Плюмерия

       С каждой секундой желание Субина обостряется все сильнее, мысли плывут и голова идёт кругом. Его будоражит все. Как омега перед ним дышит, как робеет и дрожит словно лист на ветру. Удерживать равновесие становится пыткой и он крепче цепляется за мятую спальную одежду Ёнджуна. Омега сотрясается и кровь неудержимо приливает к его щекам, от страха сводит ноги и они немного подкашиваются. Они заперты в этой комнате, бежать некуда, осознание безысходного положения сильно бьет по и так истощённому рассудку парня. Он пытается избежать горячих касаний, скрыться и больше не чувствовать их тяжесть на своём теле, но не выходит. Из последних сил у омеги получается вырвать одну ладонь из крепкой хватки Субина, он с яростью в глазах возносит руку в воздух и по комнате разносится гулкий звон пощёчины. На лице альфы начал проявляться красный след от небольшой ладони, он ошарашено потирал щеку тыльной стороны руки и от неожиданности разжал пальцы на запястье Ёнджуна, тем самым отпустив его. Освободившийся парень сразу же, заплетаясь в ногах, бросается к окну, в надежде выбраться из злосчастного номера. Порывисто дыша и с предвкушением спасения он перебрасываете одну ногу через деревянный подоконник, но не успевает сделать того же со второй, как его с силой тянут назад. Ёнджун падает на лопатки, издавая немощный полукрик, и ощущает острую боль по всему телу. Субин, словно не видя всей боли, что ощущает омега добивает его тем, что берет за слабые предплечья и нещадно впечатывает в стену. Из груди Ёнджуна вновь вырывается болезненный стон. Субин издаёт низкий звук похожий на рычание, в его взгляде не было ничего, кроме животного желания подчинить себе омегу. — Не хотите по хорошему — будет по плохому, — со сталью в голосе вымолвил Субин, склоняясь к шее парня перед ним. Чхве прижимаете руки омеги к стене и, переплетая их пальцы, прижимается губами куда-то у солнечного сплетения своего омеги, подхватывая рукой мягкую ягодицу начинает пробегать пальцами по напряженным мышцам в легком массирующем движении. Почувствовав скомканное дыхание Ёнджуна, Субин непроизвольно сжал пальцы на светлой коже сильнее, точно зная, что оставит синяки, отчего мышцы омеги напряглись еще соблазнительнее, выбивая у альфы желание прочертить каждую из них своим языком. С оттяжкой проведя ладонями от коленей до умопомрачительных округлой задницы, Субин не смог отказать себе в очередной слабости и принялся собственнически мять ее, наслаждаясь упругостью и пока еще тихими полувздохами, слетающими с губ омеги. Слабо сдерживаясь, альфа воплотил в жизнь одно из своих самых невинных желаний, резко дёрнув ворот сорочки, от чего пуговицы со стуком разлетелись по всей комнате, высунул язык и широким движением провел им по острым, сильно выпирающим ключицам и впадинам на шее, очерчивая по кругу влажные дорожки, а затем, оттянув ткань, тем самым оголяя грудь, скользнул ниже, принимаясь легонько щекотать самые кончики сосков. Всхлипнув, Ёнджун дернулся в умелых руках, пытаясь выбраться и не дать горячему языку действовать дальше. От этих непонятных ласк парня будто прошивали электрические разряды. Голову Субина посещает мысль о том, что оставаться стоять у стены в данной ситуации нерационально и стоит сменить обстановку на более удобную и подходящую. Он аккуратно подхватывает Ёнджуна под бедра и оставляет ещё один нежный поцелуй на его щеке, омега все еще не оставляет попытки выбраться, он размахивает ногами, кричит на него, срывая свой тонкий голос, и бьёт одной рукой в грудь, но выходит уже совсем слабо и почти невесомо для Субина, поэтому они беспрепятственно добираются до широкого ложа. Альфа пытается положить Ёнджуна, но из-за того, что тот постоянно брыкается получается так, что он просто бросает маленькое тело на переливающиеся простыни и сразу же льнет к нему. Альфа целует каждый сантиметр его кожи, засасывает и легко прикусывает, оставляя багровые отметины. Ему хотелось бы надавить клыками сильнее, оставив тем самым на омеге метку, чтобы Ёнджун знал, кому он принадлежит, чтобы никто не смел больше к нему прикасаться, никакой наследный принц, лишь только он — Субин. Недовольно отбросив эти мысли он выводит кончиком языка созвездия, состоящие из маленьких аккуратных родинок. — Пожалуйста, прекрати, — у Ёнджуна уже нет сил кричать, он сорвал голос и может лишь хрипло неразборчиво шептать. — Я больше не сделаю вам больно, доверьтесь мне, прошу. Нежно улыбнувшись, Субин мягко развернул омегу на живот, задирая до груди его спальную одежду приподнимая его за бёдра, заставляя тем самым прогнуться в пояснице и предоставить альфе самый прекрасный обзор на ещё розоватую пульсирующую дырочку. Ёнджун не смог сдержаться и ярко простонал, когда Субин длинными пальцами развел в стороны пухлые половинки и прильнул к его анусу влажным горячим языком. Альфа обводил им тугое колечко мышц, попутно задыхаясь возбуждающим и пленяющим запахом омеги, он слегка давил на вход, играясь и тем самым, доставляя удовольствие. Ёнджун застонал, приподнимаясь на локтях, и произвёл новую попытку отползти от увлечённого альфы, руки подводили и сильно дрожали, не давая омеге сделать нормальных полноценных движений. Ёнджун сдался и упал на кровать грудью, вложив все оставшиеся силы в себя он перевернулся на спину. Омега уже не чувствовал, как плачет, грудь трепыхалась от частых вдохов и выдохов, а соленые капли сами катились из глаз, омывая лицо все новыми и новыми потоками. Альфа аккуратно навис над ним, всматриваясь в лицо и, перебирая пальцами взмокшую чёлку. Субин старался вкладывать в каждое своё действие максимум осторожности и нежности. Все же альфа понял, что у Ёнджуна это первый раз, и нужно постараться не причинить ему много боли и тем более не порвать. Облизнувшись, альфа стал целовать тело парня под ним, мокрыми поцелуями, спуститься ниже ему не помогала прилипшая к груди спальная рубашка. — Позвольте мне снять все лишнее, — просипел Субин, не нуждаясь в ответе. Альфа начал аккуратно стягивать мокрую ночнушку, а Ёнджун уже не пинался и не кричал, а лишь немощно вжимался в ложе. Бесцеремонно скинув ненужную одежду омеги на пол вместе со своей, Субин опустил взгляд на дырочку омежки, из которой уже изливалась ароматная смазка, и блаженно промычал, проталкивая фалангу пальца внутрь, и начиная растягивать девственное колечко, постепенно добавляя и вторую фалангу, а затем второй палец, в это же время целуя глубоко и страстно, но в тоже время особенно нежно, будто пробует на вкус дорогое вино, нежно смакуя каждую губу. Второй рукой альфа спустился к члену омеги, начиная обводить его рукой, сперва медленно, а позже ускоряясь, вызывая этим ещё более пронзающие стоны, что являлись эйфорией для его ушей, что как мёд были сладки и протяжны. Когда третий палец уже не встречал сопротивление, альфа, пристроившись поудобнее между ног омеги, надавил головкой члена на отверстие, начиная плавно входить, сжимая руками бедра Ёнджуна и раздвигая ноги ещё шире. Войдя полностью, он дал омеге время привыкнуть, но удовольствие от ощущения того, какой его омега узкий, было настолько велико, что альфа сдался, начиная вбивать стонущего парня в кровать, пытаясь все время входить во всю длину. С каждым новым толчком возбуждение только росло, что Субин решил слегка поменять позу, прижимая омегу к себе и чуть приподнимая. Входя на всю длину члена в тело Ёнджуна, который заливался в хриплых криках, с сорванным голосом, и стонах, Субин ощутил приближение оргазма и стал вбиваться ещё сильнее, выбивая весь воздух из легких, заставляя не чувствовать тверди под ногами он делал все быстрее и быстрее, и под конец, толкнувшись ещё пару раз, альфа вышел из тела омеги, до образования узла, и излился на плоский живот Ёнджуна, в порыве страсти облизывая его шею и оставляя липкие следы, от чего и омега кончил со вскриком.

***

Через пару мгновений Ёнджун погрузился в сон, а Субин принялся искать свои брюки и ситцевую рубашку, как только вещи были надеты альфа решил немного почистить спящего парня, что был так нагло испачкан в чужой и своей сперме. Найдя какое-то махровое полотенце, он почти невесомо обтирал мягкую кожу Ёнджуна, чтобы не потревожить сон. Субин не собирался оставаться с омегой, но и просто уйти не мог, благо в номере имелось перо и бумага. Он аккуратно выводил текст, поглядывая на сопящего Ёнджуна и думал, где лучше оставить записку, чтобы тот увидел ее сразу при пробуждении. Расставаться с ним было самой жестокой пыткой в мире, но другого выбора просто не было. В любом случае стражи вернутся в ближайшее время и если застанут его с омегой, то у него будут большие неприятности, по этому самым рациональным действием является уйти. Оставив письмо на прикроватной тумбе, Субин уже подошёл к окну и собирался уйти, как обернулся, чтобы последний раз взглянуть на человека, которого он знает так мало, но в которого уже так глубоко влюблён, сдержаться было невозможно, чувства побеждают и альфа плетётся к кровати, целует румяные щеки и нос. После он скорее разворачивается и ловко вылезает через окно, стараясь не оглядываться, чтобы снова не сорваться. Нельзя назвать пробуждения Ёнджуна легким, а утро добрым, потому что, как бы он не желал, а в комнате крепко стоял терпкий запах альфы, и все тело пронизывала ноющая боль. Лежать было терпимо, но когда положение поменялось на сидячие, то действия сегодняшней ночи отозвались слишком резко и колко, что никакое терпение и сила воли не поможет. Ёнджун шипит и на глаза вновь накатывают слезы. Ему страшно, обидно и ужасно больно. Почему все произошло именно так, за что судьба наказала именно его так сильно? Почему его первый раз не прошёл с принцем и по собственному согласию? Врать самому себе, утверждая, что он не получил удовольствия, было бы глупо, но все блаженное и приятное перекрыло одно большое но: его принудили. При любых других обстоятельствах омега был бы искренне счастлив и все бы лицезрели его сверкающую улыбку, потому что так приятно ему не было никогда, но в данной ситуации это невозможно. Все, что произошло не вызывает и капли счастья. Взгляд омеги упал на клочок бумаги, лежавший на тумбочке. Он потянулся за ним и когда листок был в рука, взору было предоставлено короткое письмо, написанное изящным почерком. Вы выглядите очень красиво, когда спите. Мне очень сложно оторвать глаза и писать, но я не имею никакого права оставить вас вот так, по этому пишу письмо. Стоит сказать, что я не испытывал ничего подобного никогда в жизни, чувства переполняют меня, они льются через край. Я утопаю в море, падаю в бездну, когда думаю о вас. Вы, как сильный смерч уносите меня далеко от земли. Как раскат грома, который вновь ударяет по моему сердцу. Вы так прекрасны, что я могу писать вечно. Уверен, что я запоздал с признанием… но лучше поздно, чем никогда. Я влюбился в вас каждой частичкой своей души, когда вы впервые посетили меня. Эта встреча была предназначена небесами. Вы ангел, которого мне послал Бог. Я люблю вас. Прошу понять и простить, если это возможно, за содеянное мной. Я не солгу, сказав, что делал это ведомый чувствами, но солгу если скажу, что сильно сожалею. Мне было хорошо с вами и вам со мной, я знаю это, как вы всегда знаете, где меня можно найти, я буду ждать вашего прихода, даже если это займёт целую вечность. Ваш Чхве Субин. Руки подрагивают и сжимают письмо сильнее. Неизвестные эмоции заполняют все нутро и пальцы машинально рвут бумагу на маленькие кусочки. — Он еще надеется, что я приду к нему? Да никогда в жизни! — Зло выпаливает омега и бьет кулаком по кровати. Он падает на пол и сжимается маленьким комочком, поджимая ноги к груди. Хрустальные слезинки сыпятся из сжатых глаз, он старается выплакать весь позор, всю ненависть, но не помогает. Становится только больнее, что-то вязкое и черное заполняет омегу полностью. Он повяз в этом и выбраться кажется невозможным. Немного успокоившись и, решив, что нужно, как можно скорее смыть с себя чужой запах, омега накидывает на голое тело чистую простынь и хромает к выходу. У дверей, как и ожидалось, стояли стражи. Сонные. Явно хорошо провели время, пока их господин подвергался насилию. Ёнджун смотрит на них глазами полными презрения, припухшими, покрасневшими от слез, ему хочется сказать им что-нибудь мерзкое, нагрубить и уволить. Альфы, словно слыша мысли омеги обращаются к нему. — Господин, почему от вас пахнет не так, как обычно? Неужели… — Заткнись, — рычит Ёнджун, скалясь и сведя брови к переносице. — Если вы скажите это хоть кому-то, я клянусь своим наследием, что ваши головы отделят от шей. Стражи гулко сглатывают и переглядываются, жизнь им дорога, поэтому они мысленно берут в учет, что никто об этом не узнает. Омега долго отмокает в теплой ванной, обливает себя и уходит с головой под воду. Ему никогда не нравились ароматные масла, потому что он считал свой запах идеальным и неповторимым, такой незачем скрывать за маслами. Но сегодня ему пришлось вдоволь воспользоваться ими, натереть каждый участок тела, от макушки до кончиков пальцев. Может запах Субина ему удалось смыть и сбить, но он оставил кое-что посерьезнее. На хрупкой груди красовались кровавые отметины, багровые синяки, сильно выделяющиеся на коже. Ёнджун ужаснулся, только увидев их, но в душе теплилась надежда, что они успеют зажить и пройти до их первой ночи с Бомгю. Мечты о том, что все забудется, как страшный сон, что никто ничего никогда не узнает, и он будет жить счастливо в замке при деньгах обволакивают затуманенный разум, и мысли о Субине оставляют его. Искренне радуясь тому, что груз произошедших событий на мгновение не давит на него так сильно, омега уходит в спальню, облачить свое тело в новое одеяние.

***

Во время долгой и тяжелой поездки в королевский замок Ёнджун не позволял себе уснуть не на минуту, продумывая различные темы для разговора, чтобы предстать перед принцем интересным и образованным женихом, но на самом деле, он не сильно волновался и был уверен в себе, но подготовиться не помешало бы, все эта встреча очень важна для него и его семьи. Чхве встречали поистине роскошно. Карета ехала по красной дорожке к большому количеству людей ожидавших его у ворот замка. Когда он остановился, к распахнувшейся двери сразу поспешила суетливая прислуга. Омега аккуратно ступил наземь, придерживаясь крепкой руки дворецкого. Взгляд Ёнджуна устремился на поражающее архитектурной симметрией здание. Он был уверен, что этот замок отличался от других живописными башнями и бойницами. Вокруг строения раскинулись благоухающие сады с высокими тонкими цветущими деревьями. Чхве сделал полный оборот вокруг себя, раскрывая рот в несказанном удивлении. Его губы растягиваются в улыбке, а шелковые волосы, переливающиеся на солнце, развивает ветер. К нему подходит статный бета в лице дворецкого и сопровождает во внутрь. В самом замке вид ещё лучше, все выглядит слишком дорого и так, будто одно лишь прикосновение к чему-либо способно разрушить и сломать. Ёнджуну не дают возможности разглядеть все лучше, быстро ведя по коридорам со свечами, источающими теплый свет. Наверняка вся королевская семья уже заждалась, а стол для ужина давно накрыли. Наконец преодолев злосчастное расстояние они выходят в яркий, бьющий по глазам изысканностью зал. Невозможно высокие потолки украшали хрустальные люстры, равномерно удалённые друг от друга. На стенах расположены картины из самых разных стран, самых разных художников. Ну и по середине находится каменный стол на высоких широких ножках. Удивление не сходит с глаз, все так обворожительно, все заставляет глубоко вздыхать и не сводить взгляда. Омега застывает на месте, потирая глаза от ослепляющих лучей и к нему подходит главная причина его приезда. Такой альфа не может не приглянутся даже самому избалованному омежке. Высокий, с точёным подбородком и открытым взглядом. Одежда, наверняка сшитая на заказ, выглядела на статном крепком теле так, как он никогда бы не увидел ее на ком-то другом. Первая мысль о запахе альфы была такова, что если этот чудный аромат лайма смешается с его плюмерией — это будет убийственно. Никто в королевстве и мечтать о таком права не имеет. Ёнджун всегда видел своего избранника именно так. Бомгю именно тот, кто ему нужен. Не бедный и жалкий флорист, способный на ужасные похабные деяния. Не Субин. Точно нет. — Здравствуйте, я Чхве Бомгю, ваш будущий муж. Вы выглядите просто очаровательно. Альфа приподнимает уголки губ и склоняется к маленькой руке Ёнджуна, он нежно берет ее в свою и медленно прислоняется губами. Мимолетное прикосновение остаётся на коже и у омеги искрятся глаза, от испытываемого наплыва чувств, но он, и не думая подавать вида, лишь слабо улыбается. — Чхве Ёнджун, спасибо, вы тоже… — произносит омега. — Наверное вы меня заждались? Дорога была тяжёлой. — Ничего страшного, я готов ждать вас сколько угодно. Ёнджун покрывается румянцем, в то время, как их зовут к столу. Он спокойно выдыхает, понимая, что ему не придётся отвечать на сладостные речи, вгоняющие в краску. Они садятся достаточно далеко друг от друга и омега незаметно касается щек, проверяя не сошёл ли окрас. Ему задают много вопросов о родителях, интересуются здоровьем и просто ненавязчиво шутят. Атмосфера из натянутой переходит в легкую и непринуждённую, Ёнджун явно произвёл хорошее впечатление, уверенно отвечая и ведя себя воспитанно. Омега удивляется сам себе, он не вспоминал о Субине весь вечер, проводя хорошо время в компании его будущей семьи. Неужели он будет так счастлив всегда? До конца своих дней? По окончанию ужина все начали медленно расходиться спать, попутно желая доброй ночи их гостю. Ёнджун не знал, где его спальня, а прислуга не спешила его сопроводить. Он неловко переступал с ноги на ногу и бегал взглядом по комнате, пытаясь выловить человека, который смог бы показать его ложе, но единственный, кого он заметил — это приближающийся Бомгю. — Как тебе ужин? — раздался глубокий низкий голос. — Все замечательно! Я счастлив находиться здесь. Бомгю смущённо улыбнулся, пряча взгляд. Они знакомы совсем недавно, пару часов от силы и он понимает, что хочет узнавать омегу все больше и больше. Альфа желает приобнять Ёнджуна за плечи, но понимает, что это может спугнуть его и просто подходит сбоку, указывая рукой на балкон. — Может подышим свежим воздухом, тут ужасно душно. — Конечно, — воодушевлённо лепечет омега. Они долго стояли вдвоём, разговаривали не о чем, пили вино и много смеялись. Им было комфортно вместе, а главное они не разу не прикасались к друг другу, Бомгю не спешил с этим, а Ёнджун и не настаивал. Но всему хорошему приходит конец и альфа отлучается со словами: «Подождите меня здесь, я на пару минут». Пара минут затягиваются и Ёнджун уже откровенно мёрзнет, даже согревающее вино не поможет при таком ветре. Порывистый воздух пробирается под тонкую ткань и все тело покрывается мурашками. Наконец омега видит смущенного альфу, держащим что-то за спиной. Он делает пару шагов на встречу и легким движением демонстрирует ранее спрятанный букет. У Ёнджуна сердце удар пропускает, дыхание замирает и душа от тела отходит. Воспоминания волной наступают на бедную голову, в мыслях первый день знакомства, маленький деревянный домик в дали от замка и известный силуэт. Омега пятится назад не в силах что-либо произнести, слова застревают в горле, а Бомгю перед ним размывается неразличимым пятном. Принц не понимает в чем дело, парень перед ним чуть в обморок не валится. Он не знает, что и думать. Неужели это из-за букета, может у него аллергия? Бомгю срывается к брюнету и, придерживая за плечи, взволнованно спрашивает: — В чем дело, вам не нравится букет? С ним что-то не так? Ёнджун старается прийти в себя, прогнать Субина из своих мыслей, зачем он вновь вернулся? Зачем если омега решил раз и навсегда забыть и идти дальше. — Нет, нет. Цветы прекрасны… Просто я переутомился. Кстати я отправлял вам подарок, вы получали? — еле выдавливает из себя слова Ёнджун, держась за шокированного принца. — Да, я очень польщен, смысл, что вы вложили в него так прекрасен. Уверен, вы глубокий ценитель, но мы поговорим об этом позже, вам стоит отдохнуть. Принц подзывает горничного жестом руки и он, отрываясь от своих дел, спешит к нему. — Сопроводи нашего дорогого гостя в спальню и позаботься, чтобы никто не тревожил его сон. Омега тихо молвит: «Да господин» и забирает Ёнджуна в приготовленную для сна комнату. Бомгю последний раз смотрит в его глаза и коротко попрощавшись отпускает, сам оставаясь на балконе наблюдать тихое звёздное небо в одиночестве.

**

Маленький лучик пробивается сквозь тяжелые шторы и падает на сонное лицо омеги. Он ворчит и поворачивается на другой бок. Эмоциональное и физическое истощение даёт о себе знать, уже давно за полудень, а этот парень не встаёт с постели. Через некоторое время Ёнджун ворошит простыни постоянным ёрзанье ещё пару минут и наконец понимает, что больше не уснёт. Умывшись и одевшись, он сидит на своей кровати, обдумывая вчерашний день, как замечает злосчастный букет, стоящим в вазе на тумбе. Ёнджун хнычет и зарывается лицом в подушку. Видеть бедные растения каждый день ему удовольствия не доставит, а лишь принесёт лишнюю порцию воспоминаний о Субине. Каждый раз, стоит лишь взглянуть на цветы, он видит перед собой смуглое лицо, губы шепчущие о любви, чувствует страстные прикосновения к его телу. Выкинуть свои воспоминания он не в силах, как и выкинуть букет, это будет крайне неуважительно по отношению к Бомгю. — Почему ты не оставишь меня! — выпаливает омега, рывком кидая перьевую подушку в дверь. — Я только пришёл, а ты уже просишь меня оставить тебя? — говорит Бомгю, осторожно приоткрывая дверь. Омега почти зеленеет от злости на самого себя, опять сказал самые подходящие слова в самом подходящем месте. Он прячет лицо под челкой и пытается успокоиться, считая про себя до десяти. — Не-ет, что вы. Это было не вам, извините, — стараясь звучать как можно убедительнее, проговаривает Ёнджун, поглядывая на Бомгю. — Хорошо, тогда может прокатимся на лошадях? Не отказывайте мне, будет весело. — С радостью, — с этим словами омега подскакивает с места и уверенно идёт к принцу. Они прекрасно проведут день и ничего не сможет испортить его. Потому что Бомгю тот, кто поможет ему избавиться от Субина, потому что с ним он может забыться хотя бы на мгновение.

***

Ёнджун проводит в замке семь суток, а значит близится день свадьбы. Костюмы пошиты, зал украшен, а сам омега морально готов к самому главному событию его жизни. Всю неделю парень привыкал к новому месту и окружающим людям. Королевская семья была к нему очень добра и, кажется, уже считала родным человеком. С Бомгю они достаточно сблизились, этих дней было достаточно, чтобы понять, что с таким альфой он не пропадёт. Омега убедился в его мужественности, благородстве и чистоте совести. Они читали романы по вечерам в тихой библиотеке. Распивали вино после ужина в компании друзей принца. Играли на струнных инструментах и много разговаривали. Идеальная жизнь, то о чем он мечтал. В последний раз в купальне Ёнджун полностью осмотрел своё тело и был доволен тем, что засосы, оставленные не его альфой, почти сошли, покраснения остались, но они уже не были столь темно-багровыми и броскими. Ёнджун приобрел полную уверенность в том, что все пройдёт до их ночи с принцем, он предстанет перед ним с чистым ухоженным телом и отдастся со всей нежностью, как отдался бы в свой первый раз. Но все хорошо и без трудностей было лишь в голове Ёнджуна, а суровая реальность существовала наяву. На восьмой день пребывания в замке омега направился прогуляться по королевскому саду. Вечер удался очень тёплым и светлым, луна взошла рано и полностью освещала местность. Ёнджун настоял охрану оставить его и пойти одному, желанием его сердца было полюбоваться красотами природы самому, а не под чьим-то бдительным присмотром. Накинув легкий шарф на тонкую шею, он быстро сошёл по лестнице и распахнув двери двинулся к саду. Свежий вечерний воздух полностью охватил грудь. Вздохи становились глубже, будто Ёнджун все не мог надышаться. На парня вдруг нахлынули какие-то смешанные чувства, будто что-то должно пойти не так. Глаза слегка заслезились и больно кольнули, что пришлось жмуриться и выпустить пару капель на волю. Немного закашлявшись омега двинулся к саду, он не сильно хорошо знал дорогу, но все казалось очевидным и заблудиться было делом за гранью реальности. Парень медленно переставлял ноги, шоркая рыхлую землю, разглядывал все, что окружало. На его удивление в саду почти не было цветов, деревья да и только. Из-за этого казалось, что вокруг немного пусто, но совсем не некрасиво. Высокие кроны казались дивно изогнутыми и причудливо усыпанными листьями и цветочками на них. Мелькали даже с крупными плодами каких-то фруктов. Омега не разбирался, какие растения его окружают, никогда не интересовался миром флоры, впрочем как и фауны, но рассматривать что-то неизвестное нравилось еще больше. Увлечённый разнообразием сада, Ёнджун не заметил, как сзади его глаза накрыли чьи-то холодные руки. Он быстро начал исследовать их пальцами, дабы понять, кто нарушил его одиночество. Долго думать не пришлось и уже через мгновение брюнет резко развернулся и расплылся в яркой улыбке. — Тебе не стоит так подкрадываться ко мне! Я мог и запаниковать… — за время, что омега провёл с принцем они сменили своё общение на более неформальное и легкое, поэтому Ёнджун мог позволить себе и такие незначимые обиды. — Сюрприз? — Бомгю усмехнулся и протянул парню локоть, чтобы тот взялся за него. — Увидел, как ты один пошёл, переволновался и увязался следом. — Ничего, я никогда не против твоей компании. Бомгю отвернулся от Ёнджуна, скрывая свою сияющую улыбку, он невероятно счастлив, что с этим омегой ему так легко и просто, что рядом с ним он не видит на себе клеймо «королевский мешок с деньгами». Он не предпринимал в сторону Ёнджуна никаких серьёзных действий, помимо легких прикосновений к рукам и плечам, но сегодня был особенный вечер и он решил действовать, видя, что кажется омега готов его подпустить к себе ближе. — Давай прогуляемся до беседки, там красивый вид. Завораживающий. — Я не против, — проговорил Ёнджун, высматривая беседку на горизонте. Бомгю, видя это, вновь улыбается и не спеша прикладывает ладони к мягким щекам омеги поворачивает его лицо в нужную сторону. — Туда. — Вау-у, и вправду красивый вид, — залепетал Ёнджун, едва успев ступить в изрезанную мелкими узорами беседку. Она выглядела просто, не как замок и все внутри него, по простому, как домик Субина. Такой же маленький и скромный, наполненный уютом без лишней роскоши.  — Черт, — еле слышно выразился Ёнджун. — В чем дело? Что-то случилось? — Нет, просто вспомнил кое-что, ничего важного… Смотри, небо сегодня чистое и звездное! — омега поспешил сменить тему, дёрнув принца за руку, подтаскивая ближе к бортикам внутри беседки. Деревянное сооружение стояло на возвышенности и из него открывался вид на весь сад, а также на ночной небосвод. — Звезды сияют так же ярко, как ты. Стой, прошу не отводи взгляд, я хочу видеть отражение звёзд в них, так я могу соединить два дела в одно. Любоваться тобой и небом одновременно, — Бомгю начал говорить серьёзно, устремив взгляд на парня рядом, который все же непослушно отводил глаза. — Почему ты не слушаешь меня, даже если это смущающе, дай мне насладиться тобой. Ёнджун не спеша приподнял голову, все ещё не смотря на альфу, это было правда неловко, почему он просит делать его такие вещи? Как только альфа зацепил взгляд омеги порывисто двинулся вперёд, опираясь руками о бортики беседки, прижимая тем самым Ёнджуна к ним вплотную. Брюнет шокировано смотрел на Бомгю, упираясь носом в щёку, достаточно много увидеть не удавалось, но слабая попытка отстраниться сразу была отвергнута альфой и приходилось стоять так. — Ч-что ты делаешь? Отпусти ме… — Ёнджун не успел договорить, как принц мягко накрыл его губы своими, он медленно целовал их, слегка прикусывая, настойчиво ожидая ответа и омега поддался лишь на мгновение. Приоткрыв ротик он слабо вовлекся в неторопливый поцелуй, нежно смакуя губы. Бомгю целовал все страстнее, постепенно углубляясь и гуляя по шее парня руками. Поцелуй уже не был нежным и невесомым, он превратился в мокрый и похабный. Ёнджун резко испугался, понимая к чему это все может привести, он ещё не был готов, да и его тело тоже. Паника охватила разум и он попытался отбросить Бомгю от себя, но тот сильно держался руками за края беседки. — Ёнджуни, в чем дело? Тебе не нравится, я делаю что-то не то? — почувствовав сопротивления омеги альфа отстранился. Он дышал возбужденно, горячо и порывисто, смотря на такую картину Ёнджун точно понимал, что пора заканчивать с тем, что происходит, а иначе произойдёт необратимое. На слова альфы он лишь молчал и пытался выбраться из-под крепкого тела. Альфа посмотрел на это ещё недолго и поцеловал вновь, но уже в шею, слегка отгибая ворот. — Нет! — громко закричав, Ёнджун со всей силой пихнул альфу в грудь. Тот в это время держался за расписной воротник рубашки, оттягивая вниз края, и из-за резкого действия случайно дёрнул его. Пуговицы посыпались на деревянный пол, а глазам Бомгю предстал обнаженный торс. Было бы в беседке чуть темнее, он бы ничего не заметил, но фонарь падал прямо на омегу и прекрасно освещал все красные пятна на груди. Бомгю смотрел круглыми глазами, непонимающими, полными отчаяния. Он поднял руки и приложил их к своей голове, массируя виски. Ёнджун тем временем не стоял, а пытался прикрыть наготу, но тщетно, потому что альфа дёрнул его руку так, что он вновь оказался открыт перед ним. — Что это?! Скажи, кто это сделал! — принц уже точно не был спокоен, он сорвался на крик и сильно сжимал запястье брюнета перед ним. Омега молчал, начиная плакать, он старался вытирать слезы свободной рукой, но их было слишком много. — Почему ты молчишь?! Думал обмануть меня? Ты был со мной таким неприступным, лишний раз не давал обнять, а на стороне с кем-то развлекался? Шлюха, — Бомгю толкнул Ёнджуна вперёд, что тот упал и сильно приложился головой. — Я испытывал к тебе по истине тёплые чувства, я желал… Я был так счастлив! Чем я не угодил тебе? Кто тот, кем ты заменил меня? Ёнджун все не отвечал, он не мог, позор, который он испытал в постели с Субином, будучи изнасилованным, никто и никогда не должен был узнать. Возможно было бы лучше, если бы он сказал принцу, что был подвергнут насилию, что во всем произошедшем не было его воли, но губы сами сжимались плотнее, не давая произнести и звука. — Почему ты не говоришь, кто он? Боишься за его жизнь? Правильно, потому что если мои люди найдут этого ублюдка, ему не жить, - у Бомгю самого давно капали слезы, он был убит морально. Не знал, что теперь делать, но точно знал, что ни о какой свадьбе и речи идти не может.  — Завтра поедешь домой, не могу видеть тебя. Он удалился, оставляя омегу одного оплакивать свою ничтожность и полную везения жизнь.