I

— А ты ревнуешь. — Позволь узнать, кого и к кому? — Ты опять разговариваешь своими фразочками. — Да, и буду говорить ими сколько захочу. И все же, я хочу услышать ответ. — Самой никак не догадаться? — Если ты имеешь ввиду то, то это вовсе не ревность. Просто не надо его трогать. И вообще, ты прекрасно знаешь мое истинное отношение… там все, конечно, очень сложно, но я не ревную. И давай не будем об этом. — Хорошо, как скажешь. — Удивительная покладистость. Так кто тогда мистер Икс? — Подумай. Повспоминай. Свои чувства, свои очередные придумки. — У меня их миллион. Конкретнее можно? — Ну, допустим, милая история о фантах. Или еще более милая — о вечернем распитии вина, плавно переходящем в утро. — Тааааак. Я не поняла сейчас. — Совсем неясно, да? — Хватит издеваться! — Но ты же этого хочешь. — Мало ли что я хочу. На самом деле — ты знаешь — для себя я хочу лишь 2 вещи. Первая накрепко прибита к слову «никогда», вторую осуществлять нельзя. Я не предатель. — Но это в глобальном смысле. А сиюминутные желания, порывы, мечтания? — Я не понимаю, зачем ты вообще начала этот бредовый разговор. Ты хоть представляешь себе, что будет, если я хоть полузвуком намекну на эти, как ты говоришь, желания, тому, с кем они связаны?! — Ну, а что такого? — Ты идиот? Ууууу, я, конечно, знала, что ты у меня неадекват, но не до такой же степени! Да меня на костре сожгут, и вообще это крах всего будет, как ты не понимаешь? — Стыдно так правды бояться. — У тебя все равно той улыбочки не получится. Еще кто-то меня обвиняет в использовании фразочек. — Ну мы же с тобой, как это… «скованные одной цепью». — Ага, только знаешь, я предпочла бы себе более нормального спутника. — То же самое могу сказать о тебе. — Отлично поговорили. — По-моему, просто прекрасно. Так! Мы еще не разобрались с твоей ревностью! — О Боги… — Что, думала, я уже забыла? У нас с тобой бывает склероз, но не до такой же степени, правда? — Кривда. Я так понимаю, ты теперь вечно будешь меня этим доставать? — Ну уж лучше этим, чем всякими размышлениями о лиро-эпизме, без вины виноватых и т.п. — Да, лучше этим. Ну так что? — Что «что»? Тебе лучше знать. Вспомни ваши походы, потом еще посиделки вспомни, как тебя передергивало, вспомни. — Скажи еще, вспомни, как меня доставляло. — Да-да-да, все правильно, молодец. — Ох… Я все это прекрасно помню. — А ты вспомни еще свои бесконечные лекции, ориентированные лишь на одного слушателя. Еще в те времена, когда это было вовсе нереально: «Привет. — Привет. Пока. — Пока.» — Они у меня и по сию пору продолжаются. Слушатель-то хороший. — Это в каком смысле хороший? — Да во всех! Хватит меня на словах ловить! Я еще не настолько потерявшаяся в ночи, чтобы так круто меняться! Тем более что в таком случае то будет левым. А этого нельзяяя… — Меня удивляет твоя способность выплывать на него абсолютно в любом разговоре, даже если это будет дискуссия о значимости тригонометра. — Ну уж в этом случае я тем более выплыву! — Почему? — Матан. — А, точно. Так, ты не отвлекайся, дальше поехали. Если ты «не потерявшаяся в ночи», к чему тогда эти твои рассказики вышеупомянутые? — Ну ты же знаешь, что это результат хождений на один хитрый сайт. Я люблю плагиатить. — Да, и с таким удовольствием продумывать каждую мелочь, каждую деталь — это слишком достойно для простого плагиата. — Скажи еще, каждую линию, каждое очертание. — А что, от тебя всего можно ожидать. С головой, знаешь, порой полезно дружить. — Ой, кто бы говорил! Наши с тобой контры — это и есть результат поведения нашего человека. Только у нас с тобой вечно «правая нога не знает, чего хочет левая». — Ну так мы такие. Ты когда-нибудь объяснишь мне свое поведение или нет? — Дурдом не лечим. Мы вроде только что пришли к выводу, что мое поведение — это результат поведения нас обеих! — Но ты больше «ты», чем я. — Даааа, больше, да. Почему тогда вечно творятся какие-то вещи, о которых я вообще ни сном ни духом? Идиотское внутреннее «я»! — Мы уже на оскорбления перешли? — Переехали! — Хорошо. Слушай, тебе не кажется, что нас обеих следует отволочь в милое учреждение, которое называется психушкой? — Ты опоздала. Я там уже была этим летом. Спросили, как меня зовут, какой сегодня день и какого происхождения шрамы на правой руке. — Да как бы я это помню. Шрамы — это котейкосы, а день мы никак не могли вспомнить. — Ага. Через полгода опять проходить. Не хочу. Можно подумать, спустя некоторое время у меня зарастет дырка в сердце. — А сколько их там, не связанных с пороком? — Молчи уж. — Молчу. У нас с тобой какая-то идиотская привычка — уходить в сторону от незакрытой темы. — Аррррр… — Господи боже мой, с кем я связалась? Убери уже эту улыбку на пол-лица! — А помнишь? «Убери ее вон, иначе я за себя не отвечаю!» — Ну вот, а говоришь, что не ревнуешь. — Да я реально не ревную. Просто говорю же — не надо всяким непонятным личностям трогать… сама знаешь, кого. — Так, ладно, все! Давай уже наконец разберемся с ревностью по другому поводу и хватит об этом! — Да я не знаю. Просто я именно в этом случае считаю, что мое — это только мое. Мое должно быть со мной. Оно не должно быть с какими-то левыми людьми. И знаешь, почему? — Почему же? — Просто мне очень дорог этот человек. Очень. Дорог. Поэтому и все эти лекции лишь для него придуманные, поэтому эти два рассказика — лишь с ним, поэтому какие-то мои планы — только ради него. Поэтому я и сейчас думаю о нем, вместо того чтобы заняться делом. — А когда ты видишь, точнее, не видишь ответного результата, тебе сносит голову. — Да. Наверное, это и впрямь ревность. — А может, и нет. — Может. Ты-то ведь прекрасно все это знаешь. Потому что убежать можно от всего угодно на свете — только не от себя.