Вода сквозь пальцы

Несмотря на поздний час, в покоях было немного жарко, потому Вэнь Жохань ослабил пояс и снял часть верхних одежд. Вид, недопустимый на людях, здесь, во внутренних комнатах, не мог никого смутить. В воздухе стоял легкий аромат благовоний, но сейчас все, даже это, вызывало раздражение. Вэнь Жохань ненавидел ожидание. Он отдал распоряжение уже достаточно давно, чтобы эти недотепы привели ему того, кого он потребовал. Рассказы о Гусу вызывали неизбежную тоску. В его новом мире такому городу не могло найтись места. Давнего знакомства с Лань Цижэнем хватило, чтобы понять, каких людей взращивают эти земли и их непреклонные правила. Сжечь — и никак иначе, думал он. До сегодняшнего дня. Такой взгляд мог вызвать снег в жаркий полдень. Холод в глазах, в движениях, в голосе. Прямая осанка, плотно сжатые губы. И нераскрытая, несломленная, непокоренная красота, которая и привлекла его внимание. Он бросал вызов одним своим существованием. Лань Ванцзи, брат Лань Сичэня, племянник Лань Цижэня. Он показался… интересным. Хотелось понять, не ошибся ли, не увидел ли больше, чем было. Он уже подумывал наказать слуг, которых отправил с таким важным поручением. Сколько прошло времени? Сколько еще ждать? Вэнь Жохань в раздражении уселся на кушетку. Двери, ведущие в покои главы клана Вэнь, заглушали большинство звуков, наполнявших коридоры. Но каждый шаг за толстыми стенами и массивными дверьми, даже каждый вздох он слышал. Если хотел. А сейчас он очень хотел. И, конечно же, услышал исполнение своих желаний. Сбивчивый топот, отчетливое шарканье и сдержанная ругань одного из слуг. Эти звуки успокоили волнительное ожидание еще до того, как раздался отчетливый стук, за которым последовали скрип и копошение. На происходящее Вэнь Жохань взирал молчаливо и с некоторым недоумением. Может быть, он и послал обычных слуг за вторым молодым господином клана Лань, но их было семеро. И, смотря на них, являющих собой крайнюю степень потрепанности, Вэнь Жохань ощутил удовлетворение. Не ошибся. Даже если Лань Ванцзи был истинным сыном Гусу Лань, погрязшим в правильности и правилах, в нем жило нечто, заставившее обратить на себя внимание. Впрочем, выражение его лица говорило лишь о том, что он с удовольствием обошелся бы без этого внимания. — Свободны, — позволяя себе сытую улыбку и глядя лишь на своего невольного гостя, махнул рукой Вэнь Жохань. Светлые глаза метали ледяные искры. Идеальная прическа чуть растрепалась, из нее выбились несколько длинных прядей, да и белоснежные одежды были не в порядке — один рукав порван, подол измят. Лишенный меча, ослабленный и, увы, раненый, он, однако, не выглядел загнанной жертвой. Вэнь Жохань сделал шаг вперед и невольно усмехнулся, когда Лань Ванцзи отступил на шаг назад. — Знаешь, зачем ты здесь? — начал он, сложив руки на груди. — Ночью, в моих покоях? Пленник молчал, настороженный, напряженный, словно натянутая до предела тетива. Особой разговорчивостью он, похоже, не отличался, но Вэнь Жохань ожидал от него отнюдь не долгих бесед. Чем больше всматривался в холодные глаза, тем сильнее убеждался — он сделал верный выбор. Юлить и утаивать намерения, впрочем, не было смысла. — Ты привлек мое внимание. Я собираюсь взять тебя. Глаза Лань Ванцзи на мгновение расширились, открывая всю радужку, выдавая скупые, но от того еще более желанные эмоции. Вэнь Жохань ни единым словом не солгал и ни капли не преувеличил. У Лань Ванцзи этой ночью выбора не будет. Смотреть, как такой холодный и отстраненный человек осознает настолько приземленное и плотское — отдельное удовольствие. Ничуть не меньшее, чем то, что произойдет совсем скоро. Пока можно наслаждаться и ждать. Ждать, когда Лань Ванцзи поймет, что безмолвной статуей быть не сможет. Не сегодня. Но тот пытался. Стоял прямо и гордо, хотя очевидно, что ему это давалось нелегко. Больная нога после сопротивления слугам явно беспокоила Лань Ванцзи. Его губы были бледны, кожа напоминала холодный камень, а глаза ничего не выражали. Какой восхитительно сложный человек. Вэнь Жоханю нравились именно такие. — Сам разденешься или помочь? — с участливой улыбкой спросил он, стремясь вытащить Лань Ванцзи из раковины молчания. Заставить пойти навстречу. Под пристальным взглядом юноша вздрогнул. В светлых глазах, помимо непокоренного льда, блеснуло неверие. — Вы не посмеете, — все-таки выговорил он. Первые слова, каких удалось от него добиться. Вэнь Жохань не сдержался — запрокинул голову и звучно расхохотался. Подался вперед, схватил Лань Ванцзи за узкое, тут же напрягшееся запястье. Действуя очень быстро, не позволил ни отстраниться, ни увернуться. Ощутил, как резко дернулся в его руках пленник, и невольно поразился тому, как мало духовной силы в его теле сейчас осталось. Даже с мечом он не смог бы защитить себя? Но насиловать столь прелестного юношу — все равно что залпом опрокинуть в себя кувшин лучшего вина, не ощущая его вкус. Или захватить редкой красоты крепость, но тут же сжечь ее, не успев насладиться обладанием. Позади Лань Ванцзи находилась стена. Именно туда его впечатали секунду спустя. Вэнь Жохань не оставил ему возможности вырваться. Несмотря на немалую силу, запястья юноши были такими тонкими, что Вэнь Жохань легко обхватил их одной рукой. Пусть Лань Ванцзи поймет, что его ждет. Пусть осознает неизбежное. Пусть примет, и тогда сломать, сделать своим будет легче. — Не посмею? — звучно прорычал он, замирая в опасной близости от столь красивого лица. — Все кланы поклоняются мне. А ты, — он довольно грубо втиснул колено меж его ног, — будешь стонать от удовольствия, принимая меня в свое тело. — Нет. Это «нет» прозвучало так чисто, так легко и полнилось твердой уверенностью, что потушило бы лесной пожар, не то что жар тела. Но желание души это только распалило. Возбуждение лишь сильнее охватило разум, стоило услышать отказ. — Смеешь мне отказывать? Неужели настолько самоуверен? — Нет, я не буду стонать от удовольствия. В остальном же я вряд ли смогу помешать. Лань Ванцзи не опустил взгляда, на его щеки не излился румянец неопытности и чистоты. Он смотрел прямо и уже не пытался вырвать руки. Он не был безумцем и не был глупцом. И его ожидаемое упрямство стало пикантной приправой к этой ночи. — Хорошо, что ты не упорствуешь, — Вэнь Жохань наклонился и приник губами к его щеке. О, он бы попробовал пухлые губы восхитительной формы, но кто бы ему так легко это позволил! Лань Ванцзи тут же отвернулся, стоило лишь подумать о том, чтобы поцеловать. Но и щека, бархатной своей гладкостью заставившая оставить на ней не один и не два поцелуя, оказалась вкусной. Все это лишь раздразнило желание, и желание это удивило самого Вэнь Жоханя. До страстной дрожи во всем теле ему хотелось, чтобы Лань Ванцзи отдался сам. Не просто позволил взять, а отдался. И это уже было действительно сложной задачей. Вэнь Жохань подался еще ближе, вжимаясь грудью в грудь, не пытаясь более утвердить власть, но давая ощутить жар тела. Легкие поцелуи обозначали власть над телом и пока ничего не обещали. Свободной рукой Вэнь Жохань прижал его к себе, крепко сдавив талию. — Мне нужно больше, чем ты собрался мне дать, — губы легко коснулись бледной мочки уха, — я хочу твое желание, твою жажду. Знаешь, чем привлекает столь плотный лед? Он чуть прикусил нежную кожу. Собственное возбуждение было очевидным, Лань Ванцзи наверняка ощущал это, ведь бедра их соприкасались. Но дыханию Вэнь Жохань не позволял быть сбитым и жадным, стремясь оставаться спокойным хотя бы внешне. Опущенные ресницы не дрогнули. Юноша в его руках не шевелился, застыл мраморной статуей. Даже губы не исказила гримаса недовольства и отвращения. Вэнь Жохань отстранился так же резко, как и прижался к нему. Отпустил тонкие запястья, но тут же подхватил Лань Ванцзи за плечи и под коленями. Взял на руки, словно невесту. Вот только вместо свадебных алых одежд — белоснежный траур. Светлые глаза Лань Ванцзи распахнулись, он невольно ухватился за плечи Вэнь Жоханя. Тот усмехнулся и, в несколько шагов оказавшись у постели, бросил желанную ношу в центр огромной кровати. Прижал тут же одной рукой за плечо, пока другой ослаблял пояс нижних одежд. Безумные идеи, что можно с ним сотворить, одна за одной приходили в голову Вэнь Жоханю. — Я не хочу тебя разбить. Я хочу тебя растопить, — его ладонь легла на грудь Лань Ванцзи, отодвигая полы ханьфу. — Ты считаешь, мне нечего тебе дать? Неужели верному сыну Гусу Лань совсем плевать на свой клан? Вот и все. Слова, полные большей силы, чем инь и ян, прозвучали. Холодный и бесчувственный юноша в траурных одеждах вспыхнул тем огнем, на который и приманился Вэнь Жохань. Все отразилось в глазах, которые не написал бы и самый талантливый художник. Потому что невозможно передать то, что почти невозможно заметить. Бледно-розовые губы разомкнулись, и Лань Ванцзи действительно заговорил. Не просто ответил куском незначительной фразы. Нет, он сотворил над собой настоящее насилие, и слова лились одно за другим: — Мой дом сожжен, семья в смятении, а я, если не погибну в играх вашего сына, лишусь чести в этих покоях. Как смеет Верховный Заклинатель задавать недостойные его титула вопросы? О, какой сладкой показалась Вэнь Жоханю речь зеленого юнца, какой завораживающей — его дерзость! — С чего же ты взял, юный и неопытный, что в спальнях ведут беседы заклинатели или чиновники? Вэнь Жохань сильнее вдавил плечо Лань Ванцзи в постель, распахивая собственные одежды. Он еще не был обнажен, но даже вид нижних одежд другого мужчины очевидно смутил второго нефрита клана Лань, спешно отведшего взгляд. Он словно чистый камень откуда-то из благословенных мест, покрывался грязью по воле и по случайности. Ведь не мелькни он сегодня стойко скрываемым страданием и невероятной красотой перед глазами Вэнь Жоханя — и уже шел бы за Вэнь Чао в сторону так или иначе верной смерти. До Лань Ванцзи хотелось донести иную мысль: — Пойми же, мальчишка, в этих стенах я — мужчина. Порочный, распущенный и облеченный немалой властью. Но мужчина, и преследую здесь лишь желания плоти, — Вэнь Жохань надавил, сильнее впиваясь пальцами в худое плечо, и Лань Ванцзи обеими руками вцепился в его запястье, хотя любой другой на его месте уже вопил бы от боли. — И за удовлетворение низменных желаний вы готовы платить не как мужчина, а как Верховный Заклинатель? — Не было в тоне Лань Ванцзи вызова, равно как и какого-либо другого чувства. А может быть, их оказалось слишком сложно различить. Поэтому Вэнь Жохань ответил так, словно уже получил согласие и теперь осталось сторговаться о цене. — Верховный Заклинатель — лишь должность, которой чуждо томление плоти, но которой грешно не воспользоваться для достижения цели. Во взгляде Лань Ванцзи мелькнуло что-то острое, что-то, явно для него неприемлемое. Но лицо тут же обрело прежнее беспристрастное выражение. — Такие сделки недостойны вашего звания, равно как и такие поступки, — отчеканил он. Вэнь Жохань усмехнулся. Наличие торга его и впрямь радовало. Быть насильником не хотелось, но заставить Лань Ванцзи не вырываться, причиняя себе боль, и тем более не лежать под ним бревном — дело трудное, однако, несомненно, достойное усилий. — Я завоеватель, юноша, и не только земель. Я готов дать тебе слово, твердое, как камень. Если ты отдашься мне этой ночью, если позволишь своему телу дойти до исступления в моих руках, Гусу окажется в безопасности, и мой клан его больше не тронет. Но тебе следует честно выдержать условия сделки. Честь — именно этим славились адепты Гусу Лань. Вот он, идеальный рычаг давления. Все верно, Вэнь Жохань не давал ему выбора, и Лань Ванцзи был достаточно умен, чтобы понимать это. Слишком дорого обойдется строптивость. Свое тело защитить не удастся — но спасти родной дом и близких людей он все еще может. — Что скажешь? — задал вопрос Вэнь Жохань, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо. Выражение на нем ничуть не изменилось, но где-то в глубине светлых глаз он заметил огромный пласт боли, усердно от него скрываемой. Казалось, Лань Ванцзи молчал целую вечность, прежде чем тело его полностью обмякло, а рука, которой он вцепился в его запястья, опустилась и легла вдоль тела. Кивнул он едва заметно и тут же опустил веки. Но этого было достаточно. Вэнь Жохань свободной рукой потянул за пояс, распахнул белоснежные полы ханьфу, жадным взором впиваясь в бледную кожу. Однако Лань Ванцзи не обнимал, не помогал, не стремился что-либо делать. Вэнь Жохань рванул мягкую ткань на желанном теле. Кое-где она треснула, разрываясь по швам, обнажая живот и худые бедра. Лань Ванцзи тут же отвернулся, по-прежнему не проявляя никакого участия. Лицо, полное скорбного равнодушия, опущенные веки. Внутри полыхнула злость — он что, не слышал его условия, пытается обмануть? Но тут же пришло понимание, что второй нефрит Гусу Лань еще слишком юн, чтобы быть сведущим в подобном. А учитывая, как их воспитывают… — Твоего тела еще никто не касался, верно? Светлые глаза приоткрылись, губы чуть поджались. — Нет. Четкое, холодное, непреклонное. Желанное. Первый раз запоминают на всю жизнь. — Превосходно, — Вэнь Жохань наконец справился с нижней одеждой, обнажая собственные бедра. Восставшая плоть требовала подчинения вожделенной жертвы, но торопиться не стоило. Вряд ли удастся достичь желаемого с первого раза. Вэнь Жохань знал, что обладает немалым размером, и женщинам это нравилось. Но вот юноша, который еще не ведал мужской любви, может испытать боли больше, чем хотелось бы. Для начала следовало дать ему привыкнуть. А перед этим — хорошенько подготовить. Удерживать Лань Ванцзи больше не было нужды, потому Вэнь Жохань потянулся за склянкой с маслом. Сжав ее в ладони, склонился к бледной коже и легонько поцеловал выпирающие ключицы. Провел носом по шее, вдыхая пряный аромат юности и чистоты. Вереница легких поцелуев — и чуть болезненный укус. — Обними меня, — велел он. Не передать, как красивы были сильные жилистые руки, еще по-юношески тонкие и угловатые, потянувшиеся к Вэнь Жоханю. Не резкое, не робкое, пустое движение без тени чувства. Впрочем, сердце Лань Ванцзи могло остаться на месте, Вэнь Жоханю хватит тела и воли. Прохладные ладони Лань Ванцзи легли на сильные мускулистые плечи, его пальцы мягко сжались, намекая на объятие, но не получив одобрения, он повел руки дальше, гладя пылающую обнаженную кожу. — Ты не умеешь даже обнять человека? Губы Лань Ванцзи сжались, и в этом Вэнь Жохань уже научился распознавать ответ. Он сам обхватил острые запястья и свел руки юноши у себя на шее. Было в этом что-то завораживающее, когда такие сильные руки сковали без цепей. Наслаждаясь этим, Вэнь Жохань опустился к обнаженной белой груди и, чувствуя шеей, как пальцы Лань Ванцзи напрягались, припал мягким поцелуем к одному из сосков. Розовые и беззащитные, они манили приласкать. Это сложная ласка. Всякий, кто не умеет наслаждаться близостью, наверняка не смог бы чем-то подобным вызвать в Лань Ванцзи даже щекотку, но Вэнь Жохань целовал матовую кожу, обводил кончиком языка ареолы сосков, припадал к ним губами и мял пальцами. И отчетливо слышал, как сердце в терзаемой им груди ускоряло бег. Если бы не жадность, Вэнь Жохань удовлетворился бы и этими чистыми и откровенными крохами, раздвинул бы ноги любовника на одну ночь, налил бы масла с щедростью, которой за ним не каждый замечал, и взял. Без остатка, разом и до конца. Но вместо этого он играл со своей жертвой, словно кот в марте. Зажав правый сосок Лань Ванцзи между подушечками большого и указательного пальцев, покручивая его на грани ощущений, он медленно облизывал левый. Ощущая себя страстным возлюбленным в момент соития, Вэнь Жохань на миг оторвался от сладкой игры, чтобы сказать то, что рушило надуманный образ: — Раздвинь ноги. Он слышал, как выдохнул в этот момент Лань Ванцзи. Но послушался почти сразу, выполняя требование. Это вызвало легкую улыбку. Что он вообще понимал в любовных играх? Вэнь Жохань подобрался ближе, устроился между его ног и взял одну под коленкой, устраивая себе на бедро. Ощутил, сколь у него тонкая, нежная кожа — даже не у всех женщин такая. Не удержался, чтобы не отодвинуться чуть назад. Коснулся губами этой кожи на внутренней стороне бедра, провел по ней языком, всосал в рот, желая оставить след. А затем отстранился, вернулся в прежнюю позу, нависая над Лань Ванцзи. Плоть его оставалась вялой — ни намека на желание. Вэнь Жохань накрыл его пах ладонью, но не попытался возбудить, лишь обозначал свои владения. Чуть сжал пальцы, опустил руку, слегка массируя влажный член, поглаживая жесткие волоски — давал привыкнуть к откровенным прикосновениям. Веки Лань Ванцзи затрепетали, губы чуть приоткрылись, но тотчас сомкнулись в плотную линию. Алые, манящие… но для поцелуев еще рано. Что ощущает этот юноша сейчас, когда его плоти впервые касается мужчина, к тому же враг, к тому же — против его воли? Стыд? Отвращение? Сожаление? О чем можно думать, зная, что нежеланной близости избежать не удастся, более того, понимая, что придется любой ценой получить удовольствие — иначе к чему эта полная покорность? — Что ты чувствуешь? — Вэнь Жохань все же не удержался, задал вопрос. Ответ последовал тут же, тихий, но непреклонный. — Ничего. В груди горько сжалось, это чувство не понравилось Вэнь Жоханю, оно было совершенно неуместным, неправильным. Но Лань Ванцзи не лгал — он сам это мог осязать. Вэнь Жохань отнял руку, потянулся за склянкой. Если его невольному любовнику не хватает чувств, самое время приступить к главному. — Что ж, это поправимо. Мне ведь не стоит напоминать тебе об условии? Для начала он вылил на пальцы совсем немного масла — подготовке придется уделить немало времени. Посильнее поднял ногу Лань Ванцзи, устраивая так, чтобы он был полностью открыт. Невольно восхитился снова — бледное, жилисто-худое, но такое сильное тело. Он вырастет в крепкого мужчину, хоть никогда и не станет таким, как сам Вэнь Жохань — не хватает широты плеч. Однако язык не поворачивался назвать его хрупким. Проникнуть даже одним пальцем оказалось трудно. Сжатый, тугой, горячий и не слишком хорошо понимающий, как себя вести. — Расслабься, — велел Вэнь Жохань и тут же добавил второй палец. Когда требование было выполнено, он задвигался свободнее. Вновь полил маслом, в этот раз щедрее, проник внутрь, уже не осторожничая. Начал мять, проталкивая пальцы как можно глубже, двигая в стороны, растягивая вход. И заметил вдруг, как напряженно юноша под ним вцепился руками в простынь. Однако лицо его, бледное и все такое же прекрасное, оставалось пустым. Он закрыл глаза и даже не кусал губу. — Больно? — осведомился он, внимательно наблюдая. Губы Лань Ванцзи на одно мгновение слегка искривились, чуть дрогнули. — Нет, — послышался тихий ответ. «Уже нет», — очевидно, так это должно было звучать. — Что ж, отлично, — усмехнулся Вэнь Жохань. Лань Ванцзи и правда соблюдал их… соглашение. Старательно одергивал себя, когда тело пыталось зажаться, противясь вторжению. Совершенно точно, нежеланному вторжению. Зрелище завораживало. Вэнь Жохань не мог оторвать взгляда от сухих упрямых глаз и прекрасного лица Лань Ванцзи. Он смотрел с жадностью и вожделением, пока проталкивался внутрь уже условно девственного тела. Указательный и средний пальцы, сведенные плотно, с крупными костяшками, наверняка, чувствовались особенно сильно, когда раздвигали плотно сжимающиеся мышцы. Ими он гладил внутренние стенки, искал особое место, за ласку которого многие его любовники готовы были умолять. Вэнь Жохань был уверен — Лань Ванцзи проклянет его, когда почувствует удовольствие от того, что его трахают пальцами. Улыбка сама скользнула на губы, а юноша в его руках в то же мгновение сжался и охнул. Правильно. Стерпеть боль — не то же самое, что стерпеть удовольствие. Вот только Лань Ванцзи не испытывал первого по воле Вэнь Жоханя, а второго — по собственной. И это равновесие казалось забавной деталью. Его вход уже достаточно расслабился, и сам Лань Ванцзи не зажимался, лишь отворачивался и безжизненно смотрел в стену. Вынув пальцы, Вэнь Жохань властно взглянул на того, кому не было дела до его всесильности, и зубы сжались чуть ли не до скрипа. Тонкая рука Лань Ванцзи лежала безвольно вдоль тела, вторая поперек живота, бедра все еще белели чистотой, и именно за них Вэнь Жохань подтянул любовника этой ночи к себе. Крепкие и сильные пальцы точно оставят следы, ведь сейчас, когда в тело, наконец, вторгнутся, он не сможет сдержать порыв. Так и вышло. Стоило Вэнь Жоханю приставить член к алеющему после подготовительных ласк входу и двинуться вперед, как Лань Ванцзи инстинктивно подался назад, стараясь избежать проникновения. И сам себя остановил. — Я не сочту это сопротивлением, — довольно выдохнул Вэнь Жохань и двинулся глубже, ощущая томительный жар, обволакивающий его мужское естество. А Лань Ванцзи все так же безжизненно смотрел в стену. Введя напряженный донельзя орган внутрь почти до упора, Вэнь Жохань закусил губу и снова с силой сдавил нежную кожу бедер. Столь умелому и опытному в любовных делах мужчине, оказывается, также могло не хватать терпения. Как же плотно сжимал его Лань Ванцзи изнутри, каким горячим и при том волевым усилием расслабленным он был… хотелось сорваться и взять его бешено, дать волю инстинктам и вдалбливаться в покорное тело, пока это не закончится самым естественным образом. Но никакого морального удовольствия это не принесет. Прекрасный обнаженный юноша, сжавшийся под ним, показывал чудеса выдержки и самообладания. Неужели столь умелый тактик и опытный любовник, как Вэнь Жохань, уступит? Он задержался в теле Лань Ванцзи, ухватив того за ягодицы, а затем медленно почти полностью вышел. Тут же толкнулся внутрь снова, шалея от долгожданного чувства обладания. Как он хорош! Как плотно обхватывает, делясь своим жаром. Обилие масла позволяло легко скользить в тесном девственном теле, почти не испытывая неудобства. Густые капли растеклись по ягодицам, запачкали простыни, стали причиной откровенных хлюпающих звуков, которые раздавались каждый раз, когда Вэнь Жохань насаживал на себя Лань Ванцзи. Звуков, слишком непристойных для столь возвышенного создания. Однако ничто его не трогало — лицо Лань Ванцзи оставалось беспристрастным. Веки он опустил, пухлые губы были плотно сжаты. Он не пытался помогать, лишь лежал покорно, принимая каждый толчок и подавив собственные позывы к сопротивлению. Лишь тело чуть дергалось в такт, но это даже не было его заслугой. Словно ледяная игрушка. Это могло бы вызвать злость, но Вэнь Жохань знал с самого начала — задача легкой не будет. Тогда он чуть подался назад, подхватил Лань Ванцзи под коленками, широко разводя их в стороны, и снова вторгся в жаркое, раскрытое для него нутро, полностью принявшее его немалый размер. Бедра вплотную прижались к скользким ягодицам. Вэнь Жохань невольно восхитился его гибкостью — не каждый мог позволить так свободно с собой обращаться. Особенно в первый раз. В Гусу воспитывали ужасных любовников с идеальными для постельных утех телами. Теперь он навис над Лань Ванцзи, они оказались лицом к лицу. Вэнь Жохань продолжал двигаться в нем, удерживая в не самом удобном положении. Он сделал все, чтобы тот не испытал лишнюю боль. Но вот навязать унизительное удовольствие — к этому пока не приступал. Он даже себе не позволял сосредоточиться на движениях, зная, что в таком случае изольется слишком быстро. — Лань Ванцзи, — позвал он. Ресницы того чуть дрогнули, и он открыл глаза. Но смотрел мимо, не видя ничего перед собой. Взгляд его был затуманен, но не болью и не наслаждением. Это даже не лед — эфемерное облако. Пора вернуть его на место. Одной рукой он нащупал вялый член Лань Ванцзи и сжал в ладони. Губы того чуть искривились, но не последовало даже стона. — Как собираешься ты выполнить уговор, если даже не возбудился? Твои попытки отстраниться от происходящего не помогут, ведь они отдаляют тебя от главного. Сомневаюсь, что ваши наставники обучают, как получить удовольствие, отдавая девственность ненавистному врагу. Ну так помогут ли они тебе сейчас? Говоря это, он двигался не останавливаясь ни на миг. Слова звучали отрывисто, резко, хлестали, будто пощечины. Лань Ванцзи все так же легко принимал его, раскрытый, умело подготовленный. Но только сейчас Вэнь Жохань ощутил первые легкие спазмы — кольцо мышц несколько раз сжалось вокруг чувствительного органа, подстегивая удовольствие и заставляя стиснуть зубы. Одна нога чуть сползла, Лань Ванцзи едва заметно двинул бедрами. Кажется, всеми силами подавлял собственное сопротивление. Вэнь Жохань убрал скользкую ладонь от его паха и взял за бедра, не позволяя двигаться и елозить по простыне. — Прискорбно, — выговорил он, властно глядя на своего пленника сверху вниз, — ведь я думал, что мужчины клана Лань держат слово. Только тут глаза Лань Ванцзи широко распахнулись, взгляд обрел четкость и сосредоточился на нем. Брови сошлись на переносице, но сказать он ничего не смог, хотя и разомкнул губы. Дело в неопытности, очевидно, но задеть его за живое было необходимо. Сейчас в помутневших глазах Вэнь Жохань видел отклик на все свои действия, на каждое движение, как ни старался Лань Ванцзи это скрыть. Ему было неприятно. Возможно, больно. Унизительно. Он ужасно хотел, чтобы эта пытка прекратилась раньше, чем у него закончатся силы. Он явно не знал, как выполнить требуемое, потому растерялся. Именно такого Лань Ванцзи хотелось втрахать в кровать. К тому же мысли и так мутились, Вэнь Жохань едва ли различал, что он делает, с какой силой входит в тонкое тело. Только руками чувствовал, как оно елозит по простыням от сильных толчков, в которых уже не было сдержанности. Ведь всяким играм дóлжно кончаться. Глубоко войдя в зад Лань Ванцзи, растянув его до упора, да еще и прижавшись действительно плотно, Вэнь Жохань кончил, как несдержанный мальчишка. Даже не думал отстраниться или хотя бы не так сильно вставлять, нет, он насадил Лань Ванцзи на себя до основания. Но тот даже не трепыхнулся, лишь сжал зубы, терпя все, что с ним делали. И в этот момент, изливаясь в тело любовника, Вэнь Жохань наконец понял, чего именно от него хочет. Выдохнув и аккуратно вынув обмякшую плоть из намученной дырочки, Вэнь Жохань улегся рядом с Лань Ванцзи, подперев рукой голову. Он смотрел, как тот медленно опускает освободившиеся от властной хватки ноги. Наверняка ему было больно. Даже если боль оказалась совсем слабой, она была действительно постыдной, но ничего не отражалось на безэмоциональном лице. — Пожалуй, я дам тебе вторую попытку, — расплываясь в довольной улыбке, Вэнь Жохань соблаговолил поставить в известность о продолжении. Лань Ванцзи вздрогнул всем телом и, наконец, перевел на него взгляд. Упрямый, все такой же холодный, но уже с ноткой ненависти. И эта нота звучала точно наяву, как лучшее произведение лучших музыкантов. Как нечто магическое, ведь Вэнь Жохань не мог отвести взгляда от светлых глаз. Такое очарование должно быть разбито. Даже если очаровался он сам. — Я подскажу тебе в этот раз. Ведь нечестно — не дать возможности выполнить свою часть сделки лишь из-за отсутствия умения. Лань Ванцзи медленно кивнул, но больше никакого движения не последовало. Это и натолкнуло Вэнь Жоханя на интересные мысли. — Сядь мне на бедра. Так, чтобы твой зад располагался на моем мужском естестве, — приказал он. А Лань Ванцзи исполнил. Сел аккуратно, придавив поджарыми ягодицами расслабленный член. Двигался он медленно, стараясь не задевать больную ногу. Впрочем, в такой позиции она не должна была его сильно обеспокоить. — Расскажи мне, что чувствуешь? — Ммм… — выдох, звук тяжело прерываемого молчания покинул уста Лань Ванцзи прежде, чем он смог что-то внятно облечь в слова. — Влажно. Стыдно. Больно. — Тело болит? — Нет. — Ты же понял, что я не позволю тебе молчать? — Ликуя настолько очевидно, что любой дурак прочел бы это на его лице, Вэнь Жохань закинул руки за голову, обманчиво-расслабленно выставляя свое обнаженное тело напоказ. Лань Ванцзи дураком не был. Окинул его безразличным взглядом и сказал то, что от него так жаждали услышать: — Понял. Вэнь Жохань откровенно любовался. Лань Ванцзи больше не выглядел таким растерянным, как в те минуты, пока лежал под ним. Но и холод, что излучало его лицо, казался уже отнюдь не неприступным. — Признайся, ты когда-нибудь удовлетворял себя сам? Прямой взгляд. И честный ответ. — Нет. Вэнь Жохань хмыкнул, но промолчал. — Возьми свой член в руку. Да-да, обхвати его. Точно так же покорно Лань Ванцзи его наказ исполнил. Это заставило поморщиться, хотя зрелище завораживало. Обнаженный, стройный, сидящий в столь развратной позе, с рассыпанными по плечам волосами. И так сосредоточенно смотрящий себе в пах, ничуть не смущаясь. — Ты уже знаешь, как мужчина получает удовольствие. Двигай рукой и думай о том, что тебя возбуждает. И трогай не только ствол. Разве сам не ощущаешь, насколько чувствительна головка? А все, что ниже? Тебе предстоит кончить, не забывай. Следуя за его словами, Лань Ванцзи исполнял. Надо признать, действовал и впрямь на совесть. Двигал рукой, понемногу смелее, да и быстрее. Чуть давил большим пальцем на головку, а затем стал помогать себе второй рукой, массируя мошонку. Хоть что-то в его воспитании пригодилось. Исполнительность. — Что чувствуешь теперь? Он долго не отвечал, не прекращая движений. Веки опустил, сосредоточенно закусил нижнюю губу. Наконец открыл глаза. — Тепло… жарко. Это вызвало улыбку, почти ласковую. Вэнь Жохань уже видел, что усилия не были напрасны — прошло несколько минут, член налился силой, восстал. И хотя двигал рукой Лань Ванцзи сбивчиво, торопливо, концентрация внимания у него была на высшем уровне, именно это ему и помогло. — Смотри мне в глаза, — строго велел Вэнь Жохань, — не останавливайся. И не вздумай отвести взгляд. Он и это исполнил. Смотрел на него и усердно себе дрочил, как ему и было велено. Ничего не делал сам, только по четкой указке. Красивый, словно статуя небожителя. Но в постели нужен любовник, а не святой и уж тем более не каменное изваяние. Несмотря на легкое раздражение, его действия возымели результат и на самого Вэнь Жоханя. Его мужское естество снова напряглось и нуждалось во внимании. — Чего тебе сейчас хочется? Лань Ванцзи снова помолчал мгновение, а затем медленно выговорил: — Избавиться от напряжения. Вэнь Жохань усмехнулся. Сам чуть качнул бедрами, двигаясь так, чтобы юноша ощутил его возбуждение. — Теперь будет проще. Впрочем, это ничего не изменило в поведении Лань Ванцзи. Даже если Вэнь Жохань всеми правдами и неправдами уложил его к себе в постель в подобии добровольности — это было насилием. И сейчас, восхитительный и наконец-то возбужденный, Лань Ванцзи все равно не желал того, кому согласился отдаться. Он хотел избавиться от напряжения. От присутствия Вэнь Жоханя, наверняка, тоже не отказался бы. Если второго было не дождаться, то первого хотели оба. Но с чувствами и ощущениями намного проще. Именно страсти губят человека. — Не останавливайся. Мягкий приказ, прозвучавший чуть громче, чуть настойчивее, тут же был исполнен. Лань Ванцзи задвигал рукой по возбужденной, хотя и не до конца, плоти. Вэнь Жохань приподнялся на локтях, потянулся за парой подушек, устроив их под спиной — удобная поза для продолжения утех. Лежать и ничего не делать он не любил, отчего почти все его любовники приходили в экстаз. Разумеется, те любовники, что отдавались по собственному желанию. Лань Ванцзи на его движения среагировал подстраиваясь, не прекращая ласкать себя, второй рукой оперся на плечо Вэнь Жоханя, чтобы подстроиться под движения и не переносить вес на травмированную ногу. Дал подняться и устроиться так удобно, как тому хотелось, оставаясь в положении, в коем было сказано. Старательный мальчик, лучший ученик. Завораживающий человек. Как водная гладь, скованная льдами, он был могущественен и неподвижен в объятиях Вэнь Жоханя. И это возбуждало больше, чем откровенность позы или стекающая по бедру Лань Ванцзи струйка спермы, оставшейся в нем после того, как его взяли против воли. Развратно и в то же время притягательно. Вэнь Жохань просунул ладонь под мошонку юноши и погладил припухшую после соития дырочку. Недолго размышляя, он вставил два пальца на две фаланги и потер там, где должно было быть приятно любому мужчине, рассчитывая сразу найти нужную точку. — Продолжай ласкать себя и скажи, когда сзади тоже станет приятно. Лань Ванцзи на секунду остановился, посмотрел на него странным взглядом, словно не веря, что такое вообще возможно. Но коротко кивнул. Их причудливый союз был не совсем тем, чего Вэнь Жохань желал изначально, но происходящее начинало нравиться своей необычностью. И уж точно ему нравился юноша, что сидел на его бедрах и позволял делать с собой что угодно, пусть и не желая при этом ничего. Пальцы внутри скользили легко и уверенно. Зад Лань Ванцзи оказался сильно растянут, а упругие стенки — обильно смазаны. Вэнь Жохань не торопился, усердно мял, давил, потирал. И тело в его руках вздрогнуло. Лань Ванцзи застыл, напряженно глядя перед собой. Вэнь Жохань плотоядно ухмыльнулся. Погладил легонько, а затем надавил сразу двумя пальцами в местечко, оказавшееся особенно чувствительным. И холодный всего пару минут назад любовник жарко выдохнул. Почти стон… но нет, до этого еще далеко. В словах не было надобности, но Лань Ванцзи помнил уговор. — Вот здесь, — вымолвил он тихо. Пальцы снова надавили, массируя, более настойчиво и уверенно. Вэнь Жохань уже знал, каким будет отклик, и усердно толкал подушечками в самый источник наслаждения. Наградой ему стала прикушенная губа и наконец-то затуманенный желанием взгляд. — Не забывай, что спереди ты не менее чувствителен, — напомнил Вэнь Жохань. И Лань Ванцзи молча кивнул и снова задвигал рукой на члене. Только сейчас стало заметно, что тот сильнее напрягся и увеличился — теперь едва помещался в ладонь. Вэнь Жохань не останавливался, двигал рукой, чуть ускоряя темп. И был приятно удивлен, почувствовав, что, продолжая ублажать себя спереди, Лань Ванцзи сам стал насаживаться на его пальцы. — Нравится? — По… помо-гает. От его коротких ответов внизу живота разлился жаркий огонь. А от понимания, что его любовник запнулся от волны неизвестных ему ощущений, Вэнь Жохань пришел в восторг. — Значит, пора тебе снова принять меня. И на этот раз ты мне поможешь. Вэнь Жохань чуть приподнялся придержать Лань Ванцзи за талию и дать ему о себя получше опереться. Убрал пальцы и приподнял нежные бедра обеими руками. — Расслабься, как раньше, — велел Вэнь Жохань, когда юноша застыл. Одной рукой он поддерживал Лань Ванцзи, а другой обхватил здорово набухший желанием член, приставляя к растянутому входу. — Опускайся. Медленно. Если больно — жди, пока тело привыкнет. Послушный ученик и здесь не изменил себе. Он опускался медленно и замер, когда осталось совсем немного. Подождал, видимо, ощутив легкое сопротивление мышц, но быстро продолжил, поняв, что это всего лишь смена позы и совсем иные ощущения. — Удобно? — Вэнь Жохань поддал бедрами, слегка, но достаточно, чтобы ответ Лань Ванцзи прозвучал сбито. — Нет. — Расскажи мне больше. Учитывая, что они были соединены самым близким образом, слова Лань Ванцзи порхали по коже горячим дыханием. — Внутри… давит, когда расслабляюсь… — Да-да, не замолкай, — Вэнь Жохань подбодрил любовника, стиснув крепкий зад, вдавливая в себя и приподнимая. Действо больше напоминало покачивание. Лань Ванцзи быстро уловил, что от него требуется, а по хищной улыбке своего насильника понял, что не стоит проявлять верх недогадливости. Он следовал за руками, которыми его обнимали, приподнимался и опускался, ни слова не сказал, когда его пальцы отбросили с собственного члена. Лишь со словами замешкался, но дал насладиться рваными выдохами, которым цены было не меньше, чем пошлым словам. — Странно… слишком сильно распирает и заставляет живот гореть. Слова дались Лань Ванцзи с трудом, ведь точка, которую раздразнил Вэнь Жохань перед тем, как насадить его на себя, не была оставлена в покое. Толстый член натирал ее при каждом движении, при непрекращающемся давлении, а член умело ласкали. Не было и шанса остаться безучастным, но Лань Ванцзи смог. Он длинно выдыхал, старательно насиловал себя под чутким руководством Вэнь Жоханя, но смотрел сквозь него. Прекрасный и непорочный, он оставался таким даже в момент растления. Вэнь Жохань не мог позволить подобного. Движение родилось раньше мысли, а через мгновение холодные губы Лань Ванцзи уже терзали поцелуем. Судя по реакции, и в этом он был неопытен, но хотя бы понимал, что происходит. Замешкавшись на мгновение, разомкнул зубы, впуская в рот настойчивый язык. Сначала не отвечал, лишь позволял, но по мере того, как темп поцелуя совпал с движением бедер, вцепился обеими руками в плечи и впервые позволил себе что-то похожее на ответное движение. Языки их сплелись, пусть такого бешеного жара Лань Ванцзи и не показывал. Но Вэнь Жохань не просил — он брал, не оставляя выбора. А благородный второй нефрит, стремясь выполнить уговор, старательно и усердно отдавался. Поцелуй сделался властным, Вэнь Жохань поднял руку, позволяя любовнику самостоятельно двигаться на его бедрах, и теперь удерживал за шею. Глубоко вторгался членом в его тело, а языком в покорный рот, благостно ощущая, как остро отзывается на его движения Лань Ванцзи. Расслабленные ранее мышцы то и дело сжимались вокруг возбужденной плоти. Тело покрылось испариной, чуть взмокло от пота и часто чувственно вздрагивало в ответ даже на незначительную ласку. Темп немного сбился, стал неровным, и это невыносимо дразнило. Вэнь Жохань оторвался от его губ, желая заглянуть в лицо, и не прогадал — таким прекрасным Лань Ванцзи он еще не видел. На щеках наконец появился столь желанный румянец, вызванный, впрочем, отнюдь не смущением. Влажные, сладко вспухшие от жаркого поцелуя губы также заалели. Волосы спутались и роскошной черной копной свешивались с плеча. Нетронутой оставалась лишь белоснежная повязка с вышитыми облаками. Лань Ванцзи тяжело дышал и двигался мелкими короткими толчками, покачиваясь на бедрах Вэнь Жоханя, плотно их обхватывая. Он не гнушался уже и объятий — руки были закинуты на мощные плечи, грудь потиралась о грудь. Таким Вэнь Жохань желал видеть его с самого начала. Именно к этому стремился и сейчас. Пожирая взглядом полное истомы лицо, ощутил жаркую волну внутри. Он мог кончить в это тело прямо сейчас, если бы дал себе спуск. Но сперва он хотел ощутить, как бьется в сладких судорогах Лань Ванцзи. — Что ты чувствуешь? — властно спросил Вэнь Жохань, снова накрывая его член ладонью. Такой напряженный, сочащийся смазкой. Взгляд Лань Ванцзи наконец сосредоточился на лице Вэнь Жоханя. Тонкие пальцы чуть сдавили плечи. Он немного замедлился. Жаркое дыхание высушило губы, он облизнул их — и сам вряд ли понял, сколь неприлично это выглядело. — Жарко… туго. Невыносимо. Вэнь Жохань убрал руку, удовлетворенно хмыкнув. Снова обхватил талию, направляя, подсказывая. Лань Ванцзи учился превосходно и легко перенял предложенный им темп. — Тогда закончи это. Дай почувствовать, как ты бьешься в моих руках, изнывая от удовольствия — невыносимого, как ты и сказал. Лань Ванцзи ответил ему непонятным взглядом из-под полуприкрытых век. Двигаясь все более уверенно, он выбрал определенный угол и насаживался именно так, на самом глубоком движении судорожно выпуская воздух из легких, и наконец, закрыв глаза, впервые застонал. Для простого человека это было бы ничем, лишь слышимый выдох, но для Вэнь Жоханя он значил ликование. Только что собираясь лишь наблюдать, он снова сгреб непокорного любовника и вторгся в его рот. Считать, что поцелуй приняли охотно, было бы чистейшей глупостью, но ответность и так стала большим, что кто-либо смог бы получить. Вэнь Жохань едва сдерживался, чтобы не повалить любовника, подмять под себя, дотрахать его мягкое и без того измученное нутро. Ему доставало языка, которым Лань Ванцзи пытался ласкать в ответ, пока Вэнь Жохань наслаждался властным поцелуем. Доставало и дрожи, которая охватывала бедра на особенно сильных толчках. Доставало пальцев, сжимающих и царапающих плечи. Не ожидая чудес, Вэнь Жохань просунул руку между их телами и обхватил налитой ствол, провел по нему с силой и умением. Никакой юнец не выдержал бы таких ласк, будь он даже с трижды ненавидимым врагом. Это ли не настоящая победа? С раскрытым ртом, в котором орудовал чужой язык, повторяя ритм движений члена, Лань Ванцзи не мог успокоить и выровнять дыхание. И, кончая, забрызгивая своим семенем пылающую кожу, он не смог подавить подобия оха. И сам же, разорвав поцелуй, вжался лицом в шею Вэнь Жоханя, слишком чувствительный сейчас, чтобы скрыть свои ощущения. Ведь его продолжали неумолимо натягивать на еще полный желания член. Впрочем, Вэнь Жохань держался из упрямой жажды получить то, что заявил своим. Сразу же после он отпустил себя, и через пару мгновений все его тело расслабилось. Кончив снова глубоко внутрь, Вэнь Жохань только рукам не позволил насладиться негой разрядки, продолжая сильно сжимать обманчиво хрупкое тело. Потянув за собой Лань Ванцзи, Вэнь Жохань лег, переводя дыхание и позволяя это сделать ему. Вот только впервые за эту ночь тот заговорил сам: — Это все? Я сделал все, что вы желали? Он приподнялся, опираясь на локти по бокам от Вэнь Жоханя, от чего смотрелся скорее соблазняющим любовником, чем безвольным пленником. Излившийся член все еще находился в его заду, но Лань Ванцзи ни единой своей частичкой не принадлежал этой ночи. — Все? Разве ты видишь восходящее солнце? Я потребовал от тебя ночь, и ты согласился. В словах Вэнь Жоханя не было ничего, кроме твердокаменной уверенности. Он не собирался обсуждать это. Зато перевернулся аккуратно, не позволив неведомо откуда взявшемуся раздражению повлиять на собственные планы. Руки Лань Ванцзи инстинктивно сжали его тело, обхватив объятием, когда они менялись местами. И он не успел разжать их прежде, чем Вэнь Жохань приник к его рту очередным глубоким поцелуем. Раздражение никуда не делось, но его разбавила сладостная припухлость зацелованных губ, послушно открывшихся и снова принявших нежеланную ласку. Вэнь Жохань целовал его жадно, с напором. Словно не он только что бурно излился в покорное тело и мог наслаждаться блаженной расслабленностью. Словно не он утолил жажду, слушая, как сладко стонет тот, чей лед казался неприступным. Но утолил ли жажду? Попыток сопротивляться Вэнь Жохань не ощутил и сейчас. Тело Лань Ванцзи ненадолго чуть напряглось, но он даже руки не убрал с широких плеч. И ноги, между которыми расположился его мучитель, были широко расставлены. Так долго он еще не целовал Лань Ванцзи, и жадный напор постепенно сменился уверенным ритмом. Вэнь Жохань глубоко проникал в его рот, всасывал язык, легко прикусывал пухлые губы и сосредоточенно ласкал. Многие женщины и мужчины, оказываясь в его постели, отмечали превосходное умение целоваться. Он показывал этому холодному юноше свое мастерство во всей красе. Так долго и с удовольствием можно делить поцелуй с супругой или дорогим сердцу человеком, случайным же любовникам Вэнь Жохань нечасто дарил столько умелых ласк. И словно в награду он ощущал, как Лань Ванцзи не только широко раскрывает рот, впуская язык, но и уже отвечает сам. Пусть не всегда, не на каждое движение и явно не стараясь дарить ласку. Когда же он, наконец, оторвался от безотказных губ, юноша тяжело дышал и снова раскраснелся. Казалось, он хотел что-то сказать, но вместо этого только смотрел в глаза. Жизни в его взгляде не было. — Что ты чувствовал, пока я ласкал твой язык? — спросил он, чуть приподнявшись. Одной рукой провел по гладкой влажной коже на груди, опустился до твердого живота. Чуть помолчав, Лань Ванцзи ответил. — Мне было трудно дышать. — Это все? Ладонь Вэнь Жоханя снова накрыла его член. Он не был тугим от возбуждения, но и не остался вялым. Стоило чуть помассировать, подарить легкую ласку умелыми движениями, как плоть в руке налилась силой. — Нет. Лань Ванцзи, осознав происходящее, чуть поерзал бедрами и, кажется, только тут ощутил, что член, все еще находившийся в его заду, снова стал твердым. Вэнь Жохань внимательно следил за его лицом. Но оно сказало очень мало. Лишь губы приоткрылись и тут же сомкнулись, а веки опустились. Верно, Лань Ванцзи не обязан был соблюдать их условия снова. Вот только кто даст ему теперь лежать безучастным после того, как он позволил узнать о своем теле так много? Снова вспыхнуло раздражение, но его тотчас направили в иное русло. Когда Лань Ванцзи отвернул голову, Вэнь Жохань прижался губами к мочке его уха. Таких простых, незамысловатых ласк хотелось больше. Кожа на шее и груди имела солоноватый привкус пота и дурманящий запах сандала. Бусинки сосков под настойчивыми пальцами отвердели мгновенно. И кожа на внутренней стороне бедра у него была чувствительная, если гладить кончиками пальцев и не допускать грубости. Вэнь Жохань жадно трогал Лань Ванцзи везде, где только мог. Пусть все его тело запомнит эти прикосновения. Смыть засохшее чужое семя с бедер он сможет. Избавиться же от памяти тела — нет. Целуя мочку уха, Вэнь Жохань гладил белую кожу руками и покачивал бедрами, ловя волны сытого наслаждения. Оторвавшись, он посмотрел на старательно отворачивающегося Лань Ванцзи, смотрящего куда угодно, но не на него. Ну что ж. Если хочет, может и не смотреть. Выйдя из мягкого растраханного зада, Вэнь Жохань потянул любовника за плечо, переворачивая. Никакой резкости, ведь никто не сопротивлялся. Лань Ванцзи позволял все, что только можно пожелать. Прогнулся в пояснице, встав на колени, расставил их шире, стоило лишь велеть это сделать. Развратный и холодный одновременно, он не оборачивался и не боялся. Вэнь Жохань расположился позади него, направил свой член внутрь и снова вошел. Пусть не смотрит. Но даже не смотря, понимает, кто с ним. — Эта ночь кончится, но запомни, юный наследник клана Лань, что на коленях ты стоял передо мной. Пальцы Лань Ванцзи сжали простынь, он не мог ничего особенно возразить, ведь принимал в себя сильные толчки члена Вэнь Жоханя. Но его спина напряглась, а мышцы на руках заиграли. Можно было бы предположить сопротивление, но вместо этого прозвучали слова: — Есть вещи, которые стоят того, чтобы встать на колени перед кем угодно. Вэнь Жохань внезапно рассмеялся и лег на Лань Ванцзи, заставляя распластаться, лишь заранее оберегая раненую ногу. Его ничуть не оскорбили дерзкие слова. Напротив, он ликовал, ведь впервые за эту ночь посчитал, что лед тронулся. — Чего стоит жертва того, кто не ценит самого себя? Ты отдал свою невинность, позволил творить с твоим телом все, что я пожелаю. У благочестивого второго нефрита клана Лань задница сейчас в таком состоянии, что тебе посочувствовала бы любая шлюха. И с тобой всегда останется твоя память. Только закроешь глаза, и тело напомнит об этом. Знаешь ли ты, что первый раз никогда не забывается? — Какое… дело… до этого… вам? Говорил Лань Ванцзи с трудом, потому что толчки, которыми Вэнь Жохань вбивался в его тело, были излишне мощными. Каждый раз он входил до упора, шлепая влажными из-за остатков масла бедрами по ягодицам, заставляя цепляться за простынь, чтобы не скользить взад-вперед. Он видел, как напряжена спина и бедра, с каким трудом ему удается сохранять такое положение и подставлять свой зад. Вэнь Жохань с удовлетворением отметил момент, когда наконец вошел под нужным углом. Лань Ванцзи вздрогнул. — Какое до этого дело тому, кто сейчас втрахивает тебя в кровать? — он снова тихо и властно рассмеялся. — Я лишь развлекаюсь с тобой. Но именно твоя жизнь после этой ночи никогда не станет прежней. В грубых движениях больше не было смысла. Удерживая бедра Лань Ванцзи обеими руками, Вэнь Жохань входил в него короткими частыми толчками, старательно попадая при каждом движении в самую чувствительную точку. Чуть склонившись, он просунул одну руку к чужим бедрам, взял в ладонь напряженный член. У Лань Ванцзи не было шанса не кончить — слишком разгоряченным было его тело, слишком молодым, слишком хорошо Вэнь Жохань изучил, что ему нравится. Так действует завоеватель — обозначает свое, едва получив это. — Ты будешь помнить меня всю жизнь, Лань Ванцзи, — проговорил он тихо на ухо, перед тем как резко вошел и умело надавил большим пальцем на головку. На ладонь тотчас брызнуло семя. Тело под ним вздрогнуло, колени юноши невольно разъехались в стороны. Вслед за ним спустил и Вэнь Жохань, пару раз глубоко двинувшись в покорном теле. Вогнал напоследок член до упора, так глубоко, как мог — даже сам ощутил боль. И крепко стиснул Лань Ванцзи, прижимая к широкой груди, обессиленного и взмокшего от напряжения. Сознание ярко вспыхнуло, а тело блаженно расслабилось. Прошло достаточно времени, чтобы оба заклинателя отдышались. Между ними этой ночью случилось немало, Вэнь Жохань сделал отнюдь не одну задуманную вещь. Возможно, будь его партнер чуть менее сильным, то он бы не выдержал произошедшего. Ни физически, ни душевно. Оступился бы где-то в пути, и глава клана Вэнь предстал бы уже не любовником, а жестоким человеком. Но Лань Ванцзи вел себя так, как хотел Вэнь Жохань… или Вэнь Жохань хотел его, потому что он так себя вел? Сев на кровати и взглянув на обнаженного прекрасного юношу в оплетении растрепанных волос, Вэнь Жохань понял одну важную вещь, которую игнорировал до этого. Он хотел смотреть на Лань Ванцзи. И тот позволял, как не первый раз за эту ночь — все, что угодно. Он тоже поднялся и скованно сел. Боль, что он ощущал, не была болью раненого воина, ее оказалось сложнее перетерпеть и тем более скрыть, ведь Лань Ванцзи впервые чувствовал подобное. — Я могу одеться? — Тихо спросил он, обводя взглядом бедра, размеченные синяками и семенем. Вэнь Жохань посмотрел на восток, куда выходили окна его покоев. Рассвет только занимался, а он был человеком, который слов на ветер не бросал. Лань Ванцзи проследил за его взглядом и понял все сам, не нуждаясь больше в ответе. Он поднялся и стал аккуратно одеваться. Ломкие и скованные движения заворожили Вэнь Жоханя. Он смотрел на юного нефрита, которого опорочил и развратил, и не мог оторваться. Тот одевался медленно, но ничуть не сбиваясь и не сомневаясь. Не отвлекаясь ни на какие чувства. Не испытывая их. Уже полностью одетый, Лань Ванцзи обернулся к все еще вальяжно сидящему в постели Вэнь Жоханю и поклонился. Почтительно и церемонно. Подняв ледяной безэмоциональный взгляд, он произнес припухшими от поцелуев губами: — Вверяю в руки верховного заклинателя исполнение нашей сделки. Могу ли я тебя покинуть? — Иди. Лишь миг — и дверь захлопнулась за Лань Ванцзи. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая несмелыми звуками утра, доносящимися снаружи. Вэнь Жохань смотрел на двери, и улыбка невольно растягивала его губы. Легкая непочтительность, с которой говорил Лань Ванцзи свои последние слова, могла считаться за победу? Вэнь Жохань ее засчитал, потому что сам сознавал отчетливо, что все еще продолжает желать смотреть на него. И неважно, что двери за ним закрылись и дорогу в эти покои он тут же забыл.