Бог пустоты или легенда о нолдоране

      Тема главы: Trivium — Until The World Goes Cold       Как только дела в Изенгарде были закончены, отряд поспешил назад в Эдорас. Макалаурэ, Леголас и Тауриэль собрали все документы об опытах Сарумана и сожгли, в целях предосторожности никому не сказав об опытах мага по ядерному синтезу. Даже Гэндальфу трое эльфов решили не сообщать о своей находке.       К большому удивлению Маглора, Халдир не пожелал вернуться в Лориэн даже при своей должности. Эльф заявил, что обязан Кано жизнью, а потому хочет сражаться в решающей битве бок о бок с ним. Остатки галадрим во главе с Румилом и Орофином, братьями Халдира, вернулись назад в Лотлориэн.       В Эдорасе организовалось обширное празднество в честь победы над ордами Изенгарда, куда пригласили и осколок Братства Кольца с присоединившимся к нему Халдиром и вернувшимися Гэндальфом, Мэрри и Пиппином.       Во время церемонии проведения панихиды по павшим воинам Эовин торжественно подала Теодену чашу с элем. Король поднял её на уровень груди, и все присутствующие торжественно встали и подняли кружки.       — Сегодня мы поминаем тех, кто пролил кровь, защищая нашу страну, — объявил Теоден, поднимая тост. — Слава павшим воинам!       — Слава! — хором ответили все собравшиеся, в том числе и находившаяся рядом с мужем Тауриэль, и залпом осушили кружки.       — Сегодня Рохан вновь выстоял перед всепоглощающей тьмой, — добавил король. — Развлекайтесь. Это ваша победа. Празднующие начали расходиться по дворцу. В зал начали заносить бочки с элем и множество самых разных закусок. Эомер ходил среди остальных роханцев, выискивав Маглора. Тут ему на глаза попалась Тауриэль, общавшаяся с Эовин.       — Госпожа Тауриэль, — обратился роханец к эльфийке. — Могу ли я спросить у вас, где ваш муж?       — Эомер, ты после выпивки всегда столь официален? — усмехнулась Тауриэль. — Я просто Тауриэль. У меня нет никаких титулов.       — Но ты ведь знаешь, кем является твой муж, — с целью поспорить напомнил ей Эомер.       — Дорогой брат, я думаю, что Тауриэль знает о том, что её муж — последний верховный нолдоран, — немного шутливо сказала ему Эовин. — Но ты ведь пришёл не за этим, верно?       — Ты, как всегда, весьма проницательна, сестрёнка, — отметил Эомер. — Насколько я знаю, Канафинвэ Феанарион — величайший певец во всём Средиземье. И к тому же, он ещё и изобретатель необычных музыкальных инструментов.       — Ну да, о чём же ещё просить Кано, как не о том, чтобы что-то спеть, — рассмеялась Тауриэль, мгновенно поняв, чего от неё добивался роханец. — Ладно, пойдём отыщем его. Долго искать Маглора Эовин, Эомеру и Тауриэль не пришлось. Нолдо обнаружился за одним из столов, где играл в какую-то игру с Мэрри и Пиппином. Подойдя поближе, троица увидела, что они что-то разыгрывают в каменцы. Мэрри и Пиппин вдвоём выкинули ножницы, а Канафинвэ выкинул бумагу и проиграл. Хоббиты отбили друг другу двойную пятюню и ожидающе уставились на эльфа. Макалаурэ вздохнул и спросил:       — Как называется женщина, которая всегда знает, где её муж?       — Без понятия, — покачали головами оба хоббита.       — Вдова, — ответил Маглор, и все трое рассмеялись.       — Вот это жестоко, — отметил тяжесть шутки Мэрри, и троица вновь принялась разыгрывать шутку. На этот раз проиграл Пиппин и принялся рассказывать шутку:       — Случай на уроке. Учитель: сколько будет дважды два? Безрукий: четыре. Учитель: тебя руку поднимать не учили?       — Ох-х-х-х! — от души рассмеялся Кано, пару раз стукнув рукой по столу. — Ничего себе, ты раздаёшь. Мэрри так же в голос смеялся.       — Гляжу, вы тут бездельем маетесь, — наклонившись к шутникам, протянула Тауриэль.       — Мы в каменцы разыгрываем шутки, — ответил ей Мэрри. — Проигравший рассказывает шутку.       — А наш великий певец не хочет что-нибудь спеть? — поинтересовался Эомер, глядя на Маглора.       — Что, опять? — застонал эльф. — Я не хочу бесплатным тамадой работать.       — Я хочу услышать, как ты поёшь, — заявила пришедшая вместе с Эомером и Тауриэль Эовин.       — Да давай, Кано, — начали уламывать его Мэрри и Пиппин. — На всём свете нет никого, кто бы пел лучше тебя.       — Мы тут тебе и гитару нашли, — добавила Тауриэль.       — Вы серьёзно? Их уже и тут собирают? — удивился Канафинвэ такой новости.       — А ты думал, что твои проекты не уйдут в народ? — рассмеялась Тауриэль. — Особенно те, которые ты показал Элладану и Элрохиру.       — Кано, ну что ты как девчонка? — начали подначивать эльфа хоббиты. — Давай песню.       — Я знаю, что делать, — сказал Эомер и вдруг резко и пронзительно свистнул. — Эй, народ! Празднующие роханцы повернулись в сторону Третьего Сенешаля, как прознал Кано о его должности.       — Это Макалаурэ Канафинвэ Феанарион! — указав на Кано пальцем, объявил Эомер. — И он — величайший певец в мире! Поэтому давайте попросим его спеть! Песню!       — Песню! Песню! — начал скандировать искушённый алкоголем народ. Макалаурэ не хотел выступать перед пирующими людьми, как дешёвые поп-звёзды на корпоративах крупных компаний, но выбора у него уже не было.       — Ладно, — сдался эльф, и Тауриэль и Эовин повели его к уже составленной из двух столов сцене. Эомер же оперативно сбегал в другую комнату за гитарой, которая была собрана уже без участия Маглора здесь, в Рохане. Канафинвэ под неустанное скандирование публики с кислым лицом залез на столы, и Эомер любезно дал ему гитару. На ней предусмотрительно был прикреплён ремень из кожи, и было семь струн. Дека гитары имела приятный тёплый цвет оттенка санбёрст. Макалаурэ проверил натяжение струн и начал думать о том, что ему сыграть. Вспомнив о том, что сейчас была довольно весёлая обстановка, он решил спеть что-нибудь заводное. Взяв аккорд, эльф заиграл. Отыграв небольшое вступление, он запел, подмешав к голосу хрипотцы: Кому-то помощь так нужна, А мы отводим взгляд. Людей притворства не понять. И так каждый день подряд. Здесь стрелы небо рвут опять, А им всё так же наплевать. За всем мы смотрим, а потом Каждый бредём своим путём. Маглор затянул припевный возглас, подначивая публику ему подпевать, что она, будучи несложной, но очень заедающей песней, и начала делать. Хэй-эй-эй-эй-эй Нужно нам держаться Хэй-эй-эй-эй-эй И не сдаваться Хэй-эй-эй-эй-эй И никогда не расставаться Хэй-эй-эй-эй-эй Так все мы победим Хэй-эй-эй-эй-эй Так, так, так все мы победим. Так, так, так все мы победим. На втором куплете к Маглору присоединились Мэрри и Пиппин, принявшись лихо отплясывать в такт заводной песне, создавая ей ударный ритм. Макалаурэ пел одновременно и обычно, и нет. Хрип в его пении добавлял к мелодии нереальный драйв и наливал песню ещë большей силой, вызывая благоговейный восторг у публики. Недаром голос эльфа считался самым мощным и сильным из всех существующих в Средиземье. Нам говорят, что всё ОК, И мы идём вперёд. Но как мы ночью сможем спать? И ничего совсем не знать. Мы мир смогли бы накормить, Всё, что нужно им, добыть. Но всё, чего достойны мы — Всего лишь пустой трёп. На втором припеве Маглору хором подпевали все, кто только мог, создавая плотную и массивную стену звука. Кто-то тряс головой в такт песне, кто-то во всё горло вторил Макалаурэ, а кто-то делал и то, и другое одновременно. Канафинвэ заметил у одной из колонн Тауриэль и Халдира, которые также подпевали ему. В толпе показался Гимли, который кружкой салютовал эльфу, отстукивая ритм песни ногой. Где-то в толпе были и Арагорн с Леголасом, а вот Гэндальфа эльф не видел. Хэй-эй-эй-эй-эй Нужно нам держаться Хэй-эй-эй-эй-эй И не сдаваться Хэй-эй-эй-эй-эй И никогда не расставаться Хэй-эй-эй-эй-эй Так все мы победим Хэй-эй-эй-эй-эй Так, так, так все мы победим. Так, так, так все мы победим. Песня была классической по своей структуре, имея в своём составе два куплета, три припева и бридж. И именно бридж сейчас исполнялся Макалаурэ. Текст там оказался более позитивным, чем в первых двух куплетах. Добро пробивает путь вперёд, Оно изнутри нас всех ведёт. И не прервать нас никому, Пока свет — глава всему. И, словно сердца стук, Жизнь идёт вперёд. И жизнь идёт вперёд (Словно сердца стук)       — А теперь все вместе! — криком объявил Маглор, и тут же град голосов сотряс стены. Хэй-эй-эй-эй-эй Нужно нам держаться Хэй-эй-эй-эй-эй И не сдаваться Хэй-эй-эй-эй-эй И никогда не расставаться Хэй-эй-эй-эй-эй Так все мы победим Хэй-эй-эй-эй-эй Так, так, так все мы победим. Так, так, так все мы победим. Маглор отыграл финальный аккорд и поднял руку с медиатором вверх, знаменуя завершение песни. Зал тут же начали разрывать овации, хотя Кано не считал эту песню выдающейся.       — Ещё! Ещё! — начала скандировать толпа, и эльф понял, что его просто так не отпустят.       — Ну ладно, — протянул он и, ударив по струнам, начал исполнять уже другую песню. Я немного не в себе сегодня, Что-то во мне переменилось. Не так проснулся я сегодня И знаю, что-то приключилось. Сбитый с толку я сегодня, Ведь внутри меня что-то есть. Я лишь немного не в себе, Совсем немного не в себе. Глянь, я немного тронулся сегодня И никак не могу понять, в чём соль. Я встал немного тронутым сегодня И запел про ту же заезженную боль. Ничего не хочу делать я сегодня. Я вижу чернь в отражении своём. Совсем немного я остыл сегодня. А мог и помереть в сознании моëм. Лишь немного свихнулся я сегодня, А мог, в общем-то, и помереть. Песня так и отдавала самосатирой и высмеиванием всех психических расстройств Маглора. Эльф иронизировал над своей истерзанной психикой и замученной душой, однако никто не обращал на это внимания. Песня была заводной и исполнялась в мажорной гармонии, что придавало ей яркости. Взяв аккорд потяжелее, Канафинвэ перешёл к припеву. Хэй-ее-я, хэй-ее-я Хэй-ее, разве ты не знаешь? Я немного не в себе. Хэй-ее-я, хэй-ее-я Хэй-ее, тебе стоит это отпустить. Я немного, совсем немного не в себе. Припев отличался некой воздушностью в сочетании с тяжестью. Маглор пришёл к такому звуку, взяв за основу звучание, характерное для шугейзинга, и замешав его с ритмами и напором грув-метала. Такой симбиоз мгновенно въедался в голову и сразу же подхватывался публикой, что и случилось. Заметив, что Мэрри и Пиппин достали каждый по пивной кружке, Кано улыбнулся и начал петь второй куплет. Взбешён немного я сегодня, И тебе об этом придëтся пожалеть. Немного неприятен я сегодня, Но причин тебе не разглядеть. Реально на взводе я сегодня, А меня окружают лишь психи. Они раздражают меня сегодня, Выводят меня сегодня из себя. Я немного не в себе сегодня. Сегодня я людям привирал. Я до ушей улыбался им сегодня, И говорил, как любовь собирал. Я даже не всплакнул сегодня. Думаю, сердце уж не соберёшь, Не нужен повод мне сегодня. Сегодня ты повод не найдёшь. И сразу же последовал припев с ещё большим напором, и Маглор заставил людей махать головами ему в такт, а Мэрри и Пиппин с пивными кружками уже скакали по разным столам, выписывая круги вокруг поющего Макалаурэ. Как раз сейчас эльф увидел Гэндальфа, стоящего у одной из колонн. Хэй-ее-я, хэй-ее-я Хэй-ее, разве ты не знаешь? Я немного не в себе. Хэй-ее-я, хэй-ее-я Хэй-ее, тебе стоит это отпустить. Я немного, совсем немного не в себе. Однако после второго припева Канафинвэ смягчил мелодию и запел более проникновенно. Я немного перебрал сегодня, И унесло меня в моря безумия. Я совсем расклеился сегодня. Невезучий совсем сегодня я. — А теперь поём всё вместе! — по аналогии с предыдущей песней объявил Маглор, и финальный припев тут же подхватился. Хэй-ее-я, хэй-ее-я Хэй-ее, разве ты не знаешь? Я немного не в себе. Хэй-ее-я, хэй-ее-я Хэй-ее, тебе стоит это отпустить. Я немного, совсем немного не в себе. Хэй-ее, тебе стоит это отпустить. Я немного, совсем немного не в себе. Я немного не в себе сегодня. Что-то во мне переменилось. Я немного тронулся сегодня, Так что вам лучше отвалить… Макалаурэ прервал песню на довольно неожиданном месте, но, заметив ожидание на лицах людей, даунстроком закрыл композицию, и остановившиеся прямо перед ним хоббиты залпом осушили кружки с пивом. Публика тут же разразилась овациями и одобрительными криками. Решив воспользоваться суматохой, Маглор снял с себя гитару и спешно эвакуировался со сцены.       — Эй, Кано! — позвал вдруг эльфа Гимли. — Кано, иди сюда!       — Ну что ещё? — раздражённо спросил он.       — Мы с нашим остроухим князьком будем в количестве выпитого пива соревноваться, — разъяснил гном. — И мы приглашаем тебя независимым судьёй.       — Эвоно как, — протянул Макалаурэ, таки решив ради эксперимента, побыть судьёй. — Не из-за моего ли алкоголизма ты решил меня судьёй поставить?       — Нет. Ты чего? — замотал головой Гимли. — Совсем нет. Просто ты первый, кого я вспомнил.       — Ну ладно, пошли, — сказал эльф и пошёл за Гимли к бочке, где Эомер уже разливал пиво.       — Маглор! — воскликнул роханец, увидев нолдо. — Спел пару песен, можно теперь и кружечку пропустить?       — Позже, — ответил Канафинвэ и указал на Леголаса с Гимли. — Сначала вот этих ребят напоим, а потом, наверное, и сам выпью.       — Я тебе выпью, — тут же послышался шутливо угрожающий голос Тауриэль, и через секунду сама эльфийка вышла к столу. — Ты забыл, что ты не дружишь с алкоголем?       — Да ты у нас трезвенник! — развеселился Эомер. — Хотя, есть и свои плюсы. Хвала Тауриэль за то, что ты свой голос не пропил. Никогда не видел, чтобы кто-то так пел.       — У нас соревнования или дискуссия? — устал от болтовни Маглор. — Я тут судья вообще-то.       — А, точно. Я совсем и забыл, — встряхнулся роханец и обратился к уже готовым к соревнованиям гному и эльфу, давая им полные кружки пива. — Не останавливаться и не проливать.       — И не отрыгивать, — добавил Гимли, ухмыльнувшись и взяв кружку.       — В общем так, кто устоит на ногах, тот победил, — заключил Макалаурэ. — Только не надо его лить, как восемьдесят девятый бензин. Захлебнётесь. Поехали! Гимли тут же принялся осушать кружку. Часть пива полилась по бороде.       — Ага. Он льёт! — посмеиваясь, воскликнула Тауриэль.       — Гимли. Пиво надо принимать внутрь, — в шутку сообщил гному Кано. Леголас так же начал пить, но жадно не заглатывал, постепенно заливая в себя кружку за кружкой.       — Чую, ночью кто-то устроит потоп, — сказала Тауриэль мужу.       — Надо запастись плавками и нарукавниками, а то кто-то явно не всплывёт, — добавил эльф жене.       Тут их разговор резко прервался звуками кишечных газов.       — Гимли! — хором воскликнули Маглор и Тауриэль.       — Это было не очень красиво. Особенно при девушке, — упрекнул Кано гнома в недержании. — Хочешь взбзднуть — выйди на улицу.       — Простите, — промямлил Гимли, вновь вливая в себя кружку пива. После ещё одной он случайно рыгнул.       — Гимли, ты бесишь, — бросила Тауриэль.       — Вы, эльфы, не умеете пить, — протянул Гимли и тут же резко отключился под действием выпитого алкоголя.       — Довонялся! — рассмеялась Тауриэль, глядя на сопящего в пьяном обмороке Гимли.       — А Леголас ещё стоит, — сказал Макалаурэ. — Он победил.       — И как ты, Кано, лечился от этого? — пробубнил аранен, поставив кружку на стол.       — Самозабвенно, — ответил эльф и повернулся к Тауриэль:       — Я, пожалуй, пойду подышать свежим воздухом. Ты со мной?       — Да, — кивнула эльфика. — Здесь слишком жарко и шумно.       Выбравшись из дворца на крыльцо, Маглор и Тауриэль сели на край каменного пола, свесив ноги вниз. Взгляд обоих эльфов устремился на вечернее звёздное небо. Тауриэль положила голову Канафинвэ на плечо, и он прижал супругу к себе.       — Тогда было такое же небо, помнишь? — спросила Тауриэль у мужа.       — Да, — ответил Макалаурэ. — Таким небо было, когда я написал ту самую песню.       — Это, наверное, одно из лучших твоих творений, — прошептала эльфийка ему на ухо. — Я ничего более сильного в жизни не слышала.       — Ни одна песня никогда не сравниться с тобой, — сказал ей в ответ Маглор. — Ты — само совершенство. Тауриэль хотелось растаять в объятиях мужа. Кано всегда знал путь к её сердцу и ловко лишал её любой возможности сопротивляться. Впрочем, эльфийка и не сопротивлялась, ибо Макалаурэ Феанарион любил её больше жизни. Глаза обоих эльфов оказались друг напротив друга. Кано приблизился к алым губам Тауриэль, и эльфийка подалась вперёд, позволяя Маглору нежно её поцеловать. Постепенно поцелуй становился всё более и более страстным. Сейчас Канафинвэ и Тауриэль не волновало совершенно ничего. Пока мир остывал, связь между ними становилась всё крепче, и ничто не могло её разорвать. Для них мир зажигался вновь.