! -Испугался, …конечно, испугался… - Филипп сделал паузу, - считай, что это было последнее предупреждение… -Где Вика? -С Викторией Сергеевной всё хорошо, она по-прежнему вне опасности, но вот если что-то случится с моей сестрой… - Вагнер опять сделал паузу, - ну, а встретиться, действительно пора… Буду ждать в кафе « Готика» на Фестивальной в девять… Вагнер отключился, в ухо Соколовскому пошли длинные протяжные гудки. Он убрал телефон и только сейчас увидел перед собой Аверьянова, который был ошарашен не меньше. По обрывкам фраз он понял главное и не стал переспрашивать, видя состояние Игоря. Катя сидела в машине с открытой дверцей, её лицо было заплаканным, а вид отрешенным. -Возвращаемся, - Соколовский повернулся к водителю, который невольно стал свидетелем чьей-то личной драмы, до которой ему не было никакого дела. Филипп медленно положил трубку на стол. Представил себе картину, по лицу скользнула чуть заметная улыбка. Хотелось сделать больно… Пожалуй, удалось… Он не сможет простить Соколовскому смерть своего отца. Но по странному стечению обстоятельств, Соколовский ему пока нужен. И он закроет на это глаза, он потерпит. Вагнер нервничал, он понимал, что ситуация выходит из-под контроля. Его сестра… Маленькая безмозглая дрянь… Она – та единственная ниточка, что связывала его с отцом. Связывала… Филипп чиркнул зажигалкой, прикурил и прикрыл глаза. Запах сигаретного дыма успокаивал, он расслабился, откинувшись на спинку кресла. Она сама сделала свой выбор… Сама… Соколовский прибыл чуть раньше назначенного времени. Он припарковался у сквера, и теперь через лобовое стекло наблюдал, как расслабленные в суете люди сновали мимо. Пятничный вечер был в самом разгаре. Игорь облокотился на руль. Ему не нравился вариант, предложенный Пряниковым. Слишком рискованно. Выждав еще немного, Игорь вошёл в кафе. Народу было не так много. В мягком приглушенном свете его взгляд сразу выцепил фигуру высокого мужчины, сидящего в пол оборота. Вагнер повернулся, и Игорь двинулся навстречу. -Здесь то, что может тебя заинтересовать, - выдавил из себя Соколовский, положив на стол увесистый конверт. Кривая ухмылка на лице Филиппа, и Соколовского начинает колотить. Сцепив зубы и сжав кулаки до белых костяшек пальцев, он поднял глаза. -Рад, Игорь Владимирович, что мы смогли с Вами найти общий язык… -Где Вика? – осипшим голосом. Вагнер приоткрыл папку, пробежал глазами. -Это всё? -Вика где? Соколовский почувствовал, что ему всё сложнее становится сдерживать себя. Кровь прилила к лицу, сердце ударило в грудь камнем и замерло. Вагнер набрал номер и протянул телефон Соколовскому. -Алло… - её голос тихий, словно издалека. -Вика… - на выдохе, - Вика, слышишь меня? В трубке послышались длинные гудки. Соколовскому хотелось вцепиться ему в горло, никогда он еще не испытывал такого непреодолимого желания ударить человека. Выпустив телефон из рук, он еще некоторое время сидел, тяжело дыша и не поднимая глаз на Вагнера. - Достаточно на сегодня, - Филипп резко привстал, - с Викторией Сергеевной всё будет хорошо, если ты будешь благоразумным. Убрав конверт в кейс, Вагнер быстро вышел, следом за ним из кафе вышли двое молодых людей спортивного телосложения. Соколовский с силой ударил кулаком по столу, чашка с недопитым кофе подпрыгнула, издав характерный звук. Сейчас Игорь реально осознал, что этот человек не остановится ни перед чем. Ему стало страшно, может быть, впервые за всё время. Страшно… Осознание своей беспомощности перед абсолютным безумием, неизвестность и всё нарастающее чувство тревоги выключало разум, выхолащивало чувство реальности. Одно только то, что на кон поставлена жизнь Вики, вызывало у Соколовского приступ ярости. -Заказ делать будете? Игорь посмотрел сквозь официанта. В кармане опять завибрировал телефон. Соколовский сжал ладонью плоский пульсирующий аппарат. -Пожалуй, в другой раз… Игорь с шумом отодвинул стул и поспешил на улицу. Аверьянов был возбужден, говорил быстро, словно боялся что-либо упустить. Уже через сорок минут Соколовский был в коттеджном посёлке, где всего несколько часов назад произошёл пожар. Жека встретил у соседского дома. -Видно не очень, конечно, но кое-что можно разобрать… С камер наблюдения, что находились по периметру соседнего участка, сняли все записи. Вглядываясь в расплывчатое изображение, пытались рассмотреть. Было видно, как со стороны переулка к дому подъехала машина с фургоном. Свет от фар сливался в одно сплошное яркое облако. Соколовский в который раз прокручивал запись, тщетно. -Не хватает разрешающей способности, - подытожил эксперт, вздыхая. Игорь убрал флешку в нагрудный карман куртки, решив воспользоваться старыми проверенными связями, и заторопился к выходу. На крыльце отделения стоял Аверьянов и, прижав трубку к уху, о чём-то мило беседовал с женой. Увидев Соколовского, поторопился попрощаться с Нинель. -Нине рожать скоро… - сказал как бы извиняясь. -Здорово, Жек, - Игорь улыбнулся одними глазами. Аверьянов засиял, расправил плечи и, слегка порозовев от нахлынувших чувств, с нескрываемой гордостью произнес. -Дочку ждём… -Хм… дочка… это хорошо, это круто… - уголок рта вверх, а в глазах тоска. Распрощавшись на сегодня с Аверьяновым, Игорь решил не откладывать ещё один разговор. Он долго сомневался, взвешивал все «за» и «против», но всё же решился. Андрей Васильевич Пряников вошёл в большой торговый центр и осмотрелся. От обилия яркого света дорогих люстр и сверкающих вывесок заслезились глаза, а от снующих туда-сюда людей слегка закружилась голова. Стало жарко. Он не был любителем таких мест, и, собственно, никогда их и не посещал. Сейчас он стоял в центре зала, прикидывая, куда бы в первую очередь могла пойти молодая и весьма обеспеченная женщина. Пятью минутами ранее он сидел в своей машине, припаркованной у входа в торговый центр, и наблюдал за посетителями. Наконец, к входу подъехал черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Из машины вышла пара: мужчина, довольно крепкий и коренастый с отличной выправкой и довольно молодая красивая женщина. Они тут же слились с общим потоком посетителей торгового центра. Пряников вошёл следом. Это было его шансом и, пожалуй, единственным шансом. Андрей Васильевич прогуливался вдоль витрин, вглядываясь в лица. Он интуитивно почувствовал и вскоре понял, что не ошибся. Мужчина сидел на скамейке напротив входа в бутик женской одежды и беззаботно читал газету. Сейчас редко встретишь людей, читающих печатную прессу. Пряников присел рядом. Сколько они не виделись? Так сразу и не скажешь… Двадцать лет… Может, больше. Пряников оценил весьма респектабельный вид своего бывшего сослуживца. Дорогое пальто поверх не менее дорого костюма, туфли на тонкой подошве. « По земле не ходит» - пронеслось в голове у подполковника. На какое-то мгновение возникла мысль о бесполезности и совершенном безумии того, что он сейчас хочет сделать. По сути, он даже не знает этого человека. Прошло столько лет, столько воды утекло… Он был его сокурсником, потом сослуживцем, но совсем недолго, до того самого случая, когда Пряников был выдворен с таким взысканиями, что больше и думать не приходилось о службе в органах безопасности. Николай Воробьев, Колька Воробьев, а ныне генерал-лейтенант Николай Петрович Воробьев, был по внутреннему убеждению Пряникова человеком умным, а главное, порядочным. Будучи курсантом, круглолицый простоватый на вид парень, делился тем нехитрым, что присылалось ему матерью из дома, всегда говорил только правду, получая порой за неё по полной. А однажды даже чуть было не был отчислен из академии, защищая свои убеждения. Тогда с Пряниковым они были по одну сторону. Он долго отсутствовал в стране, овдовел и женился повторно. Это всё, что Андрей Васильевич знал о бывшем своем коллеге. Пряников кашлянул, мужчина опустил газету. -Добрый вечер… Воробьев невозмутимо оглядел Пряникова, на лице не дрогнул ни один мускул. -Не узнаешь? На лице Воробьева появилась легкая улыбка. Андрей Васильевич вдруг ощутил искреннюю радость от встречи. - Вот так встреча,… Андрей, ты? Пряников протянул руку для приветствия. Мужчины крепко обнялись. Видно было, что Воробьев тоже рад встрече. Профессиональным цепким взглядом он окинул своего бывшего товарища, тут же оценив ситуацию. Несколько общих дежурных фраз, разговор ни о чем. Пряникову показалось, что между ними пролегла за столько лет целая пропасть. Наконец, из бутика вышла очень эффектная блондинка с большими бумажными пакетами, Воробьев представил свою жену, они откланялись, и, пожелав Пряникову всего наилучшего, двинулись вдоль витрин. -Николай! Андрей Васильевич окликнул, не рассчитывая даже на то, что Воробьев услышит. Но он услышал и, оставив супругу, сделал несколько шагов навстречу. Пряников стоял на том же самом месте, не решаясь сделать хоть шаг вперед. - Николай…, товарищ генерал…, мне нужна твоя помощь… Когда генерал подошел, он вытащил из-за пазухи конверт и протянул его Воробьеву. Тот открыл, пробежал глазами. -Что это? – его голос принял металлические нотки и сам он поменялся в лице. -Ты сам решишь что…, когда прочтешь… -Ксерокопии? – Воробьев смотрел исподлобья, просто прожигая Пряникова взглядом. -Оригиналы тоже есть… в надёжном месте… Генерал усмехнулся, его ледяной взгляд стал мягче, он убрал документы в карман своего пальто. -Посмотреть обещаю, это пока всё! – и, развернувшись, добавил, - найду тебя сам. Пряников еще некоторое время стоял, словно прирос к полу. Бесконечная людская река плавно обтекала его фигуру, подталкивая и раскачивая, и никому ни до кого не было дела. Андрей Васильевич, наконец, развернувшись, медленно побрел к выходу. Что мог сделать, он сделал. Оставалось ждать, что генерал все же прочтет, а, прочитав, поймет всё, как надо, и сделает верные выводы. Соколовский остановил машину в новостройках. Дома-башни, устремленные к небу, сияющие огнями своих окон, дорогие машины на парковке, - всё говорило о респектабельности жильцов подобных жилищных комплексов. Игорь быстро пересек двор, остановился в некоторой нерешительности у двери и всё же нажал на звонок. Тишину катившегося к окончанию вечера нарушила мелодия домофона. Валерий нехотя поднялся с дивана. Соколовский… Хм… К чему бы? Последний их разговор не был приятным. Промелькнула мысль не портить себе настроение. Откровенно говоря, Симоненко был не в восторге от перспективы общения с Соколовским, да ещё и на ночь глядя. -Поговорить надо… На ходу застегивая ремень и надевая рубашку, Валерий открыл дверь. Вид Соколовского не предвещал ничего хорошего. -Проходи… Игорь вошёл, окинув взглядом жилище, сделал слабую попытку улыбнуться. Вышла какая-то гримаса. Симоненко наблюдал за своим поздним гостем исподлобья: тёмное лицо с легкой небритостью, взгляд из-под сведенных бровей, руки в оттопыренных карманах куртки. Соколовский прошёлся по комнате, подошёл к окну, за которым огромный город, утопая в огнях иллюминации, выдыхал усталость и погружался в ночь. - Значит, со старой жизнью…. всё, … покончил? – Игорь повернулся, их взгляды встретились. -Скорее, начал новую, - оба оценивающе смотрели друг на друга, - ты об этом хотел поговорить? Соколовский вздохнул, сжал губы в тонкую линию. -Что у тебя с опекунством? -Что у меня с опекунством? – Симоненко сделал шаг к Соколовскому, на его лице появилась презрительная ухмылка, - не ты ли не дал согласие на это? Игорь покачал головой, уголок рта медленно поплыл вверх. Он приподнял подбородок, острый кадык прокатился под натянутой кожей. -Да, не дал…, потому что это моя дочь, - острый взгляд прищуренных глаз, - не дал…, но сейчас это уже не имеет никакого значения, - Соколовский сделал паузу, - потому что у ребенка есть мать… Пропечатал каждое слово. В комнате повисла тишина, в которой было слышно тяжёлое прерывистое дыхание Симоненко. -Соколовский, ты пьяный что ли? – Валерий сделал несколько шагов вперед, пытаясь заглянуть в глаза Соколовского. Игорь покачал головой. - Ничуть, господин капитан… Валера… - и почти шёпотом, - Вика жива… Симоненко отступил назад, крылья носа заходили, губы изогнулись, он проглотил комок, подступивший к горлу. Прикрыв глаза, он судорожно выдохнул. -Объясни… Соколовский постарался вкратце рассказать Валерию о том, что сам знал и закончил словами. -Теперь ты понимаешь, зачем я здесь… Валерий молчал, сейчас в его душе творилось что-то необъяснимое. Он всегда чувствовал некоторую свою вину, что не мог сопровождать Вику на лечение. Но тогда он не мог… Не мог… Симоненко открыл бар, достал бутылку коньяка, плеснул в широкий стакан себе, кивнул Соколовскому. В тишине позднего вечера, сидя напротив друг друга, каждый из них думал о своем и оба об одном и том же…