***
— Ну и что ты думаешь? — интересуется Арсений, когда они с Антоном остаются наедине. — А что? Круто же, поедем неведомо куда, чисто отдыхать. — Я имею ввиду, что делать будем? С родителями поедем или в лагерь? — Нахуй нам лагерь? Поехали с родителями, — предлагает Антон. — Исчерпывающий ответ. — Ну смотри, я в лагерях не частый гость, но на сколько я помню, там какая-то параша, честное слово. Будем там днями сидеть — плакатики рисовать и на зарядку вставать в пять утра. А с родителями встали когда захотели, пошли куда захотели и делаем там что хотим. По-моему выбор очевиден. — Ох, ты просто с ними никуда не ездил. Хотя я согласен, эта схема проще и удобнее. — Могут возникнуть проблемы? — Сам подумай, ты бы дал полную волю своему несовершеннолетнему сыну, будь он в чужой стране, и никакого контроля? — Нет, особенно если бы сын пошел в меня. Но ты сама ответственность, да и родители тебе доверяют, так что все будет шикарно. — Надеюсь, ты прав.***
Это лето стало одним из самых ярких в жизни Антона и Арсения. Никто не станет отрицать, что оно отложилось в их памяти на долгое время из-за того, что парни были вместе. Именно так, порой для счастья не нужны горы денег, личный вертолет и Всемирная известность, а просто любимый человек рядом. Да и все гораздо проще: выспаться днем, чтобы потом допоздна гулять по вечернему городу, после чего тихо пробираться домой, чтобы не разбудить родителей, заваливаться в излюбленную кровать, смотреть все, от плаксивых мелодрам, до жесточайших боевиков, заглушая звук хрустящими чипсами. На самом деле парни не сидели все лето в четырех стенах, как пенсионеры. Арсений, как и обещал, вытаскивал Антона на ежедневные утренние пробежки перед их отъездом на отдых. Да, на отдых, ведь Марта тоже сдержала слово, почти весь июль Поповы всей семьей провели на Сицилийских островах. Забыв о трудностях и неприятностях, возникших за этот год, все члены семьи отправились на тихую и очень красивую часть Италии, с кристально чистым Средиземным морем, белым песочком и уникальной историей. Сказать, что им понравилась Италия — не сказать ничего. Всем хотелось остаться здесь без работы, учебы и домашней суеты, но если Арсений и Антон по возвращении домой смогли еще месяц наслаждаться своими каникулами, то Марту и Сергея ждала работа. В начале августа парни продолжали наслаждаться своими каникулами, совсем не вспоминая о том, что две трети их совместного счастья они уже прогуляли.Да и кого это волнует, когда им так хорошо вместе? Тупые шутки, завтраки в постель, жаркий секс в этой же кровати сразу после завтрака — никто не сможет вычеркнуть это лето из истории. Из их совместной истории. Но какими бы насыщенными не были эти три месяца, дни до нового учебного года уже можно было пересчитать на пальцах одной руки. Антон и Арсений в прямом смысле совсем не отлипали друг от друга, понимая, что их счастливым беззаботным и совместным каникулам пришло время закончиться. — Какое сегодня число? — спрашивает Антон, растянувшись на кровати звездой. — Уже пятнадцать минут как тридцатое, — на выдохе произносит Арсений, и немного пододвинув ногу Антона забрался на кровать, выключив перед этим свет. — Значит, у нас последний день… — кажется, куда-то в пустоту говорит Антон. Ответа не следует, Арсений не видит смысла говорить об этом. Как бы они не старались, факт остается фактом: в ночь с тридцатого на тридцать первое августа он будет на пути в Москву. — Чем завтра займемся? — спрашивает Антон после долгой тишины. — У тебя есть планы? — заметно оживляется парень, когда тема уходит в сторону от его отъезда. — Нет, пока нет. — На самом деле, я хотел бы сходить с тобой кое-куда, если ты не против. — Конечно, сходим. А куда? — Увидишь. — Нет уж, скажи, или снова будешь краснеть, когда я приду с тобой на какую-нибудь серьезную выставку в пляжных шортах и кедах? — Не на выставку мы идем. Можешь идти в чем хочешь. — Ого, ты впервые так серьезно говоришь, что можно идти в чем угодно. — Это правда, просто надень что-то удобное. — Ладно, — Антон не решается снова заговорить про то, что это последняя ночь этого лета, которую они проведут вместе. Он понимает, что Арсу не легче от таких разговоров, и от самой перспективы уезжать на два месяца в другой город, — тогда… спокойной ночи? — Спокойной ночи, — отвечает Арсений, набросив на Антона кусок пледа. Несмотря на то, что заснул Арсений позже Антона, встал он, как всегда, гораздо раньше него. — Тооош… — Арсений заходит в спальню с чашкой кофе и садится на край кровати возле Антона. — Если ты разбудил меня раньше девяти утра, я тебя убью, потому что, если ты не забыл, мои каникулы тоже заканчиваются, — сонно говорит Антон и тянется за телефоном, чтобы проверить время. — Арсений, блять! — Что не так? — Двадцать минут девятого. Ты издеваешься? — Вставай-вставай, у нас не так много времени. Через пару часов будет очень жарко. — Ты невыносим! — Арсений направляется к выходу из комнаты, и в последний момент успевает пригнуться, когда боковым зрением замечает, что в него летит подушка. — Неплохой бросок. Но заметь, это твоя подушка сейчас валяется на полу, а не моя, — секунда, и в парня прилетает уже его подушка. Антону хватило тридцати минут на то, чтобы позавтракать, натянуть на себя удобную одежду и привести себя в порядок. Так что с задачей «хотя бы выйти до жары» парни благополучно справились. — И куда мы идем? — поинтересовался Антон, когда они достаточно далеко удалились от дома. Арсений лишь пожимает плечами и улыбается, глядя на непонимающее лицо напротив. Конечно, он прекрасно знает, куда ведет Антона: в место, которое они нередко посещали, но не вдвоем. — Ладно, не хочешь — не говори, — в голосе слышался легкие нотки обиды, — мы хоть близко уже? — Еще минут десять — пятнадцать и мы на месте, — заверяет Арсений. Антон перестал задавать вопросы, потому что знал, что ответа на них не последует. Другое дело — строить догадки. Вот они идут мимо кинотеатра, может они идут именно туда? Хотя нет, вряд ли, в это время показывают только мультики. Тогда, может быть кафе? Казалось бы, новое заведение, в которое можно сводить вторую половинку — очередная неверная догадка. — Мы уже на окраине города, если ты хочешь отвести меня в лес и убить перед отъездом, сразу скажу, что в экстренных ситуациях мои ноги работают лучше, чем на утренней пробежке. — Не говори глупостей, — Арсений слегка улыбается, а потом добавляет серьезнее: — мы почти пришли. Через минуту они оказываются на месте, которое Антон уже знает как свои пять пальцев. — Зачем мы здесь? — пазл в голове Антона наконец сложился. Арсений ведет его на то место, куда он приезжал каждый день многие месяцы, но один, без лишних глаз, даже в лице Арсения. — Антон, — теперь на лице Арсения ни намека на улыбку, — я помню, в каком состоянии ты был год назад, когда только переехал к нам. И это понятно, ты потерял самых близких людей… Знаю, ты ходил сюда достаточно часто, и я тебе здесь абсолютно не нужен, но в самый первый раз мы были здесь вместе, и я подумал, что раз уж на годовщине я не смогу поприсутствовать, то может сегодня самое время, — Арсений смотрит на парня, который с трудом сдерживает слезы, и теперь начинает чувствовать вину за то, что привел его сюда без его согласия.- Но если ты не хочешь, мы можем пойти домой. — Нет, почему же… — Антон до крови закусывает нижнюю губу и опускает взгляд. Арсений открывает скрипучую калитку и пропускает Антона вперед, затем следует за ним по каменной дорожке, пока не останавливается около нужных могил. — Я не взял спички, — выдает Антон, после долгого молчания. Пошарив в карманах, Арсений вытаскивает зажигалку и протягивает ее парню. Дрожащей рукой он несмело берет зажигалку и подходит к лампадке, чтобы зажечь огонек внутри нее, но не может: руки предательски начинают дрожать еще больше. — Давай я? — предлагает Арсений, и, присев рядом, зажигает лампадку. Они присаживаются на небольшой лавочке и сидят в тишине какое-то время, погружаясь в свои мысли. Антона потихоньку отпускает и он успокаивается. — А вообще спасибо. Не знаю, зачем ты все это сделал, но мне нужно было оказаться здесь вместе с тобой, и плевать, что не в годовщину. — Не говори так. Ты же прекрасно знаешь, как я относился к твоей матери. — Знаю, — нервный смешок, и по щекам уже бегут слезы, — я все помню, до сих пор перед глазами ее улыбка и запах духов. — Это правда, улыбалась Майя по-особенному, такой улыбки не было ни у кого, — еще один нервный смешок, но уже от Арсения, — и духи я тоже помню, ваниль, да? — Да, — Антон кладет голову на плечо Арса, как котенок, который хочет любви и ласки, на что Арсений приобнимает его за плечо и пытается дать хоть какую-то поддержку. И у него получается, хоть ему и не заменить родительское тепло, он отдает свое, такое же неповторимое и необходимое. — ванилью несло на весь подъезд, даже тогда, когда я выходил из дома через пару часов после нее. Антон уже не сдерживается, он смотрит на могильную плиту перед собой и слезы текут сами собой. — Она была бы рада за нас, — говорит Антон, вытирая слезы с горячих щек. — Думаешь? — Конечно, ты ей всегда нравился. Всю жизнь она приводила вас с Димкой в пример. А я обижался, считал, что она не рада тому, что я ее сын. — Антооош, ну что ты говоришь? Майя очень тебя любила. — Жаль, что я поздно это понял. Рука Арсения опускается на голову Антона. Пальцы бережно и успокаивающе проводят по волосам, от чего обоим становится легче.***
— Сколько у нас времени? — Поезд приедет через восемь минут, — отвечает Арсений, глянув на наручные часы. — Пиздец, от этого охуенного лета осталось восемь минут. — Уже семь, — Арсений выдавливает из себя подобие улыбки. — Заткнись! — Антон обвивает руками шею Арса и сильно прижимается к нему всем телом. — Это было лучшее лето в моей жизни, — тихо говорит Арсений, сцепив руки на спине Антона. — И в моей, — эхом повторяем Антон. — Ты не обязан это говорить, — улыбается Арсений. — Но это правда, — голос подрагивает. — Антош, не начинай. Все хорошо. — Нихуя не хорошо. Ты уезжаешь! — Я скоро вернусь, ты даже соскучиться не успеешь. — Врешь. — Вру. — В этот раз особенно тяжело, — на выдохе произносит Антон. — Потому что ты привык к тому, что все лето мы были вместе, — уверяет Арсений. — Не в этом дело. Точнее сказать, не только в этом. Просто… — Антон дрожит то ли от ночной прохлады, то ли от того, что из последних сил сдерживает подступающие слезы, — Не знаю, может, тупо прозвучит, но нельзя тебе ехать. Просто нельзя и все. — Ты же понимаешь, что не в моих силах что-то изменить. — Понимаю, но все равно, аккуратно там… — Доверяешь мне? — перебивает Арсений. — Доверяю, — отзывается Антон. — Вот и все. Идем, там родители уже ждут. — Идем-идем.