Увековеченные

{66 год. Та-кемет}

{Нефера — 5 лет}

      [Та-кемет –Древний Египет; самоназвание]       Нефера влюбляется в свою младшую сестру в тоже мгновение, как видит. «Прекрасная», — шепчет она, укачивая младенца на руках. Малышка довольно причмокивает во сне, убаюканная теплом, исходящим от сестры и мерным биением её сердца. Но царица протягивает свои руки, прося вернуть ребёнка, и Нефера подчиняется. Она отходит в сторону, наблюдая за сестрёнкой. На сердце и в голове невероятно спокойно. Малышка начинает ворочаться и тихо плакать в руках матери. Царица кидает быстрый взгляд на старшую дочь, смятение и страх скользят в её взгляде, подобно двум змеям, готовым в любой момент сплестись вокруг тела виновника и кусать до тех пор, пока его не покинут все силы. Нефера усмехается, возвращается к постели и забирает сестру.       — Смотрю, тебе понравилось на моих руках? — голос Неферы непривычно нежный, а взгляд зелёных глаз тёплый и внимательный. — Я всегда буду рядом, малышка. Рассчитывай на меня.       Царица щурится, наблюдая за старшей дочерью. За свои неполные пять лет Нефера успела повстречать множество сестёр и братьев, столь же много и проводить, но никогда не выглядела так, как сейчас — умиротворённой и довольной. Это не может остаться незамеченным, но царица устала от долгих и мучительных родов, информация не анализируется в её голове, хочется спать.       — Дай ей имя, — прикрывая глаза, просит она.       — Клео, — нежно улыбается Нефера. Мать не видит её смягчившегося выражения лица, но чувствует мёд в её голосе, сладкий и обволакивающий.       — Клео… — засыпая, повторяет царица. — Славная[1].       — Не самое достойное имя, Нефера, — недовольно кривится фараон, заходя в помещение. На его голове урей, сложно повязанный платок, поверх которого надет золотой обруч с головой змеи.       Нефера оборачивается к отцу, смеряет его презрительным взглядом и укладывает младенца в кроватку. Фараон недовольно хмыкает и поправляет ускх, ожерелье-воротник с широкими голубыми и узкими жёлтыми полосами.       — Имя должно говорить о титуле, о силе, о возможностях и талантах. Простого «славная» недостаточно для дочери фараона, — он придирчиво осматривает новорождённую, но на руки не берёт.       — Вполне достаточно для сестры фараона, — шипит Нефера. Её пренебрежение граничит с ненавистью, презрением. И это не ускользает от взгляда фараона. Он кривит губы и проводит по щеке младшей дочери, раздумывая о том, какой же она станет.       — Я будущая царица, — напоминает Нефера, отойдя на значительное расстояние, прижимается спиной к стене и скрещивает руки на груди. — Мою сестру будут звать Клео.       Фараон оборачивается и встречается со взглядом нетерпящем возражений, со взглядом истинного правителя. На мгновение ему кажется, что сочетание этих зловещих глаз, обещающих расправу, вечные мучения, погибель, и детского тела — невероятная ошибка. Может ли создание с таким цепким взглядом быть ребёнком?       — Почему «славная»? — спрашивает он, желая подтвердить свои домыслы.       — Она никогда не попадёт в кишащее змеями логово, в отвратительный, грязный и жестокий мир царствования. Я не позволю вовлечь её во все ужасы нашего положения. Она будет «славной» — чистой, доброй и защищённой от всех бед. Станет прекрасной принцессой, которую будут ставить в пример всем детям.       Фараон удовлетворённо хмыкает и разрешает оставить это имя. Доводы дочери кажутся ему достаточными. Она успела проникнуть во взрослый мир, увидеть тёмные тайны великих людей и самого правления. Она приняла свою судьбу, всю ту грязь, что ей придётся видеть, а иногда и делать. И это явно недетское согласие с мнением родителей. Нефера опровергает и ставит под сомнение каждое слово своих учителей и самого фараона. Она не приклоняет головы, подчиняясь иерархии и законам. Она делает лишь то, в чём видит смысл, в чём уверена до конца. Её способность рассуждать построена на каждодневном обучении. Нефера потеряла интерес к играм и другим детским развлечениям в тот момент, когда научилась читать. Она удивила всех взрослым взглядом на вещи и умением анализировать. Люди не могли поверить, что ей всего пять, когда она начинала обоснованно отстаивать свою точку зрения, привлекала к доказательству их неправоты знания римских философов, фараонов прошлых лет и некоторых других великих людей. Её довольно быстро перестали считать неразумным ребёнком.       Нефера проводила всё своё время — от восхода до заката с учителями, жрецами и генералами. Первые давали ей теоретические знания, раскрывали её кругозор ещё шире, вторые закаляли душу, а последние тренировали тело, обучали военному искусству, по мере взросления включили в список преподавания ещё и бои. Девушка никогда не выказывала недовольства по поводу большого количества информации или тренировок. Генералы прониклись к ней благоговейным теплом, отеческой любовью, прекрасно понимая, что она уникальный и непобедимый будущий правитель, настоящий, истинный боец.       Нефера была умной, упорной, но при этом невероятно хладнокровной и отстранённой. Ничто не могло её смутить, обескуражить или расстроить. С людьми, кем бы они не были, простой люд, жрецы или сам фараон, она вела себя холодно и едва ли хоть на каплю уважала их личность или проблему. Но она менялась до неузнаваемости с младшей, любимой сестрой Клео.       Клео обожала Неферу всем своим сердцем, встречала днём во дворце и не могла пройти мимо, не обняв и не рассказав какую-нибудь небольшую смешную историю. Нефера мгновенно оставляла любое занятие и уделяла всё своё внимание младшей сестре. Она приходила к сестре ночью. Они ложились на кровать, соприкасаясь плечами и бёдрами, иногда перелетали руки и ноги, словно две змеи оборачиваясь друг вокруг друга. И долго разговаривали. Клео делилась со старшей сестрой всем: своими мечтами, мыслями, рассказывала, что сегодня узнала нового. Нефера же по обыкновению молчала, слушала и изредка задавала вопросы или наводила на новую тему разговора. Клео нередко засыпала посреди разговора, уютно устроив голову на плече сестры. В такие моменты Нефера лежала без движения несколько минут, а затем аккуратно вставала и возвращалась в свою комнату, потушив свечи.       Клео была предоставлена сама себе и могла играть, веселиться и наслаждаться своим детством. Пока одна сестра училась сражаться, вторая играла с младшими братьями и сёстрами, и именно это сделало её более мягкой, общительной и научило брать от жизни столько хорошего, сколько возможно в неё отыскать и практически закрывать глаза на всё печальное и грустное. Младшие сёстры и братья стали рождаться чаще, но вместе с тем всё быстрее начали покидать этот мир. Царица устала оплакивать своих детей, окаменев сердцем. Нефера просто не замечала прибавления в семье, потому и её уменьшения не видела. Клео же наоборот, научившись терять, поняла, как сильно надо любить и сколь много надо отдавать, чтобы хоть краткий миг быть счастливой. {72 год. Римская империя}

{Нефера — 11 лет; Клео — 6 лет}

      Неферу взяли в Рим, это была её первая дипломатическая поездка. Новая страна смогла превзойти все её ожидания.       У римлян довольно закрытая одежда, что немного удивляет Неферу, привыкшую к прозрачным тканям и не стыдящуюся наготы. Женщины одеты в длинные светлые туники со множеством складок, не редко с длинными или короткими рукавами, поясами на талиях и пурпурной лентой или оборкой внизу.       Мужчины не носят макияж, к которому привыкла Нефера. На их глазах нет чёрного пигмента, создающего «кошачий глаз», малахита на веках и красной охры на губах. Однако красный пигмент на щеках всё же присутствует и сильно выделяется на фоне осветлённой кожи, ногти же у большинства окрашены в красный цвет. Но что больше всего нравится Нефере, так это разнообразие нарядов и лиц. Она замечает несколько молодых людей явно относящихся к представителями элиты, что ходят в туниках с длинными рукавами, яркими покрывалами и прозрачными шёлковыми тогами. В таких нарядах встречаются и женщины, а вот остальные мужчины одеты совсем иначе.       Золотой дом с парком в самом центре Рима с засыпанным озером, на котором уже начали строительство, заинтересовывает Неферу. Не сам дом, конечно, начатое строительство. Место замечательное, парк рядом, удачное расположение. Это место нравится ей куда больше, чем римский дворец. Она называет его пустым и вычурным. В принципе как и все здания Рима.       Их встречает вся императорская семья в белых и пурпурных трабеях поверх белоснежных туник, доходящих до колен и подпоясанных на талии у мужчин и доходящих до щиколоток с длинными рукавами у женщин. После знакомства и теплых приветствий, семья расходится. Император предлагает Нефере поиграть с его детьми, а сам мгновенно переходит к обсуждению политических вопросов с её отцом. Нефера не без пренебрежения смотрит на трёх римских принцесс, что-то весело обсуждающих, а затем на единственного юношу. Ему около семнадцати, он крепко сложен, имеет крупные черты лица и вьющиеся светлые волосы до плеч. Нефера отдаёт предпочтение ему, прекрасно понимая, что с миловидными и явно несерьёзными девушками ей будет скучно.       — Юсупий, составите мне компанию? — спрашивает Нефера на древнеегипетском языке, внимательно рассматривая юношу. Принц вздрагивает и смотрит несколько растеряно, почёсывает шею и скромно улыбается. Его светло-голубые глаза делают его ещё более невинным в своём смятении. — Составите компанию, Юсупий? — повторяет вопрос на латинском. — Обещаю не доставлять вам особых хлопот. Проведите меня по Риму, по вашим любимым местам. Рассказывать историю создания не прошу, говорите то, что считаете нужным.       Принц смущается сильнее, но кивает и просит следовать за ним. Они идут по улочкам, проходят площадь, заглядывают на форум. На некотором расстоянии от них молчаливо следует стража.       — Юсупий, расскажите, чем вам нравится Рим, — просит Нефера, скучающим взглядом осматривая архитектуру и больше внимания уделяя людям. Она замечает, как многие женщины и некоторые мужчины восхищенно вздыхают и тихо переговариваются друг с другом, явно обсуждая их. — Хотя нет, — Нефера бросает предостерегающий взгляд на особо увлёкшегося мужчину и тот замолкает. — Лучше расскажите, как часто вы меняете любовников.       Юсупий резко останавливается, бледнеет и ошарашенно смотрит на собеседницу. Его глаза теперь благополучно занимают половину лица. Нефера проходит ещё несколько шагов вперёд, а затем оборачивается, сверкая коварной улыбкой. Принц быстро окидывает взглядом народ, не сводящий с них глаз, и нагоняет девушку. Он склоняется и шепчет:       — Я не понимаю, как вы это узнали, но вы ещё слишком молоды, чтобы я рассказывал вам о подобном. — Его голос слегка дрожит, хоть он и пытается придать ему решительность и свирепость. Нефера усмехается и сворачивает на малолюдную улицу.       — Кажется, ваша внешность считается здесь эталоном мужской красоты, люди восхищаются вами, а положение в обществе дарит немало привилегий. Не стоит стесняться того, что вписано в нашу природу и является чем-то незыблемым и обыкновенным. На счёт моего возраста можете не волноваться. Я не так глупа и невежественна, как должна быть в моём возрасте девушка.       — Да, — принц останавливается, всматривается в глаза Неферы и видит тот самый блеск и глубину, из-за которых многие не верят своим глазам. У неё взгляд могущественной женщины, царицы, но никак не ребёнка. — У нас это в порядке вещей… — словно оправдывается он.       — У многих это в порядке вещей, — пожимает плечами девушка. — Но всё же настоятельно советую найти постоянную пару. Чтобы не только тело отдыхало, но и сердце.       — Говорите так, словно знаете о чём, — смущённо улыбается Юсупий и опускает взгляд на землю. Нефера не меняет скучающе-внимательного выражения лица. — Знаете, не так просто найти единственного человека, который сможет вынести всё то, что ляжет на его плечи, если он решится быть со мной.       — Уверена он есть, стоит присмотреться получше.       — Не уверен, — качает головой Юсупий. Нефера смогла распознать неуверенность и страх в его глазах ещё при первой встрече, но сейчас ощущает, как сильно они давят на него. Он прекрасен, и это признают все, но он сам не в силах понять, что это ни к чему его не обязывает. Нефера никогда не была обременена чем-либо, все обязанности она воспринимает как данность, не как груз. Он же иной, и даже свои достоинства воспринимает как нечто такое, что мешает ему жить, сковывает, связывает и принуждает к тому, чего ему совсем не хочется. И ей его действительно жаль.       На него смотрят с желанием, но он не замечает в этих взглядах благоговения. Он страдает от того, чем многие весьма довольны. Какие взгляды бросают на неё саму дома? Никто не смеет подойти к ней ближе, сказать что-то лишнее, хотя многие ценят её красоту, изящество и силу.       Нефера переводит тему, спрашивает о философах, спорте. И Юсупий расслабляется, рассказывает многое, часть из которого, к своему потрясению, Нефера слышит впервые. Они возвращаются во дворец к ужину. И остаются довольны прогулкой. Прежде чем уснуть, Нефера отчётливо понимает, что должна ему немного помочь. Это желание возникает у неё впервые. До этого знакомства ей была важна лишь малышка Клео, однако сейчас что-то изменилось, словно чья-то незримая рука подталкивает её. Что ж, кто она такая чтобы противиться провидению.       Следующий день они вновь идут гулять вдвоём, заходят в разные места, что-то покупают и наслаждаются свободой. Нефера не перестаёт наблюдать за людьми, однако её ждёт разочарование, она вновь не видит никого отличимого от других. К закату они возвращаются во дворец. А на следующий день Нефера просит Юсупия провести её по дворцу, чем немало его удивляет. Он прекрасно помнит, как сильно она невзлюбила их дом.       Они проходят все комнаты к обеду и остаются на террасе на остаток дня. Нефера не привыкла опускать руки, и едва она открывает рот, чтобы пригласить принца в Та-кемет с ответным визитом, как замечает представителя римского легиона. Она усмехается и предлагает принцу присоединиться к их тренировке. Юсупий, устав удивляться, просто соглашается. Нефера показывает себя неплохим воином. Хоть и замечает, что соперник пытается не наносить ударов, она решается промолчать, всё-таки она здесь гость, представительница другой страны. Юсупий стоит в стороне и как-то неуверенно поглядывает на одного из военных. Нефера заканчивает поединок и отыскивает взглядом того, кому этот взгляд направлен. Юноша приблизительно одного с Юсупием возраста излишне внимателен к своим собеседникам, он словно пытается избегать взгляда принца. И Нефера усмехается, понимая, что нашла того самого «отличимого от других».       — Кто он? — тихо спрашивает Нефера у Юсупия, когда они располагаются на траве поодаль от тренирующихся. Принц молчит слишком долго, кусает губы и смотрит куда-угодно, только не на девушку и того, о ком она справляется. Нефера хмыкает, хмурится: — Я спрашиваю не потому, что не знаю. Хотела дать тебе возможность выговориться, но, вероятно, тебе это не нужно. Что ж, тогда, пожалуй, я просто поговорю с ним сама. — Она встаёт, и Юсупий мгновенно срывается с места, хватает её за руку и смотрит так умоляюще, как Клео, когда боится начать разговор. Она закатывает глаза и опускается на место. — Хорошо, я начну, ты продолжишь. — Юноша кивает, вновь опуская взгляд. — Ты влюблён в него, а он, вероятно, любит тебя. — Юсупий удивлённо распахивает глаза и смотрит на собеседницу. — Всё просто. Он избегает твоего взгляда, боится ненароком посмотреть в твою сторону и выдать себя. Довольно простой жест отчаяния. Не так давно он признался тебе в чувствах, и, вероятно, говорил потрясающие слова, от которых твоё сердце заходилось в сумасшедшем ритме, глаза горели, а руки подрагивали от нетерпения заключить его в объятия, поцеловать. Но тут ты вспомнил о своём долге, о империи и испугался. Сказал, что неспособен ответить на его чувства и ушёл. И, вероятно, всю ночь провёл в стенаниях и на утро желал лишь смерти. Однако ты тут, значит достаточно сильный, чтобы справляться со своими чувствами, держать их в узде.       Юсупий опускает голову. Нефера смогла рассказать всё, что тяготило его. Она так просто проникла в его душу, раскрыла его сердце и заставила вновь пережить то время. Сердце болезненно сжимается, и Юсупий потирает рёбра, за которыми оно скрыто. Он молчит довольно долго, а Нефера тем временем наблюдает за ним. Краем глаза она замечает брошенный вскользь испуганный взгляд того легионера, и усмехается. Всё так просто, а они усложняют. Зачем же страдать, когда можно быть вместе, быть счастливыми?       — Я боюсь, что отец навредит ему, когда узнает о наших чувствах, — шепчет Юсупий и поднимает на собеседницу взгляд полный надежды. Её сердце сжимается в ответ. Боится. Она тоже боится в глубине души, только вот в отличии от него не станет прятаться, а будет сражаться. Она усмехается, как-то болезненно и едва ли в этом действии есть хоть капля веселья.       — Тогда дождись его смерти. Не думаю, что он ещё долго будет занимать престол. Только поговори с ним, — Нефера кивает на легионера, что вновь вскользь бросает на них взгляд. Юсупий улыбается и кивает.       Следующим утром римские гости отправляются домой. Императорская семья их провожает. Юсупий на прощание сжимает Неферу в крепких объятиях и тихо шепчет:       — Спасибо.       — Это была лучшая ночь в твоей жизни? — усмехается Нефера. Юсупий краснеет, но медленно кивает.       Удивительно, но Нефера рада за него. Он лучится счастьем, и она уверена, что через пару лет, когда он сменит отца что-то изменится. Возможно, они наконец решат, что делать с их вечной войной и временное перемирие перейдёт во что-то постоянное.       — Буду ждать с ответным визитом, — улыбается она.       Когда Нефера возвращается домой, Клео встречает её первой. Она влетает в сестру на полном ходу и утыкается носом ей в живот. Нефера нежно улыбается и тихо шепчет, приглаживая взъерошенные волосы сестры:       — Я тоже скучала. И сегодня мне есть, что тебе рассказать.       Клео светится от счастья, и эту ночь они практически не спят, делясь произошедшими с ними событиями. Последующий день проходит как в тумане. Нефера делает выговор своему учителю за то, что он не знает и половины того, что происходит в Риме. В обед приказывает прислать ей преподавателя из Рима. Во время поединка пропускает несколько ударов, после чего просит дополнительную тренировку. И когда приходит после заката солнца к сестре, застаёт её спящей на краю постели. Целует в висок и тушит свечи, возвращается к себе.       Она не надеялась, что путешествие в Рим ей понравится, но отчего-то она действительно счастлива, что побывала там. Да, ей пришлось оставить Клео на некоторое время, но, кажется, она сделала что-то стоящее. Помочь будущему императору значит в будущем надеяться на помощь взамен. {74 год. Та-кемет}

{Нефера — 13 лет; Клео — 8 лет}

      Нефера была занята весь день, впрочем, как обычно. Поймала учителя на незнании нового римского философа утром, чем изрядно его смутила. Усмехнулась и ушла на обед. Остаток времени провела с генералами и показала хорошие результаты в поединке. Ещё во время самой первой тренировки она строго запретила ей подыгрывать и велела бороться по-настоящему, не боясь причинить вред. Сегодня она сражалась уже не с новичками, сумела отбить все атаки и нанести несколько довольно сильных ударов. Она победно улыбнулась, когда соперник повалился на землю и подала руку, помогая встать. Армия действительно её любила, все видели в ней силу и ум, признавали правителем. Она же вела себя с ними довольно легко без чопорности, хотя и с лёгким холодком, так присущем ей. Ужин они разделили все вместе, расселись на земле и накинулись на еду. Неферу весело усмехнулась, вспоминая первую их трапезу. Тогда военные боялись проявить неуважение и ели максимально аккуратно. Много изменилось за прошедшие три года, что она усиленно занимается в их составе.       Весь день Нефера не видела свою сестру, и это немного напрягало. Обычно Клео норовила отыскать её, поймать где-нибудь в коридоре или отвлечь от занятий, чтобы просто поделиться маленьким секретом или историей, которая не может подождать до ночи, или просто крепко обнимала, задерживаясь в объятиях на несколько минут и убегала, весело смеясь. Нефера искренне любила такие моменты.       Однако, когда она приходит к сестре ночью, Клео слишком нервничает и долго молчит. Она устраивается на плече сестры и сжимает её руку слишком сильно. И тогда Нефера вспоминает, что слышала о смерти очередного младшего брата, когда обедала под навесом. Она обнимает сестру свободной рукой и нежно целует в висок, давая понять, что она рядом и готова выслушать. Клео молчаливо прижимается к старшей ещё сильнее, утыкается носом в ямку над её ключицей и практически беззвучно плачет, подрагивая всем телом. Горячие дорожки слёз скатываются с её лица на кожу Неферы, и та ощущает прилив злости и непомерное желание оградить любимую сестру от этих ужасов.       Спустя какое-то время Клео успокаивается, приподнимается и заглядывает в глаза сестры. Её влажные светло-карие глаза, подобные спелым плодам финиковых пальм, всматриваются в зелёные глаза, потемневшие от злости до цвета вяленных оливок. Нефера отводит взгляд, пытаясь побороть негодование. Клео смотрит на неё ещё какое-то время, внимательно, словно что-то ищет, а затем резко застывает, напрягается, тяжело сглатывает, поджимает губы, опуская взгляд, и на вдохе быстро-быстро шепчет:       — Дорогая сестра, не оставляй меня никогда.       Нефера вздрагивает, резко поднимает на неё взгляд, хмурится, всматривается в родные глаза так же внимательно, как и её сестра до этого. Вся злость уходит на второй план, остаётся лишь опасение. Поток мыслей в её голове движется с неумолимой скоростью. «Клео потеряла многих сестёр. Она любила их всех». Нефера тихо усмехается, притягивает сестру ближе, практически укладывая на себя, и шепчет, так тихо, чтобы никто кроме одного единственного человека не услышал:       — Только если ты пообещаешь никогда не покидать меня, милая.       — Да разве я смогла бы? — Клео садится, ошарашено хлопает ресничками и неотрывно смотрит на сестру, словно видит впервые.       «Такая искренняя». Нефера нежно улыбается, запечатлевает тёплый поцелуй на детской щеке и укладывает Клео обратно к себе на плечо. Девочка лежит тихо, не подвижно, прислушивается к родному мерному сердцебиению — «Почему оно так успокаивает?» — и вдыхает аромат мирры, исходящий от сестры. Она так хочет продлить этот момент. Решается. Нервно сглатывает скопившуюся слюну, поджимает на мгновение губы и шепчет торопливо:       — Останься сегодня в моей комнате, пожалуйста! — и жмурится в ожидании ответа.       Нефера прижимает к себе малышку сильнее и целует в висок.       — Только сегодня, милая. Только сегодня. — Голос старшей сестры спокойный, полный любви, бархатистый. Он словно тёплый источник согревает, обволакивает и расслабляет. Клео весело улыбается и прикрывает глаза, засыпая. Нефера мерно гладит её по голове, прикусывает губу и хмурится, продумывая как сделать так, чтобы её сестра вновь была защищённой от всех бед. Она усмехается, вспоминая признавших её генералов.       Утром старшую принцессу замечают выходящей из комнаты Клео. Информация о ненадлежащем поведении будущего правителя быстро доходит до фараона. Он приходит в ярость. Фараон возлагал надежды лишь на свою старшую дочь, превознося её хладнокровие и отсутствие привязанностей. «Правитель без слабых мест — тиран, который сможет держать народ Та-кемета под контролем» — вот в чём вера нынешнего фараона. Сам он, увы, никогда не был способен на расчётливый подход к власти и трезвый рассудок, слишком любил женщин и вино. Но Нефера — это абсолютно иное существо, уверенность в том, что она единственная сможет обойти все подводные камни правления и не допустить тех ошибок, что совершил её отец не в меру самоуверенный и чувствительный в юном возрасте, росла с каждым её словом и поступком. Клео могла стать значимой помехой. Что поделать с неугодной дочерью? Как аккуратно извлечь её из-под заботливого крыла старшей сестры, не навредив самой Нефере? Но не успел фараон придумать хоть что-то, как опасность куда более значимая и осязаемая обездвиживает его, парализует.       Утреннее собрание уже закончилось. Фараон отпускает людей, склоняется над записями и раздумывает несколько мгновений. Однако подняв голову, он замечает трёх генералов. Они стоят как статуи, не двигаются и молчат, смотря прямо перед собой. Фараон хмурит брови, слегка склоняет голову в бок и спрашивает:       — У вас ко мне какое-то дело, генералы?       Фараон встаёт и подходит к ним ближе, внимательно всматривается в лица своих подчинённых. Эмоции на них размыты. Они всё так же стоят и смотрят куда-то мимо фараона. Правитель настораживается ещё больше.       — Можете быть свободны в таком случае, — говорит он. — У меня для вас распоряжений нет.       Генералы не двигаются с места. Лишь лицо самого младшего на мгновение искажает ухмылка. Фараон поджимает губы и двигается к выходу. Сердце в его груди колотится с невероятной скоростью. Подобного поведения у своих подчинённых он раньше не замечал. Опасение, тревога скользят вдоль его позвоночника, а сердце сжимает подозрение. Противников его правления достаточно много, они считают, что фараон слишком стар и легко подкупаем. Возможно, в чём-то они и правы. Фараон любит золото, драгоценные камни вызывают в нём благоговейный трепет, а вино заменяет любой напиток, а иногда и еду. Возможно ли, что его противники добрались до дворца?       Не успевает фараон пройти и половины пути, как генералы преграждают ему дорогу. Он резко отскакивает в другую сторону, хмурит брови и открывает рот, чтобы призвать их к ответу. Но в помещение кто-то заходит, и генералы хватают фараона за руки и, не слушая его проклятий, возвращают на трон.       Фараон хмурится и недоверчиво осматривается. Его старшая дочь, Нефера, его вера и надежда, движется к нему степенно и грациозно, и отчего-то её поступь напоминает ему медленное приближение змеи к своей добыче. Её глаза горят, словно ненависть и злость Апопа, змия самой погибели мира, а губы растянуты в самодовольной ухмылке. Она останавливается в шаге от отца и кивает генералам.       — Что происходит, Нефера? Я призываю тебя к ответу! — шипит фараон. Его прижимают к трону, фиксируют за запястья и плечи.       — Отец, — вкрадчиво начинает она, пытаясь расслабить его тихим, нежным голосом. — Мне не нравится, что моя сестра вынуждена наблюдать за вашими с матерью провинностями перед Амон Ра. Вы сделали из неё сиделку, развлекающую ваших бесполезных детей до тех пор, пока их не приспособленные для жизни в нашем мире тела не испустят последний дух. Это ранит её. Вы избавили себя от участи привязываться к ним и страдать после их ухода, но почему-то возложили эту нелепую обязанность на мою сестру. Царица должно быть счастлива, что более не обязана тратить своё время на кого-то, кто не угоден богам и самой жизни.       — Нефера, — бледнеет фараон. — Я не заставлял Клео…       — Не ты, царица. Однако я напомню тебе, отец, фараон сейчас ты, — она разрывает зрительный контакт, достаёт тонкий кинжал из небольших искусно украшенных драгоценными камнями и золотыми нитями ножен на правом бедре. Металл ловит блеск огня и отражает его, сверкает холодным светом. — И ты имеешь власть над всеми, — девушка вертит в руках небольшой кинжал, поочередно он отражает то огонь, то её глаза. Она усмехается и возвращает взгляд на отца. — По крайней мере, должен иметь. И твоя жена именно тот человек, кто обязан тебе подчиниться.       — Что будет, если она не подчинится мне? — страх сковывает тело фараона. Он знает, как много правителей полегло от рук близких людей, сыновей и дочерей. Во власти Неферы сомневаться не приходится, ибо стража за дверями даже не собирается вмешиваться, а великие генералы принимают непосредственное участие в его устрашении.       Нефера усмехается и протягивает кинжал ближайшему из них. Мужчина склоняет голову, благодаря за честь, и подносит кинжал к шеи фараона, ощутимо давит, металл холодит кожу, но не ранит кожу.       — Понял? — склоняет в бок голову Нефера. Она усмехается, замечая бледнеющее лицо фараона. Генерал отходит, а Нефера склоняется над отцом и проговаривает шёпотом: — И к твоему несчастью, не ты один заметил мои способности. На моей стороне слишком много твоих подданных. Я опасна, отец. Будь осторожен, игнорируя мои распоряжения.       Это первое проявление силы Неферы. Фараон напуган и потрясён, впервые он по-настоящему понимает правдивость своих слов. Нефера станет первоклассным тираном, именно таким, о каком мечтал фараон, в котором нуждается народ Та-кемета. Нужно лишь сделать всё, чтобы никто не мог изменить, смягчить её. Эта злость и жестокость должны сохраниться. {78 год. Та-кемет}

{Нефера — 17 лет; Клео — 12 лет}

      Фараон долго раздумывает над тем, как же убрать мягкую и влюбленную дочь из дворца. Но когда решается, стены дворца содрогаются под стремительным шагом Неферы, а придворные и слуги начинают завидовать мёртвым, ибо тем не достанется гнев старшей принцессы и её испепеляющий взгляд не окажет на них никакого воздействия.       — Как ты посмел?! — врывается Нефера в зал, где за столом располагается фараон.       — И я рад тебя видеть, Нефера. Как прошёл твой день? — буднично спрашивает он, искусно притворяясь, что внимательно проверяет отчёты. Нефера выдёргивает листы папируса из-под его рук и бросает их куда-то в сторону. Правитель хмурит брови.       — Как. Ты. Посмел. — шипит принцесса, и фараон тяжело сглатывает ощущая, как клыки дочери наполняются ядом, а кольца закручиваются вокруг его тела.       — О чём ты, дочь моя? — он пытается держать безмятежное выражение лица и не напрягать ни один мускул, но руки начинают мелко дрожать.       — Как ты посмел сватать мою сестру, не удосужившись спросить меня? — Фараон бледнеет, явственно слыша, как Нефера скрипит зубами и едва не переходит на змеиное шипение. Он смотрит на дочь, но не видит своё дитя, юную принцессу, перед ним вставшая на хвост, вытянувшаяся практически во всю свою длину, разозлённая змея, готовая оберегать своё гнездо до последней капли крови. Он ощущает прилив ужаса. — Я не позволю тебе её коснуться! Не позволю вершить её судьбу!       — Ты забыла кто здесь фараон, — его голос тих, а горло сжимается от страха. — Союз между моей дочерью и сыном другой великой империи способен подарить нам столь многое, обезопасить наш народ…       Нефера шипит, одним движением оказывается вплотную к отцу и гневно шепчет:       — Быть фараоном — дело опасное, того и смотри, чтобы сундук золота не набили змеями или в вино не добавили яд. Хотя могут просто подкараулить и вонзить кинжал меж рёбер, жёстко крутанув его в груди, распарывая сердце.       Фараон смотрит на неё долго, изучающе. Страх окутывает всё его существо. Сердце начинает биться медленнее, словно по венам уже течёт смертоносное вино.       — Ты смеешь мне угрожать? — его голос дрожит, хотя должен источать яд, угрозу или предостережение. Однако получается лишь тихий шёпот, забитый страхом.       — Лишь говорю то, что и так известно. Бояться собственного титула и перспективы или нет — твоё дело. Но не смей трогать Клео, иначе кто-то очень скоро найдёт твоё хладное тело.       Нефера бросает это на прощание и выходит из зала, довольная собой. У неё много ушей в замке, мало кто хочет с ней спорить или идти наперекор. Каждый понимает, что она опасна в качестве противника, но довольно честная и благодарная, как сторонник.       Всех удивляет поведение Неферы, но больше всего её саму. Раньше девушка не замечала за собой какой-либо привязанности хоть к кому-то живому и настоящему. С детства она была слишком целостной, игры её не забавляли, а повышенное внимание раздражало. Царица довольно быстро поняла, что её единственной на тот момент выжившей дочери с ней неинтересно и, вероятно, будет куда более уместно отдать её на воспитание учителям и генералам. К удивлению, Нефера действительно заинтересовалась учёбой, не смотря на свой ранний возраст и принадлежность к слабому полу. В те времена фараон понял, что передаст престол её, не будет дожидаться рождения принца или подыскивать дочери достойного жениха. Нефера была полноценным фараоном, правителем, однако она оказалась человеком. Настоящим живым человеком, способным все же любить кого-то и дорожить им. Многие успокоились, поняв, что Нефера такая же как все, пускай и умнее многих, но со своим слабым местом. Однако фараон не смог с этим смириться.       Пока Нефера неосознанно привлекает на свою сторону всё больше людей, фараон пытается предпринять хоть что-то, чтобы удержать свою власть и воплотить мечту. {80 год. Та-кемет}

{Нефера — 19 лет, Клео — 14 лет}

      Клео выросла, став прекрасной девушкой, которой без зазрения совести любуются все. Её прямые чёрные волосы намного длиннее, чем у старшей сестры. Фигура кажется слишком хрупкой и тонкой, а в росте не достаёт добрые тридцать сантиметров. Меж тем её глаза становятся более спокойными с тонкой пеленой задумчивости. Девушка не теряет своей любви к озорству, но вместо вмешательства в дела сестры и других обитателей дворца, Клео снимает парик, украшения и бегает по городу, вслушиваясь в разговоры горожан, и просто веселится, играя с крестьянскими детьми. Нефере ужасно это не нравится, и она отправляет стражу за сестрой, но та ускользает от них.       — Клео, — начинает разговор Нефера. Уже ночь, они лежат на постели младшей. Она потирает глаза и тяжело вздыхает, сегодняшний день полностью её вымотал. Сначала — новый учитель, который готов спорить до приступа гнева, хотя изначально неправ. Потом сложная тренировка с генералами и очередная выходка фараона с последующем его запугиванием. И всё это сопровождается бесконечными донесениями об исчезновении с глаз стражи её любимой сестры. — Я действительно переживаю за тебя, малышка. Я очень ценю твою доброту, желание всем помогать, и ни капли не ограничиваю твои возможности на территории дворца. Но в городе опасно. Многие люди не довольны правлением нашего отца и, вероятно, узнав тебя, захотят таким образом сместить его с поста. Они могут причинить тебе вред. Или ты попадёшь в какую-нибудь опасную ситуацию как горожанка. Милая, есть столько всего, чего следует опасаться… — Нефера жмурится и трёт переносицу.       Клео мягко улыбается и нависает над сестрой, опираясь левой рукой чуть выше её головы, волосы скользят по плечам и закрывают их, подобно занавесу.       — Хорошо, — она улыбается ещё шире, скользит ладонью по лицу Неферы, стараясь разгладить морщинки задумчивости и целует её в щёку, задорно смеясь. Если бы они стояли, то Клео не смогла бы дотянуться до её щеки, оставаясь ниже сестры. — Ты можешь приставить ко мне стражу, но так, чтобы они были незаметны.       — Может, просто останешься во дворце? — просит Нефера, нежно проводя по щеке сестры.       — Это скучно, — Клео опускается на постель, плавно ведёт линию от виска сестры по скуле, спускается на шею, проводит по плечу и сжимает её пальцы в своей ладони. — К тому же, в городе можно узнать много интересного.       — Неужели? — изгибает бровь Нефера.       — Поверь, — безмятежно улыбается Клео и подносит ладонь сестры к губам, нежно целует каждую выпирающую косточку, не поднимая глаз. Нефера наблюдает за ней из-под полуопущенных ресниц. Клео поднимает взгляд, и Нефера тонет в шоколаде её глаз. Клео тянется к её лицу, опускает ладонь на щёку, и Нефера вздрагивает, резко садится на постели. Её глаза мечутся, мысли уползают в разные стороны, а сердце заходится в сумасшедшем ритме. «Во имя Ра!» Она чувствует, как сестра перемещается ближе к ней, оплетает её талию руками и выдыхает в плечо. Её дыхание горячее, а запах шафрана повсюду, он обволакивает и приятно кружит голову. Нефера тяжело сглатывает и шепчет, повернув к сестре голову:       — Так что ты узнала в городе?       Клео с явным нежеланием выпускает сестру из объятий, но лишь для того, чтобы улечься на её коленях. Нефера опускает руку на лоб сестры и убирает волосы, закрывающие её лицо. Клео улыбается и ластится, следует за рукой. Нефера тепло усмехается и невесомо целует её в лоб.       — На самом деле, я не узнала ничего кардинально нового. Отец в немилости горожан. Сегодня приехали какие-то новые люди, — Клео хмурится, пытаясь вспомнить. — Не то с севера, не то с запада. Говорят, это наёмники, готовые на всё ради его отречения.       Рука Неферы замирает.       — И после этого ты всё ещё противишься моей просьбе остаться во дворце?       — Нефера, сестра, тебе не о чем беспокоиться. Меня все равно никто не знает.       — Это обида в твоём голосе?       — Нет, что ты, — отводит глаза девушка. — Я счастлива, что именно ты станешь фараоном. Я бы не справилась со всеми обязанностями. А ты умна и внимательна. Только прошу, не становись такой как отец, хотя, конечно, ты никогда такой не станешь, — жмурится она. — И о чём это я? — усмехается и извиняется одним тёплым взглядом. — Но я все равно беспокоюсь. Не хочу, чтобы когда-либо люди ополчились против тебя и нанимали разбойников, чтобы избавить страну от твоего гнета.       — Тебе не о чем беспокоиться. Всё будет в порядке.       Клео улыбается и прикрывает рот ладонью, зевая. Нефера проводит по её лицу, умиротворённо улыбается. Клео тянет к ней руки, и Нефера наклоняется, чтобы тихо прошептать:       — Ложись спать, ты устала, — и отстраняется. Клео обречённо вздыхает, но всё же успевает смазано поцеловать сестру. Нефера молчит и делает вид, что ничего не произошло. Чувства Клео ещё слишком молоды, не ясны. Нефера дождётся момента, когда сестра сможет дать им определение сама. А пока нужно потерпеть.       Клео ложится на подушки, и Нефера тушит свечи.       — Сладких снов, малышка, — тихо говорит она, и Клео отзывается подобными словами.       Нефера возвращается в свою комнату. Присаживается на край постели и опускает голову на руки. Новые противники фараона как всегда не вовремя. Хотя бывают ли их приходы уместны? Ей уже докладывали о появлении подозрительных лиц утром, но она не придала этому особого значения, была слишком занята сестрой. Нефера задушено рычит. Клео нужно защитить. Страну спасти от захвата власти. Отца вразумить и заставить перестать искать пути отстранения её от сестры. Что она может сделать? Нефера распахивает глаза и горько усмехается. Есть лишь один способ решения сразу всех этих проблем. Невероятно логичный, лежащий на поверхности. Главное, чтобы Клео не узнала. Нефера хмурится. Это единственное, что заставляет её остановиться. Реакция Клео, её чувства — вот, что всегда стоит на первом месте. И Нефера не посмеет сделать что-то, что может её разочаровать. Нефера грустно улыбается и ложится. Она придумает что-то другое.       За эти годы Нефера не только набралась мудрости и навыков, но и научилась бояться. Она опасается за жизнь сестры, за раскрытие своего ужасного характера перед ней, за то, что однажды Клео отвернётся. И все эти страхи больно режут по её сердцу, туманят разум. Клео одновременно и её слабость, и стержень, мощная сила, толкающая вперёд.       Проходит несколько недель. Нефера много упражняется, учится. Клео всё так же гуляет за пределами дворца, но теперь со стражей, что неизменно следует за ней, изображая патруль. Когда солнце заходит, а сёстры вновь оказываются в одной комнате, Клео ластится не в меру, больше, чем обычно, она как брошенная кошка, извивается вокруг руки, подставляет лицо, оплетает сестру руками. Когда Клео замирает на коленях сестры, крепко сцепив руки за её шеей, Нефера немного успокаивается. Но Клео вновь приходит в движение, она сжимает её плечи, и Нефера отворачивается, старается унять сестру, но молчаливый жест не действует. Губы Клео останавливаются на щеках, висках, глазах, минуя губы. Нефера устаёт, а Клео слишком рьяно пытается получить своё, и старшая чувствует отчаяние в её действиях. Она хватает сестру за плечи и отстраняет от себя, произнося жёсткое «достаточно». Клео поджимает губы, закрывает глаза руками и горбится, мгновенно скукоживается, сжимается. Нефера тяжело вздыхает и прижимает хрупкое тело к себе, гладит по голове, целует в висок с оттяжкой, прижимаясь губами к бешено бьющейся венке на несколько мгновений. Нефера чувствует, как сестра немного расслабляется, но всего на мгновение и лишь для того, чтобы напрячься ещё сильнее. Клео немного отстраняется, сжимает руки в кулаки, прикусывает губу, тяжело сглатывает ком в горле, и говорит, не поднимая глаз:       — Дорогая сестра, не оставляй меня, — её голос очень тихий, но быстрый и плохо различимый.       Сердце Неферы сжимается, сосуды едва ли не завязываются узлом, а кровь готова вот-вот пролиться в грудную полость. Нефера приподнимает её лицо и долго-долго смотрит. Неясное предчувствие скребёт по её сердцу огромными тупыми когтями, рвущими, но не режущими плоть.       — Ты же помнишь, милая, — нежно улыбается Нефера, проводя большим пальцем по щеке сестры. — Я буду с тобой до тех пор, пока ты не решишься покинуть меня.       Старая клятва, детская и абсолютно неуместная, но закрепившаяся и слишком весомая. Клео кивает, слишком отчаянно, судорожно и поджимает губы, её глаза блестят. Нефера поражённо смотрит на неё, не понимая, что происходит с дорогим ей человеком. И в мгновение, когда первая слеза прокладывает путь последующим, сжимает Клео в объятиях. Девушка хватается за неё, как за единственное возможное средство, что спасёт её. Она дрожит. И Нефера гладит её по волосам, шепчет куда-то в висок:       — Милая, говори со мной. Малышка, расскажи, что тебя так тревожит. Поделись своими страхами и опасениями, как ты всегда это делаешь. Я здесь, я рядом, я никуда не уйду. — Клео сжимает её ещё сильнее. Её ладони обжигают плечи сестры. — Я не покину тебя, перехитрю смерть, если понадобится. Всё что угодно ради тебя, малышка. Всё, что угодно.       Нефера говорит что-то ещё, но Клео не вслушивается. Она наслаждается её бархатным голосом. Она готова всю свою жизнь вдыхать аромат мирры и ощущать тёплые сильные руки на своей спине и размеренное сердцебиение под щекой.       — Давай сбежим, — шепчет Клео, успокоившись. — Пожалуйста, Нефера, сестра! Давай отправимся туда, где нас не знают, где мы сможем быть собой, вместе…       — Я не понимаю о чём ты, родная, — Нефера поражена. И Клео рассказывает, как стала невольной свидетельницей разговора их отца с ливийцем, главным разбойником, приехавшим с запада. И о том, что отец опасается за судьбу Та-кемета в руках молодой чувствительной женщины. Не скрывает и того, что фараону не нравятся отношения дочерей, хотя он и боится применять какие-то радикальные меры самостоятельно, опасаясь реакции старшей дочери. Закончив рассказ, Клео несколько мгновений внимательно смотрит на сестру, но Нефера прижимает её к себе, укладывает голову на плечо, и Клео расслабляется. Нефера молчит, долго думает над ситуацией, пытаясь отыскать наилучшее решение проблемы, но понимает, что не найдёт ничего действенного и одновременно безопасного. Однако, что для неё важнее — жизнь сестры или её отношение? Ответ очевиден. Решение тоже. Нефера закрывает глаза на несколько мгновений, унимая разбушевавшееся сердце, болезненно сжимающееся в предчувствии. Она открывает глаза, и они светятся ярким огнём неотвратимости. Она бросает тихое:       — Я разберусь, — и осторожно перекладывает голову задремавшей сестры на подушку, тушит свечи и покидает комнату. Клео сонно привстаёт на локтях и зовёт сестру, но та уже идёт по коридору.       На утро Та-кемет будит скорбная весть о смерти фараона. Той ночью, когда Клео рассказывает о сговоре Нефере, разбойник и сам ищет с ней встречи. Он наслышан о силе и мудрости принцессы и просит спасения для его родных. Он уже немолод и с радостью решит проблему с нежеланным правителем. Нефера хмурится, не уверенная в правдивости его слов, но соглашается, обещает позаботиться о его семье. Через несколько часов разбойник появляется в покоях фараона и рассказывает о смерти его нелюбимой дочери. Фараон счастлив и предлагает распить с ним вино. Нефера ловит служанку в коридоре и подливает яд в оба бокала. Она не может надеяться на того, кто спокойно предаёт заказчика ради более выгодной сделки. Спустя несколько минут оба заговорщика мертвы, и Нефера заходит в покои отца вместе с двумя наиболее преданными генералами. Они выносят мёртвое тело разбойника. Нефера подходит к отцу и опускается на корточки, проверяя пульс. Усмехается, понимая, что он мёртв и возвращается в свою комнату. Теперь её сестре и народу ничего не угрожает. Но неприятные липкие лапы, словно бы измазанные в непролитой крови, сжимают её сердце. Она ложится на постель, сон не идёт. Тогда Нефера закрывает глаза и вспоминает поездку в Рим, ночные посиделки с сестрой. Она открывает глаза и бездумно смотрит в потолок. «Жизнь сестры важнее, чем её отношение», — повторяет без конца, но легче не становится и принять не помогает. Сознание доброжелательно подкидывает ворох воспоминаний, где Клео пытается её поцеловать. Их много. Нефера усмехается. Всё так просто сломать. Она поджимает губы и позволяет себе вспомнить все крохи тепла и нежности. Сердце разрывается от боли. Долго она не выдерживает, находит генерала и устраивает поединок. Больше этой ночью заснуть не пытается.       К полудню труп разбойника находит стража. Нефера держит своё слово и принимает его семью во дворец.       — Нефера! — окликивает Клео сестру в то же утро, поймав перед церемонией. Клео в ужасе, её глаза блестят, а губы поджаты. Нефера с огромными мешками под глазами, но спокойна, по крайней мере внешне. — Наша мать, она мертва, — шепчет она едва слышно. Нефера хмурится. Так царица оказалась достаточно умна, чтобы принять правила? — Она вонзила кинжал в грудь. Видимо, не смогла пережить смерть отца… — она дрожит и обнимает себя руками.       Нефера подходит ближе, аккуратно сжимает сестру в объятиях. Не смогла пережить смерть человека, которого искренне презирала и всячески обходила его приказы и просьбы? Фараон был худшим мужем и отцом, он даже достойным правителем стать не смог. Царица терпела его лишь из честолюбивых побуждений; ей нравилось жить во дворце, принимать пищу из расписных чаш, носить золото и распоряжаться несчастными подданными так, как ей угодно. В их отношениях не было и капли любви или теплоты, как и в отношении остальных членов семьи. Нефера не говорит об этом, зачем расстраивать сестру ещё больше. Просто гладит её по голове и сжимает чуть сильнее, когда та тихо шмыгает носом.       — Что мы теперь будем делать? — шепчет Клео. Нефера немного отстраняется, пытаясь встретиться с сестрой взглядом, но та его усиленно избегает и смотрит в пол. Её голос тихий и очень печальный. — Отца отравил тот человек, да?       — Да, — спокойно отвечает Нефера, отчётливо слыша и полностью игнорируя невысказанный вопрос об участии. — Так часто случается, милая, — Нефера нежно проводит по щеке сестры, стирая слёзы. — Править великой страной, имея негативные отклики народа на свою деятельность слишком опасно. И полагаться на людей, что изначально появились на твоей территории лишь для того, чтобы уничтожить тебя самого, и вовсе полное безумие. Фараон стал слишком беспечным. Нельзя ослаблять поводья власти даже на мгновение. Народ, недоброжелатели и реформаторы могут воспользоваться слабостью и устранить тебя.       Клео поднимает глаза на сестру. Её губы слегка приоткрыты. Она всё так же обнимает себя руками за плечи.       — Милая, — нежно улыбается Нефера, замечая страх в родных глазах и невысказанные опасения. — Я не такая как наш отец. Я обещаю тебе быть осторожной и никогда не доверять серьёзные дела посредникам. Это всё, что я могу сделать, чтобы хоть немного развеять твои страхи.       Клео отводит взгляд в сторону. Нефере не нравится то, что сейчас происходит. И она не может понять куда в итоге приведёт их этот разговор. Клео закрывается от неё, позволяет своим страхам взять полный контроль. И Нефера отчётливо понимает, что не сможет её сейчас успокоить.       — Мы не можем покинуть Та-кемет, милая, не теперь. И боюсь, что мы никогда не могли этого сделать. Нашему народу нужны правители, разумные и самоотверженные с новыми идеями и подходами. Только в наших с тобой силах сделать их счастливыми и дать то, в чём они нуждаются. Ты же хочешь этого, верно? — Клео молчит. — Природная отзывчивость не позволит тебе покинуть их. Так что давай наслаждаться новыми условиями. — Клео поднимает взгляд и пристально смотрит в глаза сестре. Она словно не узнаёт её, присматривается, хмурится. Хотя да, о чём это она… теперь Клео, наконец, видит её. — В скором времени я стану фараоном, законным правителем, и ты всегда будешь в безопасности. Уж об этом я позабочусь. Мы сможем быть рядом, не таясь, без страха. — Клео молчит, опускает голову. И Нефера поджимает губы. Могла ли она ошибиться? Опасения неприятно сдавливают грудь. — Я думала, что это то о чём ты мечтаешь больше всего… — неуверенно шепчет она. Сердце неприятно щемит. — Быть со мной здесь, в нашем родном Та-кемете и помогать людям… Вероятно, я ошиблась, — Нефера болезненно жмурится и отворачивается. Эмоции пытаются взять контроль над ней. Она не может себе позволить подобную слабость. Она стоит на месте несколько мгновений, чувствует, как глаза сестры впиваются в её спину.       Нефера всегда знала, что Клео не так глупа, как многие думают, но надеялась, та не поймёт, что за произошедшее этой ночью и утром несёт ответственность лишь один человек. Нефера, её старшая сестра, та, кому она доверяла больше всех, кого так искренне любила до этого момента. И почему-то от понимания того, что Нефера и так предвидела, становится неспокойно, а сердце бьётся слишком медленно, словно ещё немного и вовсе остановится. Она вбирает в лёгкие побольше воздуха и тихо выдыхает, надеясь, что это хоть немного поможет ей привести мысли в порядок. Не помогает. Нефера хмурится, пытаясь скрыть боль и страх за гневом, но почему-то не выходит. Тогда она просто идёт дальше, её ждут на церемонии, а здесь она уже ничего не сможет сделать. Клео вольна сама выбирать, что делать.       — Если ты захочешь уехать, — говорит Нефера, остановившись. Она не оборачивается к сестре, боится того, что может увидеть. Лишь немного поворачивает голову, говорит в сторону, разглядывая стену. Она впервые говорит что-то избегая взгляда собеседника. Это неприятно. И ощущается как безоговорочное поражение или побег. — Я не буду тебя держать. И не пошлю вдогонку.       Клео молчит. И Нефера сжимает челюсть, злится на себя, но не может повернуться к ней. Страшно. И больно. До этого момента она никогда не чувствовала себя такой слабой, едва ли не униженной и уставшей, очень сильно уставшей.       Сегодня Нефера пройдёт посвящение, окажется в полнейшей тьме запутанных коридоров Золотой пирамиды, переполненных ловушками. Сможет ли она выбрать из неё и оказаться в Солнечной комнате, испить вино и сесть на ладью неизвестно никому. Она позволяет себе взглянуть на сестру лишь перед входом в пирамиду, когда бросает взгляд на всех присутствующих. Клео поджимает губы и смотрит на неё с явными опасениями. Нефера придаёт лицу самое отстранённое выражение лица и лишь чуть выше поднимает подбородок. Она заходит в пирамиду полностью обнажённая, как это прописано в правилах ритуала. Прежде, чем двери пирамиды закроются за её спиной, она слышит восхищённые вздохи. И это немного поднимает её настроение. Совсем чуть-чуть.       — Амон Ра! — проникновенно шепчет Нефера, прикрывает глаза и опирается рукой на стену. — Прошу, великий и могущественный бог солнца!.. Прошу, чтобы со мной не случилось, позаботься о моём народе! Пусть они не голодают и не умирают от неизвестных и неизлечимых болезней. И прошу, великий, присмотри за моей сестрой… — она болезненно жмурится, вспоминая выражение лица Клео. — Прошу, чтобы она не решила, куда бы не отправилась, присмотри за ней. Она для меня дороже всего, дороже собственной жизни!       Нефера поджимает губы и открывает глаза. На сердце легчает. Она движется вперёд, едва касаясь стены кончиками пальцев. Уверенность и спокойствие переполняют. Идёт так, словно бывала здесь множество раз и сумела выучить расположение всех ловушек. И не встречает ни одной на своём пути. Тьма расступается, стоит Нефере натолкнуться на дверь. Она отворяет её и оказывается в скрытом зале в самом центре пирамиды, на её вершине круглое отверстие, пропускающее солнечные лучи, а под ним довольно большой бассейн с ладьёй. Нефера проходит к присутствующим. Двое мужчин стоят неподвижно; пожилой с неприятным прищуром и бокалом вина — жрец, а юноша позади него — ученик, тот, кто его заменит, когда придёт время.       Жрец молча протягивает бокал Нефере, а ученик сосредоточено смотрит ей в глаза, боясь опустить взгляд на её подтянутое жилистое тело. Нефера ловит его взгляд, и молодой мужчина пристыженно опускает глаза, любуясь своими сандалиями из папируса и пальмовых листьев. Не успевает Нефера протянуть руку к бокалу, как из глубин коридоров доносится знакомый голос. Она опускает руку и замирает, прислушиваясь.       — Пейте, ваше высочество, — недовольно щурится жрец. — Незачем гневить великого Ра. Это лишь проверка…       Нефера поднимает руку, веля замолчать. И жрец поджимает губы, недобро смотрит на девушку. Нефера определённо слышит перепуганный и отчаянный женский голос. В то мгновение, когда она слышит мольбу сестры, когда действительно узнаёт её голос, она бросается прочь из зала. Жрец недовольно кричит ей вслед. Нефера слишком долго ищет сестру, время в её сознании то замедляется, то ускоряется. Она не знает сколько времени на самом деле потратила на поиски Клео, но когда находит её, та уже едва шепчет, сорвав голос. Старшая сестра опускает руку на её плечо, и Клео вздрагивает. Она нащупывает плечи Неферы и прижимается к ней, дрожит, а её лицо слишком горячее и влажное. Нефера не смеет обнять в ответ.       — Зачем ты пошла за мной? — хмурится Нефера. Она помнит сколько людей исчезло в этой пирамиде, сколько желающих стать фараонами алчных или безрассудных принцев и принцесс поглотили эти коридоры. От мысли, что Клео может оказаться одной из тех, кто надеется на её смерть в пирамиде, становится неуютно. Она поджимает губы.       — Я нечаянно услышала, что… — голос Клео дрожит, хрипит. Она замолкает, отстраняется и пытается откашляться. Лучше не становится, но она продолжает: — Услышала разговор жрецов. Один из них, тот, который сейчас в Солнечной комнате, подлил в вино яд. Он один из противников нашего отца и не хочет, чтобы его дочь заняла престол, — голос Клео садится ещё больше и ей приходится остановиться. — Он убьёт тебя! — она находит ладонь сестры и сжимает её. — И затем сможет вернуться назад и оповестить всех о том, что ты не прошла испытание. Скажет, что ты очередная недостойная принцесса, которой Амон Ра не позволил занять наш престол. Прошу, Нефера, не пей его!       Нефера усмехается.       — Почему ты решила рискнуть собственной жизнью, чтобы предупредить меня? Ты же презираешь меня. Так зачем тогда спасаешь? — её голос полон металла. Ей тяжело говорить, но это именно та правда, что не может быть замолчана. Ей больно. Она не верит в чистоту мотивов сестры. И ей становится дико смешно от того, что сейчас, практически став фараоном, она потеряла ту, которой верила больше всего на свете и хотела защитить ценой всего. Она очень близка к нервному срыву. Оказывается, это тяжело, потерять единственного близкого человека.       Клео замирает, смотрит взволнованно и неуверенно. Нефера не может видеть её взгляда, но чувствует, как она тихо всхлипывает.       — Это не правда, — едва слышно шепчет Клео. Она тяжело сглатывает, а слёзы опаляют её щёки. — Я так боялась, что не найду тебя, — она всхлипывает. И сердце Неферы защемляет. Кажется, она ошиблась. Нефера нежно притягивает сестру к себе и обнимает за плечи.       — Прости. Для тебя сегодня слишком много потрясений. Поговорим об этом потом, когда будешь готова, — шепчет Нефера. Клео медленно кивает и сжимает Неферу в объятиях сильнее. — Идём, нам надо кое с чем закончить, а потом ты отдохнёшь.       В голосе Неферы вновь слышны холодные металлические нотки. Она хмурит брови и берёт ладонь сестры в свою, чуть сжимая. Они идут вперёд, и Нефера понимает, что на мгновение забыла, где они находятся. Она тихо вздыхает и закрывает глаза, устало шепча:       — Прошу, Великий Амон Ра, бог солнца! Прошу, защити ту, чью ладонь я сейчас сжимаю. Она для меня ценнее всего и всех. Прошу, позволь нам пройти этот путь вместе.       Путь назад оказывается короче. Вероятно, дело в спокойствии и уверенности, накрывших Неферу. Солнечная комната, как и положено, встречает их тёплым светом. Жрец воздерживается от комментариев и сразу подаёт Нефере бокал вина. Она смотрит на бокал, затем на него самого. Однако его лицо остаётся непроницаемым. Нефера хмыкает, когда Клео сжимает её руку сильнее.       — Выпейте, жрец, вино за процветание нашего прекрасного Та-кемета! — приказывает Нефера, не сводя глаз с лица пожилого мужчины. Он бледнеет и, кажется, даже немного зеленеет. Нефера усмехается, добавляя: — В моих руках наш великолепный Та-кемет расцветёт ещё краше. Пейте за меня, за вас и за весь народ.       Жрец сжимает зубы, издавая тихий скрежет, презрительно смотрит на Клео, догадавшись, что именно она сорвала его прекрасный мстительный план. Он кривится и оборачивается к ученику, протягивая ему бокал.       — Не стоит, — шипит Нефера, сверкая пламенеющими глазами. Жрец вздрагивает, узнавая в ней Апопа, огромного змея, олицетворение самого Хаоса.       — Святой Ра! — вскрикивает жрец и опрокидывает бокал вино одним глотком. — Священная пирамида, защити наш мир от неё, не позволь ей поглотить солнце и ввергнуть наш мир в вечную тьму! Нефера едва сдерживает рык и хмурится сильнее. Жрец стоит ровно. Он пристально смотрит на Клео, его расширенные зрачки неприятно пульсируют.       — Смотри на меня! — рявкает Нефера. Жрец скрипит зубами и медленно переводит на неё взгляд.       — Амон Ра не позволит такой как ты взойти на наш престол! Ты воплощение Апопа! Ты отвратительна! — кричит жрец. Клео вздрагивает и кидает взгляд на сестру. Лицо Неферы становится непроницаемым. Жрец неожиданно цепенеет. Лицо его искажается от ужаса, и он начинает медленно оседать на землю, словно из него вытаскивают все кости. Из взгляда медленно уходит понимание и сама жизнь, а из горла вырывается неприятный звук, не то всхлип, не то шипение. Нефера внимательно наблюдает за тем, как глаза жреца закатываются, как некрасиво он ложится на пол. Клео дрожит, и Нефера сжимает её руку чуть сильнее, прося собраться и подождать ещё немного.       Ученик жреца ближе к своему учителю, чем к живым людям. Он поверхностно дышит и смотрит расширившимися от ужаса глазами на пожилого мужчину под своими ногами. Нефера позволяет ему несколько мгновений помолиться за душу своего учителя, а затем говорит, немилостиво разрезая плоть юноши своим взглядом:       — Вы соблюли все традиции? — юноша дёргано кивает. — Тогда должен быть ещё один кувшин вина, — ученик на не гнущихся ногах подходит к небольшому столику. — Бокал тоже, — он кивает и берёт всё, что нужно. Возвращается к принцессам. Замирает, не поднимая глаз, но не от смятения, как раньше, а от страха. — Наливай, — Нефера ожесточённее впивается взглядом в его лицо. Юноша дрожит, но исполняет приказ. — Пей, — руки ученика крупно трусятся. Он подносит бокал к губам, едва не расплескав содержимое.       — Великий Ра! — молит Клео, жмурится и утыкается в плечо сестры, не желая становиться свидетельницей второй смерти за день. Нефера хмурится. Ученик поднимает на неё взгляд, вздрагивает. Ему чудится огромная змея, сверкающая своими глазами с узким зрачком и шипящая, обнажив острые клыки. Он опускает взгляд и выпивает вино.       Все замирают. Клео так напрягается, что кажется ещё немного и потеряет сознание. Нефера выжидает, не меняя положение тела и выражения полного безразличия на лице. Проход минута. Две. Пять. Ничего не происходит.       Нефера удовлетворённо хмыкает и протягивает руку. Ученик судорожно улыбается и наполняет бокал. Его руки дрожат ещё сильнее, а губы изогнуты слишком криво. Он подаёт бокал. Нефера подносит его к губам, прикрывает глаза, вдыхая аромат, и делает глоток. Клео вздрагивает, смотрит с опасением. Нефера скашивает на неё взгляд. Боится за неё, удивительно, после всего, что видела и узнала…       — Всё в порядке, — шепчет Нефера и отпускает её ладонь, возвращает бокал юноше и ступает в воду. Клео сжимает руки в кулаки.       Вода едва тёплая, а путь до ладьи оказывается довольно долгим. Она проходит его целиком, легко поднимается на ладью и подходит к трону. Ровно над ним находится окно. Па-схемти, корона фараонов, лежит на сидении. Нефера поднимает её двумя руками и опускает на свою голову, присаживается под солнечные лучи на трон. Закрывает глаза. Её сердце медленно восстанавливает нормальный ритм.       Когда приходит время, Нефера поднимается. Она возвращается к сестре и юному жрецу. Юноша помогает ей одеться. Клео чувствует облегчение, но на сестру не смотрит. Они выходят из пирамиды втроём; Нефера сжимает ладонь Клео, ученик тенью следует за ними. Никто не задаёт вопросы, всё и так понятно. Люди прославляют нового фараона, а сама Нефера хочет лишь одного — увидеть счастливую улыбку сестры, но та лишь поджимает губы.       Проверка заняла практически весь день, поэтому вечером, уставшие и скучавшие весь день зрители просят праздник, который им, конечно, устраивают. Клео молчит всё время, что обязана находиться рядом с сестрой, практически ничего не ест и лишь грустно смотрит куда-то в сторону. У Неферы от этого взгляда мурашки бегут по телу, а сердце словно становится тяжелее, опускается ниже и непонятный холодок расходится по всему телу. Она всегда знала, что если Клео раскроет её настоящую сущность, то их отношения изменятся и, вероятнее всего, они потеряют связь. Но сейчас, ощущая эти странные изменения, Нефера осознаёт, что действительно теряет дорогого человека. После поздравлений и восхвалений новому фараону, обильно смазанных лестью и желанием возвыситься, люди расходятся. Нефера хочет пойти за сестрой, проводить до комнаты или даже посидеть немного рядом, но ловит быстрый не то напуганный, не то смущённый взгляд и останавливается. Всё изменилось, пора признать это.       На закате Нефера заходит в комнату фараона, в свои новые покои. Эмоции, копившиеся в ней весь день, поднимаются вновь, бьют сильнее. Закат окрашивает комнату в ярко красный. Цвет ярости и жестокости. Нефера усмехается, дёргано и нервно.       Клео знает всё. Теперь ничто не будет как прежде.       Она рычит, выхватывает кинжал и несётся к окну. Именно эти всполохи полностью описывают её настоящее состояние. Она наносит бесчисленное количество ударов. Красные блики падают на её искажённое ненавистью лицо. Занавески с треском рвутся. На поверхности стены остаются неглубокие насечки.        Её пытались убить. Клео в ужасе. Она не смогла её защитить от тьмы и грязи.       Она отбрасывает кинжал в сторону. Гнев заполняет сознание. Делает первый пробный удар. И разбивает кулаки о стену. Вспышка жгучей боли. Несколько небольших красных пятен.       «Ты отвратительна!» — вновь кричит жрец из недр её памяти.       Она рычит и бьёт ещё ожесточённее. Удар. Боль сковывает. Ещё удар. Пятен становится больше.       «Ты воплощение Апопа!» — голос жреца слышится так явственно…       Она бьёт ещё и ещё. Шипит. Гнев медленно отпускает её. Но прежде, чем он полностью покинет её сознание, он разгорается ярче. Вспыхивает подобно ярким пятнам на стене и горящей боли в кулаках.        «Священная пирамида, защити наш мир от неё, не позволь ей поглотить солнце и ввергнуть наш мир в вечную тьму!» — хрипит жрец.       Она бьёт без остановки. Не расслабляясь. Всё тело натянуто, напряжено. Она прикусывает губу. И бьёт дальше. Останавливается лишь тогда, когда чувствует железный привкус во рту. Проводит трясущейся рукой по губам. И сдавленно шипит, стараясь распрямить пальцы. Ноги трясутся. Руки горят. Она опускается на пол и прислоняется спиной к истерзанной стене. В голове пустеет. Она тяжело выдыхает. Усталость опускается подобно песку во время песчаной бури, она погребает девушку под собой. И Нефера закрывает глаза, отдаваясь на волю победительницы.       В дверь тихо стучат. Нефера размыкает глаза, медленно окидывает комнату взглядом. Темноту разгоняет лишь одна свеча на столе справа от входа. Отлично, кто бы не захотел навестить её в столь поздний час, он не сможет рассмотреть её, зато она увидит. Стук повторяется, и Нефера даёт разрешение зайти. Она усмехается, кто ещё мог прийти к ней? Только сестра. В голове Неферы только опустошенность и чувство принятия, но сердце неприятно щемит. Клео прикрывает за собой дверь, но не подходит ближе, застывает в кругу света и облокачивается на стену. Она молчит. Нефера ждёт несколько минут, прежде, чем начать разговор.       — Теперь ты знаешь всё, — неторопливо говорит она. Клео кивает, смотрит куда-то прямо, пытаясь отыскать сестру. — Я не так чиста, как ты думала. И на самом деле, я не могла быть невиновной. Фараон угрожал тебе, приводил страну в ещё большее уныние, мучал наш народ… Я не имела права оставаться в стороне.       — Когда ты собиралась мне рассказать? — Клео теряет надежду найти сестру и просто опускает голову. Её голос тихий и огорчённый. Нефера усмехается. Как ей не грустить? Её сестра оказалась убийцей, хладнокровной и хитрой. Боится ли она её теперь?       — Хочешь услышать правду? — спрашивает Нефера и кривится, услышав короткое «да». — Никогда. Ты не должна была видеть эту грязь. Это обязанность фараона, разбираться со всем нелицеприятным и опасным… Клео кивает, не в знак согласия, а просто разрешая не продолжать. Нефера совсем чуть-чуть, самую малость, благодарна ей за это. Слова даются ей слишком тяжело. Нет никакого чувства лёгкости или пресловутого ощущения единственно-правильного выбора. Убийства — это непросто, даже если не остаётся иного выхода. Нефера не способна упиваться своей победой над врагами таким путём. Она эмоционально истощена и слишком устала физически. Она смотрит на свои руки. В темноте не видно ссадин и кровоточащих ран, но боль напоминает о их получении. — Что ты будешь делать? — спрашивает Нефера, уставая от затянувшихся раздумий и тяжести тишины. Ей хочется поскорее разобраться со всем и научиться жить по новым правилам. «Ты». Не «мы». Это бьёт слишком сильно. И Клео жмурится, словно кто-то медленно проводит кинжалом по её сердцу, не смертельно, но болезненно.       — Наша клятва, — шепчет она. — Она тоже ложь?       — Я никогда не врала, — хмурится Нефера, смотрит на сестру исподлобья. Клео недоверчиво щурится. — Нашего отца должен был отравить тот разбойник, но я не поверила и сделала всё сама. Мать я не трогала. Она могла просто сбежать, но не мыслила жизни в нищете. И тебя я тоже никогда не покину по своему желанию. Только если ты поймёшь, что больше не хочешь быть со мной. Я приму любое твоё решение, правда.       Она видит страх, недоверие и надежду. Оказывается, признаваться во тьме довольно тяжело и невероятно болезненно. Хуже нанесения бесчисленных ударов кинжала, не глубоких, но множественных, таких, от которых умираешь долго и очень мучительно. Хуже убийства своими руками. Хуже прилюдных оскорблений, на которые ты не должна отвечать. Признание похоже на полное подчинение и оставление в бою без оружия и защиты. Признание, это словно вознесение над обнажённым телом гибкой тонкой палки, удары ещё не жгут кожу, но тело сжимается от предчувствия скорого и мучительного наказания. Нефера протягивает Клео меч, чтобы та решила её судьбу. И покорно ждёт.       — Я… — Клео растеряна. Она поджимает губы, смотрит загнанным зверем и просто не находит слов. Ей хочется подбежать к сестре, обнять и сказать, что не покинет. Не сможет уйти несмотря ни на что. Но с другой стороны… с другой стороны страх. Что если найдётся кто-то ещё, кто захочет причинить ей, Клео, вред? Нефера убьёт каждого? И она озвучивает свои слова. Смотрит в темноту с надеждой, практически туда, где сидит Нефера, но немного выше и правее. Нефера болезненно усмехается и встаёт.       — Я расправлюсь с каждым, кто решит избавиться от меня таким образом. Каждый, кто хоть подумает причинить тебе вред падёт жертвой своего эго. Каждый, кто посмеет тронуть тебя против воли заслуживает расправы. И если понадобится, я сама вонжу кинжал в его сердце.       Нефера говорит с запалом, её глаза сверкают подобно туманным топазам. Клео вздрагивает на первых словах, но позднее, ближе к концу речи, вдруг чувствует непонятное тепло в груди. Этот мир опасен, а она принцесса, лакомый кусочек для всякого рода разбойников и недоброжелателей. И если безопасность приравнивается к способности постоять за себя и дорогих тебе людей в бою, то она тоже пойдёт на это.       — Я тоже буду защищать тебя, — уверенно говорит Клео. Её взгляд прямой, глаза темнеют до цвета опала и смущённая улыбка появляется на её губах. — Давай дополним наши обещания? — просит она. Нефера тихо усмехается и прикрывает на мгновение глаза, потирает переносицу. Возможно, она не так хорошо знает Клео. Или Клео меняется с каждым днём, взрослеет.       — Я буду рядом с тобой, пока ты сама не захочешь уйти, — начинает Нефера и делает шаг вперёд, к сестре, хочется быть ближе, обнять. — Если понадобится, то перехитрю саму смерть, лишь бы не оставлять тебя одну. Я сделаю всё, что потребуется для твоей защиты. Расправлюсь с каждым, кто хоть попробует причинить тебе вред или навязать неверные мысли. Я буду защищать тебя всю свою жизнь. И не оставлю одну, если таковым не будет твоё желание.       Нефера замирает в тени, ещё полшага и она окажется на свету. Клео улыбается, искренне и преодолевает оставшееся расстояние сама. Она сжимает сестру в объятиях и облегчённо смеётся ей в шею. Нефера осторожно обнимает её в ответ.       — Я должна сказать… — Клео отстраняется, напрягается и поджимает губы. Нефера чувствует, как руки сестры сжимаются на её плечах.       — Сегодня был тяжёлый день, — тихо начинает Нефера. — И очень длинный. Ты не должна ничего говорить. У нас ещё будет время, а сейчас самое главное отдохнуть. — Клео качает головой, но всё никак не может подобрать слова. — Ты спасла меня сегодня, милая, но прошу, никогда больше не рискуй своей жизнью. Даже ради меня. Я не выживу без тебя. Моё тело будет жить дальше, но если ты умрёшь, моя душа последует вслед за твоей в Дуат.       — Я не смогу оставить тебя в беде, — шепчет Клео и потирается носом о шею сестры. Нефера рвано выдыхает, прижимает её к себе чуть сильнее. — Я всё же должна сказать, что… я… — она отстраняется и пытается заглянуть сестре в глаза, но темнота мешает. И Клео тянет Неферу в круг света. Смотрит в глаза цвета молодых пальмовых листьев. Сердце судорожно сжимается и ускоряет свой ход, разгоняя кровь с большей силой. Скулы Клео краснеют, и она торопливо опускает голову. Нефера по-доброму усмехается и обхватывает её лицо двумя руками, расположив ладони на щёки, приподнимает. Клео замечает рану на её губе и хмурится. Нефера гладит большим пальцем по краснеющей скуле сестры, и та тяжело сглатывает, смотрит умоляюще. Нефера понимает на что ей намекают такими невинными и по-детски искренними эмоциями. Она отпускает лицо сестры и нежно касается её виска губами.       — Давай, я начну? — шепчет Нефера. Её глаза искрятся телом. И Клео медленно кивает, виня себя, что не может ничего сказать самостоятельно. — До твоего рождения не было человека, что заставил бы меня чувствовать себя настоящей, живой. Все считали меня целостной и уникальной в своей хладнокровности с отсутствием привязанностей. Однако, когда я впервые взяла тебя на руки, такую маленькую и страшненькую…       — Я не была страшненькой! — возмущённо кривит губы Клео.       — Хорошо, просто маленькую, — смеётся Нефера. — Так вот, когда я впервые взяла тебя на руки, в моей груди что-то сжалось… в первый раз за пять лет я почувствовала, что моё сердце действительно способно биться чаще, интенсивнее. И я улыбалась, впервые проявляя эмоции, — Нефера медленно приподнимает уголки губ, словно подтверждая свои слова. — То щемящее чувство, переполненность сердца любовью и радостью, я теперь ощущаю каждый раз, стоит увидеть тебя, — она нежно проводит по щеке сестры. — Я никогда не пыталась дать этим чувствам какое-либо определение. Мне было тепло от них. Но когда отец придумывал и пытался осуществить все те ужасные планы по твоему устранению, я испытывала гнев такой силы, какой ранее не встречала. Я всегда хотела тебя защитить, но отчего-то сейчас это стало не просто желанием или обязанностью, это превратилось в потребность такую ж важную, как пить воду или прославлять имя Великого Амон Ра… — Нефера замолкает, касается волос сестры. — Я влюбилась в тебя, Клео. Полюбила так, как не должна любить сестра, слишком пылко. Не так, как могла бы любить подруга, слишком сильно. Не так, как должна, — голос Неферы такой тихий, пропитанный нежностью, что Клео практически не дышит. Она прижимается к сестре плотнее. — Но я полюбила. И продолжаю любить тебя как самого близкого и родного душе человека, как только можно любить. И буду любить в этой жизни, в загробной и всех возможных.       Клео поднимает глаза на сестру. Смотрит внимательно, изучает, проверяет правдивость слов.       — Мы никогда не говорили о том, что я хочу, о моих мечтах, — неспешно продолжат Нефера, и Клео краснеет, испытывая невероятный стыд. — В том нет твоей вины, милая. Просто раньше я действительно ни о чём не мечтала. Я была наследницей и единственное, что мне было важно — это получить знания и навыки. Хотелось сделать всё, чтобы не стать такой же как наш отец. Я готовилась стать лучшим фараоном всех времён и на мысли и желания у меня просто не оставалось времени. Но сейчас у меня, наконец, есть время. И даже есть желание, — хитро улыбается Нефера и недовольно хмурится, когда ранка на губе растягивается и начинает болеть. Клео нежно проводит по её губам. — Всё чего я сейчас хочу — быть с тобой. Я дала тебе клятву ещё в детстве, но тогда не совсем понимала её веса и собственных желаний. Однако сейчас моя клятва действительно значима, потому что я наконец поняла себя, — Нефера замолкает, смотрит на Клео внимательно, но слишком тепло для оценочного взгляда. — Я люблю тебя, Клео. Люблю, как не престало любить подругу или сестру. Люблю, как супругу.       Клео поджимает губы в нерешительности. Она не может поверить, что всё, что сейчас она слышит не галлюцинация и не сон. Её хочется проверить реальность происходящего. Она сжимает плечи сестры и вытягивается, касается её ранки губами. И чувствует привкус железа, её крови. Клео смущенно улыбается и опускает взгляд.       — Разве не это ты собиралась мне сказать? — нежно улыбается Нефера, разглаживает морщинки на лбу сестры, собравшиеся от недосказанности, проводит рукой ниже, к щеке и легко, невесомо касается её губ, тут же отстраняясь.       — Я бы сказала проще, — смущённо выдаёт Клео. Она поднимает глаза на желанные губы. И ей хочется поцеловать Неферу по-настоящему.       — Если бы призналась иначе, то не произвела бы такого потрясающего эффекта, — усмехается Нефера и целует сестру в кончик носа. Клео мило смеётся и заглядывает в её глаза. Всё такие же, цвета свежей листвы. Она улыбается и обнимает сестру крепче, на миг утыкается носом ей в ямку под ключицей.       Они смотрят друг на друга пристально. Клео тонет в любимых глазах. Нефера тихо усмехается, слегка наклоняется, обхватывает голову сестры руками и целует. Клео хватается за её плечи, сжимает руки и привстаёт на носочки. Младшая старается быть пылкой, перехватить инициативу, показать себя страстной, взрослой, но опыта не хватает. Нефера слегка отстраняется, стараясь унять пыл сестры. Клео смотрит на неё расширившимися зрачками, потемневшими глазами. Нефера улыбается, а затем снова целует, нежно и медленно, как любит сама. Клео разжимает подрагивающие руки на её плечах и медленно опускает их ниже, скользя по телу, сжимает талию, бёдра. Нефера легко нажимает на её плечи и отходит на полшага назад.       Клео открывает глаза, смотрит недоумённо помутневшими глазами. Старшая тихо усмехается, проводит по её щеке и отходит ещё на шаг.       — Сегодня был крайне тяжёлый день, а впереди их ещё больше, — виновато улыбается она. — Прости, теперь безмятежные дни останутся позади.       — Всё в порядке, — Клео в один большой шаг преодолевает разделяющее их расстояние и опускает ладони на заднюю сторону шеи сестры. — Ты теперь фараон, — она грустно улыбается и поджимает губы.       — Я не собираюсь сочетаться с кем-то династическим, полезным для Та-кемет браком, — спокойно говорит Нефера, гадая что именно так тревожит сестру. — И тебя тоже никогда не заставлю и не попрошу.       — Нет, я не об этом думаю, — качает головой Клео и прикусывает губу.       — Тогда что? — Нефера хмурится.       — Просто… — Скулы Клео загораются розоватым румянцем. Она смотрит куда-то в сторону. — А правда, что фараон обязан лишать своих дочерей девственности?       Изумрудные глаза загораются. Нефера ухмыляется, слегка склоняет голову к плечу и лукаво улыбается, произнося:       — Не думаю, что это лучший способ для затмевания ужасов сегодняшнего дня.       — Но это же правда?       — Правда. С древних времён перед вступлением в брак фараон собственноручно проверял сохранность девственности египетских принцесс. Он обматывал палец белой тканью и разрывал девственную плеву девушки.       — Оу, — Клео поджимает губы.       — Экскурс в историю был лишним, да? — изгибает бровь Нефера и рвано выдыхает, когда сестра кивает.       — Ты же говорила, что любишь меня как супругу, — Клео опускает голову, стараясь скрыть румяные щёки. Она тяжело сглатывает и набирает побольше воздуха в лёгкие, готовясь произнести не самую короткую в мире фразу на одном дыхании. Нефера с улыбкой наблюдает за ней и, наклонившись, коротко целует в висок.       — Хочешь, — медленно произносит Нефера на грани слышимости. Клео прижимается к ней ближе, вслушивается в слова и судорожно сглатывает накопившуюся слюну, отчего-то ставшую слишком вязкой. — Хочешь, чтобы я сделала тебя своей законной супругой? — Клео озадаченно смотрит на сестру, хмурится. Раньше никто ещё не вступал в брак с представителем своего пола, хотя подобные пары и встречались. — Или, вероятно, ты хочешь его сразу консумировать?       Клео поджимает губы и упирается лбом в плечо сестры. Нефера тихо смеётся, но замолкает, услышав короткое «да». Она молчит некоторое время, застывает, держа сестру в объятиях. Её взгляд направлен вперёд и в никуда. Глаза с расширившимися зрачками делают её похожей на хищника, вцепившегося в свою добычу и отказывающегося её отдавать кому-либо. «Можно ли?»       Клео сильнее сжимает руки на талии, трётся носом о плечо, давая понять, что она здесь, ей тепло и уютно и никуда она не исчезнет. Нефера сжимает её чуть сильнее и целует в висок. Им некуда торопиться, целая жизнь впереди. Нефера вдыхает родной запах шафрана. На сердце тепло. В сознании покой.       — Прости за это, — шепчет Клео, аккуратно нанося дурно пахнущее лекарство из кала ослицы и листьев ивы на повреждённую кожу кистей сестры. — Не знаю, подойдёт ли то, что я нашла…       — Всё в порядке, продолжай, — морщась от неприятного запаха, бьющего в нос, и странного ощущения медленно растекающейся теплой мягкой субстанции, отвечает Нефера. — У тебя неплохо получается, — продолжает она, когда сестра оборачивает её ладони чистой белой тканью. — Станешь жрецом, моим личным лекарем?       — Не смешно, — хмурится Клео, опускает руку поверх руки сестры и мгновение молчит, собираясь, прикусывает губы, опускает голову ниже и шепчет: — О дух, мужчина или женщина, ты, который прячется в теле моей сестры, в её членах! Я принесла этот кал. Остерегайся, ты, спрятавшийся, исчезни!       Нефера улыбается, внимательно смотрит на сестру и наклоняется к ней ближе. Клео замолкает, поднимает голову, с сомнением смотря на сестру.       — Ты справилась, — шепчет Нефера и целует её, не касаясь руками. Клео отвечает, не выпуская её ладоней, нежно проводит языком по ранке.       — На губу тоже нужно? — жалобно стонет Клео, отстраняясь.       — Нет, обойдусь, — смеётся Нефера. — Дух и так сбежит, провоняв калом…       Клео скромно улыбается и отводит взгляд.       Ночью, лёжа в одной постели, расслабленные и уставшие, девушки неосознанно тянутся ближе к друг другу, и это вовсе не из-за холода, что по ночам преследует Та-кемет, и не отклик чувств. Что-то пока ещё незримое ощутимо давит на них, заставляя сжиматься от иррационального страха. Невидимая рука заносит меч над их телами. Клео оплетает сестру всеми конечностями и кладёт голову её на плечо. Нефера сжимает её сильнее, притесняется максимально близко. Что-то надвигается. И они обе это чувствуют, но не понимают откуда ждать удар. {81 год. Та-кемет}

{Нефера — 20 лет; Клео -15 лет}

      По негласным законам любые важные переговоры должны проходить лишь в Риме. Сначала сенат долго рассматривает rogation со всех сторон и под всеми углами, тоскливо и нудно обсуждает, комиции голосуют за или против, затем его несут императору на подпись. Это совсем не быстрое и в большинстве своём гиблое дело. Особенно, если речь идёт о подписании мирного договора. Никто из сенаторов, достопочтенных и пресытившихся самой жизнью мужчин, в здравом уме не согласиться с женщиной, даже если она законный фараон и тем более, если её идеи разумны. Сенаторам легче закрыть глаза и притвориться, что никакой войны, длящейся с перерывами больше их собственных жизней раз в семь, не существует, чем согласиться на подобное предложение от представительницы, обязанной заниматься хозяйством дома и не выходить за его пределы. Особо претит им идти на контакт с Неферой, величайшей и неукротимой царицей.       Нефера за год своего правления сумела побороть пессимистические настроения своего народа. Те, кто считал её очередным фараоном, не способным сделать хоть что-то сколько-нибудь важное, с замиранием сердца наблюдали, как эта девушка с леденящим душу взглядом и готовностью идти в бой исправляет чужие ошибки. Первым делом она заканчивает большинство разоряющих войн и бессмысленных кровопролитий. Народ доволен. Затем налаживает торговые отношения с самыми капризными торговцами лучших товаров. В скором времени суда вновь начинают ходить по Мёртвому морю и в Индию. Появляются изделия из керамики Средиземноморья, медь и бирюза Синая, золото Нубии, Малой Азии и Индии, пшеница и виноград Кавказа и благовония Азии и Африки. Народ счастлив. И готов носить свою царицу на руках. Нефера не позволяет, вводит более жёсткие наказания за преступления и пристально следит за лицами опасными и могущественными. Переворот сейчас — вещь глупая и бессмысленная, однако многие недовольны амбициозными планами нового фараона, боятся перемен.       Клео всё так же гуляет по городу без парика и украшений. Её не узнают, а она тем временем оценивает обстановку. Нефера не в восторге от её пыла, но поделать ничего не может. Если Клео хочет, то так и будет. Нефера никогда не станет запирать её во дворце, хотя иногда и очень хочется. Ограничивать свободу — значит не доверять. Нефера же показывает каждым своим действием, что Клео равная ей, она тоже фараон, если пожелает. Однако младшая не горит желанием, хотя иногда и появляется на закрытых собраниях и принимает участие в обсуждениях.       — Клео, — шепчет Нефера, когда зал пустеет после вечернего заседания. Девушка легко улыбается, поворачивая к ней голову. — Расскажешь?       Клео улыбается шире и садится на колени возлюбленной.       — Ничего особо интересного не происходит, — она закидывает руки на плечи сестры и смотрит пристально, глаза в глаза. Нефера усмехается и сжимает руки на её талии. Клео поджимает губы, смотрит немного виновато и кривится, спрашивая в трёхтысячный раз, наверно: — Ты правда хочешь совершить что-то столь безумное?       Нефере смешно. Ответить снова тоже самое? Красивую заученную фразу, что она проговаривает вновь и вновь для всех, кто не устаёт справляться о трезвости её рассудка. Она тяжело вздыхает, придётся начать с другой стороны и подвести к главному.       — Милая, — она аккуратно снимает корону возлюбленной, изображающую ястреба, раскрывшего крылья, и небрежно отбрасывает её на пол. Медленно ерошит её волосы, что рассыпаются по груди и спине, заправляет прядь ей за ухо и оставляет руку в волосах, нежно массируя кожу затылка, второй придерживая девушку за талию. — Я кажется, рассказывала тебе о путешествии в Рим? — Клео кивает, блаженно прикрывает глаза и тихо удовлетворённо мычит. — Юсупий довольно давно сменил своего отца на престоле. Он добрый и отзывчивый, как ты, милая. Вы подружитесь, — Клео открывает глаза и с сомнением смотрит на сестру. Наслаждение и расслабленность покидают её подобно пугливым бабочкам. Во взгляде переплетаются нити тревоги и ревности. Что ж, ожидаемо. Они обе собственницы и больше всего ненавидят слышать комплементы из уст друг друга в пользу кого-то третьего. — Только ужасно нерешительный, — Нефера чуть склоняет голову на бок, не сводит глаз с лица возлюбленной. — Если мы немного его подтолкнём…       — Не понимаю о чём ты, — фыркает Клео и пытается уйти, театрально показать своё чёткое «нет», однако Нефера не позволяет, притягивает ближе и нежно целует. Клео мгновенно забывается, прижимается всем телом и обвивает конечностями. Их поцелуи всегда слишком нежные, неторопливые и в какой-то степени даже нерешительные. Они только учатся понимать друг друга и слишком сильно боятся спугнуть или сделать что-то нежеланное, ошибочно интерпретировать действия и взгляды.       — Клео, милая, — шепчет Нефера, трётся носом о её висок. — Ты помнишь моё обещание? — Клео краснеет, она так до сих пор и не озвучила своё. Возможно, именно это сдерживает их, недосказанность. Но младшая не умеет говорить красиво, ей кажется, что она способна лишь рассмешить сестру своими попытками красноречия, пытками невнятных и нестройных словосочетаний, не желающих собираться в цельное предложение.       — Какую часть? — шепчет Клео, поджимая губы, и прячет лицо.       — Ту, где я говорю, что всё, я делаю только для тебя, для твоей безопасности, твоего счастья, — «ради любви, которую я так боюсь потерять» не произнесено, но отчётливо слышится. И Клео напрягается. Что-то надвигается, они обе это чувствуют. Нефера пытается предупредить потенциальные опасности, «покрыть все шипы мехами». Каждое её дальнейшее действие опаснее предыдущего, она словно пытается показать той незримой силе, что вот она здесь, не убегает, ждёт, она лучшая мишень и трофея красивее и весомее не найти. Она готова на смерть, лишь бы Клео ничто не угрожало. Она в панике. Её остервенение, запал начинают замечать, но не понимают их природы.       — Во имя Ра, — устало шепчет Клео. — Когда ты перестанешь так гнаться за тенью?       — Когда эта тень исчезнет, — спокойно отвечает Нефера. Клео сжимается сильнее.       Они боятся потерять друг друга, но не думают о самих себе. Хотя нет, Клео думает. Она прекрасно осознаёт, что если с ней что-то случится, то Нефера последует за ней. И ей страшно. Она устала видеть этот полный боли и печали взгляд. Каждый раз Нефера смотрит на неё так, словно прощается. Вероятно, для остальных, тех, кто её не знает, этот взгляд такой же непроницаемый и холодный, как и любой другой, только вот Клео её знает слишком хорошо. И сердце сжимает каждый раз так сильно, что ещё немного и кровь застынет. Нефера не выживет без неё. Это догма, не требующая доказательств. Да, она сильная, способна перекроить весь мир и сделать невероятные вещи, но без опоры, без любящих глаз, она окажется такой же слабой, как и остальные, но с мёртвым взглядом и неукротимой ненавистью и злостью на весь мир.       Нефера практически ничего не ест, точнее, ест лишь тогда, когда за ней наблюдают и она должна доказать, что с ней всё в порядке. Спит всего несколько часов в сутки. Клео слышит, как она тихо выходит из их спальни ночью и идёт тренироваться или продумывать следующий шаг.       Клео задумается, что будет с ней, если Неферы не станет. И просто не может представить себе мир без неё. Это больно. Смертельно. Она не способна дать ей даже клятву, которую Нефера предано готова ждать до своего последнего вздоха, хотя сама готова отдать ей всё, как всегда прося лишь не уходить.       — Я помогу, — одними губами говорит Клео, прижимает Неферу к себе, а затем нежно накрывает её губы своими, сбрасывает её корону и зарывается пальцами в волосы. Они обе напуганы незримой тенью, что ходит за ними по пятам почти год.       Судно римского императора прибывает точно в срок. Нефера удивлена. Юсупий действительно в ней души не чает, раз решился так скоро навестить. Они списывались не очень часто, но осведомлены о некоторых важных событиях в жизни друг друга.       — Рада приветствовать тебя, император Римской империи, Юсупий, в нашем славном Та-кемет! — голос Неферы хорошо поставлен, звучит торжественно и немного холодно, хотя так хочется чистосердечно рассмеяться. За год в объятиях сестры она стала более подвержена эмоциям. — Надеюсь, путь был не слишком утомительным? — она усмехается, вспоминая, как мучилась в своё время.       Император хмыкает и улыбается шире, пожимает протянутую руку.       — О, фараон, воплощение самого бога солнца Амон Ра для своего народа, — говорит Юсупий чуть насмешливо. — Благодарю за столь тёплый приём. Дорога, как дорога, ничего примечательного, — пожимает плечами. — О! — он восхищенно смотрит на девушку, стоящую по правую руку от Неферы. — Вы должно быть прекрасная принцесса этой засушливой страны? — подаёт руку в знак приветствия.       — Клео, сестра фараона, — скромно улыбается девушка, сжимая чужую ладонь.       — И её законная супруга, — с гордостью, восхищением и капелькой самодовольства добавляет Нефера. Она первая, кто посмел пойти против законов. Первая, кто начал переписывать их и создавать свой кодекс.       Юсупий хитро усмехается и понимающе качает головой. К ним подходит молодой мужчина с копной вьющихся каштановыми волос и ярко горящими в предвкушении тёмно-карими глазами. Его грудь тяжело вздымается, хоть он и пытается скрыть свою поспешность.       — Прошу простить, нужно было помочь с разгрузкой, — он склоняет голову и заинтересовано рассматривает фараона.       — Рада встретиться вновь, Габриэль, — лукаво улыбается Нефера, пожимая руку. Она бросает вопрошающий взгляд на императора. Тот тушуется, поджимает губы и опускает взгляд. Его робость никуда не исчезла за прошедшие девять лет с их последней встречи.       — Возлюбленный императора, — учтиво подсказывает легионер. Нефера переводит взгляд на Юсупия, изгибает бровь, всем своим видом показывая неодобрение.       — Что ж, прошу в зал, — миролюбиво улыбается Клео с подозрением поглядывая на супругу. Габриэль первым нагоняет девушку, правители отстают.       — Как ты осмелилась? — смущённо спрашивает Юсупий, перехватывая Неферу под локоть. Она удивлённо смотрит на него. — Я имел в виду ваш с Клео союз… — фараон кивает, смотрит внимательнее. — Знаешь, ничего не изменилось, хоть я и стал императором. Окружающие всё так же просят от меня слишком много, я боюсь ошибиться…       — Если не будешь ничего делать — не ошибёшься, — щурится Нефера. — Но в таком случае станешься самым бесполезным и слабым императором в истории. Таких не любят и очень быстро устраняют. Хочешь отправиться в подземный мир молодым и соблазнять Аида? Мне казалось, что ты влюблён в Габриэля и хочешь прожить рядом с ним всю жизнь, — Юсупий кивает, прячет глаза, как тогда, девять лет назад. — Так что тебе мешает? Почему ты отказываешься от жизни лишь из страха совершить ошибку? Я не испугалась и теперь могу жить так, как хочу.       — Ты такая сильная, — восхищённо улыбается император.       — Дело в другом, — начинает Нефера, смотрит на супругу улыбающуюся римлянину и что-то весело ему рассказывающую, и усмехается, встречаясь с ней взглядом. Она поворачивается к собеседнику и продолжает: — Если я не пойду против сложившихся устоев, если не стану ничего менять, то мой народ никогда не поднимется с колен, и я буду стоять вместе с ним. Меня это не устраивает. Эти люди вынуждены терпеть наши слабости, так зачем им ещё больше усложнять жизнь? Любой из нас заслуживает надежду на лучшее будущее, так может стоит немного напрячься и подарить им возможность?       Император скромно кивает, поднимает на девушку восхищённый взгляд.       — Я всегда знал, что ты умная и развитая не по годам. Ещё в детстве ты могла быстро читать по лицам, смотреть глубже и понимала, что нужно сказать, чтобы настроить человека на правильный лад. Ты умеешь чинить людей, Нефера. — «Чинить?» — изгибает бровь девушка. — Но сейчас ты стала невероятной! Твои мысли, суждения… я завидую твоему народу, у них прекрасный фараон, — смущённо усмехается он.       Нефера кивает и улыбается. Чуть позже она попробует снова. Юсупий ещё не готов. В зале только партнёры правителей и несколько слуг. Римский император качает головой. Снова она идёт против правил. Он счастлив, что может расслабиться и поужинать в кругу знакомых людей. Он слишком устал от общения с незнакомцами, устал держать планку, устал подчиняться правилам. И поведение Неферы для него что глоток воздуха, свежего и пряного одновременно.       Римляне едят и пьют много, как им и положено. Клео выбирает овощи, изредка бросая встревоженные взгляды на сестру. Нефера после каждого подобного взгляда отламывает кусок хлеба и активно его жуёт, показывая, что всё в порядке.       Позже они прогуливаются по вечернему городу. Юсупий воркует с Габриэлем, его щёки покрывает румянец, и Нефера гадает от вина ли или он всегда смущён, когда говорит с возлюбленным. Клео тоже наблюдает за ними. Габриэль сжимает руку Юсупия и переплетает их пальцы. Египетская принцесса поджимает губы, желание коснуться супруги превалирует над здравым смыслом. Она быстро оглядывается и сжимает её ладонь. Нефера улыбается и притягивает ближе, целует в висок и поправляет ожерелье. Клео счастливо улыбается.       Следующий день наступает слишком быстро. Правители возвращаются во дворец на рассвете и прощаются на несколько часов, разбредаясь по спальням. Сон настегает их быстро. Клео просит обнять её, и Нефера исполняет её желание, подсовывает левую руку ей под голову, а правую заводит за плечи, притесняясь ближе.       Клео улыбается, открывая глаза. Она чувствует тепло родного тела и незаменимый запах мирры, щекочущий нос. Нефера не уходила сегодня. Девушка нежно проводит по лицу сестры, от лба к шее и целует. Нефера усмехается и открывает глаза, наблюдает за супругой, вычерчивающей какие-то иероглифы на её плече. Дневное солнце красиво падает на лицо Клео, создаёт тени от длинных ресниц на щеках, золотит волосы. Нефера смотрит и не может оторвать глаз. Клео поднимает взгляд и встречается с нежной практически прозрачно-зелёной радужкой супруги. Нефера тонет в мёде напротив и завлекает супругу в ленивый утренний поцелуй; её руки путаются в волосах, за что Клео позже её будет ругать, а сердце нежно трепещет, подобно маленькой птичке за окном.       На обеде, их позднем завтраке, Нефера нежно касается руки супруги, и Клео переплетает их пальцы. Габриэль нежно шепчет что-то Юсупию, краснеющему и ежесекундно оглядывающемуся на египтянок, что притворяются слепыми и глухими. Они остаются во дворце, солнце слишком сильно палит ни в чём неповинную землю.       — Ты признавался Юсупию в любви? — спрашивает Клео. Она долго решалась, но больше ей не с кем поговорить. Спрашивать Неферу бессмысленно, она будет смиренно ждать и не выскажет никаких претензий.       — Да, — Габриэль смотрит на неё обескуражено. — И это было сложно и очень волнительно, если ты дальше хотела спросить про мои чувства, — Клео хмурится, но кивает. — Но если бы не признался, то ничего не произошло бы. Не было бы «нас», — он горько усмехается. — И если бы не твоя сестра… — он бросает быстрый взгляд на собеседницу и дополняет: — Супруга. Знаешь, иногда всем нам нужен человек, который сможет легко подпихнуть в нужную сторону, — он тепло улыбается. Они стоят на террасе, с которой открывался красивый вид на спящий город. Позади них под навесом сидят их правители. Резные арки с иероглифами, иллюстративными фресками и резными фигурами отбрасывают красивые тени на пол. Луна освещает улицы блёклым светом, звёзды обильно усыпали небо. Клео кусает губу. Поделиться с человеком, которого знаешь меньше суток? Она смотрит на него внимательнее. Габриэль стоит к ней боком, смотрит в проём арки на своего императора и улыбается. Похоже ли они? Габриэль решился признаться в своих чувствах сыну императора, будучи легионером. Клео же не может произнести этих слов даже зная, что её любят, а сама она равная возлюбленной, супруге. Она хмурится и рвано выдыхает, привлекая внимание.       — Я не могу признаться ей.       Габриэль не понимает. Они супруги вопреки законам. Разве она уже не призналась своими действиями?       — Ты любишь её, и это бросается в глаза, — усмехается Габриэль. — Не думаю, что Нефера переживает из-за того, что ты не можешь произнести то, что и так ясно. Слова важны, конечно, но иногда можно обойтись и без них. Ты всегда рядом, всё твоё внимание всецело принадлежит ей, ты согласилась пойти против устоявшихся правил и законов…       — Но слова, — бестолково повторяет Клео. — Я не могу их произнести, понимаешь. Нефера она… она даже клятву придумала, чтобы успокоить меня. А я просто не могу сказать то, что чувствую. Что если она не уверена во мне? До сих пор думает, что я могу сбежать.       — Ты сбегала раньше? — хмурится он.       — Нет, но она была уверена, что уйду. Я злилась на неё, на её ложь, действия… но не смогла уйти…       Габриэль пожимает плечами. Он не знает всей их истории, а Клео не может рассказать. Она опускает голову и обнимает себя.       — Замерзла? — тихо спрашивает Нефера, сжимая её плечи. Клео вздрагивает от тепла и льнёт к ней. Неприятные воспоминания постепенно тают, пропуская вперёд желание быть ближе, честнее. И Клео обвивает руки вокруг талии супруги, утыкается носом её в плечо и вдыхает-вдыхает родной запах. Нефера растирает её плечи и нежно целует в висок, приглушённо смеётся, когда супруга трётся носом о её шею.       Габриэль улыбается и оставляет их наедине. И почему Клео так переживает? У них всё в полном порядке. Он идёт под навес и присаживается рядом с непривычно задумчивым и хмурым Юсупием. Император не обращает внимание на появление возлюбленного, пока тот не сжимает его колено. Юсупий поднимает на него вопрошающий взгляд всё ещё с пеленой отрешённости, и Габриэль качает головой. Он опускает ладони на щёки императора и наклоняется к его губам, нежно целует и немного отстраняется, проводит кончиком носа по его губам и шепчет:       — Что тебя так расстроило?       Юсупий тяжело вздыхает и отстраняется. Его взгляд становится искренним, грустным и очень уставшим. Габриэль смотрит внимательно, проводит по его щеке и ждёт.       — Ты бы согласился на такую авантюру? — спрашивает император. Габриэль понимает о чём речь, разве что-то кроме союза египтянок может сейчас волновать его кроткого и снисходительного, императора. Габриэль замирает, глаза распахиваются шире, брови взмывают вверх. Юсупий хочет повторить их отчаянный шаг? — Нет, забудь, — качает головой Юсупий и отворачивается, его взгляд мечется по помещению, натыкается на египтянок и застывает. Они кажутся такими счастливыми, необыкновенными. Девушки что-то шепчут друг другу. Клео смущённо отводит взгляд, и Юсупий вторит за ней. Как бы сильно он не хотел им завидовать, но это правда. Он хочет жить так же, как они.       — Я не думаю, что в нашей ситуации это возможно, — говорит Габриэль то, что меньше всего хочет произносить вслух, то, в чём больно признаваться даже себе. — Слишком опасно. Ты — император, я — никто. Люди не поддержат подобного союза.       — Это не важно, — шепчет Юсупий. Как же ему хочется, чтобы всё было иначе.       — Важно, — настаивает Габриэль. Он тяжело вздыхает и трёт переносицу. — Люди и так не довольны тем, что я сопровождаю тебя. И я не могу винить их. Нет никаких весомых причин, чтобы простой легионер постоянно находился рядом с императором. Я не преторианец, не отношусь к их элитному подразделению…       — Если дело только в этом, то я с лёгкостью исправлю твоё положение, — пожимает плечами император. — Всего одна моя подпись.       — Ты лишь подтвердишь подозрения, — качает головой легионер. — Люди не жалуют тех, кому покровительствует император.       — Я не покровительствую! — взрывается Юсупий. Спустя долю секунды он уже наворачивает круги по комнате.       — Юс, — шепчет Габриэль поднимаясь на ноги вслед за возлюбленным. Он поджимает губы и смотрит печально. Ему жаль, что он не может поддержать любимого человека, но слепая вера в будущем может принести лишь ещё больше проблем и боли. Габриэль хочет защитить его. И защитит.       — Почему мне вообще должно быть дело до того, что обо мне думают люди? Я хочу быть с тобой! И это не покровительство, это любовь!       — Люди думают иначе, — тихо продолжает Габриэль. — Они видят, как сильно ты обо мне печёшься, не отправляешь на войну и…       — Тебя могут убить! — задушено скрипит Юсупий и сжимает кулаки.       — Но я легионер, один из многих, Юс, — качает головой Габриэль. — Мне положено быть на войне, отстаивать интересы нашей страны… твою честь, как императора, моего правителя, господина…       — Я не могу позволить тебе рисковать собой, — шепчет император.       — А я не могу позволить тебе рисковать собой, — Габриэль говорит мягко, но ему нет нужды повышать голос. Юсупий слишком чуток к нему, он поджимает губы. — Ты не похож на Неферу, дорогой, — медленно продолжает легионер. Император хмурится. — Ты не хочешь менять законы, отношения людей к определённым вещам. Тебе не интересно перестраивать мир, а она ставит для себя именно такую цель и движется вперёд. Вы разные и мечтаете о разных вещах, так что, пожалуйста, — сжимает его руку. — Не иди по её следу. Он приведёт тебя в противоположную сторону. Она рискует, слишком сильно рискует. Не ходи за ней, прошу.       — Тогда и ты не отправишься на поле боя, — говорит Юсупий и едва сдерживается, чтобы не забрать свои слова назад, когда видит полный отчаяния взгляд. Да, им опасно объявлять о своих отношениях. Да, им опасно умалчивать и вести себя так, как они поступают сейчас. Да, им слишком многое делать не положено. И да, они устали от всех запретов. Наказание, смерть может поджидать их где угодно, как и недоброжелатели, способные проследить и раскрыть их тайну. Они на волоске, на самом краю обрыва, меч уже занесён. Что им остаётся? Бежать? Сражаться? Оставить друг друга и спастись путём разбитого сердца и мучиться всю жизнь?       Габриэль смотрит на императора и горько усмехается. «Хорошо, будет по-твоему».       В тот же день они подписывают мирный договор.       — Мы оставили свои отпечатки в истории как первые, кто отважился на подобное безумство, — смеётся Юсупий и чокается бокалом с фараоном.       — Верно, и это вечная память о нас, — улыбается Нефера, краем глаза поглядывая на их пары. Габриэль держится обособлено, молчит и уходит на террасу, как только император ставит свою подпись. Клео бросает быстрый взгляд на сестру и получив разрешение, нагоняет его.       — Ты не рад заключению мирного договора? — спрашивает Клео, слегка склонив голову к плечу. На улице холодно, она ёжится.       — Вернитесь назад, замёрзнете, — шепчет Габриэль, не оборачиваясь, смотрит вдаль, вероятно, мечтает вернуться домой или думает о чём-то тяжёлом. Клео качает головой и встаёт рядом. — Я не против «мира», Клео, — устало говорит легионер. — Я боюсь того, что будет после. Как отреагируют римские подданные, сенат. Наши правители запустили страшную цепь событий. И что будет, когда мы вернёмся домой, в Рим? Когда раскроется тайное подписание такого важного документа, что произойдёт с нами всеми? Что будет с Юсупием? — он в отчаяние, его красивое лицо искажается. — Все привыкли к неожиданным и решительным действиям вашего фараона, Неферы, но Юсупий никогда не принимал такие серьёзные, меняющие жизнь решения… Наш народ не готов…       Клео кусает губы. Верно. Речь идёт не только о них двоих, этот мир принадлежит не только её и Нефере, их решения отражаются на всех. Она бросает быстрый взгляд на правителей, улыбающихся и распивающих вино. Нефера даже что-то ест.       — У вас всё в порядке? — спрашивает Клео, натыкаясь на быстрый и полный горечи взгляд Габриэль. Он неопределённо пожимает плечами.       — Всё так, как должно быть, — расплывчато отвечает он, и принцесса хмурится, пытается что-то разузнать, но он молчит и больше не идёт на контакт.       Следующим утром египетские гости отплывают домой. Незримая сила подбирается ближе, но её холод уже не ощущается. Нефере кажется, что она полностью обезопасила супругу. Клео наслаждается её передышкой и, просыпаясь в родных объятиях, не вспоминает о странном ощущении, терроризирующем их целый год. {83 год. Та-кемет}

{Нефера — 22 года; Клео — 17 лет}

      Время бежит быстро. Нефера немного успокаивается, действует не так самоотверженно. Клео гуляет по городу скорее по привычке, люди спокойны и нужды в их особом контроле нет. Сёстры любят друг друга всё так же крепко и опасливо. Днём они заняты делами и практически не пересекаются, но каждую ночь проводят вместе. Даже если утром успели поссориться каждый раз ложатся в одну постель.       Солнце медленно опускается, окрашивая комнату в красно-розовый цвет. И Нефера усмехается, вспоминая происшествие нескольких лет давности, когда лучи так же падали на её лицо. Сейчас это история, их история. Хотя красный цвет Нефера стойко ненавидит.       — Нефера, — зовёт Клео, подходит сзади и обнимает, утыкается носом в шею и делает несколько глубоких вдохов-выдохов с примесью незаменимой мирры. Клео всё ещё ниже сестры примерно на полголовы.       Нефера опускает свои руки поверх супружеских и смотрит вдаль, наслаждаясь теплом и уютом родного тела. Прикрывает глаза и пытается представить выражение лица сестры, если сейчас повернётся и не даст ей сказать что-то, что так сильно её волнует.       — Я люблю тебя, — шепчет Клео её в плечо. Нефера улыбается, сжимает руки чуть сильнее. «Хорошо, что не повернулась».       — Я знаю, — тихо отвечает она. — И я тоже тебя люблю.       — Прости, что так долго не говорила, — приглушённо извиняется Клео, пряча красные щёки. Она ещё не готова произнести обещание, клятву, хотя давно уже поняла, что не сможет покинуть супругу. Но что она может ей обещать? Защиту? Слишком слаба. Право выбора? Никогда её не отпустит.       — Не страшно, я и так знала, — Нефера слишком сильно хочет её поцеловать. Она с силой отрывает руки Клео от своего тела и оборачивается. Клео прячет глаза, её щёки пылают, губы поджаты. — Давай съездим в Рим? — переводит тему Нефера, нежно проводя по горячей щеке. — Юсупий писал об открытии амфитеатра Флавиева, самого большого, и вероятно, вычурного здания всего мира, — закатывает глаза. Клео смеётся, расслабляется и тянется к плечам супруги. — Мы не смогли попасть на помпезное открытие, но можем съездить сейчас, когда все дела улажены. И думаю, Юсупий устроит для нас праздник не менее пышный, чем был тогда.       — Почему он так любит нас? — Клео гладит супругу по щеке, наблюдает за собственными движениями, как кошка. Нефера улыбается, сжимает руки на её талии.       — Можно назвать его мазохистом или завистником, — переводя взгляд куда-то в сторону, начинает фараон, чувствует обвиняющий взгляд супруги, но продолжает. — Милая, у него нет ничего из того, чем мы с тобой живём. Он хороший человек, как я и говорила прежде. Но слишком мягкий, зависящий от мнения других слишком сильно для того, чтобы стать хорошим императором такой сложной империи. Ему не хватает моей осмотрительности, продуманной опрометчивости и хладнокровности. И у него за спиной не стоит человек, подобный тебе. Поверь, любому великому завоевателю и правителю нужен тот, что сможет отвлечь от проблем и увлечь чем-то более стоящим.       — Но как же Габриэль? — хмурится Клео.       — Юсупий определённо любит этого италийца[2], — хмыкает Нефера, холодно суживая глаза. — Вопрос в другом, милая, может ли Габриэль так сильно любить императора, чтобы идти с ним до конца?       Нефера замолкает, чуть расслабляется, замечая глубокую задумчивость супруги и целует её в висок.       — Я говорю правду, милая, вне зависимости от своих привязанностей. Они хорошие люди. Юсупий — искренний и отзывчивый друг, интересный собеседник, но слабый правитель. Если бы кто-то мог ему подсказывать в какую сторону двигаться…       — Нефера! — легко толкает она сестру.       — Ладно-ладно. Он простой, — пожимает она плечами. — Сейчас таких редко встретишь. Он говорит всё, что думает, не придумывает хитросплетённых планов и не пытается управлять кем-либо…       — Полная твоя противоположность, — хмыкает Клео.       — Да, только вот кое-где мы сходимся, — задумчиво произносит Нефера, внимательно осматривая супругу. Клео поднимает на неё заинтересованный взгляд. — Любим мы одинаково сильно, на грани отверженности. И вы слишком важны для нас, — шепчет она, аккуратно заправляет прядь волос сестры за ухо и проводит по её щеке прохладными пальцами. — Не представляю, что будет с Юсупием, если Гедеон покинет его…       Клео качает головой, опуская взгляд. Слабая сторона сильных людей — их любимые. Нефера приподнимает лицо супруги и нежно целует.       Клео не уходит в город, идёт на утреннее собрание и встаёт с правой стороны от Неферы. Жрецы и генералы о чём-то спорят между собой, собираясь в просторном зале. Клео пытается прислушаться и понять о чём речь. Быстро оборачивается на сестру. Нефера увлечённо разговаривает с пожилым генералом. Люди говорят, наполняя помещение звуками, шумом. Клео вновь смотрит на особо увлечённого разговором жреца и начинает медленно к нему приближаться. Он не замечает, взмахивает руками, едва не попадая по лицу другому мужчине. Клео делает ещё один осторожный шаг. Генералы встают ближе к фараону. Жрецы спокойно располагаются позади них. А беседующие не замолкают. Клео останавливается не слишком далеко от них, но всё ещё не может понять о чём они говорят. Хмурится, расстояние достаточное, так почему она слышит лишь какой-то шум вместо речи. Она делает ещё полшага и замирает. Голова начинает кружиться. Жрецы и генералы перед её глазами искажаются, плывут. Разговаривающие замолкают, смотрят на неё взволновано, но она всё так же слышит шум и неразборчивый шёпот. Она хочет вернуться к супруге, но ноги не подчиняются ей. Она жмурится, надеясь восстановить зрение, но всё начинает качаться сильнее. Она цепляется за кого-то.       — Что происходит? — слышит Клео гневный рык через внезапно накатившую волну, раскат грома, и видит, как Нефера встаёт с трона. Клео хочет протянуть к ней руку, улыбнуться и успокоить, но перед глазами встаёт тьма. Она чувствует, как кто-то сжимает её плечи и прижимает к себе. Запах мирры щекочет нос. Она вздрагивает. От каждого прикосновения в голове что-то ярко взрывается, заглушая внешние звуки. Она тихо стонет, чувствуя, как медленно оседает на пол. Родные руки сжимают крепче. Нефера опускается вместе с ней. Клео открывает рот, хочет успокоить, но из груди вырывается приглушённый скулёж. Кто-то касается её головы, тело пронзает острая боль, и она теряет сознание.       — Делайте что-нибудь! — кричит Нефера, сжимая плечи сестры, чья голова лежит на её коленях.       — Ох, — выдыхает жрец и подходит ближе. Ощупывает тело девушки под пристальным взглядом фараона и качает головой. — Повреждений нет, не могу ничего сделать.       Нефера шипит. Подходит другой жрец, аккуратно осматривает глаза девушки и тоже качает головой. Нефера злится сильнее. Жрецы торопливо осматривают и ощупывают Клео и отходят, понимая, что здесь они бессильны. Нефера рычит, приказывает созвать всех лекарей, отправить срочные письма во все империи.       — Простите, фараон, но это не имеет никакого смысла, — пожимает плечами советник, издалека наблюдая за копошениями жрецов. — Если наши лекари не помогут, то не поможет никто, — Нефера скрипит зубами. — Всё таки мы опережаем в своих медицинских знаниях всех остальных, мы учим…       — Мне всё равно! — шипит Нефера. — Срочно созови всех лекарей! Всех!       Советник кивает и удаляется, не желая больше вступать в конфликт. Нефера мечется, подгоняет, бросает полные ненависти взгляды. Клео переносят в покои фараона. Жрецы удаляются, применив все свои знания, нанеся несколько разновидностей лекарств и прочитав заклинания. Нефера садится на постель, смотрит отчаянно-болезненно. Сжимает ладонь супруги и наблюдает как медленно поднимается и опускается её грудь. Волосы Клео размётаны по подушке, лицо и тело измазаны разноцветными субстанциями, а губы чуть приоткрыты. Сердце Неферы болезненно сжимается, словно кто-то загоняет его в тесную и слишком маленькую клетку. Она не отводит взгляда от мерно вздымающейся груди супруги, зачем-то считает вдохи.       Спустя несколько часов приходят другие жрецы, но ни один из них не может сказать, что происходит с девушкой. Нефера сжимает родную ладонь сильнее, отводит взгляд. Боль сковывает её тело. Что происходит с её любимой? Больно ей сейчас или нет? Чувствует ли её ладонь? Нефера поджимает губы и молит всех богов о её скорейшем выздоровлении. Жрецы приходят к выводу, что это переутомление, и к вечеру принцессе станет легче. Нефера отменяет все дела, сидит рядом с супругой, не разжимая руки. Жрецы, советники, генералы приходят, просят оставить принцессу на их попечение, болезнь может быть заразна. Но она не слушает их, выгоняет.       Проходит двенадцать часов. Ничего не меняется. Клео лежит на постели без движения, её грудь плавно поднимается и опускается. Нефера сидит подле неё. Жрецы пробуют новые лекарства, заклинания.       Проходят сутки. Нефера кусает ногти, рука затекает, но она лишь сильнее сжимает пальцы. Клео не приходит в себя. Жрецы пытаются вновь.       Проходит двое суток. Ничего не происходит. Круги под глазами Неферы становятся больше, взгляд жёстче, движения резче. Она выставляет всех из комнаты как только те начинают мяться, не зная, как сказать, что не компетентны в этом случае.       Наступают третьи сутки. Нефера сидит на краю постели, откинувшись спиной на стену, гладит супругу по руке. Её взгляд направлен куда-то в пустоту. В комнате царит полная тишина. Неожиданно в коридоре что-то падает. Нефера медленно переводит взгляд на дверь и возвращает его мгновение спустя на лицо супруги. Её ресницы чуть подрагивают. Нефера напрягается. Клео приоткрывает губы и тихо стонет. Нефера вздрагивает, смотрит зверем. Клео сжимает её руку, слабо, едва заметно, но сжимает. Нефера выдыхает, рвано, но облегчённо, поспешно встаёт с постели и дрожащими руками наливает вино с травами в чашу. Опускается назад и подносит её к губам любимой. Клео делает маленький глоток, приоткрывает глаза и чуть приподнимает уголки губ на мгновение. Нефера улыбается в ответ.       — Нефера, — тихо произносит Клео. Она едва может держать глаза приоткрытыми. Фараон улыбается, сжимает её ладонь и просит выпить ещё. Клео с трудом делает ещё несколько глотков. Нефера ставит чашу на пол возле кровати.       — Любовь моя, — приговаривает она, нежно поглаживая волосы, лицо, плечи супруги. Клео вымученно улыбается, наслаждаясь лаской. — Милая…       — Ты обещала… — начинает Клео. Каждое слово приходится выталкивать из себя. — Быть… со… мной…       — Да, милая, — нервно улыбается Нефера. — И я здесь.       — Пока я… — продолжает Клео. — Не… покину… тебя…       — Да, — голос дрожит. — Да, и я тут, с тобой. Я держу своё слово, малышка.       — Похоже… — шепчет Клео, облизывает пересохшие губы. — Я… не сдержу… обещание…       — Клео, — болезненно кривится Нефера, подносит хрупкую, дрожащую кисть супруги к губам и нежно целует, заглядывая в глаза. Клео наблюдает из-под ресниц. Её лицо измучено, она тяжело сглатывает. Её взгляд тяжёлый, в глазах скользит вина, боль, предчувствие. И Нефера поджимает губы. Её глаза блестят.       Это не может быть правдой. Клео не может умереть. Это не может быть правдой. Её любимая должна жить. Боль понимания, отчаяния пронзает её сердце. Клео прощается, чуть сильнее сжимает ладонь. Её пальцы дрожат. Нефера тоже начинает дрожать. Её взгляд цепляется за каждую частичку тела любимой. Она бегает по ней глазами, не в силах сосредоточиться. Клео неловко улыбается и медленно поднимает руку, проводит дрожащими пальцами по впавшей щеке супруги. Нефере приходится заглянуть в её глаза. Такие странные, не привычные сейчас. В них нет игривости, смущения, только принятие неизбежного, просьба простить и безграничная любовь. Нефера прикусывает губу. Глаза начинает щипать. Клео улыбается. Уголки её губ подрагивают. Нефера делает глубокий вдох и смотрит. Смотрит, пока может видеть.       — Приляг рядом, пожалуйста, — просит Клео. Нефера подчиняется, ложится на бок, подкладывает руку под голову супруги, вторую опускает ей на талию. Они лежат на небольшом расстоянии друг от друга, дотягиваются и могут видеть лица.       Клео нежно проводит по губам Неферы. И та нервно сглатывает, подаётся вперёд и нежно касается губ любимой, осторожно мнёт нижнюю, не настаивая. Клео медленно отвечает ей, не закрывая глаз. Моргает, щекоча щёки. Они отстраняются и снова прижимаются губами. Отчаяние захлёстывает с новой силой. Нефера запускает руку в волосы супруги, чуть надавливает, прижимая ближе и не позволяя отстраниться. Клео перестаёт отвечать слишком скоро, но сжимает руку на плече супруги. Нефера оттягивает её губу, посасывает и отпускает. Клео поджимает губы, облизывает их. И смотрит. Смотрит внимательно. Она устала. Ей тяжело держать глаза открытыми, но она знает, если закроет их, больше не увидит Неферу, потому продолжает себя мучить. Они лежат так ещё некоторое время. Касаются. Запоминают. Нефера сдаётся первой. Три бессонные ночи сказываются на ней. Закрывает глаза и мгновенно засыпает. Клео смотрит на её разгладившееся, спокойное лицо. Осторожно касается кончиками пальцев её острых скул, нежных губ, глаз с длинными ресницами и улыбается. Слеза одиноко скатывается с её щеки. Она поджимает губы и прижимается к её щеке. Чувствует, как горячее дыхание опаляет её. Слышит мерное сердцебиение, опуская руку на грудь супруги. И горько усмехается. Она так и не дала клятву.       — Я буду присматривать за тобой, — шепчет она. — Обещаю, мы ещё встретимся.       Клео ложится на бок, сжимает ладонь Неферы, в последний раз скользит по её лицу взглядом. Закрывает глаза. Ещё одна слеза медленно скатывается с её лица на руку супруги.       Нефера просыпается через несколько часов. Солнце ярко светит в окно. Девушка лежит с закрытыми глазами, не решаясь посмотреть. Чувствует холод рядом. Поджимает губы и резко распахивает глаза. Тяжело сглатывает. Клео лежит на её руке, положив свою на её щёку. Лёд опаляет её. Она смотрит. Смотрит и не может оторвать глаз, пытается впитать в себя образ супруги, заполняет каждую клеточку своей памяти ею. Нефера пропускает тёмные волосы сквозь пальцы, запоминая их шелковистость. Проводит по щеке, вспоминая как ярко они могут гореть. Касается век, припоминая светящиеся любовью карие глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц. Целует застывшую на её лице ладонь. Наклоняется к хладному телу и в последний раз касается её губ своими. Губ, которые её больше не ответят. Слёзы вытекают из глаз, падая на бездыханное тело самого дорогого человека. Она целует её в висок, вспоминая, что их обеих раньше это успокаивало, и отстраняется. Делает несколько глубоких вдохов-выдохов. Аккуратно сжимает родную ладонь. Встаёт и бросает быстрый взгляд на супругу, которую никогда больше не сможет увидеть. Сердце разрывается от боли. Она фараон.       Фараон.       В первую очередь она правитель.       Нужно позаботиться о своём народе.       Нефера сжимает зубы. Нельзя позволять себе слабость. Нельзя проявлять эмоции. Нельзя. Ничего нельзя. Она бьёт кулаков справа от двери. Сжимает пальцы сильнее. И выходит. У неё нет времени горевать. Она не имеет права горевать, пока виновник не найден.       Её встречает шокированный жрец. Он сообщает о смерти ещё двух детей фараона. Болезнь всё так же неизвестна. Нефера видит оцепенение и панику в глазах подданных. И её действительно жаль, что она не способна развеять их опасения. На улицах не слышно веселья, нет больше смеха и песен.       В полдень Нефера проводит ритуал, посвящённый Амон Ра, богу солнца. Запах мирры наполняет всё вокруг. Нефера поднимается с колен, закончив, но вдруг чувствует, как череп сжимают чьи-то незримые руки. Вспышка острой боли. И она теряет сознание. Жрецы обмирают. За один день они потеряли всех наследников престола. Они стоят, не в силах приблизиться. И смотрят расширившимися от страха глазами на лежащего на земле фараона. Их прокляли? Боги разгневаны?       На помощь им приходит летящий галопом юноша. Он спешивается и бежит к ним, махая свитком.       — Остановитесь! — кричит он, и жрецы смотрят на него с ужасом. — Я из Римской империи! Вы! — он замолкает, склоняется, пытаясь отдышаться с рукой поднятой вверх. Жрецы смотрят на свиток. — Остановитесь, — говорит он. — Не мумифицируйте наследников!       Жрецы поднимают гомон. Говорят все одновременно, противятся.       — Они живы! — перекрикивает их мужчина и просит немедленно отвести к наследникам. Жрецы переглядываются, но соглашаются. Неферу относят в её покои, опускают на постель.       — Остановите мумификацию! — врывается мужчина со жрецами в помещение. Двое мужчин смотрят на них как на сошедших с ума, но инструменты опускают. На столе лежит натёртая маслами младшая принцесса, девочка лет восьми.       — Где остальные?       — Ждут своей очереди.       Мужчина хмыкает и проходит в соседнее помещение. На столе сидит Клео. Она тяжело дышит и осматривается. Мужчина облегчённо выдыхает и склоняет голову. Клео смотрит на мужчину, жрецов. И не понимает, что происходит.       Чуть позже, когда ужас отпускает египтян, а Клео отмыта от ритуальных масел, они с римским посланником трапезничают. Клео не голодна, а опасения за супругу сжимают сердце.       — У вас на родине было так же? — спрашивает девушка. Мужчина с огромным нежеланием отрывается от поедания разносолов. Он ужасно голоден, но обидеть египетскую принцессу, супругу фараона — это самоубийство.       — Странная болезнь, — говорит он, запивая еду вином. — Она поражает только правящую семью и учитывает… — мужчина хмурится, подыскивая уместное слово. — Этнические особенности. У нас, римлян — любовь к жестокости и увеселениям. У вас… — он снова замолкает.       — Любовь к золоту и благовониям?       — Нет, — качает головой мужчина. — Солнце и бессмертие души, — Клео смотрит недоумённо. — Потом поймёте.       Принцесса возвращается в комнату фараона, в их совместную спальню. Ей говорили, что Неферу оставили здесь, но комната пуста. Клео садится на постель и грустно смотрит в окно. Как чувствовала себя Нефера те два дня, что она была без сознания? А те несколько часов, когда приняла смерть любимой?       Она гладит покрывало на постели и ложится. В нос ударяет аромат мирры. Она вдыхает его глубже и улыбается. Думала, больше его не почувствует. Усталость накатывает слишком быстро. Клео успевает зевнуть, а в следующее мгновение уже тихо сопит.       Нефера проскальзывает в комнату спустя несколько минут. И замирает на пороге. На постели спит Клео, её супруга, её любовь. Она неспешно обходит постель и смотрит внимательно. Сердце пропускает несколько ударов и серьёзно грозит остановиться. Снова.       Нефера опускается рядом с супругой. Кладёт руку ей на грудь. Сердце спокойно отбивает свой ритм. Грудная клетка медленно поднимается и опускается. Нефера смотрит и не понимает. Она умерла. Этим утром она поцеловала её холодные окаменевшие губы. Спустя несколько часов её собственное сердце остановилось…       — Что? — шепчет Нефера, проводит рукой по её волосам. Такие же шёлковые. Касается щеки. Тёплая, мягкая. Ложится рядом. Бегает по лицу глазами. — Как? — она касается её мягких губ и срывается, целует, сминая их, сжимает в объятиях и будит Клео.       — Нефера, — шепчет Клео и утыкается ей в грудь. — Во имя Ра, — сжимает сильнее.       — Клео, — Нефера дрожит. — Как это возможно?       — Я не знаю, — шепчет она, сквозь поцелуи. — Не знаю, — по лицу Клео бегут слёзы. И все их поцелуи солёные. — Я боялась, что никогда тебя больше не увижу… Я так боялась! Я…       — Я люблю тебя, — шепчет Нефера. И смотря в горящие глаза супруги, она тоже готова разрыдаться. Ком встаёт у неё в горле и она откашливается. — Ты умерла в моих объятиях, — скрипит она. — Я думала, что больше никогда тебя не встречу…       Голос Неферы дрожит. Она едва сдерживает слёзы. Клео видит её такой второй раз в жизни. И понимает, что в этом лишь её вина. Нефера способна проявлять столь сильные эмоции только по отношению к ней. И Клео освобождается от объятий, цепляется за плечи супруги и опрокидывает ту на спину, перекидывает ногу через её бёдра и целует. Она вкладывает в свой поцелуй весь страх, что испытала, когда думала, что это конец их истории; всё отчаяние, когда закрывала глаза; всю нежность, что не отдала; всё желание, что копилось в ней и не находило выхода из-за стеснения; всю любовь.       — Я никогда не покину тебя! — опаляет Клео губы супруги, искусанные, зализанные и горящие. — Я обещаю, что всегда буду рядом! Я люблю тебя, Нефера! Люблю так, как никого и никогда полюбить не смогу! Ты для меня важнее всего. И прошу, позаботься и о себе, хоть чуть-чуть. Я не хочу оставаться одна.       Нефера улыбается, по её щекам всё же скатываются несколько крупных слезинок. Она притягивает супругу ближе, целует уверенно, без тени сомнений. Клео старается отвечать так же страстно, целовать глубже, но быстро сбивается. Нефера отстраняется с тихим смешком и проводит языком по её губам. Клео приоткрывает рот, скользит своим языком по губам супруги, сплетается с её. Нефера приближается, чуть прикусывает её язык и касается губ. Они дышат слишком громко, быстро. Сердца бьются запертыми пташками.       — Я не отпущу тебя, — шепчет Клео, чуть сильнее сжимая её щёки. Её лицо пылает, но уже не от смущения. Пальцы подрагивают, но не от страха. А глаза горят. Нефера усмехается ей в губы, нежно проводит по её волосам.       — Я и не собиралась от тебя никуда уходить, — шепчет она. — Не смогла бы.       — Как и я, — Клео вновь целует супругу, сплетаясь языками. Нефера удерживает её, чуть сжимая волосы у корней.       Они больше не так осторожны, как раньше. Целуются до боли в губах. Сжимают друг друга до синяков. Кусаются. Страх, неопределённость и волнение испарились, оставив после себя лишь любовь, всепоглощающую и бессмертную, как их души.

[Конец первой части]

      Вскоре они узнают, что только Клео пребывала без сознания три дня, остальные приходили в себя через несколько часов. И что не способны расстаться даже на час. Постоянное желание коснуться друг друга не отпустит их. Впереди путешествие в Рим, встреча с напуганным Юсупием и поиск источника болезни, медленный и запутанный.

Солнце и бессмертие душ. Жестокость и увеселения. О чём это?