обещаю

джексон знал его всю жизнь, кажется, что даже с самых ранних лет или еще до того, как родился. джексон знал каждую родинку на его лице, а не только те две, что красовались над глазом. он знал все его привычки, предпочтения, даже то, как он дышит. он знал все и в то же время, как оказалось, ничего. джебом был как открытая книга: подпускал к себе, рассказывал все обо всем поздно вечером или рано утром, но лишь на ушко. но как назло он закрывался на самой интересной странице, не давая узнать пугающие детали. джебом не любил обниматься, но обнимал джексона так крепко, будто вся его жизнь заключается в ване. будто вся его жизнь и есть ван. и джексон верил в это с такой надеждой только потому, что дышал запахом вьющихся волос, и потому, что умирал каждый раз, когда им шутливо переплетал их пальцы. - дай пять, – незамысловатая улыбка и простой жест, занесенная рука над головой. джексон недолго думает и ударяет по чужой ладони своей, а затем им хватает его за руку. - я люблю тебя… - бархатный и властный голос пролетает над ухом. джебом улыбается так ярко, что у вана сердце уходит в пятки. он так сильно влюблен в этого парня с черными волосами, которые тот так старается отпустить. в этого парня в черной кожанке и с яркими глазами, которые блестят только для вана. общие друзья шутливо называют их парочкой, когда джебом притягивает джексона к себе, перебрасывая ему руку через плечо. лучший друг вана фыркает, когда им утыкается джексону прямо в шею и дышит в неё, так до мурашек горячо. - мне так спокойно с тобой, – каждый раз говорит джебом, гладя джексона по обнаженной спине. они спят вместе. они целуются. путают друг другу волосы, и даже кусаются, будто дети малые. и джексон не понимает, что все это значит, потому что джебом всегда смеется так звонко, словно это просто баловство. но он продолжает бросаться в джексона признаниями в любви и просьбами остаться. джексон не успевает понять как, но джебом забирается ему под кожу, живет у сердца и ломает ребра. посмотрев на джебома, можно сказать, что у него абсолютно все под контролем, но джексон знает. нет, черт, он чувствует, когда тот волнуется, боится, плачет, смущается и содрогается. джексон знает каждую его эмоцию, и это, блять, так убивает. - ты не знаешь? ладно, хорошо, спасибо… позвони, если он объявится, пожалуйста… - звонок обрывается. слышатся гудки и телефон летит куда-то на стол, как и голова вана. она опускается, потому что такая тяжелая, а шея совсем не держит. джексону хочется вырвать себе все волосы, пока его сердце, изорванное в клочья, продолжает так громко биться, отдаваясь стуком в висках. ван мечтает, чтобы оно наконец остановилось. на его плечи падает плед и джексон готов поклясться, что слышит этот низкий голос над своим ухом, поэтому и хватается тут же за чужую руку, но она оказывается такой маленькой и женской. с губ слетает вздох, и не понятно: облегчения или разочарования. глаза джексона встречаются с светлыми глазами напротив, подведенными черной подводкой по ярким теням. губы с нежной помадой искажаются в улыбке полной сожаления и заботы, а внутри вана только чувства тревоги и тошноты. это не то, совсем не то. господи, что он наделал. - как… он? – девушке страшно как-то поднимать эту тему, по одному взгляду понятно, что все так же плохо. она отходит и ставит чайник, опуская пакетики и ложки сахара в чашки. джексон ворчит что-то невнятное и вновь утыкается лицом в стол, закрывает глаза и жмуриться. перед ним все то же лицо, темные волосы, яркие глаза и такая любимая улыбка. - никак. теперь я позвонил точно всем, никто не знает где он. он так и не появлялся и, возможно, не появится… господи, я уже не знаю. – джексону хочется закричать, заплакать и завыть. он помнит их последнюю встречу несколько лет назад так, будто она была вчера. глубокая ночь. изредка проезжают автомобили за окном. джексон продолжает рисовать буквы на бумаге аккуратным и понятным почерком, чтобы было легче читать. но опять все не так, получается слишком сопливо. он комкает бумагу и выбрасывает в урну, обреченно стонет и чуть ли не ложится на стуле, отбрасывая голову назад и просверливая взглядом дыру в потолке. звонок в дверь, затем еще один и еще. ван подпрыгивает на месте, даже не убирает ничего со стола, пока в квартиру ломятся все настойчивее. он подходит ближе и слышит тихие всхлипы, сердце падает в пятки и джексон открывает дверь так быстро, что джебом, полностью облокоченный на неё, падает ему в руки. ван прижимает к себе буквально безвольное тело и прикрывает дверь ногой. джебом впивается в него с такой силой, что когда джексон хочет заглянуть ему в глаза, у него этого просто не получается. - джебом… - помолчи, пожалуйста. умоляю, просто помолчи. все настолько плохо, что я даже не хочу говорить. джебом тараторит слишком быстро, неразборчиво и выдыхает ядовитый воздух, что собрался в груди. джебом приходил вот так и раньше, только он давал хотя бы посмотреть на себя, а в этот раз все по-другому, все гораздо хуже… - бом… джексон продолжает пытаться его мягко отстранить, но в одну секунду ему закрывают глаза ладонью и впиваются в губы. с напором и привкусом сигарет вместе с алкоголем. джебом не церемониться, толкается в чужой рот языком и чуть ли не скулит, он кусает джексону нижнюю губу, опускает руку и разворачивается. у вана настоящий взрыв в голове и вспышка злости, смешавшейся с тревогой, потому что джебом уже поворачивает ручку и практически выскальзывает из его квартиры. джексон хватает его за руку, оттягивает поношенную и потрепанную кожанку, заставляя джебома повернуться на секунду и взглянуть на него. зрачки совсем маленькие, будто их нет, белки красные. рядом куча мелких царапин и яркий синяк под глазом. они смотрят друг на друга, джексон давится шоком, а джебом такой тоской и чем-то непонятным. им все же вырывает свою руку: - я… - громкий судорожный вздох и джексон хочет броситься к нему, - люблю тебя. и ван почти бросается, но джебом закрывает дверь перед его носом и выскальзывает так быстро, что когда джексон оказывается на улице в одних домашних штанах и футболке, то не видит и следа. и после этого все с такой скоростью валится вниз, весь мир, построенный перед джексоном. весь мир, в котором им джебом играет главную роль, рассыпается, словно карточный домик. джебома нигде нет. джебома никто не видел. джебом словно исчез. мать има звонит джексону сначала каждый день и вану так тошно отвечать ей, что он не знает, где её сын… не знает. джебом не оставляет после себя ничего: ни записок, ни сообщений. когда ван набирает заученный номер, на том конце лишь гудки. на работе его нет, как и дома. там уже воют кошки и джексону приходится их забирать к себе. в шкафу джексона все еще весят джебомовы вещи - он любил оставлять свои рубашки, футболки и даже штаны, а взамен забирать вещи джексона. первое время джексон вообще не открывает шкаф, ведь стоит ему увидеть белую рубашку, в которую джебом наряжал его и которая пропахла имом, как ноги сразу подкашиваются. джексон падает прямо перед шкафом и закрывает себе рот рукой, чтобы не закричать. кошки либо шипят, либо вообще отказываются появляться. они не едят, не пьют первое время и джексон их так понимает. он сам не ест неделю, пока не падает у себя в кабинете в обморок. на его лице и на всем теле словно появляются шрамы, с каждым днем их все больше. они невидимые, но джексон чувствует каждый из них, когда лежит на пустой кровати и смотрит в окно. он полностью уходит в работу и работа эта неожиданно связана с полицией. вообще у вана не было желания браться за то, что ему на блюдечке с золотой каемочкой предложил отец. но сейчас у него в голове одно: найти джебома. и то, что он теперь полицейский, сможет ему помочь либо отвлечься, либо наконец-то схватить «друга» за руку, заставить повернуться к нему и остаться. но джексона гоняют, как собаку на поводке, его учат и посылают на задания. он пытается держать пистолет и самостоятельно принимать решения – стрелять или нет. джексон начинает видеть трупы так часто, что к горлу больше не подкатывает ком и рвотный рефлекс. это просто работа, обязанность, ничего в этом нет. но для джексона нет ничего хуже, чем дела с пропажей людей, которые раскрываются находкой тела. его каждый раз окатывает такой сильной дрожью и он словно просыпается, весь трясется и еле держится рукой за что-то или кого-то. его уводят каждый раз, а перед глазами мелькает джебом, джебом и еще раз джебом. горькие слезы душат и джексон давится в истерике, он отмахивается и громко смеется перед коллегами, махает рукой, а затем его рвет в туалете. работа подарила ему второе дыхание, точнее заставила забыть как жить. потому что после ухода има джексон уже не жил, а умирал каждый день. и когда его в очередной раз отправляли на особо опасные задания, молился о смерти. в попытках забыться он и встречает свой лучик, свой шанс на новую жизнь. длинные светлые волосы, что путаются на ветру, светлые глаза, добрый взгляд и нежная улыбка. она приходит в участок с просьбой найти что-то и джексон первым подрывается. он не знает в чем дело, но его цепляет все в незнакомке и то, что она совершенно не похожа на джебома. - могу я узнать ваше имя? – с улыбкой спрашивает джексон, записывая все показания на лист. - ким дахён. и можно на ты, – она подмигивает, а джексон почему-то давится воздухом. они гуляют под дождем, солнцем и даже в такой ветер, что девушка невольно цепляется за его плечо. джексон наконец-то чувствует такое облегчение, когда смотрит на неё, освещенную лучами солнца. джексон признается ей первый, целует, пока они стоят за углом какого-то здания, а затем чувствует ответный поцелуй на своих губах. губы у неё совсем нежные, а привкуса сигарет с виски и вовсе нет, никакого привкуса нет. джексон не знает, что чувствует на самом деле, но цепляется за неё, как за свой спасательный круг. он действительно медленно, но верно забывается, пока ему вновь не звонит мама джебома или какой-то их общий друг, пока он вновь не заходит в пустую квартиру с кошками. джексон принимает решение и предлагает дахён жить вместе, впрочем, она соглашается. он рассказывает ей абсолютно обо всем и наконец успокаивается, пока она гладит его голове. он успокаивается, когда утром застает её за плитой и в голове сразу же мелькают ассоциации, ведь за этой плитой джебом спалил яичницу. ван отмахивается абсолютно от всех воспоминаний, ван отмахивается от призрачного образа джебома, что преследует его даже сейчас. он задыхается запахом цветочных женских духов и больше не спит один на двуспальной кровати. её тоже выбирал джебом: он так часто ночевал у джексона, что предложил купить кровать побольше. - может, стоит оставить это? джексон, я понимаю вы дружили так долго, он был тебе как брат… но столько времени уже прошло. я не хочу нагнетать, но… - ким кусает губы и ставит чашки с чаем на стол, зеленым, а джебом всегда любил черный. ван смотрит на парные чашки и пододвигает к себе ту, на которой нарисован пес, а не кошка. джексон не особо любил парные вещи, а вот дахён была от такого без ума. - ты права, – джексону самому не хочется это признавать, но сколько пройдет еще времени? может, ему действительно стоит перестать вить эти веревки надежды вокруг хрустальной вазы, что итак разбилась. может, ему действительно стоит перестать каждый раз поднимать всех коллег и весь отряд на уши, звонить месяцами всем друзьям. - я всегда права, - девушка ехидно улыбается, поправляя прическу джексона, и отпивает свой чай, - тебе правда стоит отдохнуть… посмотри на себя ты словно живой мертвец. джексон громко смеется, это очень иронично звучит, а дахён совсем нежно толкает его в плечо. ван смотрит на чай, точнее наблюдает за тем, как плавают чаинки, и громко вздыхает. сколько он не спал на этой неделе? кажется, почти все время. на работе завал, у джинёна были предположения насчет джебома, но они так ничего не нашли и ни с кем не смогли связаться. он действительно устал, паршиво выглядит и хочет спать. - ты права, - медленно, но джексон поднимается из-за стола, дахён кивает и забирает его чашку, - спасибо за чай. я пойду, лягу. тяжело переступая ногами, он доходит до комнаты, к просторной кровати, на второй половине которой лежит нора и джексон грустно улыбается. « - нора! хватит спать рядом с ним, это мое право!» звучит в голове чужой голос, а перед глазами мелькают воспоминания. стоит голове, которая вот-вот вскипит и взорвется, коснуться подушки, как джексон засыпает под звуки дождя. вдох. волосы неприятно прилипают ко лбу, дрожащей рукой приходится их убирать раз за разом. глаза скользят по листку с номером квартиры и сравнивают с табличкой над дверью. выдох. хоть бы не ошибиться, хоть бы туда. рука заносится над головой и мягко надавливает на кнопку звонка. этого достаточно, уже слышатся шаги. из груди вырывается полный надежды вздох, а перед глазами всплывает обеспокоенный взгляд и родная макушка с беспорядком вместо волос, который чаще скрывает шапка. шаги прекращаются и все тело каменеет. страшно как тогда, страшно даже сильнее. но ведь нельзя ошибиться? точно нельзя, ведь эта та самая квартира с тем самым ковриком. щелчок. сердце пропускает удар. дверь открывается и джебом давится воздухом, он шагает назад и шатается, пока глаза закрывает пелена из влаги. перед ним стоит обеспокоенная девушка. глаза её все сильнее открываются, как и рот, словно в шоке, который ей приходится прикрыть рукой. нет. боже, нет. - извините… я видимо… ошибся, – слова даются настолько тяжело, что хочется просто удавиться. - нет, не ошиблись и это он боялся услышать больше всего.