***
Пока остальные праздновали, закатив пышную вечеринку, Лаббок навестил похороненные место Тацуми. Вот, он уже ставит две алых бутонов Гибискуса, вот, он зажег одинокую свечку возле камня. Она горела довольно долго, пока ветер не потушил ее. -Прости, Т..Тацуми…-по его щекам пошли стеклянные слезы. –Я не смог сдержать обещание...Я не признался Мисс...Надженде...Я так жалок –Его назойливые волосы часто падали в глаза, губы искривились в дрожащую улыбку и мешковатое выражение давало о себе знать. Некоторое время спустя, он аккуратно убрав руку, встал с места и направился обратно в столицу. К этому моменту уже заметно стемнело, но благодаря полной луне, которая освещала ему дорогу, он не заблудился. Уже на пороге к городу, он вытер свои слезы и еле выдавил фальшивую улыбку. Он безоговорочно планировал уснуть где-то далеко в библиотеке, но измученный и чуть чудаковатый Лаббок на этот момент и понятия не имеет, чем обернется сегодняшний день.***
Ночной столичный праздник – самое красочное явление, когда-либо увиденным зеленоглазым. Он все свое детство мечтал увидеть неоновые вывески с надписью: «Поздравляем» и красочные представления жонглеров и остальных аниматоров праздника. Он наконец увидел это. Его настроение впервые поднялось за столь долгое время. Даже находясь в окраине города, огни Чертового колеса ярко-цветными фонарями горели, акцентируя к себе все свое внимание. Лаббок хотел побыстрее уйти с этого места и мирно идти на боковую, но другая его сторона умоляла пойти к источнику света. Он так и сделал. Его ноги шаг за шагом направлялись к национальному парку. Подходя все ближе и ближе, он услышал странные голоса, будто кто-то без остановки продолжал читать длинную лекцию через микрофон. Толпа окружала сцену и зеленоглазому стало интересно, почему в честь монотонного монолога собралась вся эта толпа. Он был возле сцены и расположился на первом ряду. На сцене увидел взрослого мужчину, читавшего с монокля полу пустую тетрадь, словно не подготовившись, выступил на сцену. Черные глаза мужчины были наполнены пустотой и без различием. Черноглазый все время опускал голову и читал с тетради. Это было довольно странно и глупо, но несмотря на однотонную интонацию, его слова были довольно значимыми. Он рассказывал о зверских похождениях седоволосого министра, который в прошлом возглавлял всю страну. -Министр был задушен руками Ночного Рейда и на его место пришла новая правительница Надженда. На этот раз она не допустит серьезных ошибок и объединившись, мы всем вместе будем добиваться процветания страны. Свобода – в столице в приоритете. И поэтому, наша страна рада каждому! – Несмотря на то, что он говорил столь очевидные вещи, народ осыпал его бурей аплодисментов. После долгой речи (Лаббок почти все пропустил, когда пришел) на сцену вышли аниматоры в красочных костюмах. Они начали плясать под веселый саундтрек из детского мультфильма. Вон там, мышка сделала сальто, чуть правее огромная морковка дрыгала ногами, пытаясь сделать кавказкую чечетку. Остальные были будто в группе массовки: Они прыгали и бегали по сцене. Все они исполняли это под сменившуюся энергичную атмосферу, двигаясь не совсем хаотично и странными звуками создавали сплошную какофонию. Такое представление явно не нравилось более взрослой аудиторий и все они направились к выходу, в том числе и Лаббок. Вот-вот зеленоглазый переступит этот чертовый порог и ляжет спать, но огромная толпа ограждала его к выходу. Чуть-чуть сдвинувшись с места, он четко направлялся вперед, пока не осознал, что на его плече лежит чья-то рука. Лаббок судорожно повернулся и заметил человека в капюшоне. Через капюшон торчали белые пряди волос и в нос отчетливо пробивал знакомый запах кофе. Он узнал ее. -М…Мисс Надженда? Я думал, ты сидишь в своем кабинете?.. – Она неохотно кивнула и убрала руку в затылок. -М.? Я все время была здесь…-Она, сама того не ожидая, заметила, что щеки покраснели в пунцовый оттенок. После, произошла довольно неловкая пауза. Все еще смотря друг другу глаза, они молчали, довольствуясь тишиной, но в душе заполнялись вопросами терзавшую их целую вечность. Секунды проходили часами, а минуты днями. Никто не решался заговорить, да и говорить было не о чем. Их устраивала тишина. Они и без слов понимали друг друга. Вот она, духовная близость, вот она любовь. Они снова пересеклись глазами. Взгляд был довольно глубокий. Буря, искра, безумие. Лаббок не отрывал взгляда от беловолосой, и при каждом ее виде, его сердце собирается вновь. Ему снова понадобилось время, чтобы привыкнуть к ее бархатному касанию, ее блистательной улыбке и ее шелковистым волосам. Он буквально тонул в ее глазах. Он был влюблен в нее без памяти. Тем временем, ее никак не смутило его поведение. Она как никогда знала этого парня. Такого глупого и добросердечного. Сероглазая бы могла участвовать в конкурсе и различить его детское «Мисс Наджендаа» от всех других. В ее животе будто порхали бабочки. Но она не понимала это чувство, она никогда с таким не сталкивалась. Ее мозг попросту отключился и тело предпочитало двигаться само. На следующее выступление собралась довольно большая толпа. Заиграла танцевальная песня, на сцене стоял ди-джей со своей будкой. Если посмотреть на танцпол с высоты птичьего полета, то можно было увидеть, как все стали со своих сидений и агрессивно танцевали. Абсолютно все, кроме Надженды и Лаббока. Из-за плотности людей стало довольно жарко. Инстинктивно, Надженда сняла свой капюшон. И зря. Ее и Лаббока окружила толпа, на них посмотрели в двое больше глаз, чем ожидалось. Вспышки ярких фотокамер буквально ослепляла их. Им не совсем нравилось повышенное внимание. Сероглазая умудрилась каким-то боком прорваться через столь большую толпу (To love…And be…Loved.