Чай и галстук

— Тихонов, ты здесь? — глаза Рогозиной удивленно расширились, когда она застала его в буфете посреди рабочего дня. — Что, в лаборатории работы мало? Эксперты, неприкаянно бродящие между кухонной стойкой и микроволновкой, чаще становились в ФЭС привычным зрелищем ближе к вечеру, когда исследование новых образцов с места преступления заканчивалось, но до выводов и имени преступника оставалась еще не одна рабочая ночь — и гораздо больше одной чашки кофе.  — Да нет, Галина Николаевна, — беззаботно отозвался тот, прикусив печенье. — Делаю спектрофотометрию вина из квартиры жертвы: стандартные пробы на яды результатов не дали, пришлось повторять в нескольких разведениях. Результаты будут минут через десять, вот и вышел… чаю заварить. Электрический чайник надсадно запыхтел и Тихонов налил кипяток в давно покрывшуюся плотным таниновым налетом чашку.  — Ладно, — Рогозину его объяснения, кажется, удовлетворили. — У меня есть для тебя новое задание.  — Опять наши оперативники уже что-то накопали? — Тихонов поднес кружку к губам, но чай оказался слишком горячим, и он опустил ее обратно.  — Нет, пока пусто, — Рогозина с досадой склонила голову набок. — Задание другое: завтра в нашу лабораторию нанесет визит делегация из криминалистического управления МВД. По обмену опытом, так сказать. Ты, как заведующий лабораторией, обязан провести им экскурсию, показать все, произвести впечатление — ну, как обычно. Форма одежды — официальная.  — Галина Николаевна, почему я? Отправьте Белозерова, он представительный… Или Амелину, она симпатичнее, — привычно состроил просящие глаза Тихонов. Периодически сваливающиеся на их голову официальные посетители стопорили работу, но даже при покровительстве Султанова избежать их полностью было невозможно.  — Или Бегемота — он обаятельный, — уголки губ Рогозиной поднялись в едва заметной улыбке, но тут же она снова стала строгой. — Ваня, ты знаешь, что без этого не обойтись. Быстрее сделаешь — быстрее вернешься к расследованию. Встав с барного стула, она стремительным шагом направилась к выходу и на самом пороге задержалась на секунду.  — Так что готовься, делегация будет завтра в десять утра. И да, капитан Тихонов, это приказ.  — Слушаюсь, товарищ полковник, — кисло отозвался тот и прихватил из вазочки еще три печенья — два себе, одно Белозерову. На голодный желудок обдумывать выполнение этого приказа ему не хотелось. ***  — Спектрофотометрия готова, — Белозеров кивнул ему на компьютер, когда он вернулся в лабораторию. — Ничего необычного в световом спектре, но есть резкие пики в инфракрасном… Я посмотрел по библиотеке — это сахароза.  — Ну, вино, а в нем сахар… Что удивительного? — уныло отозвался Тихонов.  — То, что его там быть не могло. Вино белое и сухое, в нем сахара — до четырех граммов на литр, а там концентрация около пятнадцати, чуть ли не как в портвейне, — принялся пояснять Белозеров, но, увидев выражение лица Тихонова, осекся. — Эй, Вань, случилось что?  — Да, у нас завтра нерабочий день, — отозвался тот, разглядывая распечатку спектра, вылезшую из принтера. Действительно, сахароза…  — В смысле, отгул? — недоверчивым тоном уточнил Белозеров.  — В смысле, делегация из МВД, — отозвался он раздраженно, бросив распечатку на стол. — Как обычно, будут задавать вопросы ни о чем и пытаться доказать, что раскрываемость у них не хуже, а поработать толком мы сможем только поздним вечером.  — Успокойся. Завтра будет завтра, — Белозеров положил руку ему на плечо: этот жест был вполне невинным, но Тихонов все равно чуть дернулся — даже такие мелочи, как ему казалось, могли выдать их с Белозеровым отношения с головой. Правда, обычно он все равно пересматривал и подчищал записи с камер ФЭС в лаборатории… Наверное, это была паранойя. Или нежелание допускать в их личный с Сережей мир кого-то еще — пусть даже этот кто-то не догадался бы, что стояло за этим жестом дружеской поддержки.  — А что ты предлагаешь сегодня? — кипение Тихонова постепенно начинало сходить на нет.  — Закончить то, что успеем. На завтра я попрошу у Рогозиной разрешения вытащить из отпуска Холодова — уверен, она не откажет. Мы вдвоем сделаем все в обычном темпе, пока ты будешь занят с комиссией, — спокойный голос Белозерова звучал у него над самым ухом, и Тихонов едва удержался от того, чтобы не прислониться к нему плечом, как это бывало, когда по вечерам они вдвоем дремали перед бормочущим что-то успокаивающее ноутбуком с фильмом… Но сейчас они оба были на работе.  — Ладно, — выдохнул Тихонов. — Напиши Холодову, а я посмотрю, что это за сахар в вине… И скинь мне данные о производителе.  — Угу, — лаконично отозвался Белозеров из-за ноутбука. Тихонов отвернулся к шкафу с реактивами и постарался спрятать улыбку — заняться Холодовым он мог и сам, но ощущение уверенности в Сереже стоило этой просьбы. ***  — Не одолжишь мне рубашку? — спросил он у Белозерова вечером.  — Что?.. Зачем? Точно, комиссия. Бери в шкафу, — кивнул он, поднимая на Тихонова взгляд от смартфона, где он переписывался со своим сыном — кажется, договаривался о встрече в эти выходные… Он не уверен. Тихонов вообще предпочитал не вмешиваться в чужие семейные отношения, пока его не спрашивали — его собственные-то вряд ли можно было считать образцовыми. Раз уж Рогозина повесила на него комиссию, то официальная одежда была меньшей из зол. Умеренно затертый пиджак (второй в жизни и единственный в его шкафу, кстати) и черные джинсы уже ждали своего часа, а вот с рубашкой вышла заминка: что-то подсказывало ему, что пляжную, в попугаях и цветах, Рогозина не одобрит однозначно. Поэтому, выбрав что-то нейтрально-блеклое из гардероба Белозерова, он попытал счастья с ним — Белозеров был чуть выше его, но почти такой же ширины в плечах, так что, в целом, с первого взгляда, рубашка более-менее села. Тихонов, в конце концов, рассудил, что под пиджаком этого видно все равно не будет и приступил к последней части — галстуку. Однажды он уже попытался явиться в «официальном» виде без него, заявив Рогозиной, что в галстуке его будут только хоронить, но нарвался на вразумляющую отповедь и перестал спорить там, где это было очевидно бессмысленно. Галстук, естественно, не завязывался — пару раз насилу растянув узел обратно, Тихонов попытался завязать его на манер пионерского галстука, но пришлось признать, что за пионера он не сойдет при всем желании, и снова потревожить Белозерова.  — Наказание, а не комиссия, — вздохнул он, став за спиной у Тихонова. — Может, я лучше проведу их вместо тебя?  — Да я бы с радостью тебе отдал, но Рогозина не разрешит, — наморщил нос тот.  — Тогда смотри, — Белозеров опустил руку ему на плечо. — Сначала укладываешь галстук узкой стороной под воротник рубашки… От рук Белозерова слабо пахло мелкими, кислыми осенними мандаринами, которые он сегодня принес домой, а его рубашка и он сам источали слабый запах одеколона, который стал для Тихонова уже привычным — давно ли? И надолго? Он не знал ответов на эти вопросы, потому и не спрашивал ни себя, ни тем более Сережу. Повернув голову, он за подбородок потянул Белозерова к себе, целуя — ищуще, вопросительно, но постепенно все увереннее, крепко держа за плечи под мягкой домашней футболкой.  — Так ты позвал меня галстук завязывать или… безобразиями заниматься? — тот чуть щурился, и от этого его глаза, кажется, искрились. Наверное, Тихонов сейчас вел себя — и думал, — как романтичный идиот, но иначе описать это он не смог бы.  — Галстук, конечно. А безобразия — в качестве компенсации, — с привычным нахальством отозвался он.  — Тогда обязательно компенсируешь мне их после, а сейчас — смотри, — и Белозеров, напоследок коротко коснувшись губ Тихонова, взялся за галстук. Такая ответственность, конечно, не могла остаться безнаказанной — галстук вскоре повис на спинке стула со всей остальной «официальной» сбруей, поверх которой вперемешку опустилась их смятая одежда. *** [С. Белозеров, 11:08:43]: А тебе идет, Ваня. Вот как на тебя глава комиссии смотрит… [Ваня, 11:10:29]: Да не издевайся ты! [С. Белозеров, 11:10:34]: Я абсолютно серьезен. [Ваня, 11:11:26]: Лучше скажи, что вы с Холодовым нашли. [С. Белозеров, 11:13:57]: Кое-что в медкарте — у жертвы, оказывается, был сахарный диабет первого типа и бутылку ей подменили. Мы уже отправили оперов за отпечатками ее окружения, но они будут только через пару часов [Ваня, 11:14:45]: Молодцы, я через пару часов точно закончу и с исследованием отпечатков подождешь меня. [С. Белозеров, 11:15:28]: Конечно, подожду. Тебя — всегда.