Часть 4
31 октября 2019 г. в 10:24
Утром они проснулись по будильнику. Только Том тут же бросился в ванную, отдавать белому другу пустой желудок. Крис пошёл следом, чувствуя необходимость помочь, но совершенно не знал как.
− Том... − вошёл в ванную Крис, лицезрея согнувшегося над унитазом.
− Убирайся, − зло процедил Том, сплевывая.
− Чем тебе помочь? − тихо спросил Крис, прижимаясь к стене.
− Выйди и не беси меня. Ты уже всё сделал, − подошёл к раковине Том, открывая кран, начиная чистить зубы, отплевываясь.
− Ты злишься на меня?
− Злюсь? − Выключил кран, едва не сорвав его. − Да я тебя ненавижу! − Том обернулся, сверкая глазами, делая шаг к Крису, то ли желая ударить, то ли вытолкнуть за дверь. − Ты сотворил это со мной! Из-за тебя меня постоянно тошнит, болит голова и я не могу есть! На мою карьеру положен твой огромный хер, Хемсворт! А через два месяца ты уйдёшь, радуясь своему разводу, а я останусь один...
В глазах Тома появились слезы, но тут уже Крис знал что делать. Несмотря на все протесты, обнять, крепко, но аккуратно прижать к себе, не заметить пару неслабых ударов в попытке вырваться и показать собственную боль.
− Я никуда не уйду, − твёрдо, так, чтобы слова действительно имели вес, говорит Крис, позволяя Тому рыдать и показывать свой страх. − И один ты не останешься. Я хочу этого ребёнка, Том. Слышишь?
− Слышу, − отвечает Том, уже прекратив рыдать. От слов стало легче, да и слабость от токсикоза отпустила, и мир больше не казался обращенным против него.
− Все нормально? − гладит его Крис, убирая растрепанные кудри с лица, внимательно заглядывая в глаза.
− Да. А теперь выйди, пожалуйста, я хочу принять душ.
Крис уже хотел поинтересоваться, когда это он начал его стесняться, но прошедшая истерика Тома была весьма показательна.
− Я отвезу тебя на площадку, − говорит Крис и всё же выходит.
Том забирается в душ, включает воду и не хочет думать. С каплями воды, кажется, падает и усталость. Их отношения с Крисом настолько запутались, что легче даже не трогать. Том касается рукой своего ещё плоского, подтянутого живота. Он и сам-то не верит, что там ребёнок, но от правды и тошноты не убежать.
Крис ждёт его на кухне, по нахмуренным бровям Том разгадывает его недовольство, но замечая его Крис улыбается.
− Я сделал тебе кофе, но не знаю, можно ли. Может, налить тебе просто молока? − опять хмурится он, глядя на чашки.
Том не может сдержать улыбку.
− Я не болен. А от молока меня тошнит ещё сильнее, − садится он на стул. − Ты правда повезёшь меня на студию?
− Конечно, − отпивает из своей кружки Крис. − Я уже готов, сходил в гостевую ванну, так что не опоздаем. Прости, на завтрак ничего нет.
− Не страшно. Он бы всё равно во мне не задержался.
− А это точно нормально? − беспокоится Крис. − Что тебя так тошнит?
− Могло быть и лучше конечно, но опасного в этом нет. Доктор бы сказал.
Допивают кофе они молча. Том смотрит на часы, и Крис быстро убирает опустевшие чашки в посудомойку.
− Я поеду в магазин, что тебе купить? От чего тебя тошнит? − спрашивает Крис, пока они едут по полупустым улицам Лондона к пригороду. Съёмочный день начинается очень рано, часы показывают лишь полшестого утра, дороги ещё пусты.
− От всего, − усмехается Том, поправляя ремень безопасности, чтобы не пережимал живот. − От чего-то больше, от чего-то меньше.
− Хорошо, тогда, чего тебе хочется?
− Ты будешь смеяться.
− Не буду, − улыбается Крис, потому что уже смешно.
− Ладно. Хочу нюхать надувной круг. Знаешь, которые для плавания, я не знаю как называется этот материал, на резину похож.
Крис бы не смог засмеяться, если бы хотел. Скорее, это был лёгкий шок. Конечно, найти круг не проблема, главное, чтобы Том действительно не решил его есть.
Они останавливаются на парковке, а там уже их словно ждал Гильермо.
− Молодые люди, ничего не хотите рассказать? − обратился Дель Торо без лишних прелюдий.
− Что-то случилось?
− Не поведаете ли историю выломанной двери трейлера? − терпеливо объяснял режиссёр, переводя взгляд внимательных глаз с одного на другого. О разводе знаменитой пары он знал, поэтому был очень удивлён, увидев Криса.
− Не рассчитал силы, − улыбнулся Крис во все тридцать два. Том от комментариев воздержался.
− Хороший замах, − оценил мужчина, которому с самого утра недовольные охранники явили картину покорёженного дома на колёсах.
− До скольких вы планируете сегодня снимать? − интересуется Хемсворт, бессовестно переводя тему, приобнимая Тома за плечи и коротко целуя в лоб. − Я приеду за тобой.
Гильермо только нечленораздельно хмыкает, глядя на этот жест, но отвечает без лишнего любопытства:
− Если начнём снимать не позже, чем через час, закончим около восьми.
− Хорошо, − все также улыбается Крис, садясь обратно в машину. Он провожает мужчин взглядом и только после этого уезжает.
Часы на приборной панели показывают только семь утра, и Крис не представляет, чем ему заняться. Спать уже не хочется, а для поездки в магазин слишком рано. Люк и Аарон ещё спят, а вся остальная его команда разъехалась по домам в ожидании новых съёмок. До новых Мстителей ещё полтора месяца, и Крис мечтает, что успеет слетать домой. Время до полудня занимают тренировка и интернет. Крис даже не заметил, как проголодался. Пустой холодильник напоминает о поездке за покупками, а большой дом уже не кажется неживой громадиной.
Покупка продуктов становится испытанием. Даже с любовью Криса к здоровой еде, слишком многое может вызвать аллергию или просто не понравиться Тому. Воспользовавшись подсказками интернета, Крис все же забивает тележку творогом, яблоками, овощами, орехами и другой привычной ему едой. До вечера времени ещё слишком много, и сгрузив продукты домой, Крис снова погружается в бесконечные знания интернета.
На площадку он все равно приезжает на час раньше, наблюдая новенькую дверь трейлера Тома, недовольные лица охранников, косящихся на него пока он проходил мимо того самого трейлера, и красивые декорации старинного дома с привидениями. Тому чертовски идёт этот костюм, напоминающий, что и сам Хиддлстон титулованный британец, как будто вся роль писалась с него. Джессике прекрасный наряд тоже неимоверно идёт, а вот кукольная Миа не так притягивает взгляд, как завораживающая пара брюнетов.
− Дверью только не хлопай, − говорит Гильермо, отвлекаясь от происходящего под камерами. Крис только улыбается.
− Что с Томом, Крис? − шёпотом спрашивает Дель Торо, когда Хемсворт подходит к нему.
− О чем вы?
− Ему только сегодня уже трижды становилось плохо. То душно, то воняет, то черт его ещё знает что. Я столько раз не орал «стоп» за весь фильм, как за последние пару недель. Ты бы видел, как мы снимали их любовную сцену с Джессикой! У Тома было такое лицо, словно его тошнит. Три дубля ушло, чтобы потом всё за минуту стало идеально. − Гильермо не отрывался от разворачивающегося действа, но и говорить не переставал. − Да ещё и ты появился. Не могу припомнить, чтобы даже в самой паршивой драме разведённые люди катались вместе на работу.
− Мы не разведены. И не будем. Всё изменилось.
− Могу предположить, что как раз из-за этого, − устало вздохнул Дель Торо.
Том, не обращая внимания на недоумение съёмочной группы, выбежал из кадра, быстро скрываясь за стенами павильона. Растерянные Джессика, Миа и операторы смотрели на своего режиссёра и ждали указаний.
− Что? − крикнул им Гильермо. − Стоп, вашу мать, конечно же! Где остановились? Пять секунд назад и продолжаем!
Вернувшийся Том рассыпался в извинениях, занимая своё место. Он был очень удивлён, увидев Криса, но вновь начавшийся процесс съёмок отвлёк его.
− Так что скажешь, Крис? − вспомнил о своём вопросе Гильермо.
− Вы же всё поняли, − не стал отнекиваться Крис. − Том не хочет подводить команду, поэтому и молчит. Пожалуйста, продолжим делать вид, что ничего не происходит.
Дель Торо странно покосился на мужчину, окидывая тяжелым взглядом и хмыкая каким-то своим мыслям. Осталось не так много материала, да и у Тома сцен осталось не слишком много, чтобы действительно переживать. А быть сплетником Гильермо не хотелось, главное, он сам в курсе всех новостей. Догадаться было не сложно, один из его любовников тоже носил ребёнка, семьи у мужчин не сложилось, зато опыт Гильермо получил навсегда.
− Стоп! − скомандовал режиссёр, когда сцена была наконец закончена. Вся команда начала громко аплодировать, а Том помог Мии подняться с пола. Джессика тоже подошла, обмениваясь с коллегами фразами.
− Привет, − подошёл Том к Крису, улыбаясь. Он чувствовал себя просто отлично, и удачно отснятый материал придавал сил, чтобы не рухнуть спать прямо тут.
− Я забыл, какой ты бесподобный, когда играешь.
Крис вспоминал их съёмки. Том всегда менялся на площадке. Он жил героем, становился им, даже глаза приобретали ту самую выразительность, что заставляли верить его герою, сопереживать. В Локи влюбились абсолютно все, даже сам Тор. Том улыбнулся, выдавая радость и смущение. Понять, как они теперь общаются, всё ещё было сложно. Крис говорил, что развода не будет, да и Том не противился, но что-то всё еще стояло между ними.
− Только не ломай больше дверь, − попросил Том, заходя в трейлер, начиная раздеваться.
− Не закрывайся больше от меня, − ответил Крис, рассматривая белоснежную спину Тома, с выступающими лопатками и ямочками на пояснице. Как Крис любил покрывать эту бледную кожу багровыми засосами и алыми укусами.
Том не отвечает, смывая грим огромным количеством мыла. Пока ещё на нем лишь тонны пудры, а вот через пару дней гримёры подготовили целую маску, что так легко и быстро не смоешь.
По дороге домой Том засыпает, мило уткнувшись носом в собственное плечо. Крис старается не отвлекаться, но он выглядит так мило, что хочется защитить, укрыть. Да ещё мысли о ребёнке рождают в душе Криса какой-то непонятный прилив нежности. Но также внутри гнездится ярость, какой-то первородный инстинкт, животное желание разорвать любого, кто приблизится, пожелает навредить его семье. Будить Тома ему не хочется, но тот сам открывает глаза, когда Крис паркуется у дома. Том несколько раз слепо моргает, пытаясь прогнать сон, и Крису как раз хватает этого времени, чтобы подойти и открыть ему дверь.
− У меня кое-что есть для тебя, − говорит Крис, ведя в дом.
Уже в спальне, Крис вытаскивает огромный, надувной круг в виде пончика в розовой глазури. Том по-детски радуется игрушке, тут же обхватывая его, утыкаясь носом и начиная глубоко дышать. Крис видит, с каким наслаждением Том вдыхает странный резиновый запах, и сам улыбается. Его муж доволен, и значит, доволен он сам.
− Спасибо, − счастливо улыбается Том, поворачиваясь к нему. − Спасибо.
− Хоть какая-то еда у тебя будет. Но на самом деле я сварил тебе кашу.
− Кашу? − удивляется Том. − Сам?
− Да, овсянку, − заметил он взгляд Тома. − Что? Она полезная. Любой спортсмен умеет ее готовить.
− Я даже попробую, − легко соглашается Том, но круг из рук не выпускает. − Но не обещаю, что получится.
− А ты думай, что ешь этот пончик.
− Я буду с ним спать, − снова уткнулся носом в резину Том, чувствуя, как перестаёт кружиться голова и отступает тошнота. Возможно, он даже действительно сможет немного поесть.
− Я ждал, что ты это скажешь, поэтому...
Из-под огромной кровати появляется большой кусок такой же резиновой пиццы. Несъедобная пицца занимает ещё полкомнаты, но радость Тома настолько светлая, что Крис забывает все свои мучения, пока надувал эту проклятую недо-еду, спотыкался об неё и засовывал под кровать, заранее вытерев там всю пыль.
− Крис... − искрится неподдельной радостью Том. − Крис, это...
− Но кашу тебе всё равно придётся есть.
Заставить Тома оставить надувную еду и, наконец, спуститься поесть настоящей Крису удаётся не сразу. Зато Том съедает целую тарелку, и довольно улыбается, не спеша бежать в туалет. Они весело болтают о всяких пустяках, но глаза предательски слипаются. Уговорить спать на постели Крису всё же не удаётся, поэтому укомплектовав кусок пиццы подушками и одеялом, Том всё же остаётся спать на ней. Будильник заведён на раннее утро, а Крис собирается сопровождать любимого на площадку.