Touching

Ким Уджин всегда рядом. И Хвану Хёнджину хочется касаться его чуть больше, чем всех остальных людей. Окружающие с удивлением и, вероятно, интересом косятся на парней, когда один из них, тот, который чуть выше, с довольной улыбкой накидывается на другого, крепко сжимая в своих объятиях, носом чуть ли не зарываясь в тёмные волосы. Тот, который пониже, стойко терпит, усмехаясь, но не противясь. Ему плевать на чужие взгляды, потому что он знает, что его другу это нужно. И лучше пусть Хёнджин будет проявлять свои странности на нём, ведь когда тот в первый и единственный раз, ещё в начальной школе, всего лишь попробовал дотронуться до какого-то мальчика, нарушая привычную всем дистанцию, то оказался почти побитым за то, что это «не по-пацански». А Уджин из-за своей доброты решил успокоить и обнять и уже с течением времени узнал, что новоиспечённый друг — чёртов кинестетик и для него невербальное общение гораздо значительнее любых слов. И пусть младшему сначала было стыдно за свои желания. Ему было стыдно, когда он аккуратно притрагивался первое время. Нереально стыдно, когда старший смотрел с едва ли не покровительственной и чересчур мягкой улыбкой. А тот каждый раз убеждал, что его желания не являются странностями. Ким Уджин понимает, что его другу просто необходимо ощущать руками, поэтому не сопротивляется, когда тот внезапно запрыгивает на спину, всем телом облокачивается или просит лечь вместе во время очередной ночёвки после долгого вечера за видеоиграми. А Хван Хёнджин этим пользуется, лишний раз положив руку на плечо, коснувшись волос или сжав вечно холодными пальцами всегда тёплую ладонь. Хёнджин был только рад, что хоть кто-то принимает его со всеми замашками. Но сейчас для него предельно ясен тот факт, что касаться Уджина хочется не бессознательно, а как раз-таки очень осознанно, и невероятно приятно, что вот так просто можно идти в обнимку, пока тот ни о чём не догадывается. Хёнджин уверен, что сошёл бы с ума, если бы Ким понял, что за всем этим кроется не только тот факт, что он до мозга костей тактильный маньяк, но и то, что он каждой клеткой своего тела влюблённый в лучшего друга тактильный маньяк. Он смотрит на Уджина украдкой, старательно делая вид, что увлечён происходящей на экране битвой, которую старший пока выигрывает, но младший проводит пальцами по предплечью и уже почти что сжимает чужую ладонь, как чувствует, что руку одёрнули. — Хватит, — не глядя на Хвана говорит парень и тут же осекается, боковым зрением заметив, как резко тот изменился в лице, выражая не то чтобы страх – скорее неприкрытое непонимание, — прости, ты же видишь, что я мучаюсь с этим уровнем уже полчаса, я не… — … не хотел меня обидеть, я знаю, — закатывает глаза младший, не в первый раз за этот день напрашиваясь на нелестные слова, но руку всё же убирает, — это ты меня извини. Хёнджин забирается с ногами на диван и делает максимально безразличное лицо, даже не просится сыграть вдвоём, потому что это бесполезно — Уджин выиграет в любом случае, даже если очень постарается поддаться. Младший не сдерживается и впивается пристальным взглядом в своего друга. Он подмечает то, как в напряжении сжаты губы, как быстро перемещаются пальцы по кнопкам и как у него раз за разом не получается сбросить резким движением головы тонкую прядку со лба. Хван поворачивается на живот, свесив голову с дивана, и своей рукой помогает другу, проводя по волосам невыносимо медленно и нежно. Он приближается к уху парня и несильно кусает, коротко усмехаясь, но не отдаляясь. Уджин что-то невнятно бормочет, поведя плечом, отгораживаясь от щекотного горячего дыхания, и не сводит глаз с экрана, надеясь всё-таки пройти этот чёртов уровень. Хёнджин внимательно следит за реакцией на свои действия и, в который раз не получая отпора, продолжает. Его явно избаловали возможностью даже не сдерживать свои, пока что безобидные, касания. Полный пряник и никакого кнута. Он одной рукой приобнимает Кима за плечи, не сковывая его движений, а другой забирается под свободную футболку, проводя холодными тонкими пальцами по животу, аккуратно задирая ткань, удивляясь своей наглости и спокойствию Уджина. Правда, как оказалось, временному спокойствию. Ким дёргается, возмущённо рычит и отбрасывает джойстик в сторону, а Хван теряется от резкой смены настроения и испуганно торопится отпрянуть. Вот сейчас в его глазах мелькает страх. Старший поворачивается и смотрит на него немного удивлённо. Тогда Хёнджин видит на экране «Game over» и с облегчением понимает, что именно разозлило друга. — Это не из-за тебя, расслабься, завтра пройду, — негромко и не глядя бросает Уджин со свойственной ему добротой в отношении младшего, но расслабиться не получается, потому что, не получив отпора, хочется продолжить и зайти непонятно насколько далеко. От таких мыслей Хван прикусывает и без того пухлую губу. Старший видит, что с Хёнджином что-то не так и садится рядом с ним. Он чувствует, что упускает что-то важное, но, несмотря на все усилия, не может понять, что именно. Ким вручает ему в руки поднятый с пола джойстик, со словами о том, что в файтингах он, наверняка лучше, но в спортивных симуляторах с Хваном никто не сравнится. Младший усмехается и со свойственной ему утончённостью в движениях принимает джойстик, как будто это величайшая реликвия типа сферы и скипетра. И потом они толком не разговаривают опять долгое время, чему Хёнджин даже рад. Очередная гонка с крутыми поворотами, на которых его самого заносит сильнее, чем спорткар на экране, не даёт и секунды, чтобы подумать о старшем, который успел заказать пиццу и иногда по короткой просьбе подносит треугольный кусочек ко рту Хвана, чтобы тот не помер с голоду, пока не выиграет какой-то там кубок.

***

Уджин отчётливо ощущает чужие руки на своём теле, которые сначала робко обнимали, но сейчас лезут ниже, касаясь резинки домашних спортивок. Мозг начинает давать сигнал тревоги, потому что это уже явно переходит все границы, но остальные системы чувств противятся решению центра и просто позволяют раствориться. Ким как будто сумасшедший, который водится с таким же двинутым и всё ждёт момента, когда тому окончательно снесёт крышу. Признаться в том, что ты влюбился в друга, который в тебе видит только объект для тактильных нужд (Уджин об стенку готов биться от того, насколько это пошло звучит в его мыслях, но ещё больше он хотел бы, чтобы эти якобы необязывающие касания несли именно такой подтекст), оказалось жутко сложно, даже сложнее, чем потом вести себя как ни в чём не бывало. И вот сейчас старший в очередной раз старается не дышать, чтобы не спугнуть и хоть немного продлить те моменты, когда Хван ведёт себя так, как будто они не просто друзья. А младший, как назло, распаляя и без того немаленькое желание развернуться и ускорить процесс, дышит рвано и резко где-то в районе уджиновой шеи, немного страшась, понимая, что одно неловкое движение – и Ким проснётся, а потом придётся долго краснеть перед ним и пытаться объясниться. Да и будет ли он вообще слушать? Наверняка сразу обрубит все канаты и будет пресекать возможные встречи. От этих беспокойных мыслей Хёнджин отстраняется и откатывается на другую половину разложенного дивана, на котором оба уснули после марафона видеоигр. Старший считает, что выдохнул от разочарования тихо и незаметно, но, стоит ему повернуться на другой бок, резко устремлённый на него вопросительный взгляд чужих тёмных глаз говорит об обратном. Непонятно, кто из них оказался больше напуган происходящим, но тут же… Уджин открывает глаза, только уже по-настоящему. Он с минуту пытается понять, что случилось и успокаивает сбившееся из-за беспокойного сна дыхание. Пытается нащупать тепло Хёнджина, но под пальцами лишь жёсткая, местами протёртая, обшивка дивана. Старший садится и оглядывается: в коридоре горит свет, освещая брошенные на пол джойстики и неубранные коробки для пиццы. В дверном проёме появляется худощавый силуэт, который опирается на косяк и выжидающе смотрит. Так вопросительно, этими чёртовыми тёмными глазами. — Не спится, хён? — подаёт голос младший и садится рядом. — Уснёшь тут… — потирая переносицу, чуть хрипло отвечает Ким и ложится обратно. — Тогда ты не против, что я не буду стелить тебе в другой комнате? — Когда я был против? И Хёнджину этого достаточно. Он, не медля, укладывается на диван, правда всё-таки на другую его половину, не говоря ни слова о том, что встал 15 минут назад из-за очередного мокрого сна с участием хёна. В любом случае, Ким Уджин всегда рядом. И Хван Хёнджин хочет и может касаться его чуть больше, чем всех остальных людей.