***
Первое детское воспоминание Тони — смерть Капитана Америки. Не День победы в Европе и не День победы над Японией, как могут помнить большинство его сверстников. Для Тони это навсегда Капитан Америка. Воспоминания настолько старые и нечёткие, что Тони не уверен, вспоминает ли он настоящие события или только память о них, позволяя разуму заполнять пробелы. Ему почти пять лет. Он вспоминает, как лежит на полу, играет с заводным роботом, смотрит, как тот марширует по полу, издавая звуки вроде «пиу-пиу-пиу», и мечтает о чем-то грандиозном. Вспоминает, как Джарвис шикает на него, прибавляя громкость радиоприёмника. Тони знает, что радио настоящее, помнит, каким оно казалось большим в детстве и как гудели и пощёлкивали вакуумные трубки. (Так любимые Тони транзисторы ещё не изобрели.) Он не помнит самих новостей, сообщения, что Кэп официально объявлен пропавшим без вести. Наверное, были заявления и от других захватчиков. Высшее руководство. Президент. Сейчас, оглядываясь назад, Тони понимает, что Капитан Америка и Баки наверняка пропали задолго до публичного заявления. Может быть, его отец знал. В тот день его не было. Но Джарвис не знал. Тони всё ещё помнит выражение его лица. Это единственное, что он на самом деле помнит. Джарвис говорит ему, что они потеряли настоящего героя. Выражение его лица серьёзное и печально-торжественное, но важнее всего голос, которым он всё это говорит. Тони тогда не понимает. Ему пять. Для пятилетнего ребёнка многие люди выглядят героями. Кое-что он понимает позже, нечто, касающееся Капитана Америки — не так уж много людей, которых считают героями все.***
Ещё долго после этого Тони требует, чтобы перед сном Джарвис рассказывал ему про Капитана Америку. Истории про Капитана Америку, Баки и Захватчиков. Сказки на ночь. Однажды Джарвис рассказывает ему о вечеринке и фотографии. Тони тогда не удаётся на неё посмотреть, она среди вещей отца, но даже в таком юном возрасте Тони понимает, что отец не одобряет его увлечения Капитаном Америкой. Но Джарвис говорит, что фотография действительно есть, и Тони этого достаточно. Как будто у Тони есть частичка Капитана Америки. Они встречались. Если бы Капитан Америка был жив, думает Тони со свойственной детям потрясающей эгоцентричностью, если бы они могли ещё раз встретиться, хоть раз, он бы спросил, помнит ли его Капитан.***
В школе-интернате рядом с его кроватью на стене висел постер с Капитаном Америкой. Он специально заказал именно этот из фан-клуба комиксов. Ти, как всегда, неодобрительно фыркает, когда смотрит на постер. Словно это уже устаревшая идея — восхищаться героем. — Очень в твоём духе, Тони, — он небрежно сталкивает «Le Morte d'Arthur» [1] на пол с кровати Тони и усаживается именно на то место, где только что лежала книга. Тони знает, что не единственный в мире, кто думает, что Капитан Америка чего-то да стоил, но только помнить об этом в присутствии Ти чертовски сложно. Когда другие мальчишки хотят играть в ковбоев и индейцев, Тони хочет играть в Капитана Америку. Хотя даже в своих фантазиях быть Капитаном Америкой он сам не хочет. Больше не хочет. Он пробовал как-то раз. У него был маленький щит и капюшон с крыльями, и Тони притворился. Только Ти, едва их увидел, расхохотался, поэтому Тони от всего этого отказался. Тони поднимает книгу с пола. Уголки страниц смяты. Корешок треснул, когда ударился об пол. (Лишь много лет спустя Тони заметит, что Ти ломает всё, к чему прикасается.) Ти пришёл, чтобы вместе позаниматься — точнее, чтобы наперегонки решить домашнее задание по математике, — потому что с Ти это всегда соревнование. И честно говоря, Тони это нравится. Он любит стремиться к победе и выигрывать, пусть рядом с Ти ему всегда неспокойно, и он не может понять, из-за чего. Какое-то ощущение словно на самой границе понимания, будто ему не хватает самую малость, чтобы знать, чтобы облечь это знание в слова… Ти смеётся, взлохмачивает волосы измазанной графитом рукой и с победным видом пихает Тони под нос нерешённое дифференциальное уравнение. У Тони словно что-то переворачивается внутри, и нельзя сказать, что эти ощущения совсем неприятные. — Опять очки в мою пользу, — не без злорадства заявляет Ти. — Будь внимательнее, Антоний! — О да, Цезарь. — Тони хотелось, чтобы Ти перестал называть его этой кличкой, но он подозревал, что тому нравится придуманная в ответ. — Я слежу за тобой. И он действительно следит. В этом-то и дело. А ночью постер с Кэпом следит за Тони, взирая на него со стены благосклонно и доброжелательно, именно так некоторые вешали распятия. О, само изображение не отличается ни благосклонностью, ни доброжелательностью, это самый обычный рисунок, на котором Капитан Америка стоит с высоко поднятой головой и со щитом на руке, а на заднем плане развевается флаг. Но Тони кажется, что он его защищает. Словно щит Кэпа прямо перед ним.***
Иногда Тони задумывается, что Капитан Америка сказал бы о мире. Тони тринадцать. Война в Корее в самом разгаре. Он редко приезжает домой, но знает, что людям вроде его отца известно о войне не только то, о чём сообщают в новостях. И думает, не было ли так же с Капитаном Америкой? Он был храбрым, благородным, сильным и сражался за Америку, за союзников. Тони видел кадры кинохроники. Всё казалось очень простым. Белым и чёрным — буквально и фигурально. Но Тони задумывается, было ли так легко на самом деле? Всегда ли Кэп был уверен, что поступает правильно? Приходилось ли ему ранить или убивать людей, таких же, как он сам или Тони, но оказавшихся не на той стороне? Может, все войны такие, и дело лишь в том, как о них рассказывают? Может быть, есть только победившая сторона? Вот только не об этих вещах надо думать. Особенно когда над свободным миром нависает призрак коммунизма. Чертовски много людей называют не-американцами, а их идеи встречают повсеместное противодействие всего лишь из-за песен и фильмов. Тони не уверен насчёт собственных взглядов на происходящее. Он наследник «Старк Индастриз», но даже он не хочет присоединяться к коммунистам только лишь в пику отцу. Был бы Кэп прямо там, в комитете? Или крушил бы красных? А может быть, отправился бы в Корею? Тони, пожалуй, никогда не узнает. (Много лет спустя Тони узнает, что любовь Стива к Америке вовсе не означает аналогичные чувства по отношению к её правительству.)***
Холодный, но светлый зимний день в середине декабря. Рождественские каникулы, поэтому Тони дома. Он не встречался с отцом. Война с Кореей закончилась несколько месяцев назад, и Тони не сомневается, что отец сейчас на встрече с правлением «СИ», пытается определиться с будущим компании. Дела всегда идут лучше во время войны. Они на этом зарабатывают. Тони это знает. По крайней мере, отца нет дома. А мать, он полагает, ещё спит. Ну и что, что нет большого семейного праздника на Рождество, как у других детей? Значит, ему почти не придётся видеться с отцом. Тони это более чем устраивает. Тони, в свою очередь, старается как можно быстрее доесть кашу. Если отца нет дома, Тони может засесть в мастерской на несколько часов, пока отец не вернётся и не прогонит его, а это того стоит при любом раскладе. Стоящий чуть сбоку от Тони Джарвис тихо кашляет. — Мастер Тони. — Его голос звучит… радостно? — Я полагаю, что утренняя газета может вас заинтересовать. Он кладёт на стол «Дейли Бьюгл», и Тони, открыв рот, читает: «КАПИТАН АМЕРИКА ЖИВ». Завтрак тут же позабыт. Тони дрожащими руками придвигает газету ближе. Читает первый абзац. В штаб-квартире ООН захватили заложников. Красный Череп, разумеется вместе с Советами, взял здание под контроль. А потом Капитан Америка и Баки просто… ворвались через окно и сразились с ним. Звучит как сюжет одного из комиксов Тони, но это действительно случилось. — Он жив, — произносит Тони, думая, что сегодня лучшее Рождество в его жизни. В статье не написано, что потом делали Кэп и Баки. И не объяснено, как они могут быть живы, если почти десять лет назад были объявлены пропавшими без вести. Тони полагает, что они, может, доплыли до берега. Именно поэтому никто и не нашёл их тела. А потом… хм… Тони не может представить их живущими где-то в глуши или под вымышленными именами и вернувшимися только теперь. Но именно так они должны были поступить, верно? Джарвис широко улыбается. «Наверное, — думает Тони, — ему нравится, когда я счастлив». — Если хотите, можете вместе со мной посмотреть телевизор, — говорит Джарвис. — Я полагаю, будет специальный выпуск новостей. Новости обычно показывают по вечерам, разумеется, но сейчас будет пресс-конференция, прямой эфир, и Тони устраивается на краю дивана, рядом с Джарвисом, подавшись вперёд в предвкушении, не сводя глаз с мелькающего чёрным и белым экрана. Впереди, перед столпившимися в комнате репортёрами, стояли мэр Нью-Йорка, Генеральный секретарь ООН… и Капитан Америка с Баки, улыбающиеся, в своих костюмах. Это правда. Они живы. «Возможно, с ними удастся встретиться», — немного мечтательно думает Тони. Он уверен, что у отца хватит влияния среди военных, чтобы устроить это. И наконец-то Тони сможет сказать Капитану Америке, как много тот для него значит. Генеральный секретарь заканчивает свою речь — Тони не слишком внимательно слушал — и отводит руку в сторону. К микрофону подходит Капитан Америка, живой, и Тони кажется, что он ещё никогда в жизни не был так счастлив. Капитан Америка выглядит точно так же, как на картинках и в кинохронике. А потом Капитан Америка открывает рот и… всё неправильно. Это не он. Тони не может объяснить. Не может подобрать слова. Но словно что-то жуткое и страшное ползёт вдоль позвоночника. Тони задумывается, не так ли чувствуют себя люди, когда сходят с ума, не кажется ли им, будто окружающие, которых они знали, заменены точными копиями. Может, что-то в его взгляде. Или в том, как он ведёт себя. Или, может быть, голос. Но он не… не совсем как должен бы выглядеть Капитан Америка с картинок, и говорит не так, как должен бы был говорить, если судить по интервью с выжившими захватчиками из кинохроник. Этот же человек носит патриотизм как маску, под которой лишь тьма. Преданный, Тони тут же вскакивает на ноги, тыча пальцем в экран. — Что случилось? — спрашивает Джарвис. Если он не замечает, то, наверное, Тони действительно сходит с ума. У Тони щиплет глаза, и он так рад, что отца нет дома и он не увидит его слёз. Старки не плачут. Он сдерживается. — Это не Капитан Америка. — О чём ты? — Это не он, — повторяет Тони, а потом с ужасом осознаёт, что, не сдержавшись, всхлипывает. Как они могут так поступать? Как могут придумывать нового Капитана Америку? Как могут наряжать кого-то в его костюм и ждать, что никто не заметит? Почему они лгут? Он взлетает по лестнице, врывается в свою комнату и, захлопнув дверь, падает на кровать. Тони рыдает, обняв подушку. Он знает, что жалкий и слабый, точно, как говорит отец, а ещё знает, что не должен плакать, он не должен плакать… Когда он перекатывается на спину, то первое, что видит сквозь слёзы, это один из постеров с Кэпом. Кэп улыбается, глядя на него. Тони сдирает его со стены.***
За следующие год или два ещё не раз в новостях мелькают истории о том, как Кэп и Баки сражаются со злодеями. Потом истории становятся очень странными, потому что официальные новости о них вовсе перестали появляться. Были неподтверждённые слухи о том, как Кэп и Баки в Гарлеме избивали ни в чём не повинных людей, свидетели клянутся, что Кэп их называл коммунистами, говорил, что все коммунисты, что повсюду красные и никому нельзя доверять. Потом… ничего. Что бы они ни сделали, пытаясь создать нового Капитана Америку, где-то была допущена серьёзная ошибка. А потом, однажды ночью, когда Тони лежит в ожидании сна, никак не приходящего к нему среди волнений, ему в голову приходит мысль, что всё может оказаться гораздо хуже: а что, если это был настоящий Капитан Америка? Вдруг это всё, что от него осталось? Все предпочитают делать вид, что герои до сих пор существуют, совсем как раньше, но Тони в этом сомневается. Хороших людей давным-давно не осталось, только лжецы.***
В конце концов, после того как Капитан Америка снова исчезает из новостей, Тони снимает со стен все постеры. Он говорит себе, что это не настоящее. Кэп — фальшивка. Может, он никогда и не был настоящим. Он не мог на самом деле быть таким идеальным, как все о нём рассказывали. Никто не может быть настолько хорошим. Он просто… выдумка, вот и всё. Настоящего Капитана наверняка сломала война, он озлобленный, жестокий и отвратительный тип. Наверное, просто нацепил маску, улыбнулся, и ты должен был купиться. Постеры он скручивает очень аккуратно, размышляя, почему бы просто не смять и не выбросить всё. Легче от этого, разумеется, не становится. Всё началось с детского восхищения героем, с фантазий о том, как было бы здорово отправляться на приключения вместе с Кэпом и Баки, и с захватчиками, разумеется, да о таком каждый мальчишка мечтает. Тони должен был перерасти это. Вот только он не перерос, а его чувства… изменились. Превратились в то, о чём, Тони точно уверен, никому нельзя говорить. И он прекрасно знает, чем занимаются парни в школе, даже подозревает, что Ти не будет против, если предложить, но думает, что для большинства всё это лишь результат гормонального скачка, любопытства, отсутствия девчонок и возможности уединиться. Тони однажды унаследует «СИ». Он понимает, что в нынешних обстоятельствах на небольшую глупость потом вежливо закроют глаза, при условии, что он, когда вырастет, будет делать именно то, что все от него ждут. Если он женится, как должен. Скорее всего, родители даже организуют всё. Он не может получить больше. Больше — плохо. Больше — значит психушку, электрошок и лоботомию, а Тони его префронтальная кора очень дорога, спасибо большое. Ночью, после того как постеры сняты, Тони снится Капитан Америка. Это какой-то грандиозный романтический сон вроде тех приключений, о которых он привык фантазировать, и в конце, когда они успешно всех и вся спасли, в той части, когда Кэп всегда благодарит его, Капитан Америка вместо этого сгребает Тони в объятия, заставляя прогнуться назад в до смешного преувеличенном поцелуе, точно как сделали бы в кино, если бы кто-то решил снять фильм о квирах. — Тони, — выдыхает Кэп. И Тони улыбается… Во сне Тони так счастлив. Именно это, пожалуй, самое худшее. Потом Тони просыпается. «Это не по-настоящему», — думает он и смотрит в потолок. Ему хочется плакать, но это может разбудить соседей по комнате, а он не неженка и не фея [2], поэтому он не может плакать. Всё равно Капитан Америка мёртв, его нет, он сломан.***
Тони уже семнадцать. Его уговорили на летние каникулы приехать домой из МТИ [3], несмотря на то что он с удовольствием остался бы в кампусе. Старому доброму отцу он всегда предпочтёт институт. Но его мать в этот раз сказала, что ему может вполне понравиться на грядущей вечеринке. Упомянула, что там будут люди его типа. И, в отличие от отца, она действительно могла оказаться права. Поэтому Тони выбирает новенькую I-95, идущую на юг до Нью-Йорка, и по пути постукивает по приборной панели под ритмы рок-н-ролла всех подряд радиостанций, какие только может найти. Это его личный бунт. Тони не слишком-то скрывал, что надеялся на недовольство Говарда. Когда Джарвис открывает дверь в резиденцию Старков… что ж, мать, похоже, действительно не ошиблась на счет вечеринки. Все собравшиеся — учёные. Да, это Тони может понравиться. Вскоре он представлен доктору Генри Пиму — «Зови меня Хэнком!» — улыбающемуся светловолосому биологу едва ли на несколько лет старше самого Тони, потом доктору Вернону ван Дайну, который скорее, ровесник отца. В углу комнаты стоят двое, которых ван Дайн небрежно назвал «гениями из Эмпайр-стейт». Долговязого юношу доктор ван Дайн представляет как Рида Ричардса, тот лишь на секунду отвлекается от оживлённого обсуждения какой-то физической темы с удивительно привлекательным молодым человеком, чью фамилию Тони не успевает разобрать. Виктор как-то-там. У него заметный восточно-европейский акцент. Наверное, латверийский. Тони немного удивлён, что тот решил учиться в Штатах, учитывая, каковы из себя политики, но, наверное, где угодно лучше, чем в Латверии. А ещё на диване сидит симпатичная девушка лет восемнадцати-девятнадцати в чёрно-золотом платье, она выглядит весёлой и довольной, но кажется совершенно неуместной среди всех этих увлечённых любителей науки. На коленях она держит свою сумочку. Причёска такая же, как у всех девушек, — волосы прямые с небольшой волной у концов. Доктор ван Дайн широким жестом указывает в её сторону: — Я думаю, Энтони, ты, возможно, будешь рад знакомству с моей дочерью, Дженет. Ах вот оно что. Поэтому мать и хотела, чтобы он приехал. Одни учёные… и милая юная леди. Не то чтобы Тони против… девушки ему нравятся, он ведь не один из этих фей, но он хочет найти умную. Не бессодержательную пустышку. Не ту, что слепо будет пытаться соответствовать его желаниям. А ум при таком раскладе, как правило, не ценится. — Привет, — Тони неуверенно садится на диван рядом с девушкой. — Меня зовут Тони. Доктор ван Дайн, разумеется, оставляет их вдвоём, извинившись. Выражение лица девушки моментально меняется, и она коварно, заговорщически ухмыляется, глядя на него. «О, ты мне понравишься», — думает Тони. — Привет, — отвечает девушка. — Я Джен. Ситуация очень неловкая, но подозреваю, что родители задумали нас свести. Думаю, стоит с этим сразу разобраться, чтобы избежать разбитых сердец. В смысле, я не сомневаюсь, ты очень мил, но… — Ага, — соглашается Тони. — Поддерживаю. — В общем, поболтай со мной немного, — предлагает Джен. — просто, чтобы мой папа порадовался, а потом можешь отправляться обсуждать с остальными теорию относительности и всё остальное. — Она держится непринуждённо, и её тон немного насмешливый, будто она прекрасно знает, о чём говорит, действительно знает, вот только никто никогда не спрашивал, хочет ли она быть учёным. — Говорят, однажды вы измените мир, — Джен произносит это так, словно заранее знает, что не будет иметь к переменам отношения. Тони известно кое-что о разочаровании. Может, не так уж много, но шишек он успел набить достаточно. Когда повзрослеет, Тони будет управлять компанией. Он посвятит себя производству. Ему не доведётся совершить открытий исключительно из любви к науке. Это не совсем то, чего он хочет, не всё. Он знает, что родился в богатой и влиятельной семье, прекрасно понимает, что в его жизни всё настолько лучше, чем у большинства людей, что это даже не смешно. Он не должен чувствовать разочарования, но Тони хочет… Тони хочет изменить мир. Хочет… быть героем. Рыцарем в сияющих доспехах. Хочет помогать людям. Глупости. Героев не существует. Рыцари всего лишь сказочные персонажи, Капитан Америка — обман, а захватчики все уже мертвы. В мире нет героев. Не таких. Больше нет. Да и он вовсе не герой. Герои — благородные, отважные, сильные и уверенные люди, а он… всего лишь Тони Старк. — Ну, мне бы хотелось, — признаёт Тони. — Там видно будет. А ты чем собираешься заниматься? — И ему действительно это интересно. — Дизайном одежды, — Джен показывает на своё платье. — Мне нравится, — одобряет Тони, и Джен улыбается. Пожалуй, он тоже в некотором роде занимается дизайном. Компьютерная архитектура. Электронные системы. Тони думает, что это не очень-то отличается. Поэтому он рассказывает Джен кое-что о транзисторах, а она ему — про особенности кроя по косой, и они неплохо проводят время. У них, кажется, ничего общего, но она умная, целеустремлённая, не мямля и… как раз эти черты нравятся в людях Тони. Когда Тони понимает, что вечер подходит к концу, а он так и не пообщался ни с кем, кроме Джен, он даже не расстраивается. Она великолепна. — Пожалуй, мне стоит тебя отпустить, мир ждёт перемен, — замечает Джен. — Но если тебе будет нужна одежда — звони! — она изображает, будто набирает телефонный номер. — Одежда, чтобы изменить мир, — кивает Тони. — Хей, может, и ты к этим переменам приложишь руку, кто знает, а? У Джен сияют глаза, и она уже открывает рот, чтобы ответить, но тут мимо проходит её отец, замечает, что она до сих пор сидит рядом с Тони, и широко улыбается. — Рад, что ты поладила с Энтони, Дженет! — замечает он и направляется назад, чтобы вновь влиться в обсуждение различных вопросов физики, потому что Рид Ричардс и Виктор как-там-его, похоже, и не думают замолкать. Рид рассуждает о путешествиях в космосе и космическом излучении, а Виктор что-то говорит о других измерениях, но всё это уж точно лучше, чем болтовня ни о чём. Тони и Дженет в смущении смотрят друг на друга, потому что… ах да, романтика. Нет уж. — Ты замечательная, — отважно начинает Тони. — Просто я… Вообще-то, я… Дело не в тебе… Я… И Тони не может подобрать слов, чтобы объяснить, что он на три четверти гей и чуть ли не влюблён в фальшивого мёртвого героя. — Можешь не объяснять, — торопливо перебивает его Джен, заставляя Тони задуматься, не догадалась ли она обо всём. Она вздыхает. — У меня тоже всё не просто. В её взгляде проскальзывает тоскливое томление, которое слишком хорошо знакомо Тони. — Тебе кто-то нравится, — замечает Тони. Джен на миг отводит взгляд в сторону… Хэнк Пим. Хм. — Никто, кто бы знал о моём существовании, — очень тихо отвечает Джен. — Да, — соглашается Тони. — Я тебя понимаю.***
Тони двадцать один, и он получает в наследство «СИ» намного раньше, чем кто-либо мог предположить. Похороны — настоящий ад. Один из журналистов фотографирует его и Джарвиса у могилы. Джарвис приобнимает Тони за плечи. Тони плачет. «Выкуси, отец», — думает Тони, когда видит фото в газете, и опять начинает плакать. Он прекрасно знает, что все — и совет директоров, и газетчики — скажут, что он не готов. Что он слишком молод. Но других вариантов нет. Ему придётся это делать. Расследование автомобильной аварии закончено, все пришли к выводу, что она произошла из-за недоработанного дизайна тормозной системы. Тони работает сорок часов, не смыкая глаз, и продумывает всё до мелочей — новые тормоза для той модели машины, за рулём которой сидел его отец. На следующее утро, с тусклым и усталым от недосыпа взглядом, Тони отправляется в «СИ». Садится за стол в кабинете отца. Уже в своём кабинете. А потом покупает автомобильную компанию. С чертежами в руках он появляется у них на пороге. Никто больше не должен так умереть. (Позже друзья будут пытаться объяснить ему, что уже тогда, до Вьетнама, даже до Железного Человека, Тони был героем. Скажут, что он всегда был героем. Всегда хотел помогать людям. Но Тони этого не поймёт. Будет говорить, что всего лишь поступал правильно. Он был инженером, у него были деньги, он мог это сделать, вот и сделал. Герои — люди вроде Стива. А он просто делает что должно. Не нужно хвалить за правильные поступки. Он этого не заслуживает. Это ведь пустяк.) (Стиву не понадобилось много времени, чтобы понять, что Тони неоправданно строг к себе.)***
«Старк Индастриз», разумеется, продолжает производство оружия. Это помогает компании держаться на должном уровне. На дворе 1962 год, численность войск во Вьетнаме последние два года утраивается ежегодно. Оборонные контракты всё поступают и поступают. (Пройдёт ещё несколько лет, прежде чем Тони откажется от производства оружия. Сначала война станет чертовски непопулярной.) Он едет как консультант. Он проделывает потрясающую работу с уменьшенными транзисторами и хочет проверить теорию, которую называет обратным магнетизмом. А ещё планирует испытать своё новое оружие. Артиллерийскую систему. Он хочет произвести революцию в способах ведения войны. Всё должно было пройти как обычно. Всё должно было быть безопасно. Разумеется, на их пути оказывается вьетконговский[4] фугас[5]. Слава богу, Тони почти ничего не запоминает. Списывает это на шок и боль. Он помнит, как изумлённо смотрит на свою грудь, разорванную и окровавленную, пробитую шрапнелью, смотрит так, будто она принадлежит кому-то другому, и думает: «Ох, это нехорошо». Но он инженер и даже полумёртвый всё ещё может создавать. Он помнит формулы, конструкцию, всё, что потребовалось для создания того первого костюма Железного Человека. Помнит, как Йенсен помогает конструировать нагрудную пластину, чтобы его сердце продолжало биться. Помнит удушливый липкий зной и то, как снова и снова открываются раны, пока он колдует над сталью, которая должна вскоре стать новым Тони, тем, который нравится ему гораздо больше. Помнит, как кровь пачкала чертежи. И кровавые отпечатки пальцев на деталях. Им нужно было больше времени. Йенсен умер ради этого. Ещё никогда и никто не умирал ради Тони. (Это случилось не в последний раз.) Он ни о чём не может думать. Не может переварить ничего из произошедшего. Он не думает о том, чтобы быть героем. Он просто хочет домой.***
Между ним и безопасностью сотни миль джунглей, а он даже дороги не знает. Но, к счастью, через полчаса он натыкается на сбитый американский вертолёт и пилота, лейтенанта Джеймса Родса. Железную птицу отремонтировать не получается, но благодаря ей сердце Тони будет и дальше биться. Они должны выбраться. Родс ранен в ногу. Не проблема. Тони его понесёт. — Раз уж мы станем так близки, — говорит тот, запрыгивая Тони на спину, — лучше зови меня Роуди. Как все друзья. О. Время познакомиться. Сейчас Тони должен снять шлем. Показать лицо. Сказать «привет». Но он не уверен, сможет ли его снять. С ловкостью в этой штуке не очень. Если попросить Родса, он наверняка поможет. Но Тони не хочет снимать шлем хотя бы из соображений безопасности. Он защищён. В броне. И пусть шрапнель по-прежнему угрожает пропороть его сердце, внутри костюма он чувствует себя… защищённым. Тони полагает, что может не снимать костюм, но должен представиться. А потом понимает… что не должен. Родс не видит его лица. Родс его не знает. И ему не нужно быть Тони Старком из «Старк Индастриз». Он может быть кем угодно. Вообще кем угодно. Кем хочет. — Ладно, Роуди, — говорит Тони. — А меня можешь звать Железным Человеком. Железный Человек. Ему нравится, как это звучит.***
Происходи всё в кино, это было бы призывом героя к действию. Тони приходил бы домой, надевал костюм Железного Человека и спасал ситуацию. Он был бы супергероем. Вместо этого Тони прячет костюм подальше и скатывается в депрессию. Продажи «СИ» падают. Целую неделю Тони вообще не встаёт с постели. Зачем? Провод у него и тут рядом. Теперь вновь есть супергерои. В прошлом году Рид Ричардс всё-таки попал в космос, и воздействие космических лучей необратимо изменило его с друзьями. Они называют себя Фантастической Четвёркой, как сообщают газеты. Заголовки кричат о том, как они спасают мир от безумцев и монстров, каждый новый злодей ужаснее предыдущего. Человек-крот. Скруллы. Мираклмен. Виктор фон… эй, да это же тот парень, которого Тони видел на вечеринке. А он сменил стиль, теперь в броне. И Нэмор. Нэмор Подводник. Принц Атлантиды, последний из захватчиков и первый мутант. Вот в ком дело, в мутантах. Некоторые подростки заявляют, что обладают «способностями мутантов». Газетчики, похоже, не знают, в каком свете стоит преподносить эти новости, да Тони и сам не уверен, если честно. Так что даже если в мир и вернулись герои, Тони не один из них. Как он может быть одним из них? Он калека, вынужденный до конца жизни носить огромную нагрудную пластину. До смерти прикованный к источнику электричества. Об этом никто не должен знать. Тони не сможет ни с кем сблизиться. Да никто этого и не захочет, едва узнает правду. О, разумеется, он может надеть костюм, но спасать жизни? У него не достаёт нужных качеств. Даже Йенсену он не помог. Только свою жалкую шкуру и спас. Герои сильные, отважные и красивые, как… как тот, кого больше не существует. Кто, в общем-то, никогда не существовал.***
А потом всё становится хуже. За окном октябрь. Тони может только сидеть дома и гадать, следя за новостями, выживут они все или умрут. Советы размещают ядерные ракеты на Кубе. Тони смотрит по телевизору обращение президента Кеннеди. Если ракеты будут запущены, последует «полномасштабный ответный удар» [6]. Он в сложившейся ситуации бессилен. Теперь дело за дипломатами. Мир может рухнуть, а Тони бессилен что-либо изменить. Он сворачивается на кровати, вновь привязанный к своему месту проводом, и задумывается, почему вообще должен иметь возможность действовать. Он хочет этого. У него есть костюм Железного Человека. Он может восстановить его. Улучшить. Установить более мощную батарею в нагрудную пластину. Заполнить её уменьшенными транзисторами. Сделать костюм вершиной современного технологического мастерства. Может даже покрасить его, чёрт возьми. Если бы были люди, которых надо спасать, нуждающиеся в помощи, он мог бы… Почему вообще он об этом думает? Он же не герой. Но… Но, что если ему и не нужно быть героем. Он всего лишь хочет помогать людям. Это ему по силам. Может, герои тоже не чувствуют себя героями, а просто поступают так, как считают правильным? Он не хочет сидеть в комнате совершенно обессиленным, пока мир горит. Тони хочет сражаться.***
Выясняется, что на свете полно людей, мечтающих сеять хаос. А ещё оказывается, что Железному Человеку удаётся неплохо им противостоять. Красный варвар. Кала, королева Внешнего мира. Джек Фрост. Красное Динамо. Целая куча в основном коммунистов с новенькими суперспособностями. Железный Человек с ними справится. Ему начинает почти нравиться вся эта затея с Железным Человеком.***
Тони один в кабинете, когда получает сообщение, которое в скором времени полностью изменит его жизнь. Из радиоприёмника доносится треск статического электричества пустой радиочастоты. Это одна из волн, принадлежащих к любительской радиосвязи. И неожиданно вместо треска и шипения раздаётся голос, только без привычных в таком случае позывных. Голос, кажется, детский. Может, подростка. — Вызываю Фантастическую Четвёрку! — доносится из приёмника. — Красная тревога! Свяжитесь с Подростковой Бригадой! Халка нужно найти! Вы слышите? Хм. Уже несколько месяцев до Тони доходят слухи про Халка. Прежде, до того, как он влез в дела супергероев, рассказы о зеленокожем гиганте показались бы ему полной нелепицей, но теперь Тони в этом не так уверен. Если этот парень действительно существует, Тони хотел бы с ним встретиться… и узнать, хватит ли костюму Железного Человека сил, чтобы противостоять ему, разумеется. Если нет… что ж, Тони всё равно давно ищет повод для модернизации костюма. Рид не будет против, если Тони тоже прибудет на зов. Фантастическая Четвёрка не откажется от помощи в противостоянии Халку. Несколько минут спустя Тони, уже в костюме, летит через полстраны. В штаб-квартире Подростковой Бригады Тони обнаруживает мужчину в броне и плаще и с большим молотом, представившегося Тором. А вслед за Тони влетает… Это Джен ван Дайн в красно-чёрном костюме, а рядом — мужчина в красном костюме и полумаске. И оба ростом дюймов шесть [7]. У Тони отвисает челюсть, и он не уверен, из-за размеров или из-за того, что это Джен… Она всё же нашла способ изменить мир. — Я — Оса, — гордо представляется Джен, и тут Тони вспоминает, что она не знает, кто именно скрывается под шлемом. — Это Человек-Муравей. А ты, должно быть, Железный Человек. — Как ты догадалась? Джен смеётся. — Рад познакомиться, — произносит Человек-Муравей, и Тони почти уверен, что это Хэнк Пим, его голос. Что ж. Это интересно. Выясняется, что Халк кое-что рушит, поэтому Рик Джонс, глава Бригады, и хочет найти его и доказать невиновность. Они в конце концов нагоняют Халка на фабрике в Детройте (долгая история, и Тони определённо нужна более мощная броня) и, работая сообща, успешно ловят брата Тора, Локи, который, разумеется, и оказывается виновным во всех беспорядках. Раньше Тони никогда не сражался вместе с супергероями. Они неплохо справляются. Наверное, об этом думает каждый, потому что Хэнк после битвы окидывает всех заинтересованным взглядом. — У нас разные способности, — говорит он. — Если мы объединимся, то будем почти непобедимыми. Тони по-прежнему вынужден носить чёртову нагрудную пластину, чтобы жить. У него не слишком бурная общественная жизнь. Не так много друзей, как раньше. Но они делают ему предложение. Предложение чего-то гораздо большего, чем дружба. Вместе они смогут спасти мир. — Работать в команде? — отвечает Тони. — Почему бы нет? Я за! У Джен, разумеется, тут же находится подходящее название для их объединения. Они — Мстители.***
Мстители переезжают к нему. У него есть резиденция. Почему бы не воспользоваться? Он рассказывает им то же самое, что и Роуди во Вьетнаме: что Тони Старк — босс Железного Человека и, похоже, он прётся, спонсируя команды супергероев. Звучит просто смешно, но они ничего не говорят на этот счёт. Теперь в доме обретаются не только они с Джарвисом. Уже два года никто другой не жил в этом доме, да и при жизни родителей не было ничего подобного. Мстители — его друзья. Друзья, каких у него никогда раньше не было. Они ничего от него не хотят, а Тони даже не сразу это понимает. Им не нужны его деньги. Они не пытаются его использовать. Они всего лишь… хотят быть его друзьями. И они до смешного благодарны за всё, что он для них делает, и как переоборудует резиденцию, превращая её в штаб-квартиру супергероев. К Тони Старку они относятся с той же теплотой, что и к Железному Человеку, а ведь Тони даже не в команде. Сначала он думает, что это какая-то ловушка, что над ним хотят подшутить, но ничего подобного не происходит. Он… действительно им нравится. Они его семья. Это их дом. И вместе они спасают мир. Может, такой и должна быть его жизнь?***
Два месяца спустя убивают президента. Некоторые события не в силах предотвратить даже Мстители. Но Джен плачет на металлическом плече Железного Человека, прижавшись к нему, да и у Тони под маской слёзы на глазах. Никто не узнает. Но становится легче оттого, что не нужно сдерживаться. Тор настаивает, что надо устроить поминки по обычаям Асгарда, и это действительно помогает. Ритуал, пусть не знакомый Тони, приносит утешение. Они есть друг у друга. От осознания этого становится легче.***
Через несколько месяцев, весной 1964 года, команда с трудом приходит в себя после неожиданного ухода Халка. Им кажется, что вновь отправиться на его поиски — хорошая идея. В конце концов, когда-то они начинали именно с этого. И разумеется, вместо первоначальной цели они натыкаются на мёртвого парня в айсберге. По крайней мере, Тони полагает, что того вполне обоснованно можно считать мёртвым. Но они всё равно забирают тело с собой. Можно хотя бы похоронить его достойно. Лёд тает, позволяя рассмотреть человека, облачённого в красное, белое и синее. Поначалу Тони даже не обращает на это внимания. Вообще, первой костюм и щит замечает Джен. Она говорит, что перед ними Капитан Америка, и оказывается права, Тони понимает это моментально. Он где угодно узнает этот костюм. Внутри брони Тони трясёт. Он не может думать. Он столько лет был одержим этим человеком, а теперь тот прямо здесь, перед ними. Не какие-то истории. Реальный человек. Мёртвый, но реальный. Разбитое сердце Тони пропускает удар, сжимается и сбивается с ритма. Его герой — всё ещё герой, даже спустя столько лет, — холодный и неподвижный лежит у них на борту. Лёд тает, и с него капает вода. Может, его стоит переместить в чёртову морозилку, чтобы он не начал разлагаться? Капитан Америка упал. Упал в воду и замёрз. Тони знает, что Капитан Америка — личность, миф, легенда. Знает, что он не мог быть безупречным, как привык думать Тони. Под маской был реальный человек, всего лишь человек со своими недостатками, как и всё остальное человечество. Просто человек. Но он умер в холоде и одиночестве, когда ледяные воды сомкнулись над ним, и… это чертовски ужасная смерть. Потом у Капитана Америки вздрагивают ресницы. Сначала Тони думает, что ему померещилось. Но затем… — Он жив! — замечает Джен. — Он дышит! Остальные тоже всё видят. Это какой-то трюк? Правительство уже пыталось раньше его обмануть. Может, это очередная подделка? Скрулл или какой-нибудь робот. Но он кажется таким настоящим. Тони старается думать головой, а не сердцем, напоминает себе, что нужно быть осторожным. Но, глядя в лицо Капитана Америки, Тони не может избавиться от ощущения, что всё правильно. Этот — настоящий. И он жив. Двадцать лет спустя он на самом деле по-настоящему жив. Он без маски — Тони никогда не видел его без маски — и… очень привлекательный. Сейчас неподходящее время для подобных мыслей. Тони не знает, что делать. Не представляет, что сказать. Капитан Америка открывает глаза. У него шок. Он в замешательстве. Последнее, что он помнит, — смерть Баки. Несколько раз замахивается, но потом утихает, уставившись на Тони в его броне. Разумеется, он в замешательстве. Он же раньше не видел ничего похожего на Железного Человека. — Где я? — спрашивает он. — Как я сюда попал? Вы кто? — Мы у тебя хотели об этом же спросить, — парирует Тони. Капитан Америка, кажется, воспринимает это как-то философски. Он идёт через всю комнату туда, где команда оставила щит, взвешивает его в руках, натягивает на голову капюшон. Его движения быстрые и чёткие, словно он каждый день это делает. — Кто я? — тихо бормочет он. — На секунду я почти забылся! Но я не настолько удачлив, чтобы забыть навсегда. Со щитом в руке он выпрямляется — поза та самая, из сотен журналов комиксов Тони. Всё верно, он — Капитан Америка. Но Тони видит его взгляд. Капитан Америка едва ли старше Тони и выглядит… печальным. Печальным, напуганным, запутавшимся и одиноким. Он двадцать лет проспал, закованный в лёд. Америка сражается в новой войне. Он один. «Не нужно быть одиноким, — хочет сказать Тони. — Пойдём домой вместе со мной. Вместе с нами. Я создал место, где мы можем жить. У тебя есть мы. Мы будем рядом. Я буду рядом». В конце концов пару дней спустя Тони говорит не совсем это, но главное, что Капитан Америка соглашается.***
К тому моменту, когда Капитан Америка перебирается в резиденцию, Тони уже окончательно убеждается, что он настоящий. Тони ошибался, когда думал, что невозможно быть настолько идеальным, каким описывали Капитана Америку. Он именно такой. Это невозможно объяснить. Он всё то, что о нём рассказывают. И гораздо больше. Просто, глядя на него, Тони знает, что лучшего человека в жизни не встретит. Ладно, наверное, Тони всё ещё немного в него влюблён. Капитан Америка в изумлении осматривает резиденцию, когда Тони решает познакомиться. — Привет, — он протягивает руку. — Я Тони Старк. Покровитель Мстителей. Зови меня Тони. Рука Капитана Америки удивительно тёплая. — Я Стив, — отвечает тот. — Стив Роджерс. Стив. Всё-таки у него есть имя. Разумеется, у него есть имя, просто Тони его не знал. Боже. Капитан Америка действительно существует. Стив всё ещё выглядит ошеломлённым и не перестаёт оглядываться, словно пытается найти что-то знакомое. Тони интересно, как он привыкает к переменам. Новости о своём сне длинной в двадцать лет Стив принял довольно спокойно, по крайней мере так казалось, но это должно было быть непросто. Все, кого он знал, либо мертвы, либо оставили прошлое позади и живут дальше. У них теперь своя жизнь без него. Вот и ещё одна причина, почему Тони хочет, чтобы Стив стал частью его жизни. У него достаточно свободного пространства. — Я тебя встретил однажды, — выпаливает Тони. — Во время войны. Всё его обаяние словно улетучилось куда-то. Он смутно помнит, что хотел когда-то, когда мечтал , что сделал бы, встретившись с Капитаном Америкой, будь тот жив, непременно спросить, помнит ли он его. Сейчас он только об этом и может думать. Он косноязычный идиот. (Именно это люди многие годы снова и снова будут говорить Стиву. А Тони будет шутить, что возродил бы все предприятия, которыми когда-либо владел, если бы каждый ветеран, заявлявший, что был вместе с Кэпом на Омаха-бич, платил ему по доллару.) Но Стив широко распахивает глаза, а на его лице неожиданно появляется сияющая улыбка. Он хватается за новую информацию, как за спасательный круг. Это связующая ниточка с прошлым. — В самом деле? — Ага, — неуверенно продолжает Тони. — Я, эм… Мне было два года. Меня с тобой сфотографировали. Ты, наверное, не помнишь… Стив щёлкает пальцами. — Старк! Я помню тебя. Твою семью. Я помню твою… У Тони больно сжимается сердце, потому что он не хочет сейчас ничего слышать про Говарда, Боже, он хочет больше никогда не слышать про Говарда. — Твою мать, — продолжает Стив, и Тони выдыхает. — Она мне сказала, что однажды ты станешь великим. Всё извинялась за то, что ты вертишься, когда я тебя на руках держал, потому что моя форма была тебе интереснее. Постоянно пытался за что-нибудь ухватиться, не давал сделать хороший кадр. А я только уговаривал её не волноваться и уверял, что всё в порядке. — Стив оглядывается. Улыбается воспоминаниям. Может, Тони сделал его счастливее. — Твои родители здесь живут? — Нет, — отвечает Тони. Знакомая тоска подобралась ближе. — Они погибли несколько лет назад. — Мне жаль, — Стив искренен: он едва заметно вздрагивает, узнав об этом, опускает взгляд, сутулится. Большому парню вроде него спрятаться трудно, но попытка неплоха. — Ничего, — Тони пытается улыбнуться, чтобы Стив не переживал. — Кстати, форма мне всё ещё нравится. Усмехнувшись, Стив картинно смахивает пыль с сияющей чешуи своей брони, словно специально красуется: — Рад это слышать. — Он снова оглядывается. — Вообще-то мне кажется, что именно тут мы и встретились, — Стив выглядит увереннее и заметно радостнее. Он нашёл что-то знакомое. — Приятно видеть, что некоторые вещи не изменились. — Ну, на счёт этого не уверен, — хмыкает Тони. — Я, например, стал старше. Тони чуть улыбается; он ни на что не намекает, потому что просто не может флиртовать с Капитаном Америкой, это же Капитан Америка, чёрт возьми. Но во взгляде Стива как будто что-то изменяется в ответ, в том, как он повернулся к Тони, разведя руки, словно приглашая в объятия. Этот ответ может быть… это может быть… Тони ведь не придумывает, да? Губы Стива трогает едва заметная ответная улыбка. — Я предпочту отнести это к плюсам. Хотя ты, несомненно, был очень милым ребёнком, — Стив морщится, наверное только сейчас сообразил, как это странно звучит. — Три года назад. Двадцать лет назад. Тони разворачивает руки ладонями вверх. Это предложение. Всего. Открыться ему. Он бы весь мир отдал Стиву, если бы мог. — Хочешь узнать, что пропустил? — Конечно, — тепло и нетерпеливо отвечает Стив. Он опять улыбается. И Тони знает, просто уверен: в том будущем, которое он себе представляет, этот человек будет самым замечательным в его жизни. (И с ним всё будет хорошо.) __________________________________ 1 — «Смерть Артура» (среднефранц. Le Morte d’Arthur) — итоговое произведение артуровского цикла, свод рыцарских романов, сочинённых во второй трети XV века на позднем среднеанглийском языке Томасом Мэлори (бывшим рыцарем, который был осуждён на пожизненное заключение за грабёж, насилие и разбой). По некоторым версиям, первый в англоязычной традиции роман в прозе. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D1%8C_%D0%90%D1%80%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0 2 — у этого сленгового выражения есть несколько значений. Так могут назвать кого-то маленького, слабого и глупого. Мужчину, который ведёт себя немного женственно, но не обязательно является геем. Либо гея, который ведет себя стереотипно преувеличенно женственно (в данном случае употребляется в качестве ругательства и в переводе означает "пидор"). 3 — Массачу́сетский технологи́ческий институ́т https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%B0%D1%87%D1%83%D1%81%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%82%D0%B5%D1%85%D0%BD%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%B8%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%82 4 — Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%84%D1%80%D0%BE%D0%BD%D1%82_%D0%BE%D1%81%D0%B2%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F_%D0%AE%D0%B6%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%92%D1%8C%D0%B5%D1%82%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%B0 5 — фугас — боеприпас, предназначенный для установки под землей, на земле или вблизи поверхности земли или другой поверхности, для взрыва от присутствия, близости или непосредственного воздействия цели. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D0%BC%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0 6 — процитировала вот отсюда http://www.coldwar.ru/kennedy/rocket_speech.php 7 — около 15.24 см. 8 Комикс о фальшивом Капитане Америке - сокрушителе коммунистов можно посмотреть на русском языке здесь: https://ungern.livejournal.com/540169.html