На спор

Ричи думает, что это просто везение. Что просто ему повезло иметь Каспбрака, который определенно замешан во всей этой ситуации с деньгами, и, конечно, не остается самым крайним. Если так подумать, то Денбро точно не стал бы просто так выплачивать такую огромную сумму за освобождение из-за решетки парня, которого он ненавидит всей душой. Да, может быть у Билла и были лишние деньги, но не так же много… Его отец, вроде бы, был главным отвечающим за безопасность в городе, так что не удивительно, почему его сын живет в такой роскоши. Но Тозиеру даже не хотелось смотреть на то, как Денбро на самом деле живет, и как выглядит его дом, потому что это попросту не интересно. Сейчас же всё позади, и Ричи надеется, что больше никаких подобных ситуаций не будет из-за него, и всё наконец-то наладится буквально за несколько дней. Парень раскрывает двери и выходит на свежий воздух, который так давно не ощущал своими легкими, да и такая приятная свежесть стала совсем непривычной для Тозиера. Но не успел он даже вдохнуть свежий, влажный воздух с закрытыми глазами, как почувствовал чьи-то теплые руки на своем торсе, а потом и плотно прижавшееся тело. Парень в изумлении раскрывает глаза и немного удивленно глядит на виновника, пытаясь выбраться из крепких объятий, но вот когда видит перед собой Эдди, улыбка тут же натягивается на лицо сама по себе. Он никогда не ощущал Каспбрака так близко с собой, никогда не мог нормально к нему прикоснуться, но именно в этот момент кудрявый осмелился и позволил своим эмоциям выйти наружу. — Ричи, я… — было видно, что он тяжело дышит и едва ли может сосредоточиться на лице напротив стоящего парня, из-за чего последний тут же кладет обе холодные ладошки на его щеки, тем самым пытаясь максимально успокоить, но кажется, мало что выходило, — Я так волновался, слушай… — Тише, — совсем тихо перебивает астматика Тозиер, на что тот замолкает и буквально тает в его руках, все же постепенно налаживая сбившееся в кучу дыхание, — Все хорошо, Эдс, я здесь, все хорошо… Каспбрак хватается руками за предплечья Ричарда, практически впиваясь ногтями в его бледную кожу, от чего парень болезненно шипит, но ничего не говорит. Ничего страшного, он позволит Эдварду выместить свои эмоции абсолютно любым способом, даже не самым выгодным для него. — Это всё Билл, слышишь? — говорит более уверенно, но все также глядя на кудрявого большими, круглыми глазами, наполненными какой-то необъяснимой паникой, — Это все он… — Стой, — еле-как отлепляет от себя астматика за плечи, сжимая их теперь уже в своих длинных пальцах, — Объясни спокойно... Что произошло? — Он заплатил за твое освобождение, но поставил перед этим условие, что… что я не буду идти к тебе навстречу, не буду с тобой, не стану больше подходить к тебе вообще никогда, и оборву все наши связи навсегда, — тараторит на одном дыхании, что Ричи едва-ли что-то понимает, — И… Вот же сукин сын. Тозиер в этот же момент сдвигает брови к переносице и явно злится, хотя пытается это скрыть. Он просто не понимал, как можно вмешиваться в чужие отношения только потому, что у него самого все не очень хорошо с личной жизнью. Да, может быть, между Ричи и Эдди в последнее время были очень странные взаимоотношения, однако они практически никому не мешали, и даже Денбро. Но нет же. Биллу надо было вмешаться, надо было все разрушить и надо было настроить Каспбрака против. Но вот Тозиер же знает, что Эдвард не такой. Может быть, этот астматик и будет скрываться и игнорировать слова и взгляды, но вот врать никогда не станет. Это ниже того, что он себе позволяет. Он не способен на такое, нет. Даже несмотря на то, что безумно хотелось выплеснуть свои эмоции наружу и просто закричать во все горло, кудрявый все равно держался, чтобы ненароком не отпугнуть от себя Эдди. Если раньше он не боялся своих чувств и всего, что с ними связано, то сейчас Ричи больше беспокоился далеко не о себе, а об астматике, который все еще такой хрупкий, и, казалось, что если только дунешь, он тут же развалится на маленькие части. Ричард медленно выдыхает и отпускает плечи Каспбрака, плавно ведя руками вниз к его рукам, в конце концов беря его теплые, и даже горячие ладошки, в свои холодные и немного мокрые от волнения. Тозиер чувствовал этот самый контраст между ними, но он приносил ему только удовольствие, не сравнимое абсолютно ни с чем. — Я не буду слушать его, — на рваном выдохе отвечает Эдди и нервно поджимает губы. Рот парня тут же растягивается в невесомой улыбке, которую просто невозможно было держать в себе. Он даже издал совсем тихий смешок, ведь, черт возьми, это самое лучшее событие, когда-либо происходящее в его жизни. — Только есть одно но, — делает небольшую паузу, из-за которой только-только расслабившийся Ричи снова напрягается и сжимает руки астматика в своих руках, — Давай до конца учебы не будем афишировать, что мы вместе? Нельзя, чтобы Билли об этом узнал, иначе ты сам знаешь, что может произойти… Ладно? — Ладно, — практически сразу же отвечает Тозиер, совсем не пререкаясь, а после вновь улыбается и уже во второй раз заключает астматика в свои объятия. * * * Первая школьная неделя после всех этих происшествий прошла как нельзя хорошо. Ричи все еще до конца не помирился со Стэном и Майком, хотя они уже иногда пересекаются в коридорах и даже иногда говорят друг с другом, но уже не так, как это было раньше. Конечно, это расстраивало Тозиера, но было кое-что, что действительно каждый раз поднимало его пониженное из-за друзей настроение. Эдди. Они официально пара уже как восемь дней, но вот, правда об этом никто не знает, кроме них самих и Беверли. Она сначала смеялась и очень долго шутила над другом, но потом все-таки порадовалась за него и пообещала отучить от вредных привычек, пусть даже и по телефону. Да, в самый первый день, Тозиер пообещал Каспбраку, что скоро изменится до неузнаваемости: начнет усердно учиться, чтобы со второй попытки наконец-то поступить в университет, также бросить курить, выпивать и хватать дешевые наркотики в подземном кабаке за подворотней. Он понял, что такая жизнь явно не для него, и что стоит кардинально меняться. Так и произошло. Он стал куда доброжелательнее по отношению к людям, стал здороваться с теми, кто был для него неприятелями, на уроках не грубил учителям, начал чаще выполнять домашнюю работу, перестал таскать сигареты в рюкзаке, разговаривал с людьми по-нормальному, а в туалете, пока никого не было, целовался с Эдди до покраснения губ. Наверное, такой расклад событий — это лучшее, что могло быть в не слишком яркой и разнообразной жизни Ричарда, так что этими моментами он дорожил как мог. Да чего уж там говорить, даже отец стал меньше обращать на своего сына внимание, из-за чего последний уже не ходил по квартире в страхе и с дрожащими конечностями. В общем, все действительно наладилось, и Ричи очень надеялся, что это надолго. А лучше, навсегда. Каспбрак сидит в классе на уроке истории и периодически поглядывает на часы, тщательно высчитывая время, когда ему выйти, чтобы наверняка не опоздать. Двадцать минут назад, они с Ричи договорились выйти через десять минут после начала урока, потому что даже сорок минут Тозиер не мог перетерпеть в окружении своих одноклассников, а не наедине с астматиком. Ну, а сам Эдди был не против, ибо историю особо не любил, а оценок и так было много. — Эм… — Эдвард робко поднимает руку, а после сразу же ловит на себе взгляд обернувшегося Денбро, который сидел на одну парту ближе к учителю. Каспбрак тут же отводит взор на преподавателя, обратившего внимание на своего ученика с поднятой рукой, — Можно мне выйти? — Да, но только недолго. У нас много работы, — на эти слова астматик только кивает, определенно понимая, что выйдет из класса он надолго. Может быть, на минут десять даже, если не больше. Как и предполагалось, Ричи оказался уже в уборной, да и сам Каспбрак в этом и не сомневался. Как только он переступил порог, Тозиер сразу же сорвался с места и, взяв своего спутника за руку, затащил астматика за собой в одну из тесных кабинок. — Ричи, у меня максимум пять минут, так что… — Эдди не успевает договорить, потому что в ближайшее мгновение чувствует, как губы парня напротив слишком напористо примкнули к его губам, но он даже сопротивляться не стал. Эдвард перекладывает руки на плечи кудрявого и немного сжимает его футболку, притянув еще ближе к себе, да так, что он буквально чувствовал его частое сердцебиение. Это было так приятно и душетрепещуще, что Каспбраку уже было неохота отстраняться и бежать обратно на урок, потому что… блин, лучше пропустить занятие, чем поцелуи с Ричи. Тозиер же, не теряя времени зря, тут же запускает язык в ротик астматика, от чего последний, наверное, даже слишком неожиданно вздрагивает, однако парень успокаивающе уложил свои руки на его торс, заставляя Эдварда судорожно выдохнуть через нос. Ричи проводит кончиком языка по верхней губе напротив стоящего, вызывая мурашки по коже, но и у самого Ричарда дрожь была не меньшая. Может быть, это от волнения, ну или же от постепенно накатывающего возбуждения. Вообще, когда с Эдди целовались, то Ричи постоянно еле сдерживал себя, чтобы не сделать чего-то лишнего и слишком глупого, и даже сейчас ему было слишком сложно контролировать свои чувства. Тозиер спускается немного ниже и оставляет такой же мокрый поцелуй на подбородке астматика, пока не спускается к тонкой шее, на которой уже были еле заметные засосы. Правда, зачастую их приходится маскировать тональным кремом матери, чтобы никто не догадался о том, что у него кто-то появился. В конце концов, проблем не хотелось. Парень чуть прикусывает тонкую кожу Каспбрака и оттягивает ее зубами, однако когда слышит тихое шипение Эдди, решает больше так пока что не делать. В конце концов, Каспбрак не привык к такому, ну а Ричи же торопиться не хотел, чтобы ненароком не потерять астматика из-за своих идиотских желаний, которые периодически сдерживать слишком мучительно. — Ты сводишь меня с ума, — шепчет парень прямо в приоткрытые губы Эдварда, от чего последний блаженно прикрывает глаза и медленно спускает руки к груди Тозиера, прислоняясь ладошками теперь уже к ней. Он чувствовал какое-то приятное чувство, разливающееся внутри, а еще что-то горячее в самом низу живота, но кажется, он уже предполагал, что это может быть. О нет, только не сейчас… Только не в этот момент. Каспбрак хватает кудрявого за темные длинные волосы и быстро сняв с него очки, укладывает их на бочок унитаза, а после снова целует парня, только теперь уже со своей инициативой. Ричи сильнее вжимает астматика в бедную хлипкую стенку кабинки, блуждая руками по его рубашке, так и не решаясь залезть под нее, хотя сам понимал, что Эдди не будет против… если ориентироваться на его состояние прямо сейчас, конечно. Тозиер пытается двигать губами и языком в такт Каспбраку, но последний оказывается таким быстрым и ловким, что парень едва ли успевает отвечать ему в том же ритме, однако со временем все же подстраивается. Он посасывает язык астматика, кусает его губы, и даже не думает о том, что это может быть слишком громким. В этот момент его ничего не волновало — Ричи было важно лишь чувствовать Эдди, чувствовать его отдачу и его губы на своих губах. И даже не важно, если кто-то зайдет прямо сейчас. — Ричи, — Эдвард отстраняется и смотрит затуманенным взглядом в глаза Ричарда, и в его взоре видит тоже самое, — Я хочу кое-что сделать.