Официант, можно мне немного рыжего счастья?

Егор ждал ее уже полчаса. Судорожно отстукивал костяшками какой-то знакомый бит по поверхности стола, все оборачивался на входную дверь и каждый раз нервно возвращал взгляд в полупустую тарелку. Кусочки поклеванного салата хаотично расположились на тарелке, разделив участь помидорок черри. Егор ненавидел помидоры, не переваривал просто. Так же, как и гребаные опоздания. Крид не знал, в каких отношениях он должен был быть с человеком, чтобы прощать ему постоянные задержки. Он даже родственников отчитывал, когда те, опоздав, спешно вбегали, сталкиваясь с его холодным взглядом. А тут целых полчаса. Бля, он бы за это время столько полезных вещей успел сделать! Мимо столиков шныряли официанты с подносами, все выглаженные, выбеленные, идеальные. Точнее, одинаковые. Егор и их тоже не любил: либо очень докучливые, либо похуистичные, либо кривожопоруки, либо позеры и выскочки — не найдешь идеального официанта в наше время. Егор еще раз взглянул на часы на руке, хмыкнул и начал без особого интереса проверять свои соцсети. — Извините, пожалуйста, вы долго еще? Просто ресторан битком набит, очередь у стойки регистрации охренеть какая. Я Вас не выгоняю, ни в коем случае, только спросить моя обязанность. — Егор поднял взгляд на говорившего. Официантишко. Булаткин презрительно прищурился, разглядывая смешного парня напротив. Высокий, рыжий и в меру худоватый, он улыбался красивой белоснежной улыбкой. — Да, я, пожалуй, здесь пробуду еще не дольше десяти минут. — Егор бросил ответную улыбку, парень почему-то внушал доверие. От него веяло теплом и солнцем, и Егор еще раз прищурился, теперь чтобы рассмотреть имя на бликующем бейджике. — Хорошо, извините еще раз. Приятного аппетита! — бросил официант, а потом, разглядев пустующую тарелку и одинокие грустные половинки помидорочек, попытался исправиться. - С прошедшим, то есть, аппетитом Вас! - осознав сказанное, он стукнул себя по лбу, имитируя фейспалм, рассмеялся и поспешил удалиться, тихо ругая себя за сказанную глупость. Егор как начал улыбаться, так и не останавливался. «Какой милый парень» — Крид покосился на удаляющуюся спину, обтянутую строгой белой рубашкой, и уголки губ самопроизвольно поползли еще выше. Он решил, что раз уж он пробудет здесь еще десять минут, надобно понаблюдать за этим рыжиком. Время побежало вприпрыжку. Милый официант сновал туда сюда с миллионом подносов на длинных руках, всем приветливо улыбался, смеялся и, судя по всему, неплохо шутил. В какой-то момент он пошел навстречу столику Егора, затаившего дыхание. Парень шел очень грациозно и выглядел просто сногсшибательно. «Хоть сейчас на обложку журнала, моего личного, желательно» — подумал Булаткин и сам неприятно удивился своей мысли. Он точно не был гомофобом, но никогда и не думал о себе, как о человеке нетрадиционной ориентации. Но взгляд от официанта не отвел. «Раньше не думал, а теперь пора» — заключил Егор, очерчивая глазами линии красивых стройных ног. Рыжий шел, следя за всеми подносами и блюдами, был спокоен и уверен в себе. Ровно до того момента, как поднял взгляд на Крида, столкнувшись с ним глазами. Эта секунда в слоумо выглядела бы масштабно и зрелищно. Падало, кажется, все: тарелки, вилки, ложки, ориентация Егора (нахуй, причем), бедро утки, апельсины, кружась в хороводе, премиальные милашки-официанта, небо — все падало в какую-то бездну. Но утка, в отличие от остальных, решила приземлиться на чистенькое и мягонькое. Шмякнувшись на колени Булаткина, она осознала свою фамильярность и спустилась по штанине, оставив на память жирную полоску. Егор ничего не понимал. Сверху посыпалось, как мантра, «извините», умноженное на бесконечность. Бледные ладошки, усыпанные родинками, сцапнули со стола стопку салфеток и начали стирать последствия пребывания пернатого кушанья на брюках певца. Егор опять не выкупил, что эти красивые руки не менее красивого Данилы (Он наконец разглядел имя и был очень доволен этим) делают на его коленках. В нос ударил запах рыжей макушки, оказавшейся вдруг так близко, и Булаткин позволил себе вдохнуть чуть глубже необходимого аромата. Пахло счастьем, весною и яблоками. Ух, как пахло. Но нужно было возвращаться в реальный мир, чтобы успокоить парня и, желательно, «привязать» его к себе еще на какое-то неопределенное время. -… я правда не хотел, не знаю, как это получилось, простите, ради Бога, я оплачу химчистку, утка неплохо отстирывается… — причитания и разнотональные возгласы остановили руки Егора, обхватившие тонкие длинные пальчики, изо всех сил трущие ткань. Даня замолчал, подняв голову. — Все нормально, я не злюсь, — Булаткин обольстительно лыбился, разглядывая веснушчатое личико. Даня был весь как пламя — пылающие щеки, яркая, нетипичная наружность, а еще он вызывал у Егора нехилый жар. — Ты только не беспокойся, ладно? Не нужно никакой химчистки, ты наверное, уже все вытер, что мог. — Даня посмотрел на свои руки в руках Крида, сильно покраснел и легко выбрался из хватки. «Блять, как еще теперь найти способ взять его за руку» — самый главный вопрос в голове Егора в этот момент. — Я Вам обязательно возмещу ущерб, — Даня заползал по полу, собирая каким-то чудом оставшиеся целыми тарелки на поднос. Встал, отряхнулся, все собрал, не забыв поднять с пола свое достоинство и «официантность». - Скоро вернусь. - бросил, загадочно улыбаясь, и поспешил скрыться от ощупывающего взгляда. Когда Егор переварил слова своего любимого официанта, он внутренне возмутился, но тут же обрадовался обещанию о возвращении. Безграничная симпатия душу коробила, по внутренним стенкам скользя зацепившимися ногтями. Егор глянул на часы, убедившись в том, что можно безболезненно подождать до закрытия еще часок-полтора. Неистово хотелось сцапать Данечку и увезти куда-нибудь за сто морей. Но прежде позвонить той девушке, сказать, чтобы больше не приходила вообще. У Булаткина новая цель, от которой дух захватывает и зрачки становятся размером с монетку. Егор отошел в туалет, чтобы привести себя в порядок и сделать важный звоночек. Эта девчонка не брала трубку, так что Егор оставил гневное голосовое сообщение на автоответчик, удалил контакт к хренам и умылся холодной водой. Этот необычный пацан очень сильно нравился, странно с первых секунд не самого удачного знакомства испытывать к чужому человеку такие теплые и чистые (ну, не очень чистые, конечно. Мысли были грязнее некуда) чувства, какие Егор отыскал в себе. Ну, Булаткин никогда с первого взгляда не западал ни на кого. А тут на тебе, свалилось же это чудо на голову, в сердце залезло и починило застывшие механизмы. Да, это все очень странно и непривычно, но возвращаться нужно. Выйдя из уборной, Егор направился к своему пункту ожидания, где его уже, в свою очередь, ожидал сюрприз. За столом, напротив того места, где располагалась задница Крида, сидел Данила, подперев подбородок руками. Его милые щечки встопорщились от этой позы, глаза вспорхнули и обратили внимание на пришедшего, губы радостно растянулись. Даня тут же встал, указал Егору на стул, чтобы тот сел, и объявил: — Вот вам десерт и бокал вина за счет заведения. Извините еще раз, я сегодня ужасно неуклюжий! — рыжик сделал такие грустненькие глазки, что Булаткин, который и без того ежесекундно умилялся, совсем расплылся влюбленной лужицей. «Вообще законно таким очаровательным быть?» - риторический вопрос мучил Егора, потому что, блять, незаконно и все. — Может Вам что-то еще нужно? - повторно вопросил Данила, обезоруживающе улыбаясь. — А заведение не хочет предоставить мне компанию на вечер? А то у меня как раз ее нет, очень был бы рад разделить этот вечер с кем-нибудь, ну, допустим, с Вами. — Егор Крид правда подкатывал к парню-официанту посреди рабочего дня в дорогом элитном ресторане, вы ничего не перепутали. Булаткин и сам как-то неохотно принимал это, как дань, но дозу Даниного внимания он бы принял без лишних слов. Официант медленно приподнял аккуратную рыжую бровь, ухмыляясь. «Да блять, если я тут кончу только от того, что парень поднял бровь, это будет очень стыдно. И на его совести» — странный фетиш на брови опять сыграл злую шутку с Кридом. Как можно возбуждаться просто от смены настроения человека? Это вообще реально? «Тут проблема в том, что тебе попался человек — ходячий секс, ты не виноват» — ох уж эти отговорки, отговорочки. А Даня как-то удивленно рассматривал Булаткина, вперив голубые глазки прямо в затуманенные глаза Егора. — Заведение вряд ли это одобрит. - Данила уже развернулся, чтобы вернуться на кухню за приготовленными заказами, но, слегка повернув голову, бросил через плечо. — Но если Вам угодно подождать еще полчаса, то компания обязательно придет. — А затем подмигнул. Просто взял и очень сексуально подмигнул. А Егору тут сидеть с фейерверками вместо глаз (и это он еще маски в инсте не использует). Полчаса проплыли в полусознании. Егор как-то любовно обводил взглядом мелькающую рыжую макушку, которая не оборачивалась на меткие выстрелы глазами. О Боже, куда он провалился! В какую вселенную? Почему в этом мире он беспомощно влюбляется с первого взгляда в официанта, хотя обычно люди этой профессии ему ненавистны? Мдаа… — Ну, что, пойдем? — напротив Егора звонко бухаются на диванчик, заглядывая в тарелку с недоеденной пищей. — Ты знаешь, я очень голоден. Ой, что это у тебя, помидорки? — Даня ловит цепкими пальцами вилку и нанизывает на нее ненавистные Егору помидоры. С жадностью прожевывает, проглатывает, пока Крид молча не вдупляет в ситуацию. Официант уже переодет: очень непривычно видеть это тело, которое только что подчеркивали брюки, блузка и жакет, упакованным в безразмерную голубую толстовку и спортивные штаны. Но зато чуть-чуть видно красивую длинную шею и аккуратные ключицы. «Бляяяя, я попал, судя по всему» — думает Егор, смотря на жующего рыжика. Удивленный, недоумевающий взгляд певца Даня воспринимает как немой вопрос и недовольство его поведением. — Извини, ты хотел компании. Я, если честно, не лучший вариант. И прости мне это амикошонство, что-то я попутал берега маленько. — стушевался и опустил голову. Егор не мог выдавить из себя ни слова, но потом все же вспомнил русский язык. — Нет, ты что, не извиняйся, я тебя сам позвал. Все хорошо, достаточно тебе уже извинений на сегодня. Ты ни в чем не виноват, — Даня посмотрел исподлобья, мило улыбаясь. Булаткин поймал эту улыбку, удваивая, удесятеряя ее, и вернул ее обладателю. — И, раз уж ты закончил смену, ты имеешь право «не выкать» мне. К тому же, мы уже знакомы, как-никак. —  «Да, давай, продолжай ему ваниль на голову лить, пока он тебя не послал нахуй». Но рыжий молчал, улыбался и не спускал приятного взгляда с Егора. — Знаешь, сейчас ресторан закроется, может по пиву? Я знаю неплохой паб, тут недалеко. — Даня бросил это так, словно невзначай. Словно и не хотел никуда идти, не сам предложил это. — Да, я с удовольствием. — Крид вообще был «за» всеми конечностями, ему физически было необходимо провести вечер с этим милым существом, которое при улыбке рассеивало лучики тепла морщинками у глаз. А Егор эти лучики собирал, клал в баночку и наблюдал за завораживающим свечением. Они очень быстро набухались. Потом очень быстро оказались в квартире Булаткина. Затем Даня вдруг каким-то образом оказался над Егором, нависая и опаляя кожу шеи пламенным дыханием. — Можно я переночую у тебя? А то мне ехать тааааак долго, ты себе не представляешь. — рыжий растягивал слова, каждую гласную гортанью выстанывая. Крид просто охуевал от ситуации, но охуевал очень счастливо. — Можешь вообще никуда не уезжать. Никогда. Я разрешаю, — парень наклонился достаточно низко, так, что они соприкасались носами. Егор, широко раскрыв глаза, провалился в Данины очи, где голубой омут радужки заполнила черная дыра-зрачок, гравитационно притягивающая все, что ее окружает, к себе. Егор не стал сопротивляться законам астрофизики. Между ними образовалась невербальная связь, которую ничто бы на свете не разрушило. — Даня… — Да-да, я все понимаю. Никаких обязательств, я ведь тебе никто. — Он сказал это достаточно спокойно, но глаза печально блеснули в полутьме спальни. — Только одна ночь. — Нет, я хотел сказать, что думаю, если мы сейчас пересечем черту, разрежем эту красную ленту, я не смогу тебя отпустить, — Егор звучно сглотнул, глядя на пухлые губы напротив. Кадык задергался, задребезжал, ресницы заколыхались, как листья на ветру. Рыжие брови опять поползли вверх. — Я хотел сказать, если ты хочешь уйти, то уходи сейчас. Пожалуйста. — Егор выдавил это как-то совсем вымученно, словно отдавал чужому человеку что-то важное, родное, отрывал часть от себя и кидал на ветер. Даня, подумав с полсекунды, поцеловал Егора. Так хорошо стало, правильно даже, что ли. Словно вот этого они добивались всю жизнь, этого искали. Словно этот момент — секунда быстротечной жизни — это и есть апогей, кульминация счастья. Да, они почти не знакомы, они просто официант и обслуживаемый гость, которые совсем чуточку растянули момент расчета. Но как это было необходимо — просто быть рядом и иметь возможность дотронуться друг до друга. Даня исцеловал все тело Булаткина, избавил от ненужной одежды. Сам потянул за края толстовки, и Егор тут же влюбился в его фарфоровую кожу, усыпанную маковыми веснушками. Длинные пальцы бегали по кругу: плечи, скулы, руки, торс. От этого марафона во рту высыхало и дыхание сбивалось, переходя на отдышку. Чувственные губы выцеловывали тщательно, пока рука водила узоры на животе. Крид стонал, как сучка. Правду говорят: получаемое удовольствие напрямую зависит от партнера. Даня, напоминаю, мог просто приподнять бровь, тем самым сразив Егора. В его руках было невидимое оружие, действующее на певца мгновенно. Если бы Даня сказал Булаткину прямо сейчас забыть всех любовников до него, он бы так и сделал. Хотя, это плохой пример, он уже всех напрочь забыл. Если бы Даня сказал встать и уйти прямо сейчас, Крид бы и этого не смог. Как можно самостоятельно, саморучно лишить себя высших чувств и ощущений? Даня остановился, посмотрел на разомлевшего Егора под собой, привстал, стянул штаны и боксеры, отправив их почивать в углу. Демонстративно облизнул по очереди три пальца правой руки, смотря прямо в глаза Егору. Затем раздвинул бедра Крида и стал медленно его растягивать. — Ты прости, я не очень опытен, кхм, в сексе с мужчинами, — Даня прошептал, когда заметил, что Булаткин резко дернулся и беззвучно заскулил. — Я очень хочу, чтобы тебе было приятно. Скажи, когда будешь готов, пожалуйста. Егор грустно улыбнулся. Он и сам был совсем неопытен. Даня был для него, как бы это сказать, первым. Поэтому для него было в новинку быть под кем-то, получать ласки и не иметь сил отдать что-то взамен. Но он подумал, что мог оказаться в такой ситуации только из-за этого рыжего парня, который ему голову напрочь вскружил. Егор не заметил, как начал подмахивать на толчки пальцев, поэтому самое время было оповестить любовника о готовности перейти к основному блюду: — Даа… няя… — вырвалось громко и очень по-порнушному. Ну сори, у Егора голос поставлен, он не может не мелодично стонать. Даня все понял и зашуршал из ниоткуда достанным презервативом. Потом наклонился, страстно поцеловал Егора, понемногу входя в него. Крид что-то промычал в губы, нахмурился, и рыжий взял его член в свободную руку, пытаясь отвлечь от отвратительной боли. Несколько плавных толчков, и Булаткин буквально всхлипывает от накатившего удовольствия. Даня понимает, что цель найдена, и, откорректировав угол проникновения, начинает агрессивнее двигаться внутри. Слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Слишком приятно, чтобы заканчивать. Но все прекращается. Ахи, вздохи, рыки затихают, остаются лишь хаотичные биения двух сердец и неловкие пьяные комплименты, которые завтра выветрятся с запахом алкоголя. Ресницы порхают, пальцы переплетаются с другими пальцами, тела дрожат то ли от холода, то ли от затухающего оргазма. — Ты мне очень нравишься, правда. Я сразу это понял. — Егор повернул голову, всматриваясь в покрытое налетом сумерек прекрасное лицо Данилы. Тот уставился в потолок, объясняясь в том, в чем Булаткин пока смог признаться только самому себе. — Ты думаешь, у меня правда обе руки левые? Я специально все на тебя опрокинул, и вообще я все специально сделал. — Даня усмехнулся, вспоминая прошедший день. Егор опять охуевал. Беззвучно, но зато как эмоционально. Он за этот день, кажется, охуевал больше, чем за всю свою жизнь-жестянку. — Ты меня извини, но я бы не простил себе, если бы не попытался как-то тебя завоевать. Ты же просто бесподобный. — Даня повернулся к Егору, огладил рукой его лицо, поцеловал нежно, растягивая, распробывая сладость губ. Отстранился, в глаза заглянул, рассмотрел там что-то, что искал, и придвинулся еще ближе, обняв за талию. — Просто внутри что-то твердило о том, что тебя нельзя упустить. Это же единственный шанс, понимаешь. Единственный и неповторимый. Егор кивнул в темноту, даже скорее самому себе, чем Дане. Но оба друг друга поняли. Без лишних слов. И остались так, обнятые, грязные, но очень счастливые, до утра.

***

Егор ждал его уже двадцать минут. За окном накрапывал мелкий питерский дождь, было слякотно, и холод вперемешку с повышенной влажностью пробирал до костей. Они должны были встретиться и пойти в кино, но туда они больше не успевали. Егор тяжело вздохнул, еще раз просмотрел панель уведомлений на наличие пропущенных звонков или непрочитанных сообщений, но экран оповестил взбаламученного хозяина об отсутствии причин для беспокойства. Лучше не стало. Дверь кофейни звякнула, нечто полностью промокшее влетело туда со скоростью, близкой к скорости света, и подбежало к столику Крида. — Дань, ты… — Егор поднял голову, чтобы посмотреть в эти наглые глаза, но, увидев это, оттаял. Рыжие локоны прилипли ко лбу и вискам, по белоснежной коже стекали одинокие слезинки неба, ресницы промокли и мило слиплись вокруг обезоруживающе извиняющихся голубых глаз. Ну, чудо, что тут еще скажешь. — Извини, солнце, я опять опоздал. Мы не успели в кино из-за меня, — Даня сел, весь промокший до нитки, обхватил своей холодной рукой ладонь Булаткина, поднес ее к губам и мягко поцеловал. Как он мог так магически манипулировать Егором, никто не понимал. Егор вообще был очень требовательным, принципиальным, но что-то ломалось в нем от одного такого целомудренного жеста. — Ладно, ничего страшного. Посидим здесь и пойдем на следующий сеанс? — кажется, у Крида вместо глаз были розовые очки в виде сердечек, когда он смотрел на Поперечного. (он все еще не использовал фильтры в инстаграме) По-другому просто не мог и не хотел. — А может лучше домой, и посмотрим какой-нибудь фильм, лежа в теплой кроватке? — вот он опять как-то так все переделывает под себя, что, ясное дело, сейчас все будет так, как он сказал. — А потом я вдруг случайно поцелую тебя в шею и… — Меня все устраивает, — отрапортовал Егор, вставая из-за стола, накидывая пальто и направляясь к выходу. Даня, ухмыляясь, последовал за ним по пятам, уже представляя, как сладко будет целовать Егора, который, слегка опьянев от бокала красного вина, будет выстанывать слова безграничной любви. Булаткину похуй, что Даня опаздывает. Он приходит, и это самое главное. А Егор, если понадобится, готов ждать его еще целую жизнь.