I don't like girls, I like Alina

— Ооой, ну че за драма, а? — Загитова, вздрогнув, поднимает глаза на подругу и замирает как вкопанная, — Алин, ну какая любовь-то? Женя говорит ровно и беспристрастно. Младшая фигуристка закусывает губу, сдвигает брови и… И именно так привычно и обыденно могла бы начаться эта история о двух маленьких чемпионках. История о страдании, разлуке и трагедии, уже изрядно потрепавшая сознание лучших мыслителей человечества. Если бы не одно «но». Ссутулившаяся растерянная Алина внезапно расправляет плечи и твёрдо произносит: — Ой, да похуй ваще. Женя озадаченно чешет глаз. Да уж, эта девочка та ещё штучка. Палец в рот не клади, сожрет целиком. И вот, развернувшись на каблуках и гордо взмахнув хвостом волос на прощание (что за зараза, ей так и до Пантина недалеко), звезда бала в лице Алины Ильназовны Загитовой заторопилась к выходу из здания аэропорта. — «Крутость, наверное, растерять боится, жопа такая» — пронеслось в голове у Жени, в то время как ноги уже покорно несли ее следом за дамой сердца. А Алина, определённо, была дамой сердца Жени. Когда старшая девушка, кажется, года два назад, только начала осознавать свои чувства к Але, она сразу же принялась отрицать их. Как и любой нормальный человек, в общем-то. Щас, приехали — Женя Медведева влюбилась в девчонку. Топите лёд, убирайте коньки на печь. Дальше только дурка. Да и не просто ведь в девчонку, а в ф и г у р и с т к у, Бог ты мой. Ладно бы там ещё в какую-нибудь левую, так нет же, это, мать его, Алина Загитова, нынешняя согруппница и будущая соперница. Женя сразу поняла, что дело — задница. — «Ну просто класс, Медведева, ты сказочная дура» — повторяла про себя Женька, периодически отправляю Юзуру Ханю эсэмэски сомнительного содержания с вопросами о его психологах и курсах самоконтроля. Запасть на девчонку. Жека вообще раньше ни на кого, признаться, не западала, поэтому очень-очень сложившейся ситуации удивилась. Вот она — прекрасная первая любовь. Заебись. На те, Женя, получай. Будешь влюбленными глазами смотреть на лицо (предположительно) женского пола. Жрите, мадемуазель, не обляпайтесь. Не жизнь, а сплошное разочарование. Женя рычит «я не такая», откладывая очередную юри-мангу в стопку прочитанных комиксов. В общем-то, вся стопка состоит из юри-манги, но этот момент, пожалуй, опустим. Мириться с внезапно возникшим любовным недоразумением Женя поначалу не особо хотела. Нужно было с кем-то поговорить, поэтому девушка направилась прямиком в раздевалку к… — Этери Георгиевна, оооой, извините, я похоже дверью ошиблась. — Женя подозрительно долго тянет гласные и хлопает глазами-блюдцами. Этери без джинсов высоко вздергивает бровь, а девушка, большим усилием воли, захлопывает-таки дверь. Гаденько хихикает, не без этого. Зашла вовремя — успех. — Медведева, наша раздевалка следующей дверью, озабоченное ты создание, — стальной голос Саши из-за спины не сулит ничего хорошего. Все как обычно. — Щас такую фигню реальную тебе расскажу, — Жека, не обращая ровно никакого внимания на каменное лицо Трусовой, тянет ту в заветную комнатку. Теперь уже правильную. –…вот так вот. Нет, ну ты прикинь: Алина! Жееесть… Но! Я. Не. Лесбиянка. — торжественно завершает свой душераздирающий монолог Медведева. — Ты только что-подглядывала за Этери. — смиренно вздыхает Саша. — Ты, определенно, лесбиянка. — Резонный аргумент. Но это была случайность! –… — Я приму молчание за согласие, Александра Трусова. Короче, хватит сиськи мять, посоветуй что мне делать! — Возможно, не мять сиськи.? — Саша! — Ну, Жень, ты нашла кого спросить! Я в этом ничего не понимаю. Ещё б Валиеву попросила совет дать. — А, то есть ты и Косторная... — Замолчи, пока у тебя есть шанс. Так все начиналось. Время шло, и отрицать крепнущие чувства стало сложно. Особенно, когда вы тренируетесь в одной группе. Особенно, когда бабочки в животе — в первый раз. ОСОБЕННО, когда Алена Косторная, всего этой девчуле хорошего, тайно подслушала их с Саней разговор и растрепала сенсацию всему, как говорится, селу. Теперь Этери Георгиевна почему-то немного заикалась, а Алина изменила привычному чёрному цвету и стала появляться на катке в шмотках всех цветов радуги. Женя провела парочку параллелей и решилась. Была не была. Загитова — девчонка нормальная. Сученька немножко, но кто из нас ангел, если подумать? — «А характер у нее! Какой характер!» — зычно выдавала в Жениной голове её собственная внутренняя Татьяна Анатольевна Тарасова, и фигуристка просто млела от очередной колкости, отпущенной малявкой Алиной. У той даже дерзить получалось мило. Женя сваливала этот феномен на особую татарскую магию, которая явно находилась за пределами человеческого понимания. Да, в Загитовой Женьке нравилось абсолютно все. Даже то, как она злилась. — Эй, Ижевск на связи? Беги сюда, Аля, я принесла тебе немного хомячьего корма, — героически рискуя жизнью выдавала старшая, наблюдая как младшая неизменно закипает. Шутка про щеки работала исправно, у Алинчи никогда не было на нее иммунитета. Медведева не могла с собой ничего поделать, так сильно она обожала (дразнить) Алину. — А спорим, я сегодня приземлю больше чистых, чем ты, За-ги-то-ва? — Жека наматывает вокруг Али круги, не давая сдвинуться с места, вызывающе заглядывает в глаза. — А спорим. Каскад лутц-риттбергер. Сучка. — Спорим, ты не убедишь Этери Георгиевну поселить нас в одном номере на сборах после того, как она узнала…ну, что мы…ну, ты поняла. — Встречаемся. Ты меня недооцениваешь. Давай! И Алина уже издевательски помахивает ключом от их общего номера, когда Женя только появляется в Новогорске. — Спорим, я войду в тройку на Чемпионате России, а ты нет? — Спорим, Женя, спорим. Маша Сотскова становится третьей, Заги — вторая, на одну ступень ниже Жени. Опасно близко. Медведева улыбается во все тридцать два — «ладно, мелкая, я тебя ещё поймаю». — Спорим, что я выиграю Олимпиаду. — Жень. — Че, слабо тебе? — Спорим. Такие провокации были чем-то вроде игры с огнём. Жене с ней, с этой непредсказуемой, но абсолютно своей Загитовой, было ужасно интересно. Интересно попадаться на один и тот же крючок, находиться в плену ее дерзких, непокорных глаз как минимум двадцать четыре часа в сутки. Поэтому, прямо сейчас Медведева, с кучей чемоданов наперевес (полгода в Торонто — это вам не шутки, шмоток надо много), бежит за младшей через весь аэропорт. Впрочем, виновата Жека сама — выбрала не слишком подходящее для подколов время: сентябрьские открытые прокаты только что закончились, положив сезону 2019-2020 неофициальное начало. А это значило, что Жене опять нужно было улетать в Канаду, что они с Алей теперь не увидятся аж до Чемпионата России. И это было обстоятельством, определенно, очень грустным и непростым. Для них обеих. — Алин, я просто хотела тебя поддразнить и разрядить атмосферу. — Жене, наконец, удаётся схватить убегающую Загитову за рукав. — Ненавижу вот эти вот прощания умирающих лебедей, ты же знаешь. Алина хмуро поглядывает исподлобья и обиженно сопит: — «Ну какая ещё любовь», спрашиваешь? Окей, я это запомнила, Медведева. — Да, спрашиваю. И сразу и же отвечаю: огромная. Я тебя пиздец как люблю, Алина Загитова. Слышишь, дуреха моя? Куда я без тебя? Слова попали в цель. Алина, конечно же, моментально растаяла. Но виду постаралась не подать. Женя усмехнулась — судьба подбросила ей настоящую неприступную крепость вместо девушки. Аля с минуту мнётся с ноги на ногу, изображая глубоко оскорбленную тигрицу, а потом, всеми силами скрывая улыбку, уточняет: — Как в песне Билли Айлиш? Которая «I love you»? — Сильнее.