Sunrise

      Миру прекрасно известны красивые сказания о величественных Богах, что не раз спасали и уберегали человечество от самых разных бедствий, воин и эпидемий. Их могущественная светлая сила воодушевляла всех, даря в сердцах каждого тот самый недостающий лучик надежды на будущее и процветание земель. В ответ на такое милосердие со стороны Богов, люди строили величественные храмы в их честь, молились и приносили самые разнообразные подношения, дабы их земли продолжали жить в мире и покое под покровительством того или иного Бога, что защищал их территории. Монахи проповедовали учения, занимались самосовершенствованием и даже некоторым смертным, что несомненно отличались и были помечены судьбой, выпадала честь присоединиться к бессмертному лику святых, о которых после появлялись славные легенды и рассказы, трогающую душу любого от мала до велика на протяжении тысячелетий. Конечно, в истории не обходилось без времён, когда человечество, будучи подвержено панике и страху, сжигали и бранили некоторых святых, о которых через десятилетия больше никто не мог и вспомнить, однако, на их замену восходили новые Боги, приходя на смену уже давно забытым.       Города и селения Японии, что прежде вели свою тихую и мирную жизнь, начали в одно мгновение преображаться. Улицы и дома стали украшать красные и жёлтые фонари, ларьки с провизией и маленькие магазинчики будто бы начали суетиться куда больше, появляясь то тут, то там, предлагая любому прохожему купить какую-нибудь сладость или же фонарь за небольшую сумму. Люди также не находили себе места, то и дело копошась всюду, вешая на крыши домов великолепные гирлянды, не оставляя никого равнодушным и радуя тем самым глаз. Несомненно, спешка эта принадлежала скорому пришествию праздника, который каждый уважающий себя житель не мог пропустить — Обон. Один из важнейших для Японии, а также красивейших праздников поминания усопших, но и возможность для кого-то вновь повстречаться с покинувшей этот мир роднёй если повезёт. Конечно же, этот праздник являлся особенным и к нему подходили с особым уважением по отношению к тем, кто покинул этот мир, посему кругом стояла такая суматоха и копошение. Особенно сильно заметно это было к вечеру, когда до начала празднества оставались считанные часы, а на небе, словно усыпанном бриллиантами, сверкали звёзды, на месте которых вскоре появятся медленно вздымающиеся горящие фонарики, отражающие свой яркий свет на водах и заставляя людские сердца трепетать от столь дивной красоты, длящейся ровно три дня.       Прогуливаясь по украшенным и горящим огнями улицам с умиротворением на лице, Тандзиро просто не мог пропустить столь значимый и дивный праздник. Даже будучи самим святым, которому не разрешалось выходить к смертным по таким обыденным вещам, он попросту не хотел упускать такой редкий шанс, посему сбежал с небес под шумок, пока другие чиновники и боги разрешали свои мелкие проблемы с молитвами, не обращая ни малейшего внимания на молодого святого. Конечно, это был его не первый раз таких побегов, однако он просто не мог сидеть вечно в своём дворце на небесах, то и дело решая скучные вопросы и ведя переговоры с другими жителями небес. Тандзиро и не сомневался, что по прибытию обратно ему отвесят не хилых таких тумаков, однако также он знал, что всем было давно известно о подобных выходках с его стороны, так что в какой-то степени смирились. Как-никак, Бог Солнца не собирался являться в мир людей в своём истинном образе, в коем его привыкли изображать смертные, дабы не привлекать к себе внимания и излишнюю шумиху, которая несомненно привела бы к катастрофе и другим не менее приятным последствиям. Именно по этой причине богам запрещалось являться с небес на землю, но также не было запретов на использование масок и смены личины, если того требовала ситуация и этим пользовались многие святые, если им хотелось наведаться без причины в мир смертных. — Минул вот уже не первый век, а декор в честь праздника в этом городке так и не сменился. — Сложив руки на груди, тихо произнёс себе под нос Бог Солнца, продолжая всё так же ласково улыбаться. Его одеяния на земле несколько отличались от тех, что он привык носить на небесах: бело-красное кимоно, поверх которого было надето хаори с узорами, напоминающие языки пламени, выполненные из золотой нити. Его талию украшал такой же золотой пояс, впереди которого был завязан бант, и сие украшение действительно цепляло взгляды прохожих, заставляя тех пошире разинуть рты и глаза, удивляясь таким неписаным красотам. Длинные волосы юноши были завязаны в хвост красивой красной лентой, а на лице красовалась расписная маска лисицы, в левой части которой был рисунок, подобный солнцу. Весь этот образ сам за себя говорил о владельце, будто бы излучая блики солнца вместе с теплом, отчего прохожие невольно останавливали на Тандзиро свои заинтересованные и полные изумления взгляды, а детишки, что шли за руку с родителями, то и дело с деткой наивностью и улыбкой тыкали пальцами, подпрыгивая и хваля увиденного им юношу. Конечно, и сам Тандзиро не мог не заметить подобного со стороны, отчего невольно расплывался в ещё большей улыбке и тихонько хохотал, ни разу не удивляясь такой реакции на свой наряд. Как-никак, но он находился лишь в небольшом городке, жители которого не могли себе позволить подобного рода наряды, да и им ни к чему были они, ведь праздник длился всего лишь три дня, а в обычные дни их кимоно заменяли на более удобные для работы одежды.       Проходя мимо небольших лавочек с едой, взгляд Тандзиро в одно мгновение зацепил магазинчик с фонарями, что красивой гирляндой были вывешены на стенах и потолке скромного помещения. Некоторые из них горели, как бы показывая мимо проходящим свою красоту в действии, а некоторые были расписаны самыми разнообразными рисунками, являясь не более чем декором этого заведения. И, конечно же, юноша не мог пройти мимо и не купить один из фонариков, ведь вот-вот начнётся время для их запуска, а он всё ещё был с пустыми руками. — Здравствуйте, можно ли узнать, какова цена фонаря? — Медленно подойдя к лавке, спокойным и мирным тоном поинтересовался Тандзиро, устремляя свой взор на хозяина этого магазинчика. Это оказался пожилой мужчина с выраженной сединой на волосах, который также, как и сам Тандзиро не переставал искренне дружелюбно улыбаться своим посетителям. И, если честно, юноша знал этого мужчину и помнил его ещё с той поры, когда тот был маленьким мальчишкой, вечно прячущимся за штаниной отца, отчего какое-то теплое чувство внутри Тандзиро начало распространяться по всему телу. — Ох, это снова Вы! Каждый год наведываетесь в наш скромный городишко и всегда заходите в мою лавку, какое счастье видеть Вас здесь! — Наконец узнав в юноше того самого посетителя, лицо мужчины вновь украсила тёплая, полная искренней радости улыбка. Конечно же он не мог не узнать эти расписные одеяния и тон голоса Тандзиро, который вот уже не первый десяток лет наведывается именно в эту лавку за фонарями. Сам же юноша также не мог не улыбнуться в ответ подобному замечанию со стороны, ведь, как-никак, это было самой настоящей истинной. С тех пор, как он вознёсся на небеса и стал одним из святых, прошёл не один век, однако он до сих пор каждый год наведывается на этот праздник именно в этот городишко, ведь ранее его семья жила неподалёку от этого места и приходила на самые разнообразные праздники и шествия, да и просто чтобы купить чего-нибудь. И, конечно же, Тандзиро не мог не почтить память своих давно умерших родственников, в который раз запустив фонарик над озером и пожелав им вечного покоя. — Для Вас этот фонарь, молодой господин, даром. Примите мой скромный подарок.       Услышанное застало Тандзиро врасплох, заставив его на несколько секунд застыть с широко раскрытыми от удивления глазами. Конечно, в его жизни за столь веков было множество подарков, но все они были заслужены за те или иные поступки, совершённые им, а тут за просто так или частое посещение! Естественно, юноша был поражён до глубины души, даже не зная, как отреагировать и что ответить на подобное, разве что молча пялясь и не смея проронить и слова. И подобная реакция не укрылась от самого пожилого мужчины, так что он, взяв инициативу в свои руки, в тот же миг схватил самый великолепный из всех имеющихся фонарей и вручил прямо в руки Тандзиро, пока тот находился в неком смятении. Однако же, он сразу опомнился, как только ему в руки попал подарок, отчего ему пришлось нелепо вздрогнуть, будто бы подпрыгивая от страха: — Я премного благодарен за подобную щедрость с Вашей стороны, но я всё же обязан заплатить! — В то же мгновение воспылал Тандзиро, встрепенувшись и решительно направившись обратно к хозяину лавки, который от увиденного невольно прыснул со смеху и выставил руку перед собой, тем самым заставив юношу резко остановиться. И, каким бы ни был упёртым Камадо, ему всё же пришлось смириться с подобной неожиданной выходкой со стороны пожилого мужчины, которому, по всей видимости, было только в радость видеть такого удивлённого посетителя.       Лишь простояв в немом оцепенении с секунду, небожитель смог-таки сдвинуться с места, при этом издав характерный томный вздох, в котором слышались разве что лёгкие нотки счастья с удовлетворением. И ведь это неудивительно — приветливые и улыбающиеся вокруг люди, весёлая музыка, доносящаяся из самых разных уголков улиц от не менее воодушевлённых исполнителей — всё это воистину создавало ту самую тёплую, даже, можно сказать, родную атмосферу праздника в столь скромном городе, заставляя Тандзиро преисполняться радостью и полностью погружаться с головой в эту приятную людскую суету, которой порой так не хватает на Небесах. Быть может, он был единственным святым во всём Небесном Царстве, что столь сильно привязан к смертным и всей подобной суматохе?       Бережно прижимая к себе пока ещё не сияющий во тьме фонарь, красота которого, несомненно, затмила бы собой даже звёзды на сумрачном небосводе, Камадо медленно и даже с некой долей изящества шествовал по мощёной дороге, ведущий прямиком к местному озеру. На самом деле, само озерцо не являло собой особенно больших размеров, однако как раз-таки благодаря его скромности оно, пожалуй, и привлекало немалое количество людей, заставляя тех, всматриваясь в водную гладь, наслаждаться отражением Луны и бесчисленного количества звёзд. Однако же, сейчас народа у берега практически не было, ведь, как не удивительно, большинство из них было увлеченно торжеством в самом городе, наслаждаясь песнями и танцами, а также многообразием предлагаемых яств. Но, по всей видимости, Тандзиро наоборот был рад подобному исходу и подвернувшийся под руку ситуации, ведь, похоже, тому сейчас было необходимо побыть наедине с собой и своими мыслями, оставаясь в полной, но такой уютной тишине, прервать которую могли разве что шорох листвы, да дуновение прохладного ветерка.       И вот, оказавшись у самого бережка столь скромного водоёма, гладь которого мирно покоилась, Бог Солнца аккуратно присел, чуть выставив перед собой фонарь и словно бы уже готовясь зажечь его, а после молитв и пожеланий тотчас же отправить в полёт до самых небес. Однако, только Тандзиро прикрыл глаза и слегка дёрнул губами, с мыслью о произношении своих торжественных речей для родителей, как его резко одёрнуло странное, немного хладное ощущение, будто бы за ним кто-то непрерывно следит и наблюдает. Словно пара больших очей пристально и даже несколько удивлённо наблюдали за каждым действием Камадо, но так и не норовили показаться на свет, боязно прячась где-то в тени кустов и зарослей. Сначала юноше показалось, что это мог быть всего лишь какой-то любопытный дикий зверёк, решивший мельком понаблюдать за незнакомцем, а после также юрко скрыться в местных лесах, однако же сейчас Тандзиро так не казалось — пара глаз, точно устремлённая на Бога Солнца, никак не могла принадлежать зверёнышу, да и особенно эти яркие, белёсые огоньки в очах могли быть разве что у человека. А по ощущениям и табуну мурашек, проносящихся по спине, небожителю отчего-то казалось, словно гость в какой-то степени восхищался им и даже не верил увиденному перед собой, посему так неотрывно наблюдал, стараясь не издать и звука.       Лишь тихонько усмехнувшись подобному, Тандзиро аккуратно приподнялся со своего места, продолжая прижимать к себе фонарик одной рукой, а второй потянулся в сторону кустов, как бы показывая пугливому гостю, что бояться здесь нечего, а скрываться и вовсе не было смысла уже. За маской хоть и не было видно эмоций Камадо, однако тот невольно заулыбался своей самой тёплой и приветливой улыбкой, будто бы и позабыв, что его лицо скрывает эта злосчастная, но необходимая Богу вещь. И воистину, весь его вид в совокупности с одеянием вызывал ничто иное, как полное доверие к своей персоне, отчего незваный гость не заставил себя ждать — неспешно высунувшись из-за кустов, этим зверёнышем оказался маленький мальчик, которому на вид было не больше восьми-девяти лет. Он, также протягивая свою маленькую ручку навстречу руке небожителя, словно бы ещё сильнее засиял от воодушевления, а этот огонь детского счастья в глазах будто бы сильнее разгорелся, заставляя двое очей заделаться ещё более округлыми и большими. Его одежды были в довольно плачевном состоянии: местами порванные и усеянные заплатками штанишки, сшитое из двух других хаори, которое, казалось, было на несколько размеров больше самого мальчонки, а сам внешний вид представлял собой слегка грязное, потрёпанное личико с спутанными длинными волосами, небрежно завязанными в хвост. — Не бойся, малыш, всё в порядке. Как ты здесь очутился, да ещё и совсем один? — Голос Тандзиро звучал крайне нежно и мелодично, с долей нескрываемой теплоты в тоне, отчего щёчки мальчишки слегка зардели, а на лице расплылась добродушная, отчего-то даже невинная улыбка. Однако, тот в свою очередь ничего не ответил, продолжая с любопытством и радостью глядеть на Бога Солнца своими большими глазами, сильнее сжимая чужую руку своей и медленно идя навстречу, пока сам Тандзиро не присел на корточки напротив мальчика. — Хорошо-хорошо, я понял тебя. Тогда хочешь вместе со мной запустить этот фонарь? Благодаря нему давно ушедшие родственники смогут вновь услышать твои молитвы, слова, благодарность и многое другое.       Аккуратно взяв золотистый фонарь в обе руки и показав его перед мальчишкой, Камадо, сложив два пальца в некой печати, поднёс их к кругловатому фитилю, после чего тут же вспыхнуло небольшое пламя, постепенно разгорающееся и увеличивающееся в размерах. Затем, переложив свои руки по обе нижней части фонаря, как бы придерживая его и не давая улететь, Бог Солнца жестом указал мальчику также ухватиться за края фонарика, чтобы можно было совместно запустить его в небеса. И, конечно, тот не стал противиться и также послушно последовал указаниям, не отрывая своего полного восхищения взгляда от Тандзиро. Святой, несомненно, всеми силами пытался сдержать тихий смешок от созерцания этих двух больших, но крайне милых и любопытных глаз, устремлённых точно на него, а также прямоугольные серьги. Затем, прикрыв свои глаза и умиротворённо выдохнув, Камадо принялся тихо, но достаточно различимо шептать молитвы с речами благодарности, в следствии чего и сам мальчишка также начал повторять то же самое с более серьёзным видом, нежели прежде. И, как только Бог Солнца закончил со своим монологом, он аккуратно приподнял фонарь ввысь, пока тот не набрал нужной скорости, и с особой нежностью выпустил его из рук, отправив в дальний полёт прямиком к самым небесам и звёздам. — В... Вы ведь Бог Солнца, да? Ваши серьги... — Тут же нарушил тишину и вывел из созерцания медленно плывущего по ночному небу фонаря мальчонка, вновь устремив свой восхищённый взгляд на Тандзиро, который в свою очередь несколько опешил и вздрогнул, услышав подобное от маленького ребёнка. Казалось, что у небожителя пропал дар речи, да и сам он пребывал в некотором шоке от такого заявления, однако яро отрицать или противиться не стал, а лишь добродушно хмыкнул в привычной для себя манере. — Я очень много раз посещал храмы и... И всюду видел Ваши портреты! Там везде были такие серьги, как у Вас! Я постоянно молюсь Вам, если выдается момент... — Если хочешь, я могу быть им, малыш. Если твоё сердце так ликует из-за Бога Солнца, а благодаря молитвам и созерцанию ты чувствуешь новый прилив сил, желаний и чувство, словно ты способен на всё, то позволь мне дать тебе одну вещь, благодаря которой Бог Солнца всегда будет с тобой. — Потрепав мальчишку по чёрным как смоль волосам, юноша медленно снял с себя маску, полностью открывая вид на свой лик: красивое, не лишённое особой утончённости лицо, мягкая улыбка, словно дарящая некое тепло и уют на душе, багровые глаза, в которых можно было увидеть мириады звёзд и огней, а также выделяющийся среди прочего узорчатый шрам в углу лба. От увиденного мальчонка ещё больше зардел и чуть было не разинул рот от куда большего восхищения, однако ему тут же нужно было принять в свои руки ту самую расписную маску, которая ранее украшала лицо Бога Солнца.       Издав счастливый вздох, мальчонка крепко прижал своими ручками маску к груди, словно бы он держал нечто драгоценное и сокровенное сейчас. Губы его были слегка приоткрыты, а взгляд метался от небожителя к маске, и обратно, будто бы он хотел что-то сказать или прокричать, но слова и мысли затерялись где-то на половине пути, спутываясь между собой. И его реакция была понятна — увидеть воочию Бога Солнца, да ещё и принять подобный подарок от него же было чем-то нереальным и даже невозможным! Да что уж, если рассказать местным о случившимся, те лишь посмеются и не поверят, сослав всё на бурную фантазию и попытку разыграть, одурачить.       Внимательно понаблюдав за такой удивительной и не лишённой некоторой милости реакции, Тандзиро вновь издал непринуждённый и, можно сказать, лёгкий смешок, от которого ребёнок даже опустил взгляд и вновь покрылся румянцем до кончиков ушей. Однако, всему приходит конец, как и прибывание самого Камадо в мире смертных — он уже выполнил всё то, что и планировал, и даже больше, так что теперь ему необходимо вернуться обратно в Небесное Царство. В последний раз потрепав мальчонку по и без того взъерошенным волосам, небожитель поспешил встать обратно на ноги и, одарив очередной добродушной улыбкой своего гостя, неспешно скрылся где-то в густых лесах, оставляя за собой разве что мириады маленьких огоньков, которые, не успев появиться, тут же пропадали, послушно следуя за своим хозяином.       Его сердце действительно стало ликовать пуще прежнего, а желание действовать, постигать высоты и, самое главное, желание примкнуть к самому Богу Солнца — воистину стали мечтой и целью.

Take me back to the night we met. I don't know what I'm supposed to do, haunted by the ghost of you. Oh take me back to the night we met.