От врагов до друзей всего лишь два шага.

      Нью Йорк. Прекрасное место для любого слоя общества. Жизнь здесь была тысячелика, и каждый её житель соприкасался с ней во всём её многообразии. Даже ночью здесь не продолжала кипеть жизнь. Если ты проходил по любой из улочек этого города, то видел, как жизнь текла мимо тебя глубоким, необъятным течением, непрестанно требуя мгновенного приспособления к своим законам.       Но это была только одна сторона медали. За фальшиво-яркими вывесками, слепящими огнями скрывался настоящий ад, от которого неподготовленные замирали в ужасе.       Город был огромен, впрочем, как и чёрный рынок в нём. И Куинс тоже относился к одним из неспокойных районов Нью Йорка. Здесь едва ли не каждый день случались грабежи, похищения, насилие и прочий фарс, на который местные уже научились закрывать глаза. И было не важно, какое было время суток за окном: утро, день, вечер, ночь. Опасность могла настигнуть тебя всегда — где бы ты не находился. Но, кто жил там всю свою жизнь успевал привыкнуть ко всему, что бы-то ни было. Передвигаясь при этом бесшумно, словно тень, и элегантно, словно какая-то важная персона на банкете. Так можно было сказать и о Юджине, который, хоть и был из обеспеченной семьи, нередко гулял по улочкам родного района, становясь очередной песчинкой тамошней жизни. Этот день не был досадным исключением.       У его друга детства — Роберта, собиралась большая туса, на которую он пригласил всех одноклассников и «корешей». Бассейн, громкая музыка, танцы — всё это будоражило умы подростков, заставляя их мандражировать от нетерпения и растекаться лужицей от счастья. Поэтому, абсолютно все согласились прийти. Хотя нет, не все. Кое-кого они никогда не приглашали на вечеринку, хотя, даже, если бы и приглашали, то он сам никогда не приходил. Вспомнив безразличную реакцию одноклассника на то, что его, в очередной раз, не пригласили, выражение лица Флэша мгновенно приобрело кислый оттенок, словно парень разом съел весь лимон. Зная этого человека с младших классов, Юджин мгновенно проникся к нему чистой враждой.       Он не ненавидел Паркера. Нет, он пацан сам по себе был неплохой. Флэш презирал его. Всеми фибрами души сердца. Каждый взлёт этого скромного ботаника намечал колоссальное падение Флэша в глазах его родителей. «Предки» били его за каждый промах, могли даже прилюдно унизить. Хотя… Наверное, парню было уже даже всё равно. Ещё лет с пяти они перестали обращать хоть какое-то внимание на него, заменяя свою безразличность деньгами. Он даже не помнил когда в последний раз нормально общался с родителями. Или, вообще, о ужас, обнимался! Поначалу, будучи ребёнком, от такого отношения было обидно, хотелось доказать, что он тоже чего-то, да стоил, ведь он не был пустым звеном! Ну, по крайней мере, он хотел так думать. Но, не видя никакого, даже тихого или едва заметного, отклика со стороны, парню становилось невыносимо плохо. Закраивалось желания зарезаться или, хотя бы, выплеснуть гнев на ком-нибудь. На удачу, под горячую руку попался Паркер. Первый раз, второй, а потом это стало чем-то похожим на привычку. Гнев не задерживался, выливаясь, как из переполненного кувшина, да и Питер не особо-то и сопротивлялся. Нет, сначала он отбивался, огрызался, даже пробовал писать жалобы, пусть это и не сильно помогало. А потом тому резко стало всё равно. Будто познал Дзен. Ну, Юджину это было только на руку. Ему неосознанно начало приносить удовольствие выплёскивать гнев на кого бы то ни было, а, в частности, на кучерявого подростка. Пускай знает, какого было Флэшу всякий раз, когда тот выделывался. И, поэтому, когда он увидел сообщение от Роба на тему: «Юджин, ай да на тусу!» — тот незамедлительно согласился. Для него это был, как маленький триумф, радость, что его приглашают, а неудачника Паркера — нет.       Юджин… его рот скривился в кривой усмешке. Родители даже не удосужились имя ему нормальное дать, настолько им было плевать. Мать его хотела девочку, но когда всё же выяснилось, что та вынашивала не, о ужас, прекрасную леди, она хотела сделать аборт. Томпсон до сих пор не знал, что поприпятствовало ей это сделать. Но после заботы о нём около трёх лет, мама стала нанимать няню и совсем прекратила уделять ему внимание, отмахиваясь новым маникюром, отпусками за зарплату отца и прочим. Ведь, на самом деле, Юджин всегда знал или, по крайней мере, догадывался, что в её глазах он был сплошным разочарованием. Через несколько лет, всё-таки получив желаемое, женщина окончательно забросила сына и полностью переключилась на его младшую сестрёнку — Тиару. Хоть кого-то в этой семье назвали нормально. А отцу просто нужно было на кого-то спихнуть компанию, а так, ему было до лампочки. Ты кого-то ударил в школе? На деньги, иди заплати это его родителям, как моральный ущерб. Ты хочешь пообщаться? У тебя что, друзей нет? Или вот, держи деньги и запишись к психиатру. Тебя ударили? До свадьбы заживёт, и выйди, ты мешаешь мне работать! Или что-то в этом духе. Ведь так было всегда и, наверное, продолжалось бы вечно.       Флэш так бы и продолжил самокопание, если бы не услышал грохот на противоположной стороне улицы. Взвизгнула кошка, что-то перевернулось и крышка от мусорного бака с протяжным скрипом покатилась дальше по переулку, где со звоном упала на землю. «Наверное, бомж» — равнодушно хмыкнул Юджин, и, наверное, продолжил бы ходьбу, если бы не та порванная в некоторых местах бледно-красная толстовка и слишком знакомые спутанные кудри не привлекли его внимание. В свете фонаря осветилось лицо парнишки. На правой скуле алел глубокий порез, а на левой — фингал с пол лица. Волосы были всклоченны, и некоторые из них слиплись от крови. Его руки нервно теребили лямки рюкзака, с которым он не расставался, наверное, никогда, а на правой половине живота медленно расползалось алое пятно. Тот пошатнулся и взялся за стену многоэтажки, пытаясь восстановить равновесие. Но это не сразу получилось. Кое-как выпрямившись тот продолжил своё ковыляние. Не теряя ни секунды, Флэш на скоростях перешёл пока что пустующую дорогу и большими шагами направился в сторону подростка:       — Паркер, какого чёрта! — выругался Флэш, подбегая к однокласснику. Тот же, от испуга подпрыгнул и удивлённо обернулся, явно не ожидавших увидеть своего врага. Питер немного заикаясь от шока, своими глупыми (как считал Флэш) глазами таращился на него:       — А т…ты что тут делаешь? — единственное, до чего додумался подросток при их разговоре.       — Я на вечеринку шёл, Паркер, извини, но какого хрена? Кто тебя так? — продолжил чуть ли не орать Юджин. Что, что, а видеть как умирает подросток, пусть и его недруг, но всё-таки человек, он не хотел. Питер, явно не ожидавший такой поток слов от своего одноклассника на первые секунды даже вжал голову в плечи.       — Да так, гопота напала, — отмахнулся Пит и нервно почесал затылок. Левая бровь Флэша саркастично поднялась вверх. — Они потребовали с меня денег, а у меня их не было и нет, — и тот показательно вывернул карманы. Юджин в очередной раз закатил глаза. Говорил же — неудачник чистой воды! — тогда они и решили мне «вправить мозги». Но ты не беспокойся, со мной всё в порядке и…       — Так дело не пойдёт, — покачал головой Флэш. Питер в недопонимании и смятении посмотрел на одногруппника. — Ты истекаешь кровью и уверяешь меня, что всё окей?       — Ну… — тот стыдливо вжал голову в плечи. Походу, он и сам понял всю абсурдность ситуации. Его глаза бегали из стороны в сторону, как бы ища на стенах многоэтажек отмазки и оправдания ситуации. Но, походу, ничего так и не нашёл, ибо кроме нечленораздельного «оносамотакполучилось» из его рта так и не выходило. Раздражённо вздохнув, Флэш требовательно, но не сильно потянул его за рукав:       — Иди за мной, — после этих слов глупые глаза Паркера расширились и тот вновь начал заикаться:       — Ч…что? Т…ты сейчас хочешь меня отвести и… — но договорить ему не дали.       — Заткнись и молча иди за мной, пока я не передумал, — закатив глаза и проворчав, Юджин вновь подошёл к переходу. Но затем развернулся и уставился на Питера, который в свою очередь неловко переминался с ноги на ногу, придерживая раненный бок. Ведь всё-таки он не мог знать наверняка. А вдруг это очередная ловушка?       — Ну? Так ты идёшь? — Паркер спохватился и подбежал к раздражённому, и, наверное, Юджин никогда бы в этом не признался, обеспокоенному однокласснику и они направились на противоположную сторону улицы. ***       Пустующая квартира встретила их мёртвой тишиной, прерываемой лишь небольшим гудением холодильника. Флэш, быстро разувшись и сняв куртку потопал на кухню, создавая резкий шум. Питер же только успел снять левый ботинок, как вернулся первый и, едва ли не швырнул парню пакетик льда.       — На! Приложи к синяку, а то он и так у тебя просто огромный! — Паркер неосознанно перехватил полёт небольшого мешочка и уставился него, как на восьмое чудо света.       — Ну, Паркер, не тупи! — тот спохватился и приложил к щеке, вздрогнув от непривычных ощущений.       — Холодно, — рассеяно пробормотал Питер.       — А ты что думал? Что будет тепло и приятно? Терпи. Как там говорят: «Красота требует жертв», — в очередной раз за этот вечер закатил глаза Юджин и развернулся.       Одноклассник же в ответ только фыркнул. Флэш поманил его рукой:       — Идём на кухню, я раны обработаю.       — Сейчас, я только ботинок сниму, — кивнул Питер, в очередной попытке снять назойливый башмак. Его левая нога была чуть меньше правой, поэтому обувь снялась легко. А вот второй башмак без боя сдаваться не собирался. Питер попытался нагнуться, чтобы развязать шнурок. На полпути из него вышел неосознанный вскрик, от того, что глубокую рану на боку вновь начало жечь огнём. Это не прошло мимо ушей и глаз его одноклассника. Поразмыслив секунду, Юджин подошёл к измученному парню.       — Встань, — от этого приказного тона Питера неосознанно вытянуло в струнку. Флэш же подошёл и как ни в чём не бывало стал развязывать шнурки на ботинке.       — Ты… что ты…       — Развязываю шнурки на обуви, или ты ослеп? — раздражённо и немного смущённо рявкнул Флэш. — Если тебе так нравится калечить себя, то можешь сам.       — Нет, нет, нет! Я…я не это имел ввиду, — встретив раздражённо-вопросительный взгляд одногруппника, тот продолжил:       — Я…я хотел сказать…спасибо, — подросток на мгновение замер, глядя прямо перед собой. Он ожидал всё что угодно, но только не это. Сняв наконец «досадную причину их пребывания в коридоре», Юджин встал и потащил на буксире за собой Паркера. Махнув рукой в правый коридор, владелец квартиры произнёс:       — Иди по коридору до конца и поверни направо, там ванная. Вот вещи, — парень взял что-то, принесённое им ранее из его спальни помимо льда, и протянул их Паркеру. В руки Питера опустилось белоснежное махровое полотенце и сменная одежда. — Мне нужно, чтобы раны были более менее чистыми, чтобы их качественно обработать, а не как сейчас у тебя — под тысячным слоем грязи, — после этих слов подросток развернулся и шагнул прямиком в соседний коридор, где, как позже выяснилось, находилась гостиная. — Я буду ждать тебя здесь.       — Хорошо, — согласно кивнул Питер и направился в ванную. ***       Мыться было довольно неудобно, учитывая то, что каждая царапина отзывалась тупой болью, а их было довольно много, даже не считая те два глубоких пореза. Кое-как выйдя из огромной ванны Питер оделся. На удивление вся одежда была почти его привычного размера, только более свободная и менее закрытая. Флэш дал ему сине-красную клетчатую рубашку и простые серые шорты до колен. Кое-как причесав руками влажные волосы, парень направился прямиком в гостиную.       На диване вовсю разлёгся Юджин и раздражённо тыкал кнопки на пульте, переключая каналы на большом плазменном телевизоре. Из вежливости кашлянув, Питер подошёл к дивану. Флэш, услышав его, встал и подошёл к небольшому стеклянному столику, на котором уже лежала подготовленная аптечка первой помощи. Вытащив оттуда вату и спирт, тот приказал снять рубашку, что сразу же сделал Паркер.       — Не надо, — слабо возразил Питер, увидев, как одноклассник достаёт бинты и какую-то настойку. — Не умру же я от этого. Ну, останется шрам, велика важность. Нужно только болеутоляющее и промывка раны.       — У тебя может начаться заражение. В переулке было ужасно грязно, а ты руками, которыми облокачивался на загаженную стену, придерживал ещё и рану, — вновь подал голос Юджин. Ещё раз глянув на пару, а затем на аптечку тот пытался оценить серьёзность положения.       — Нужно наложить швы, — постановил тот. — И, боюсь, у меня нет обезболивающего.       — Ничего страшного. Делай, что нужно, — сдался Паркер.       Флэш взял микстуру, которую вытащил ранее, и налил остатки содержимого в стакан с водой.       — Это от боли, — пояснил тот. — На полноценный обезбол не тянет, но хоть что-то, — Питер кивнул, сделал небольшой глоток и тут же закашлялся. Горло как будто обожгло огнём.       — Тебе нужно это выпить, — приказал тот.       Паркер собрался с духом. Ему пришлось несколько раз отрываться от горлышка и вновь прикладываться к нему, потому что его душил кашель, но он всё-таки смог влить в себя достаточное количество снадобья. Ну, во всяком случае, Юджина это устроило.       — Вот, возьми. — тот протянул Питеру маленькое голубенькое полотенчико. — Будешь закусывать его когда станет больно. — Тот кивнул. — Швы накладывать не так больно, как чистить рану. — Юджин снова вздохнул и посмотрел на ранение. — Шрам всё равно останется, но я постараюсь сделать его поменьше. На время старайся ходить в одних толстовках и свитерах, чтобы раны ничего не облегало.       Питер усмехнулся. Он и раньше со свитерами космического размера не расставался, так что, в принципе, ничего не поменялось.       — Хорошо, делай, что считаешь нужным, — серьёзно кивнул тот.       Обмокнув полотенце в спирте, Юджин легко провёл у края раны. Тот тут же побелел и начал пениться, в то время как изо рта Питера невольно вырвался стон боли.       — Не раскисай так рано, ещё к самой ране не приступили, — невесело усмехнулся Флэш.       — Ну у тебя прям талант! Подбадривать, — саркастично фыркнул его одноклассник.       — Готов? — немного подождав спросил тот.       — Да, — Паркер закусил полотенчико, надеясь, что оно заглушит его крики. Те, кто жили за стенкой наверняка их слышали, и Питер надеялся, что они были единственными. У него было такое чувство, будто Флэш тыкал в каждый нерв на его бедре и щеке. И походу микстура, которую он выпил до этой процедуры совсем не помогала.       — Скоро всё закончится, Питер, — пообещал тот. — Думай о чём-нибудь хорошем. Думай о своей тёте.       Питер пытался. Он силился думать о смехе Мэй, о саркастичной улыбке ЭмДжей или о разговорах с Нэдом, но не мог. Каждая новая волна боли заслоняла все эти мысли.       Покончив с очисткой ран на бедре и щеке, Флэш принялся накладывать швы. Он был прав: зашивать было терпимей. Не знает он, потому что и в самом деле было менее болезненно или потому что наконец начало действовать снадобье, которое дал ему Флэш. Всё стало каким-то расплывчатым. Даже паучье чутьё начало отдаваться, как через слой ваты.       Юджин закончил и удовлетворённо кивнул, довольный своей работой. Затем всё начало развиваться с бешеною скоростью. Тот начал собирать все медикаменты, периодически обеспокоено поглядывая на полуживого Паркера.       В конце концов Питер попробовал встать, но тело перестало его слушаться. И Флэш это заметил. Поэтому тот взял первого на руки и понёс в гостевую спальню. Питер с трудом удерживал голову, но так было легче слышать, что говорил Томпсон.       — Как ты себя чувствуешь?       — А у тебя глаза цвета шоколада, — пробормотал Питер.       — Паркер, ты ведь знаешь, что ты псих? — спокойно ответил Флэш, но сдержать улыбки не смог.       — Знаю. Поэтому и спокойно лежу у тебя на руках, — сонно прошептал Питер и широко зевнул.       В конце концов тот обессилено уронил голову на плечо однокласснику и уснул, убаюканный шагами.       Флэш зашёл в спальню и положил Питера на кровать. Выйдя из комнаты, тот вернулся с пледом. Укрыв своего непутёвого одногруппника, тот задумался над тем, что сегодня он понял. А мысли об этом уже вертелись в голове.       Первое: никогда не надо говорить, что в Квинс ты видел всё. А второе: походу, он впервые в жизни назвал Питера по имени, когда его успокаивал.       И…надо ли говорить, что на вечеринку он так и не попал?