Хочешь остаться целым изнутри, Брюс?

Белые стены отражают тусклый свет потолочной лампы. Вокруг абсолютная пустота, никаких предметов интерьера, кроме больничной койки. Стены будто бы сотрясаются от громкого смеха, надрывного и хриплого. Раз за разом приступ повторяется, мужчина снова издает ненавистные звуки, кашляя и задыхаясь. Смех наверняка его убьет когда-нибудь, горло будто бы сожмут тиски, и никто не поможет. Ни врачи, ни санитары, ни другие пациенты, ни эта лживая и подлая сучка по имени Пенни Флек. Всю жизнь мать врала, беспринципно и нагло, глядя в глаза. Смех — последствие жуткой травмы головы в детстве, нанесённой по её вине, ведь не защитила, не спасла. Артур Флек превратился в жалкое посмешище навсегда. Мужчина обхватил себя руками, болезненно сжимая плечи, оставляя синяки на бледной коже. В психиатрической лечебнице плохо кормят и невозможно поправиться. Новый герой Готэма оставался болезненно худым. Зачем нужно есть, когда завтрак, обед и ужин напоминают собачье дерьмо, а ночью от приступов смеха может стошнить. Джокер был жалок, точнее нет, Артур Флек был жалок. Без своего клоунского грима и пистолета он станет не нужен. Глупцы в белых дешевых масках даже не узнают своего нового предводителя. Как там пишут в газетах? «Клоун-убийца», «Кровожадный монстр», «Психопат в гриме»? Все это он, танцующий на капоте разбитой полицейской машины некто. Артур отчетливо помнит свои движения, каждый жест и взгляды людей. Толпа улыбалась, искренне, неистово и ежесекундно под своими дешёвыми масками. Артур видел, чувствовал и ликовал. В полыхающем огнём городе, среди шума и беспорядков он смог подарить людям улыбки и надежду на счастье. Чудесный момент, лучший в жизни, разве не так? Пусть другие не ценящие умирают. Парочка смертей богатых извращённых подлецов разве большая цена за всеобщее счастье? Смеясь, Артур достаёт из кармана штанов скомканный клочок газеты. Новости теперь можно узнавать лишь из оставленных в мусорных баках санитарами газет. После нападения на психолога мужчину лишили возможности выходить к другим пациентам и смотреть телевизор. Дрожащими худыми пальцами Артур поднёс бумажку к носу, чтобы прочитать фрагмент статьи. Томас Уэйн убит вместе с женой в подворотне во время беспорядков человеком в клоунской маске. На фотографии над текстом грустный и потерянный мальчик Брюс. Маленький гаденыш, отродье своего отца, будущий высокомерный богатей. Сейчас он совсем невинный, юный и чистый, но Артур знает, что будет в будущем. Лица ублюдков, убитых в поезде снились мужчине в каждом кошмаре. Среди них наверняка мог быть и сын Уэйна, если бы возраст позволял. Мистер Флек разгладил фотографию и забрался с ногами на больничную койку, прижав колени к груди. Мужчина будто бы специально сжал ноги, насильно подавляя непривычное чувство возбуждения. А вдруг он ошибается насчёт этого мальчика? Глядя в невинные глаза маленького Брюса, Артур до боли закусил большой палец. Во время их короткой встречи и танца у ворот дома во взгляде мальчика читался неподдельный и искренний интерес. Никакого предубеждения и страха, лишь азарт с толикой легкой грусти. Брюс не улыбнулся, наверняка не умел, потому что с ним не играли. Отец не мог, не соизволил снизойти, как и с Артуром. Мальчику чуть больше повезло с матерью, но все же, Флек видел его одиночество. Забытый ребёнок потянулся к потерянному клоуну. А если сейчас, в эту самую минуту Брюс Уэйн вошел бы в эту дверь? Что сказал бы, увидев больного, но доброго клоуна? Артур закусил палец сильнее и потом вдруг резко засмеялся полным иронии и горечи смехом. Никакой улыбки, никакого восторга от мистера Флека, лишь ужас и непонимание. Мужчина ярко представил, как мальчик бросается в бега, мчится по белым коридорам больницы, спотыкаясь на скользком, только что помытом полу. Пациенты расступаются, крик Брюса эхом отдаётся в ушах. Джокер настигает его легко и в мгновение ока, хватает за ноги и валит на пол. Мальчишка падает и ударяется лбом, оставляет за собой тонкий кровавый след, бьется, но не может освободиться. Кровавый клоун в потёкшем гриме тащит Брюса прямо в палату и швыряет на эту самую койку. Маленький гаденыш кричит, но убежать не сможет, ведь получает удар по лицу. Артур отчетливо видит, как раз за разом бьет мальчишку, погружая в пучину мучительного страха и агонии. Он ведь так похож на Томаса Уэйна, черт бы все побрал. Лицо в крови, худое детское тело в кровоподтеках и синяках. Теперь Брюс Уэйн боится, а ведь это еще не все. Красивый мальчик потерял лицо, но остался целым изнутри. Джокер исправит это, стоит лишь достать и зарядить пистолет, подаренный когда-то лживым жирным ублюдком из конторы. Оружием мужчина ведет прямо по груди избитого мальчика, добираясь до живота и худых коленок. -Хочешь остаться целым изнутри, Брюс? — тихо спрашивает клоун, улыбаясь, но не дожидается ответа. Коленки мальчика раздвинуты, штаны спущены и пистолет погружается внутрь. Джокер чуть вздыхает и спускает курок, торжествуя и танцуя после рядом с трупом. Нет больше одиночества, нет грустного клоуна рядом и можно улыбаться вечно. Артур сжимает колени сильнее и комкает кусок газеты, упираясь затылком в стену и заливаясь очередным истерическим смехом. Он освободил невинную душу, разве это не прекрасно?..